Новый представитель Трампа на Украине меняет тон в отношениях с Россией

Жесткая позиция по отношению к России в связи с ее действиями на Украине, но не в Сирии, не имеет стратегического смысла

Когда кандидат Дональд Трамп предпринимал попытки найти общий язык с Россией в период предвыборной кампании 2016 года, грандиозная сделка между двумя странами — молчаливое согласие США на действия России на Украине в обмен на помощь в борьбе против «Исламского государства» (террористическая организация, запрещенная на территории РФ, — прим. ред.) — казалась вполне реалистичным сценарием при условии, что Трамп станет президентом. Тогда никто не ожидал, что США займут более жесткую позицию в украинском вопросе и уступят Сирию президенту России Владимиру Путину. Однако именно так сейчас, по всей видимости, и происходит. И это является скорее случайностью, чем частью какой-то последовательной стратегии

.

Когда госсекретарь США Рекс Тиллерсон (Rex Tillerson) выбрал Курта Волкера (Kurt Volker) в качестве нового спецпредставителя США на Украине, он отправил сигнал об ужесточении позиций Америки по отношению к действиям России в этой стране. Старый друг одного из самых убежденных антироссийских ястребов, сенатора Джона Маккейна (John McCain), Волкер отправился на восток Украины и изложил позицию, которая окажется крайне неудобной как для Кремля, так и для его давних партнеров в переговорах по украинскому кризису — Германии и Франции.

Он заявил, что в противовес позиции администрации Обамы нынешняя администрация не исключает возможности предоставить Украине оружие — президент Украины Петр Порошенко очень долго пытался этого добиться. По словам Волкера, решение пока не принято, однако такое решение не «побудит Россию на такие шаги, которые она не совершала бы уже сейчас, и оно не сможет изменить баланс сил». Между тем это оружие позволит Украине защитить себя от российской агрессии. «Россия утверждает, что она этого не сделает и не делает, таким образом, если это правда, никто и ничем не рискует».

Волкер также встал на сторону Украины в нескольких важных спорных моментах: что только Россия препятствует урегулированию конфликта в соответствии с Минскими соглашениями, что она должна вывести свои войска, прежде чем на востоке Украины будет создана «база для организации управления», и что именно пророссийские ополченцы блокируют поставки на восток Украины из других частей страны. Как уже успели убедиться европейские участники переговоров — и Виктория Нуланд (Victoria Nuland), предшественница Волкера на должности спецпредставителя США на Украине — не все так просто, как кажется.

Украина не смогла принять законы касательно проведения выборов в удерживаемых сепаратистами районах, и ключевые политические силы в стране требуют, чтобы контроль над восточной границей Украины был возвращен правительству. Кроме того, именно украинские националисты — при вынужденной поддержке правительства — оборвали экономические связи с сепаратистскими регионами.

Волкер — опытный дипломат, и его подчеркнуто резкая позиция в отношении России — это не случайность и не ошибка: именно так в понимании Волкера должна выглядеть новая американская политика «укрепления взаимодействия». Замысел, очевидно, заключается в полном пересмотре Минского соглашения таким образом, чтобы заставить Россию выполнить требования украинского правительства, а также в использовании поставок оружия Украине для того, чтобы повысить для России цену дальнейшего участия в этом конфликте.

Между тем в Сирии администрация Трампа пытается договориться с Россией. Позиция Центрального разведывательного агентства, продвигаемая его директором Майком Помпео, заключается в том, чтобы противостоять росту влияния России в Сирии и формированию оси Россия-Иран. Но Трамп, по всей видимости, не согласен с такой позицией: он распорядился свернуть программу ЦРУ по предоставлению оружия сирийским повстанцам, сражающимся против поддерживаемого Россией сирийского режима, сделав противоположное тому, что Волкер пытается сделать на Украине.

Политика Трампа в Сирии — это продолжение сирийской политики Обамы: в сущности, США позволяют России самой разбираться с этим вопросом. Между тем Россия, публично заявляя о своей приверженности идее единства Сирии, на деле пытается расколоть страну на зоны, контролируемые режимом, и зоны, контролируемые повстанцами, фактически замораживая этот конфликт — точно так же, как Минск заморозил конфликт на востоке Украины. США, которые долгое время боролись за то, чтобы расширить территории, удерживаемые повстанцами, за счет «Исламского государства», по всей видимости, счастливы отдать этот вопрос на откуп России.

Если президент России Владимир Путин вмешался в сирийский конфликт, чтобы укрепить свои позиции на переговорах по Украине — как многие, включая меня, в то время полагали — он не получил того, чего хотел. Но то, что он сейчас получает от США, принесет ему еще больше пользы — и навредит стратегическим интересам США.

Если США предоставят Украине оружие, Кремль заявит, что война на востоке Украины — это на самом деле опосредованный конфликт с США, которые пытаются расколоть славянское сообщество, что позволит Путину заручиться мощной поддержкой в преддверии президентских выборов 2018 года. Хотя это повысит цену дальнейшей помощи сепаратистам, это также укрепит их политические позиции и, возможно, заставит Россию признать восточноукраинские марионеточные «народные республики», что приведет к полному провалу Минского соглашения и новым кровавым столкновениям, в которых Украина все равно не сможет одержать победу. Путин мирился с минским процессом, полагая, что время на его стороне, но новый виток вмешательства США может заставить его действовать решительно.

Между тем уступки США в Сирии привели к тому, что на Ближнем Востоке Россия стала игроком, равным Америке. Теперь местным лидерам приходится иметь дело с обеими державами. Решение Турции приобрести российские зенитные ракетные системы С-400, которые Россия продемонстрировала в сирийском конфликте, стало одним из результатов такой политики.

Создается впечатление, что администрация Трампа хочет принимать более активное участие в делах бывшей советской республики, где у нее почти нет экономических или геополитических интересов, чем в делах мусульманского мира, где влияние России продолжает расти. Жесткая позиция по отношению к России и на Украине, и в Сирии была бы более последовательной стратегией — именно на таком подходе мог бы настаивать Маккейн. Относительно мягкая позиция по отношению к России и на Украине, и в Сирии, характеризующаяся эпизодическими демонстрациями недовольства, принимающими форму экономических санкций — в духе Обамы — тоже могла бы быть последовательной стратегией, выстроенной по принципу «не навреди». Однако нынешняя политика США не имеет почти никакого стратегического смысла.

Это, вероятнее всего, объясняется тем, что за отдельными внешнеполитическими шагами США нет никакой единой стратегии. Тиллерсон, который, по некоторым сообщениям, разочарован общением с Белым домом Трампа, пытается действовать в соответствии с моделями Маккейна и Обамы одновременно — возможно, потому что в его команде работают представители обоих лагерей, умеющие убедительно излагать свои аргументы новичку в дипломатической сфере. В ЦРУ работает множество антироссийских ястребов, но Трамп не доверяет разведывательному сообществу. Генералы, возглавляющие сирийскую кампанию, сосредоточены на борьбе против «Исламского государства», а не на том, чтобы в конечном итоге урегулировать конфликт политическим способом, и Трамп готов их поддержать, потому что он обещал разгромить ИГИЛ, а не восстановить сирийское государство.

Сейчас США похожи на гигантский авианосец, потерявший управление. Путину даже не нужно пытаться обогнать его: ему просто нужно его обойти, а в этом смысле он давно стал непревзойденным мастером.