После Трампа

   Нижней палатой Конгресса США принят новый пакет антироссийских санкций, принят подавляющим большинством голосов (только три конгрессмена проголосовали против), и у меня нет больших сомнений в том, что законопроект без больших помех и затруднений пройдет через Сенат и будет подписан президентом.

   У президента по большому счету сейчас уже нет другого выхода - за ним неусыпно следит враждебная пресса, питающаяся сливами из компетентных источников, российские связи его штаба в ходе избирательной кампании расследует специальный прокурор Роберт Мюллер, и пока неясно, к каким выводам придет расследование. Ясно пока только одно: Дональда Трампа защищает от импичмента исключительно республиканское большинство в Конгрессе, то самое, что только что в согласии с демократами проголосовало за лишение президента полномочий самочинно улучшать отношения с Россией.

   Конечно, налицо не просто унижение для президента, подписание акта означает для него роспись под заявлением о безоговорочной капитуляции перед республиканским истеблишментом. Перед теми, кому он бросил вызов в начале 2016 года, когда выщелкивал одного за другим кандидатов своей партии: Джеба Буша, Марко Рубио, Теда Круза. Объединение России с Ираном и Северной Кореей в одном документе - помимо всего прочего дополнительный фактор давления на президента. Трампу как бы намекают: от мер против двух стран вы ведь не сможете отказаться, принимайте в пакете и Россию, которая пока не слишком проявляет лояльность к вашей внешней политике

   Итак, перспектива улучшения отношений с Америкой при Трампе похоронена окончательно, и прежде чем понять, что следует делать, как поступать, нужно провести серьезную работу над ошибками тем, кто делал на соответствующую перспективу ставку.

   Ошибались ли мы, видя в Трампе надежду, и оправдал ли Трамп наши надежды? Оказался ли он просто в безвыходном положении или просто не смог, не захотел, поленился найти выход?

   Прежде всего о собственных ошибках. Виноваты ли мы, российские консерваторы, в чрезмерной трампомании? Ну, конечно, некоторых громких акций, получивших к тому же международный резонанс, лучше было бы не проводить. Но, с другой стороны, я не вижу особенных причин каяться в недавнем искреннем трампизме. Когда появляется политик, который говорит в общем то, что ты думаешь, и выступает против политиков, которые в открытую ненавидят твою страну, было бы нелепо стесняться высказывать ему свои симпатии.

   Конечно, мы сочувствовали Трампу и желали ему победы. Видели ли мы темные стороны кандидата? Разумеется, видели. В хоре с другими кандидатами он подверг резкой критике иранскую сделку Барака Обамы, его симпатии к России с самого начала казались немного конъюнктурными, его окружали и ему выражали поддержку самые неприятные персонажи американской политики - от Ньюта Гингрича до Дика Чейни. Была надежда только на то, что конфликт Трампа с неоконами настолько глубок, что внешнеполитическую команду он создаст из людей другого образа мыслей. Частично надежда оправдалась, когда мы увидели в кресле советника по национальной безопасности генерала Майкла Флинна, а на посту госсекретаря - Рекса Тиллерсона.

   Не прошло и двух месяцев, как стало ясно, что Флинн и Тиллерсон для политической элиты - более или менее случайные люди и рулить Америкой им никто не позволит.

   Мог ли Трамп что-то предпринять, чтобы закрепить свой успех и не дать республиканским элитам диктовать ему свою волю? Я думаю, мог и, кажется, даже начал предпринимать успешные шаги в соответствующем направлении. Ему надо было создать особое движение внутри Республиканской партии, чтобы продемонстрировать ее зависимость от его поддержки. К такому его призвал главный советник Стивен Бэннон, и налицо был действительно единственный шанс на спасение. Причем движение могло бы иметь глобальный размах, объединяя потенциальных сторонников Трампа в Европе и Азии, тех, кто бы хотел вернуть понятию «национальный интерес» более современное, антиглобалистское звучание. Кстати, ничего плохого не было бы в том, если бы такие же трамписты появились и в России - пусть бы даже они занимали более проамериканскую позицию по корейскому и иранскому вопросу.

Коли у нас в любом случае существует проамериканское лобби, лучше все-таки если бы оно было по-трампистски консервативным, а не либеральным, а еще лучше, чтобы два таких лобби конфликтовали между собой, взаимно друг друга ослабляя.

   Но как бы то ни было, ничего не произошло, никакого движения не состоялось. Причем падение рейтинга Трампа в Америке привело к тому, что республиканцы, готовящиеся к промежуточным выборам 2018 года, стали более спокойно относиться к поддержке президента. И, судя по всему, ассоциация с Трампом отнюдь не помогла выиграть выборы ни Марин Ле Пен, ни Терезе Мэй. Трамп очень быстро стал плохим брэндом на политическом рынке, и я бы не винил в ситуации только плохую прессу и deep state. Никакой deep state не заставлял президента по ночам подобно тинейджеру писать злобные твиты, реагируя на каждый выпад в свой адрес, никакой deep state не создавал в Белом доме тот аппаратный хаос, который царит там сегодня.

   В общем, Трамп оказался психологически абсолютно не подготовлен к серьезной войне за политическое лидерство, и он закономерным образом проиграл.

   Проиграв, он, конечно, свел на нет всю право-националистическую волну, которую волей неволей возглавил. Теперь данную страницу истории можно счесть перевернутой, российским консерваторам и России в целом следует научиться жить в ситуации после Трампа.

   Что мы теперь имеем после Трампа? Крах всех идеологических союзников справа, кроме, может быть, некоторых кружков интеллектуалов в США и Европе, кстати, абсолютно не востребованных трампистами. Некоторый шанс на потепление отношений со Святым престолом - не знаю, что он даст России как государству, но тем не менее, наверное, здесь есть своей плюс. Слабая надежда на левое крыло Демократической партии в США, которое может вынести наверх кого-то типа Берни Сандерса (думаю, в нынешней ситуации и новый Барак Обама был бы шагом вперед). Исключать победы левых в 2018 году в США нельзя, но опять же не факт, что их победа будет на руку России - Европа и США с радостью сольются в трансатлантическом единении против России, и ничего больше.

   Поэтому России сейчас следует не мечтать о Европе наций, а вступить в альянс с той Европой, которая реально существует. Собственно, об альянсе уже прямо говорят российские политические деятели. И вот тут нас подстерегает опасность. Если раскол США и Европы произойдет реально, в России немедленно оформятся две партии: представители одной будут говорить о том, что надо оставить мультикультурную и секулярную Европу и дружить с консервативной Америкой, даже за счет внешнеполитических уступок, а представители другой начнут утверждать, что пора ценностно сближаться с Европой, ради чего отказываться от консерватизма, суверенитета, скреп и прочего. Представители двух партий будут едины в общем неприятии идеи цивилизационной особости России, и не исключаю, что они с общих позиций станут критиковать российскую власть за ее фатальную неспособность совершить исторический выбор - в ту или другую сторону.

   Мы видели в предыдущие годы, как одни и те же люди занимали попеременно то одну, то другую позицию. И если выдернуть из идеологии России ее консервативный стержень (а он уже практически выдернут - консерватизм как будто передоверен государством структурам Русской православной церкви), то в ближайшее время произойдет раскол всей политической элиты на русских американцев и русских европейцев.

   Но, в отличие от 2003 года, когда мы имели что-то похожее, российская власть уже не сможет позиционировать себя одновременно как главного европейца в стране и главного же американца.

   Иными словами, чтобы выстраивать новый альянс с Европой и Китаем против американского гегемонизма, а подобная политика сейчас не может не стать главным приоритетом российской внешней политики, нужно все-таки четко определить, кто мы такие в альянсе. Отдельная цивилизационная общность со своими в том числе и ценностными приоритетами или же просто бензоколонка Европы, защищающая приоритетное право обеспечивать просвещенный мир газом? Понимаю, что сейчас не время размахивать плакатами с консервативными лозунгами, как не время было в 1941 году рассуждать о классовой войне в Великобритании. Но и во время войны самое опасное утратить понимание собственной идентичности, оказавшись всецело под влиянием временного союзника. Будем верить в то, что Россия такой опасности избежит.