Где и зачем Резников нашёл миллионную армию?

   «Украина собирает миллионную армию с целью отвоевать юг Украины», под таким громким заголовком The Times опубликовала интервью с министром обороны Украины Алексеем Резниковым. По его словам, Владимир Зеленский приказал ВСУ «отвоевать оккупированные прибрежные районы», которые играют важную роль для экономики страны.

Оказывается, уже «сегодня более 1 млн человек в форме обеспечивают деятельность сектора безопасности и обороны». Резников уточнил, что число мобилизованных составляет до 700 тыс. человек. По его словам, сегодня в Национальной полиции служит до 100 тыс. человек, в Национальной гвардии — до 90 тыс. Еще до 60 тыс. человек — это пограничники.

Заявления украинского министра, нужно признать, вызвали несколько нервную реакцию среди освещающих СВО российских блогеров: дескать, численное превосходство противника становится просто подавляющим, что действительно чревато проблемами, причем не только на южном направлении.

Чтобы оценить, насколько это серьезно, нужно для начала просто проанализировать достоверность приведенных Резниковым цифр. Простой арифметический подсчет показывает, что, исходя из них, ныне в ВСУ состоит порядка 750 тыс. человек, притом что до начала СВО численность ВСУ, по данным из открытых источников, составляла порядка 250 тыс. (без теробороны).

Поскольку мобилизованные пополняют собой в основном ВСУ, то решение простой задачки про «бассейн», в который из одной трубы втекает, а из другой вытекает, показывает убыль личного состава в 200–250 тыс. человек, т. е. практически вся довоенная ВСУ.

Даже самые оптимистичные оценки украинских потерь в ходе СВО не дают таких цифр. Судя по всему, Резников просто взял озвученные им цифры из, как шутили мы во время учебы в одесском вузе, «справочника Стеля» (стеля по-украински — потолок).

И в самом деле, если, согласно украинскому министру обороны, за прошедшие месяцы, несмотря на все потери, численность Вооруженных сил Украины удалось увеличить почти в три раза, то «где все эти люди»?

Ладно, до 250 тыс., по разным оценкам, находится на фронте или вблизи его, пребывая если не непосредственно в окопах, то во временных пунктах дислокации поблизости от фронта.

Где же остальные полмиллиона? Мест постоянной дислокации с начала СВО у ВСУ больше не стало, наоборот, часть утеряна вместе с территориями. Между тем мне не попадалась информация о размещении новобранцев ВСУ в «мобилизованных» помещениях (школы, общежития и т. п.) в тыловых регионах Украины. Существующих казарм, судя по всему, вполне хватает.

А еще эту ораву нужно одеть в форменное обмундирование (допустим, на складах ВСУ его пока хватает), каждый день кормить и обеспечивать другими предметами первой необходимости, более-менее регулярно выдавать денежное довольствие, обеспечивать медпомощью и т. д. и т. п.

И вопрос не только в должном финансировании, а в создании и функционировании сложной и разветвлённой административно-бюрократической структуры, необходимой для банального жизнеобеспечения полумиллиона людей (в дополнение к 250 тыс., которые были в ВСУ до войны).

Само собой, увеличение численности Вооруженных сил в несколько раз подразумевает формирование новых частей и соединений с наполнением хоть какой-то матчастью, начиная с табельного оружия, транспортных средств, не говоря уже о тяжелом вооружении, которое нужно где-то взять.

И наконец, ими нужно просто руководить, контролировать днем и ночью, чтобы не разбежались, чтобы пьянство и «неуставные отношения» среди понимающих свою обреченность людей не приняли сразу критические масштабы.

Чтобы полмиллиона человек не превратились сразу в дикую орду, от которой можно ожидать чего угодно, необходимо как минимум 50 тыс. достаточно подготовленного и надежного офицерского и сержантского состава, а это, на секундочку, пятая часть от довоенной численности ВСУ, которую нужно изъять из действующих частей.

В теории такие подготовленные кадры также могли бы быть призваны из запаса, более того, системная мобилизационная работа в военное время и заключается в том, чтобы призывать в необходимых количествах и пропорциях подготовленный контингент, запасников с военными специальностями и опытом либо с гражданскими специальностями, позволяющими быстро освоить необходимые военные навыки.

Естественно, должное внимание следует уделять не только физическому здоровью, но и морально-психологическому уровню призывников.

Но, судя по многочисленным видео в Интернете, такая роскошь структурам комплектования ВСУ недоступна. Хотя на учете в качестве резервистов перед войной состояло около 3 млн человек, мобилизацию приходится проводить облавами на улицах, заправках и т. п.

Т. е. подготовленные, включая ветеранов АТО, как и все остальные, уклоняются кто как может, и «грести» приходится просто всех, кто попался под руку, невзирая ни на что, абы мужского пола и не старше 60 лет. В соцсетях появился крик души начмеда одной из бригад ВСУ, что в пополнении, помимо уже привычных диабетиков, гипертоников и т. п., оказался человек, которому только в прошлом году сделали стентирование.

Сюжеты видео, которые укровояки практически ежедневно выкладывают в Сети, удивительно однообразны: мобилизованные или тероборона, которых порой после недели-двух «подготовки» привезли на «нулевку» (т. е. самые передовые позиции) только с лопатами и калашниковыми, сказали «окапываться», офицеры сбежали и далее, кто сколько продержался под российскими обстрелами «из всего».

Уцелевших и отошедших без приказа обвиняют в дезертирстве… По последней информации от военкоров, таких бедолаг после нескольких недель все-таки стали ротировать, отправлять в тыл приходить в себя, заменяя свежими несчастливцами, не сумевшими избежать мобилизации.

Вот эта масса и составляет основной оперативный резерв ВСУ, и его численность, несомненно, куда ниже заявленных Резниковым 700 тыс. плюс около 250 тыс. в других силовых структурах.

У этого блефа есть несколько смыслов и адресатов: во-первых, добавить оптимизма украинскому обществу, которое начинает, пусть и медленно, все более адекватно оценивать перспективы войны, дескать, миллионное «войско» готовится и вскоре перейдет в многократно обещанное контрнаступление.

Но еще важнее за «впечатляющими» цифрами призванных скрыть полный провал проводимой «могилизации», главная причина которого в категорическом нежелании украинцев воевать: в стране, где «числятся» 7–8 млн мужчин призывного возраста, приходится проводить уличные облавы (способ призыва, невиданный в мало-мальски цивилизованных странах последние 200 лет), дабы наскрести 200 тыс. рекрутов никакого качества.

И это крайне печально для киевского режима не только «само по себе», но и потому, что дает все больше поводов для сомнений у западных «партнеров» относительно способности Украины не только перейти в контрнаступление, но и продержаться относительно продолжительное время.

Как мы отмечали, отставка Бориса Джонсона, для которого война на Украине стала личной, является серьезным симптомом изменения подходов Запада к ней.

Вслух этого не говорится, но появляется все больше инсайдов относительно того, что политика западных стран принимает все более прагматичный и, я бы сказал, «бухгалтерский» характер: дескать, мы готовы помогать, особенно в поставках оружия и дальше, но хотим видеть результат в виде максимальных проблем у России в ходе СВО.

А если успехов (у Киева) нет, а в перспективе неизбежная катастрофа, то зачем напрасно платить. Именно это регулярно доводится до украинской власти, прямо указывается, что во избежание значительного сокращения объема получаемой помощи в ближайшее время военно-политическому руководству Украины необходимо продемонстрировать успехи на поле боя и уж точно избегать новых территориальных потерь.

Поскольку же с этим крайне сложно, то «диалог» Киева с Западом все более начинает крутиться вокруг классической дилеммы: «утром — стулья, вечером — деньги» или наоборот.

Вот Резников и пытается поторговаться: дескать, дайте побольше оружия и тогда за ВСУ «не заржавеет», то, что от Киева требуется, — собрать огромное «войско», которое это оружие только и ждет, уже сделано. Не случайно ведь его громкие заявления сделаны в интервью The Times, т. е. адресованы в первую очередь западной аудитории.

Но не думаю, что разведывательные и аналитические службы западных держав настолько деградировали, чтобы принять россказни Резникова за чистую монету.

Предложенная Киеву схема «оружие в обмен на успехи» на самом деле очередной вариант банальной морковки перед носом ишака, которая должна заставить украинское руководство вести войну с Россией максимально упорно и активно, причем именно сейчас.

Так, по имеющейся информации, сохранение существующих объемов поставок (даже не увеличение) напрямую связали с удержанием нынешней линии обороны на Донбассе, с чем связан и очевидный отказ ВСУ от тактики «маневренной обороны», о которой объявили было после падения Северодонецка и Лисичанска.

Группировка, обороняющая Северск, начавшая отход из города, затем получила подкрепление и приказ Зеленского держаться как можно дольше. Т. е. никакого «планирования на перспективу», когда за счет отхода с невыгодных позиций сохраняются силы и выигрывается время для подготовки контрнаступления.

Задача, выполнения которой добивается Запад, — удерживать, насколько это возможно, как можно дольше и как можно больше территорий.

Видимо, в западных столицах исходят из того, что чем скромнее будет продвижение российских сил к осени, тем сильнее будут у них позиции для торга на переговорах, которые им неизбежно придется инициировать, дабы избежать экономической и гуманитарной катастрофы зимой.

Впрочем, незалэжная в любом случае будет в этих переговорах лишь разменной монетой.