О пожирании будущего на войне сект против сект

— или ещё о кризисе партийного единоначалия в связи с кризисом идентичности »»» ...

 

Самое раннее около 2300 года может снова возвратиться История. Тогда американизм исчерпает себя в силу избытка своей пустоты. Но до того человек будет делать свои еще непредвиденные шаги-вперёд в ничто, не будучи в состоянии признать, и стало быть, преодолеть это пространство своего быстрого продвижения. Воспоминания о прошлом и скрытом существовании будут все более смутными и запутанными... Некоторое кажущееся богатство войдет в историю затяжного окончания Нового времени из-за того, что в этом конечном состоянии цивилизованного варварства одни будут бороться за цивилизацию, другие — за варварство, но будут делать это с той же манией расчетливости. Так возникнет соразмерная пустоте пустыня, которая полностью распространит вокруг себя видимость никогда не существовавшей полноты.

Мартин Хайдеггер (цит. по: Н.В. Мотрошилова.
Почему опубликование 94–96 томов собрания
сочинений М. Хайдеггера стало сенсацией?)

21.08.2017

Ленин и новый тоталитаризм

  ВИКТОР МАРАХОВСКИЙ

Сегодня мы все являемся невольными (и по большей части — не желающими того) свидетелями крикливой битвы между «новой единственноверностью», с одной стороны, и «игровым постмодерном» с другой.
При этом постмодерн выражен вполне усреднённым типом, встречающимся везде — грантозависимым артхаусным творцом, решившим поиграть за казённый счёт в корону Российской Империи.
А наш отечественный извод единственноверности — представлен пёстрым фронтом бойцов за пополнение списка Священных Символов России последним монархом. Со множеством, на самом деле, вытекающих оттуда последствий, время обналичивания которых ещё просто не настало.
Главное, что роднит эту эпическую баталию с украинской и американской — то, что большинству наших сограждан она чужда в принципе. Потому что это сражаются не две концепции будущего — а две концепции хранения настоящего. Согласно одной, можно продолжать играть в символы, фигурки и вообще в былое, потому что эра постмодернизма продолжается. Согласно второй — для беспрепятственного продолжения нынешнего момента в будущее необходимо ввести куда более жёсткие правила публичного благолепия.Подробнее »

Инфо.событием, от которого отталкивается автор этого материала, является внезапный римейк украинского "ленинопада" в американском исполнении:

мэр населённого пункта Сиэттл в Соединённых Штатах Америки Э.Мюррей сообщил, что необходимо снести уже, наконец, украшающий собой хипстерский пригород города Фремонт памятник В.И. Ленину (отлитый в Словакии в 1970-х, перевезённый в Америку в 90-х и четверть века служивший своеобразной арт-инсталляцией, подчёркивавшей богемность креаклиного городка). <...>
Защитники В.И. Ленина в Сиэттле пытаются пояснить, что речь вообще не об идеях, потому что «перед нами искусство, и оно должно заставлять нас Чувствовать, и вовсе не обязательно чувствовать нечто хорошее, и это значит, что искусство живо».
Но фокус весь в том, что они это пытаются объяснять людям, говорящим уже на другом языке.
И для этих новых людей искусство, которое говорит что-то не то — является никаким не «артом», а преступлением. Хейт-пропагандой. Оправданием зла. И как таковое — не имеет права на существование (размявшиеся на статуях конфедератов демократичные погромщики сейчас пикетируют фремонтского Ленина с немудрящими плакатами «Ленин — это Гитлер»).

Речь всё о той же связке пост- и контр- модернизационных трендов. Которые, вроде бы, непримиримо воюют, но, по сути, работают именно в связке (см., например, вначале материала по ссылке в подзаголовке данного поста). А именно так, что пост-модернизационное рамывание идентичностных начал формирует среду превращения форм, в которых эти начала представлялись. Отсюда контр-модернизационные мутанты, притязающие на глобально-мировое единоначалие и в то же время стремящиеся сожрать самое субъектное начало, на котором должна основываться глобальная "вертикаль власти" (см. там же – о "вашингтонском ЦК" и "брюссельском обкоме"). Эта стратегия, несмотря на свою противоречивость, имеет шансы на успех, ввиду того, что в ней делается ставка на власть меньшинств в лице социально активных групп псевдо-классового толка и выродившихся элит. Чуткое руководство последних имеет целью само-воспроизводство в будущем, а точнее, вместо него.

Если угодно, речь идёт о возвращении не просто «эпохи идеологий», а о возвращении идеологий совершенно нетерпимых и деспотичных. Причем деспотичных в куда большей степени, чем даже самые дикие вариации тоталитаризмов прошлого века.
Ибо тоталитаризмы прошлого века, как ни крути, всё же призваны были выражать и обеспечивать задачи, разделявшиеся и верхами, и значительной частью общества. Даже когда речь шла о зачистке территории от инородцев или представителей социальных классов. Даже те тоталитаризмы, которые потом были опровергнуты историей как глубоко ошибочные — всё же служили цели, понимавшейся как общая цель.
Нынешний же внезапный приступ единственно верного понимания, стирающий вековую символику пластами на том основании, что символика эта злая — обеспечивает собой нечто совсем обратное. Он призван обслуживать не решение общих задач — а сохранение статус кво и позитивного к нему отношения. Его единственная функция — охранять благочиние и гармонию в текущем виде.
И поэтому так странно близнецово поступают подчёркнуто «сельский» упрощённый недорейх с разбегающимся во все стороны населением — и ведущая нация Запада, которой вдруг резко запонадобилось очистить публичное пространство от неверных символов.
...На этом месте я бы очень хотел написать нечто вроде «хорошо, что у нас такого нет». И более того: года полтора назад я бы так и написал.
Но есть один нюанс. У нас такое уже есть — пусть пока и не в катастрофических масштабах.

Далее – собственно о том, что связка пост- и контр- модернизационных трендов обеспечивается "двумя концепциями хранения настоящего" (собственно тот фрагмент данного материала, который вначале поста представлен в качестве репрезентационного). И далее – по поводу того, что и "у нас такое уже есть", хотя и не в катастрофических масштабах, но с катастрофо-генными механизмами, способными обеспечить такие масштабы в перспективе. Соответственно, предварительные выводы – в виде двух новостей: условно хорошей и безусловно ужасной.

Так что главная хорошая новость — в том, что государство сегодня в этой схватке двух концепций настоящего принципиально не участвует.
А главная опасность — в том, что если государство не разгонит эту поляну собственным видением общего для всей нации, а не только для боевых социальных меньшинств будущего, то на пустой поляне рано или поздно победит кто-нибудь из тех, кто есть.

На первый взгляд, разогнать катастрофо-генные элементы посредством ви́дения, к тому же, ви́дения чего-то общего – то есть, по сути, посредством теоретического созерцания, – звучит как-то, мягко говоря, несерьёзно. Но это – только на первый взгляд. Речь о такой, чрезвычайно значимой и в сегодняшней ситуации особенно решающей вещи, как концептуальная война.

Это – война за организацию «мыслительной оптики» человека, когда в качестве оружия задействуются "военные" концепты – механизмы разрушительной (смещенной, искаженной, ущербной) организации мышления адресатов таких концептов и инструменты оправдания действий тех, кто эти концепты создал и внедрил. Цель создания военных концептов – навязывание противнику разрушительной «мыслительной оптики», которая нужна (выгодна) создателю концепта (см. подробнее).

И, опять-таки, это только на первый, очень поверхностный, взгляд российскаая гос.власть не участвует в концептуальной войне.

Дело в том, что "консервативно-модернизационный" суррогат, который рос.гос.власть по необходимости использует вместо политико-идеологического проекта, легко вовлекает социально-политическую систему страны в игру контр- и пост- модернизационных сил. Ибо этот властный субъект, будучи способным решать и действовать только в формате точечного реагирования на локальные сигналы извне и изнутри страны, при патологической неспособности видеть дальше интересов своих клановых мирков, получает импульсы из контр- и пост- модернизирующейся среды, и все реакции этого субъекта осуществляются в ключе именно такого характера импульсов.

В целом, это выглядит как устройство, по сути функционирующее в режиме вялотекущего либерал.фашизма, а по форме представляющееся как либерал.демократическое устройство (см. по теме: _перманентно откладывающийся "конец истории"_). Принципы работы этого устройство таковы:

всем и каждому говорится: "вы свободны (либерализм), ступайте властвовать (демократия)". А месседж этого высказывания нацелен на то чтобы отсеять ту часть граждан, которая "не врубается" в эти двусмысленные императивы, и оставить ту часть, которая способна действовать и жить в ключе известных "2-х пунктов: 1) начальство всегда право; 2) если оно оказывается не право, см. пункт 1-й" (там же).

То есть, в целом, это такая пирамида, которая, и без всяких "золото-миллиардных" прожектов в глобальном масштабе, а значит, вполне себе в пределах отдельно взятой страны и отдельно взятых соц.групп и полит.движений, функционирует в режиме "недорейха". Причём, эти рейх-притязания могут представать хоть по-сельски упрощёнными, хоть по-горожански рафинированными. И при этом, заявляемый политико-метафизический колер не обязательно может быть чёрным (явно контр-модернистским), но и любым другим. То есть заявляется ли на входе "белый" или "красный" колер, всё одно, функциональный режим ролевых и языковых игр обеспечивает на выходе корпоративно-эгоистическую пирамиду с рейховской заточенностью.

И здесь ещё один релевантный материал – о том, каким образом контр-модернизационная "единственноверность" соединяется с пост-модернизационными "ролёвками" в условиях нарастающего глобально-локального идиотизма.

Сначала – о знаниево-информационной составляющей мировосприятия и мотивации в состоянии после модерна.Самое главное, что происходит сейчас, это снижение познаваемости мира. В силу того, что главный объект воздействия, наше собственное сознание, причем воздействия хаотичного, накапливаются обратные связи, мы смотрим какое-либо явление ... Вот я держу стакан, действительно ли он холодный или я знаю, что он должен быть холодный в соответствии с накопленными экспертными мнениями, и поэтому я ощущаю его холодным, а на самом деле он теплый. Мы перестаем правильно воспринимать мир, мы лишаемся критериев истины. Это тоже новая реальность, которая ведет к снижению социальной значимости знания и к самым обидным катастрофам. Последние 15 лет все политические партии по всему миру, которые обращаются к интересам, и говорят «Друзья, я защищу ваши интересы, я сделаю как вам надо», все эти партии почти всегда терпят поражение. Люди осознанно и осмысленно отказываются от своих интересов, ради того, чтобы получить новые эмоции. Не великие чувства, вроде любви к Родине, свободе, справедливости, достоинства — нет, просто ради новых эмоций. Сенсорное голодание, которое четверть века назад было болезнью заключенных и начальников, является нормальным состоянием жителей даже не очень крупных городов. Это кардинальная смена мотивации, которую любой человек, вне зависимости, действует ли он в политике, на рынке или в очереди за молоком должен ощущать.

М. Делягин. Три шанса России даже в худшем будущем.

Далее – о том, какова организационно-практическая сторона так изменяющихся мировосприятия и мотивации:меняется структура организации общества. Партии, вышедшие еще из окопов первой мировой войны, клубы по интересам, вышедшие из пивных конца 19 века, уходят и замещаются сектами. Секта — это сообщество людей, которые объединены некритичным восприятием чего-то.

Это может быть физлицо, идея, финансовый или обычный продукт — неважно. Люди нормальные, вменяемые, ведут себя правильно, спокойно, воспитывают детей, но в их восприятии мира происходит логический пробой. И они склеиваются вокруг этого логического пробоя. Это новая реальность, которой не было 15-20 лет назад. Это тот мир, в котором нам придется жить. Как когда-то говорили американцы — хотите стать миллионером, создай<те> религию, вот теперь — хотите что-то сделать, создайте секту.

М. Делягин. Там же.

Чудовищная в своей точности формула! Секта сегодня – уже далеко не только и не столько группа религиозных отщепенцев или мировоззренческих маргиналов, но структурно-функциональная единица организации общества (см. в тему: "все разбрелись по своим культурным «делянкам»").

В этом смысле, точнее будет сказать, что классические формы парт.организации и любой гос.структуры, общественного движения и клуба по интересам, содержательно выхолащиваясь в связи с логическим пробоем, приноравливаются к структурно-функциональному режиму сектантской корпорации. Которая, чем настойчивей и жёстче утверждает сверхэгоические нормативы идентификации, отношений и взаимодействия, тем паче системообразующие коды организации становятся эгоистически центрирующими.

И всё это – на фоне управленческого кризиса в его связи с информационным гипер-профицитом.Мы видим, что сейчас управленческий кризис. Слишком много информации, и ее не успевают переработать управляющие системы. 20 лет назад, когда мы это зафиксировали, мы говорили, пройдет поколение, и мы адаптируемся к новой реальности. Прошло поколение, и мы не адаптировались. На сегодняшний день управляющие системы не умеют взаимодействовать с окружающим миром. Управлять сегодня — это значит убедить кого-то в чем-то, но убеждая кого-то, вы тем самым убеждаете себя. И оказываетесь в неадекватном состоянии. В Средней Азииродилась чудесная поговорка — «сколько не говори халва, слаще не станет». Если вы сейчас по телевизору с должной эффективностью скажете халва, вам не просто станет сладко, вы заработаете диабет. Это общая беда всех управляющих систем.
Мы видим сетевые управляющие системы, которые наверху создаются людьми, которые живут в мире свободных взаимодействий. Но дальше им нужны руки, и они создают иерархию, а эта иерархия отдает свои функции на аутсорсинг. Мы видим: вверху сеть, внизу сеть, между ними иерархия. А сеть и иерархия это два разных мышления, человек сетевой и человек иерархический говорят на разных языках, живут в разных мирах и не понимают друг друга. Большие управляющие системы имеют два ментальных разрыва внутри себя, и поэтому утрачивают адекватность и эффективность.

Там же.

То есть лозунг "хотите что-то сделать, создайте секту" уточняется следующим образом: "хотите, чтобы создаваемая вами секта была эффективна и адекватна в пределах тотально сектоизирующейся системы и происходящей в ней войны сект против сект, – создавайте тоталитарную секту". А для этого, концептуально-организационную матрицу, заполняющую логический пробой в сознании участников, отформатируйте максимально отчётливо и жёстко, поместив в ядре этой матрицы некую эзотерическую "халву", а на аутсорсинговой периферии расположив экзотерические "бобы".

Причём, как "халва" не обязательно будет обещанием "благоденствия", "райских кущ" и т.п., так и "бобы" не обязательно должны означать "самоумаление до ничего". Ибо ключевое здесь – отношения власть/подчинение, а там уж – "каждому своё". В смысле – "кто успел, тот и съел"... ближнего своего. Ибо – контр-модернизационная иерархия плюс пост-модернизационная сеть, и ничего личного.

И всё это – на фоне кризиса демократии. И именно в связи с этим кризисом актуально говорить о "золото-миллиардных" перспективах в масштабе глобального тотализатора. Который подводит под всю многополярную констелляцию региональных полит.субъектов, само-управляющихся в сетево-иерархическом режиме, к "общему знаменателю нового дивного мира".Мы видим вырождение демократии, везде и всюду, не демократии формальной, западной, господь с ней, а демократии как инструмента, при котором управляющие инструменты учитывают интересы и мнение управляемого. Но управляющая система находится под более интенсивным информационным воздействием, их сознание более быстро трансформируется, чем сознание остального общества. И между ней и обществом возникает разрыв, ментальный разрыв, и во всем мире управляющая система перестает понимать свое общество, разрушая демократию на уровне возможностей.
Глобальный бизнес освобождается от всякой ответственности. Он обладает колоссальной властью, ничтожной ответственностью (нет налогоплательщиков, избирателей, акционеры формальные, они сами являются акционерами друг друга), а власть безответственности — это Средневековье. И если мы в это Средневековье упадем, оно очень недолго останется компьютерным. Мы видим сегодня сверхпроизводительность информационных технологий. Для того чтобы производить необходимое человечеству количество благ, нам требуется все меньше людей, и возникают лишние люди. В неразвитом мире они истребляются уничтожением целых стран и регионов, как мы видим в ходе Арабской весны, в развитом мире создается виртуальная реальность, чтобы человек туда ушел, оставался там, никому не создавал хлопот и желательно не возвращался оттуда. Это реальная угроза, потому что мы можем перестать быть тем человечеством, которое нам нравится. При этом мы видим исчерпанность рыночной парадигмы. Что значит «лишние люди»? Слишком много потребляют, слишком мало производят. Разрыв максимален у среднего класса развитых стран. Значит, средний класс нужно уничтожить, потому что он неэффективен, избыточен. И мы видим вырезание среднего класса по всему миру, которое дошло уже даже до Европы. Основная часть производственного спроса генерируется сегодня именно средним классом, а рыночная экономика без спроса не существует. Это уже распределительная экономика. Мы видим, что демократия теряет почву под ногами, потому что сегодня она создана от имени и во имя среднего класса, и демократия без среднего класса — это церковь без святынь. Мы видим на глазах, как она вырождается в информационную диктатуру, по крайней мере, в наиболее передовых странах Запада.

Там же.

Конечно, главное в данном материале – то, что даже в этих, вроде бы беспросветных, условиях у России имеются три шанса (там же – в заключительных словах):

1. Реиндустриализация – за счёт сверхпроизводительных и при этом смертельно дешевых технологий, которые в основном еще живы в нашем обществе.
2. Обращение к советской (сталинской) модели экономики, основанной не на увеличении прибыли, а на всемерном сокращении издержек при планируемых объемах производства.
3. Мессианская культура – как главный фактор конкурентноспособности, ввиду того, что это единственная в мире культура, способная сочетать гуманизм, который сейчас умирает и является главным дефицитом сегодняшнего мира, и способность создания и развития технологий, каковое сочетание позволяет нам надеяться на то, что мы выгрызем себе место в будущем мире.

Завершая разбор, зафиксируем внимание на культурном факторе.

Очевидно, обозначенное в этом факторе сочетание антропо- и техно- сфер общественно-исторического развития – это самое решающее во всей совокупности факторов, выделенных в качестве спасительных шансов для нашей страны (см. по теме _индустриальные и пост-индустриальные тех.средства – в связи с про- и ре- грессом в техно- и антропо- сферах_). Ибо гуманизм, присутствующий в этом сочетании, это, очевидно, нечто большее, чем отдельно взятый фактор конкурентосопосбности.

Но здесь присутствует и главная проблема. Ибо, стремясь выгрызть себе место в будущем мире, необходимо отдавать себе отчёт в том, что сама возможность будущего оказывается проблематична. А именно – ввиду того, что целенаправленного выгрызается собственно субъект, который мог бы прорваться к будущему и для которого оно могло бы наступить.

Ибо умирание и дефицит гуманизма имеют место и в его последнем оплоте – России. Которая, чем настойчивей следует курсом консервативно-модернизационного "тяни-толкай", тем более усиленными темпами пост- и контр- модернизируется, разрываясь войной сект против сект в своём общественно-государственном устройстве. Тем самым мессианство, присутствующее в культурно-цивилизационных кодах российской идентичности, уже на входе оказывается неспособно быть задействованным как реальное основание конкурентоспособности России на мировой арене. То есть это идентичностно-кодовое содержание уничтожается уже на внутри-политическом поле. Уничтожается собственноручно – в ходе сектантской конкуренции, перемалываясь в столкновениях друг с другом различных притязаний на "единственноверность", меряющихся потенциалами своих информационно-технологических интерфейсов.

В тему – ещё фрагмент материала "Три шанса...".

Мы все пользуемся компьютерами. Компьютер — это формализованная логика. Как <только> наш интерфейс взаимодействия с ним будет биологизирован до такой степени, что мы сможем взаимодействовать с ним также легко и свободно, как и друг с другом, мы будем равны по доступу к формальной логике. Это будет переворот в конкуренции. Потому что сейчас вся наша конкуренция основана на формальной логике, вся наша жизнь основана на формальной логике. Но нельзя конкурировать на основе ресурса, который равнодоступен для всех. И мы начнем конкурировать на основе творческих способностей, озарения, прямого взятия информации из информационного поля. И это полностью измени<т> весь характер человеческого взаимодействия. Это уже осуществляется, но при этом мы не понимаем, какие озарения правильные, а какие нет. Грубо говоря, мы действительно осознали что-то важное или нам просто привиделось? Это приведет к биологизации конкуренции, потому что мы не умеем сегодня воспитывать творческие способности также, как мы воспитываем логические способности. На то, чтобы научиться воспитывать творческие способности в школе ли вузе уйдет целое поколение.

И ещё лет 300 – на то, чтобы разрешить тяжбы провоцируемые состоянием цивилизованного варварства (о чём в эпиграфе к этому посту). А точнее, задача в том, чтобы преодолеть пагубную двусмысленность этих тяжб, что позволило бы встать на путь настоящих – бытийно-исторических – тяжб за Высшие Смыслы свершения Истории!

Главное же – в следующем.

Сколь бы далеко не отодвигалась в грядущее возможность приближения к решению этой сверх-задачи, уразумение этой возможности актуально здесь и сейчас. Среди множества представленных в данном блоге проблематизирующих наводок на это уразумение, вот, конкретно то, что связано с наиболее насущным – концептуально-методологическим – аспектом.

Классическое Рацио, концентрирующее в себе средства и принципы познания естественного порядка в природе и социально-культурной реальности, должно быть достроено до Логоса, дающего средства и принципы духовного самопознания и развития человека. Работа этого достраивания сопряжена с преодолением мощного сопротивления, которое учиняется на этом пути глупой волей (см. подробнее).

Это непосредственнейшим образом относится к теме творческих способностей, реализуемых как озарения в работе с информационным полем, и к проблематике отличия действительного ви́дения от виде́ний.

Глупость же, о которой здесь говорится как о главном враге на пути воспитания и реализации творческих способностей, эта глупость не интеллектуальная и даже не эмоциональная, но экзистенциально-метафизическая. Это – патологическая слепота и глухота к духовно-экзистенциальному измерению идентичности друг друга и своего народа, что свидетельствует о слепоте и глухоте к историческому бытию родовой сущности Человека (главная тема материала по ссылке в подзаголовке данного поста).

Именно ввиду этих слепоты и глухоты, партийность политико-идеологических и ценностно-мировоззренческих позиций, заявляясь идейно-концептуально, на деле реализуется как корпоративно-эгоистическое сектанство.