Где моя обезьянка...

Воспитательница детского сада,

толстуха Рейчел,

шлет фотографии

группы с детской площадки.

Вон Давид раскачивает кипарис,

там Йонатан копает фонтан,

здесь Тамар

играет в песочек с Диной.

Видно Шмуэля вверх ногами,

Рафаэля в оранжевых шортах,

профиль Дворы,

лохматую челку Эстер,

и кудряшки Елены, сзади.

А мама Ицхака

не увидев на пестром фоне лица Ицхака,

шлет сообщение:

«Рейчел, где моя обезьянка?»

В это время Авраам подыскивает веревку)

Командир стрелкового подразделения,

толстуха Рейчел,

щелкает телефоном

солдат в выходной на базе.

Вот Давид

салютует бутылкой кетчупа Йонатану,

стреляющему из сосиски,

а Тамар, смеясь, обнимается с Диной.

Видно Шмуэля в чистой футболке,

Рафаэля в дырявой майке,

профиль Дворы,

короткую стрижку Эстер

и кудряшки Елены в прическе «хвостик».

А мама Ицхака,

не найдя среди общей смуты лица Ицхака, волнуется:

«Рейчел, где моя обезьянка?»

(Между тем, Авраам осматривает тележку)

Медсестра отделения для ходячих,

толстуха Рейчел,

шлет фотографии с вечеринки в честь праздника Пурим.

Вот Давид

в полосатой пижаме и клоунской шляпе,

вот Йонатан с костылем,

на плече попугай из газеты.

У Тамар диабет и она нарядилась младенцем,

Дина курит в кадре

(Дина все время курит).

Видно Шмуэля в пятнах засохшей каши,

Рафаэля в инвалидной коляске,

профиль Дворы,

платок Эстер и кудряшки Елены,

седые.

А мама Ицхака,

которая умерла в две тысячи четырнадцатом году,

этой ночью приснится толстухе Рейчел

и строго спросит:

Рейчел, где моя обезьянка?

(Авраам с тележкой ползет на гору)

У тележки исправны борта и колеса,

В ней Ицхак надежно спеленут веревкой.

Авраам вспотел и бранится вполголоса,

Ицхак спокоен и смотрит в небо

(говорить он еще не умеет).

В облаках нахохлился толстый ангел:

У него неважное настроенье,

хотя с виду, вроде бы, все в порядке.

Здесь Давид гуляет в облачном платье,

там Йонатан устроил фонтан из радуг.

Дина лепит облачные скульптуры,

в каждой из них несложно узнать Тамар.

Видно Шмуэля вверх ногами,

Рафаэля, свободного от покровов,

профиль Дворы,

глаза Эстер

и кудряшки Елены, опять золотые.

А мама Ицхака

(она умерла в две тысячи четырнадцатом году - слава богу, успела)

тормошит задремавшего ангела:

«Где моя обезьянка?»

Она тянет его за крылья,

теребит за белые перья,

разозлившись, даже выдернула одно:

«Где моя обезьянка?»

(Авраам заносит наточенный нож)

И ангел со вздохом

Разворачивается в пространстве,

Бормочет что-то невнятное,

Чешется под крылом,

роняет седую пушинку и летит, набирая скорость.