А судьи кто?

На модерации Отложенный Вот интересно… На сайте «Ведомостей» прочитал статью, которую можно было бы озаглавить так же, как сабж. (Оригинальное название — «Extra jus: Тайная корпорация»; по-моему, на ньслэнде этой статьи ещё нет.)

Суть в чём. У нас почти 23297 федеральных судей общей юрисдикции: то есть исключая арбитражных, мировых и судей военных судов. Плюс 4083 арбитражника. И вот из этого всего количества известны биографии лишь 142-х. А почему?

А потому что жизнь судьи находится в опасности. Соответственно, надо его, как можно, уберечь от этого. Вот и «шифруют». Хотя мы знаем, что всё равно… Про убийство Эдуарда Чувашова знаем. Но простите (тут начинается мой голос), судьи — носители государственной власти. Она обеспечивает нормальное функционирование общества, поэтому должна быть предана гласности. Ну то есть понятно, что не вся: гостайна есть гостайна. Но всё-таки к ней относится то, разглашение чего может реально повредить безопасности государства (а значит (sic!), и общества). А всё остальное — почему бы ему не быть открытым? Временно замолкаю, продолжая перессказ.

Биография может действительно быть интересна участникам процесса (особенно уголовного). Чем? Данными о бывших местах работы. Тогда, по крайней мере, всему обществу будет видно: судьи в большинстве своём — бывшие прокуроры. А возможно, заблуждаюсь я, и тогда общество убедится в обратном. Но, как бы то ни было, ему будет дан открытый ответ на вопрос в сабже.

Только вот не уверен в том, что бывшие гособвинители усваивают «гособвинительские» ценности и с ними подходят ко всем подсудимым. Слышал, что происходит нечто обратное: работники прокуратуры, зная, что по их вине пострадали многие невинные люди, раскаиваются и, в общем, выносят более мягкие приговоры (чем, скажем, бывшие адвокаты). В общем и целом, это похоже на правду. Ведь гигантское количество обвинительных приговоров кончается словами «освободить подсудимого в зале суда» (ну или как-то так): судьи понимают всё и хотят отпустить многих подсудимых, но по каким-то причинам не могут этого сделать.

А причина, как мне кажется, в том, что там, в прокуратуре, остались друзья. И оправдательный приговор как бы означает: друзья, вы плохо поработали; хуже, чем адвокат. Но блин, неужели дружба должна быть важнее службы, если это касается — прямо и непосредственно — других людей? у которых, возможно, вся жизнь будет загублена?..

Понятно, что слухи говорят и о давлении «свыше» (опять же, я не знаю, правда это или нет: я не судья). Но в любом случае, если это давление есть, оно имеет те же корни. Так что, получается, главная проблема в тесной привязанности профессионалов.

Вот это меня больше всего и интересует. Ведь, кажется, это часть русского духа; и, потеряй мы эту часть, утратим и самобытность… С другой стороны, я не верю, что именно в этом аспекте ситуация в 19-м веке была такой же. Кто что думает по этому поводу?

P.S. Статья заканчивается тем, что открытость (вот такого рода) выгодна должна быть самому судейскому сообществу: авторитета судебной власти сегодня не хватает, а такая перемена может изменить ситуацию.