Страна, которая приносит несчастье

Северокорейский режим своим устройством и логикой поведения не похож ни на один другой. Никому еще не удавалось извлечь пользу из своих отношений с ним.

<hr/>Пхеньян не позволит собой манипулировать.© СС0 Public Domain

Сергей Шелин

Обозреватель
ИА «Росбалт»

Понятия не имею, близка ли американо-северокорейская война, и если близка, то чем обернется для соседей. Вокруг ведь сплошь великие державы — Китай, Россия, Япония. Да и Южная Корея — тоже государство чуть ли не из первой мировой десятки. И все они, вместе с остальным человечеством, не отводят глаз от КНДР, страны с населением как у Камеруна и размером экономики как у Гондураса. В ее бесстрашии, да и вообще во всем, с ней связанном, кроется тайна, которую не стану даже и пытаться разгадать. Просто перечислю сюрпризы, которые эта страна раз за разом преподносила.

Русско-японская война 1904-го — 1905-го началась именно из-за власти над Кореей, тогда еще не расколотой надвое. То, что Япония взяла верх и аннексировала полуостров, в исторической перспективе обернулось для России большой удачей, а вовсе не поражением. Державе-победительнице, кто бы ею в тот раз ни стал, предстояло потом потерять свою добычу и дорого заплатить за временное обладание этой страной.

В 1945-м, после изгнания японцев, СССР и США разделили Корею по 38 параллели. Возникли два режима. Севером с самого начала правил Ким Ир Сен, в котором и Сталин, и Трумэн, и Мао Цзедун, эти трое очень неглупых людей, ошибочно видели советскую марионетку. 

Россияне как заложники Ким Чен Ына

Свою карьеру правителя Ким Первый начал с того, что в 1950-м получил в Москве санкцию на завоевание Юга, убедив недоверчивого Сталина, что оно пройдет без сучка и задоринки. Сталин, конечно, был не прочь расширить свою империю, но рисковать ядерной войной в тот момент определенно не планировал. И еще меньше большая война нужна была тогда Мао Цзедуну. У него как раз победоносно заканчивалась борьба с Чан Кайши. Оставался последний штрих — овладение Тайванем, от защиты которого президент Трумэн уже молчаливо отказался.

Полезно помнить, что сегодняшний процветающий Тайвань — незапланированное детище Корейской войны. Как только корейцы-северяне начали вторжение на Юг, в Вашингтоне решили показать своим сторонникам на всех континентах, что от Соединенных Штатов есть толк. Американский флот прикрыл Тайвань, а войска США и их друзей высадились в Корее, отбили Юг и с боями заняли Север, выйдя к корейско-китайской границе.

Спасая великодержавный престиж, Сталину пришлось посылать технику и авиацию, а Мао Цзедуну — под видом добровольцев чуть ли не все боеспособные войска, которыми он располагал.

В итоге войну свели вничью и снова поделили полуостров по 38 параллели. Но СССР и США втянулись в разрушительную гонку вооружений, которая продолжалась потом несколько десятилетий. А правитель Китая посчитал, что Сталин его подставил, и это чувство окрасило все его дальнейшее отношение к советскому союзнику — тем более что в Корее погиб его сын Мао Аньин.

В безоговорочном выигрыше остался только Ким Ир Сен, сумевший преподнести себя подданным в качестве национального героя и великого полководца. 

Еж в штанах у дяди Сэма

То, что КНДР ни капли не похожа на «страны народной демократии», танцевавшие под советскую или китайскую дудку, стало очевидно почти сразу. В 1956-м Москва совместно с Пекином попыталась заменить слишком много о себе думающего северокорейского правителя. В Пхеньян приехали Анастас Микоян и бывший командующий китайскими «добровольцами», фактический спаситель КНДР маршал Пэн Дэхуай.

Но их коллективное давление потерпело крах. Ким не только удержался, но вскоре ликвидировал и всех своих внутрипартийных критиков.

Именно с конца 1950-х Северная Корея стала тем уникальным государственным образованием, которое мы видим сегодня.

С полной изоляцией от мира. Почти все, что о ней известно, — это не поддающиеся проверке слухи или парадные материалы, изготовленные местным агитпропом.

С последовательно организованным династическим правлением. В современном мире несколько режимов его тоже пытаются ввести, но нигде — с таким успехом.

С гиперцентрализованной экономикой. Хозяйственная система КНДР не похожа на близкородственные некогда китайскую или вьетнамскую, перешедшие на рыночные рельсы. Сейчас популярны предположения, что некоторые северокорейские государственные харчевни и лавки нелегально эксплуатируются своими директорами фактически в рыночных условиях, а начальство смотрит на это сквозь пальцы. Но ведь то же самое можно было сказать и о торговых заведениях в сталинском СССР. Даже если эти слухи верны, Северную Корею отделяет, допустим, от Вьетнама целая экономическая эпоха. А главное, никакие «рыночные» соображения нисколько не влияют на поведение режима в мире. 

Нужна ли США пиррова победа на пепелище?

Из чего же тогда складывается мощь КНДР, и в чем причина распространяемого ею страха — помимо, конечно, беспредельной отваги или, если угодно, безбашенности ее руководства? Есть еще три фактора: два материальных и один духовный.

Во-первых, оружие. Атомная бомба — довольно простая вещь. И даже баллистические ракеты по меркам XXI века не такие уж замысловатые изделия. Технологии можно украсть — если надо, то вместе со специалистами, или просто купить на мировом черном рынке.

Во-вторых, поступающие из внешнего мира ресурсы. Три четверти северокорейского экспорта и импорта приходятся на Китай. Без китайских поставок этот режим жить не смог бы. Плюс к тому, поставки гуманитарные, из разных стран, включая и южнокорейских соседей. Ведь в КНДР если и не перманентный голод, то что-то близкое. Но не для всех. Поскольку гумпомощь распределяет режим, то у него еды достаточно.

И, наконец, духовной опорой для Пхеньяна являются предположения его соседей и партнеров — в первую очередь Пекина, но, возможно, также и Москвы, — будто этот режим пригоден для использования в большой игре. Для поддержания баланса сил с Америкой, для запугивания Японии и Южной Кореи и т. п. 

Кому достанется Северная Корея

Но уникальность северокорейского режима в том и состоит, что он еще ни разу никому не позволил себя использовать. Зато много раз использовал в своих интересах любого, кто имел с ним дело. Полной иллюзией являются и представления, будто спор с Пхеньяном можно решить словесно, то ли «сев за стол переговоров», то ли занимаясь пустыми запугиваниями. За столом или без стола, но Пхеньян всегда делал только то, что считал целесообразным для себя. Интересы других для него не существуют.

Отсюда и простые выводы.

Может ли этот режим утихомириться и свернуть свою ракетную программу, которая по реальному счету грозит абсолютно всем, а не только титульным его врагам? Да, может, но только если осознает полную для себя безвыходность какого-либо другого поведения.

Например, если поймет, что Китай и в самом деле прекращает с ним торговать. Или убедится, что Соединенные Штаты решили нанести по нему удар, независимо от чьих бы то ни было советов и возражений.

А любым прочим державам полезно помнить, что этот режим предсказуем только в предельно простых ситуациях и всегда приносил несчастье каждому, кто пытался вовлечь его в какие-то замысловатые отношения и манипулировать им в своих интересах.

Сергей Шелин