Третья заповедь: зачем Богу наши слова?

Попробуем поговорить о следующей заповеди: «Не произноси имя Господа, Бога твоего, напрасно, ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно» (Исх. 20:7). Так звучит третья по счету заповедь декалога (десятисловия).

О каком же имени идет речь? В Библии можно встретить множество имен Бога: Саваоф (Бог Воинств), Эль-Шаддай (Бог Всемогущий), Эль-Элион (Бог Всевышний). Однако это не имена собственные, это титулы. Непосредственно имя Бога Израилева до сих пор является предметом споров и дискуссий. Причиной этому явилось народное благоговение. Из глубокого почтения к заповеди и в целях избежать ее нарушения и любой профанации в III веке до Рождества Христова, имя Божье было вовсе запрещено произносить. Его заменили на Адонаи – Господь.

В Священном Писании есть несколько мест, где во время очередной теофании (явления божества) герои повествования спрашивают Бога о Его имени. И в ответ неизменно слышат: «на что тебе Имя Мое, оно чудно» (Бытие. 32:24-30; Судей. 13:18). В этом смысле больше всех повезло пророку Моисею: «вот я приду к сынам израилевым, - спрашивает Бога Моисей, - и скажу: Бог отцов ваших послал меня к вам, а они скажут мне: как Ему имя? Бог сказал Моисею: Я есмь Сущий». Эхие-ашер-эхие (так звучит на языке оригинала): «Я есть тот, Кто есть», таков более точный перевод. Перед нами странная картина. Получается, что, по-сути, нет имени, а есть только констатация факта и описание его качеств и атрибутов. Толкователи усматривают в этом глубокое богословское значение, суть которого сводится к принципиальной непознаваемости Бога, Его трансцендентности.

Поэтому у Него нет собственного имени, как чего-то, что может Его определить, поставить в рамки. Подобную картину мы можем наблюдать и в отношении к нам, людям, созданным по образу Божьему. Все наши имена это описательные характеристики: Николай – победитель народа, Александр – защитник, Андрей – мужественный, Мария – госпожа. Однако было бы ошибкой полагать, что имена это условные обозначения некоего предмета. На языке Библии и всей древней культуры знать имя человека – значит войти с ним в неразрывную связь, впустить в пространство своего духа и жизни другого и открыться ему. Даже сейчас, в наш бездушно-компьютерный век, мы можем это наблюдать. К примеру, если вы переехали в новый город, или район, и в местном универмаге познакомились с кем-то, скажем, соседом по подъезду и вы назвали друг другу свои имена, то увидевшись во второй раз, вы не сможет не поздороваться. Связь уже есть.

Если не поприветствуете один другого, то значит что-то не так…

Таким образом, дать человеку имя, или узнать его – носило мистический характер и имело пророческое значение, указывающее на призвание человека, выражающее смысловое содержание его личности. Поэтому к имени относились чрезвычайно тщательно. Читатель может задаться вопросом: почему же, если люди были так внимательны к именам, Богу пришлось с угрозой (единственная заповедь из всех 10, содержащее грозное предостережение) специально обратить на это внимание? Ключом к разгадке может послужить текст оригинала. Древнееврейское слово «лашав», переводимое как «напрасно», имеет более широкий смысл, включающий в себя и произнесение ложной клятвы и употреблении имени в суеверных целях для ворожбы. И если человек произносит имя Всевышнего, то тем самым обращает внимание Бога на себя. Звучит банально, но если вдуматься, что это значит? Это значит, что ты свой Богу и твои жизнь, дела и слова должны прославлять Его. И в силу греховности и нечуткости, человек, даже понимая, может произносить имя Божье в целях греховных, или за пустыми разговорами. Бог относится к словам человека, как конкретным поступкам (Мф. 12:37; Притчи. 12:22; Пс. 11:4).

И Библия предупреждает, что наши слова играют решающее значение в нашей жизни. Они могут как созидать нас, так и разрушать. Это одно из фундаментальных качественных отличий человека от животного. Современная нейро-лингвистика пришла к удивительному открытию, о котором Священное Писание, пускай не научным, а языком поэтического эпоса, свидетельствовала, что слово не просто функциональное приложение для коммуникации индивидуумов, то есть не только биологическая реальность, как у животных, а реальность метафизическая. Подтверждением тому является по сию пору необъяснимый наукой феномен формирование речи у детей.

По словам заслуженного деятеля науки РФ, доктора биологических и филологических наук Т. В. Черниговской, наука не может рационально объяснить сам момент и механизм качественного скачка у ребенка, когда он начинает говорить. Но наука духа имеет свои законы, действующие верой. Испокон веков она гласит: «Кто не согрешает в слове, тот человек совершенный, могущий обуздать и все тело» (Иак. 3:2). Иначе говоря, кто владеет словом своим, то владеет мыслями, а кто владеет мыслями, то владеет и настроем, а кто владеет настроем своим, тот владеет собой и всей жизнью своей. А главное, такой человек становится особенно восприимчив к Божьей Правде, Святости и Любви. А без этого человеку жить невозможно…