Предмет и стиль

Смерть Баталова дала прекрасный повод промолчать. Не все им воспользовались. Последний из упустивших эту возможность – Шендерович. Жаль. Прекрасная была возможность!

Итак, что важнее – предмет или стиль?

Легко понять Померанца, соскользнувшего в парадокс – кого ж они, парадоксы не манят. Но парадоксального здесь ничего нет: не придерживаясь определенного стиля, об определенных предметах говорить невозможно: предмет искусствоведческий требует своего стиля, памфлет – своего. И если мы применим "хороший" стиль к неподобающей ему теме, ничего не выйдет – совсем ничего.

Баталов был удивительным актером – органичным, обаятельным, убедительным... В общем – талантливым. "Не верю" – это не о нем. О нем – "верю".

Что касается других качеств? Я знаю мало, чтобы что-то говорить. Знаю, что за 13 лет оттепели, между Алексеем Журбиным и Тибулом он сыграл плеяду ролей прекрасных, замечательных коммунистов – коммунистов-интеллигентов (даже когда они были рабочими по специальности и не имели партбилета в кармане). И сколько помню – ничего больше: "Дело Румянцева", "Летят журавли", "Дорогой мой человек", "Девять дней одного года", "День счастья" – кажется ничего не забыл, лень лезть в "Википедию" проверять.

Наверное, он верил. В те годы это было еще не стыдно, хотя с каждым годом всё сложнее. Потом он исчез и появился уже Гошей, в общем-то хотя и постаревшим, но тоже обаятельным беспартийным коммунистом, рабочим интеллигентом. Потом исчез окончательно.

Нет, всё-таки не удержался, посмотрел "Википедию". Да, было и другое: и "Дама с собачкой", и "Бег", и "Живой труп"... Но... не запомнились, запомнилось хуже... И был еще и "Зонтик для новобрачных", который запомнился почему-то лучше – еще одна встреча темы любви и темы предательства, обмана.

А вот что точно не запомнилось – это его протесты против Чехословакии-68 и Афгана-80. И вообще никакие протесты не запомнились. Думаю, их не было. Впрочем, и бурной поддержки не помню. Не диссидент, не общественный деятель. За что и был обласкан всеми властями.

Зато под занавес было это страшное высказывание о Крыме, способное перечеркнуть и более чистую жизнь и испортить любой, даже самый прекрасный некролог.

Можно ли об этом не говорить? Можно. Но тогда нужно просто молчать. А уж если открывать рот, то говорить нужно не о высоком таланте лицедея, а о нравственном перекосе души, обернувшимся творческой трагедией. Когда всё лучшее было сыграно в коммунистических агитках, очень талантливых, но агитках, разной степени агитковости – но агитках, с правдой жизни, в какой-то мере присутствующей, но сверхискаженной.

А серьезного не было сыграно ничего. Ничего, что можно было бы поставить в один ряд с вершинами Смоктуновского, Лебедева, Стрижельчика, Прудкина... Даже – Попова. Даже – Черкасова (сравниваю такие как будто похожие и такие разные "Девять дней" и "Всё остается людям").

Шендерович заговорил о важном – о размере души. Что, дескать, нельзя ее мерить только по отношению к Крыму. Душа многомерна, и в какой-то мере разные ее размерности ортогональны, независимы: талант профессионала и совестливость, доброта и эстетическое развитие, гражданский интеллект, социальный интеллект-хитрость и мудрость... Но, как легко видеть на примере хотя бы той же Юнны Мориц, независимость эта относительна: отставание в развитии любой размерности души тормозит развитие всех остальных размерностей. А деградация в одном отношении не может не влечь за собой дергадацию во всех остальных. Мы же видим, как недостаток ума и честности убивает одного за другим наших талантливейших художников. "Синдром Михалкова", эпидемия, выкосившая всё наше искусство. И не только искусство. Баталов – просто очередная жертва. Но не самая яркая. Я вспоминаю Новеллу Матвееву. И не только... На этом фоне Юнна Мориц точно не тот талант, которыйо жалко больше других...

Но уж, если у нас такой разговор пошел, с фамилиями, то ведь и спровоцировавший меня на написание этой заметки Шендерович ведь тоже без крыльев за спиной. Его агрессивная поддержка Ельцина ведь тоже не стала предметом ни вдумчивого анализа, ни покаяния. А в конце, в самые последние годы ельцинизма безнравственность этой поддержки вполне сопоставима с безнравственностью поддержки коммунистов в первое брежневское десятилетие.

Да, если бы только один Шендерович!.. Ведь все мы... И я не исключение. Не говорили мы правды, когда ее было нужно говорить. Не выходили на улицы, когда нужно было выходить. В лучшем случае – молчали, в худшем помогали власти обманывать народ... И это началось до Путина...

Каким стилем нужно говорить обо всём этом? Сравнивая Юнну и Захара? Хаматову и Баталова? Заклиная "Не ругайтесь! Такое дело...". Сдерживая себе язык? Или переходя на мат?

Думаю, что сдержанная академичность стиля не должны снижать набатности предмета. А предмет-то прост: дом гибнет. Мы гибнем. Гибнут наши души. И нам некого попросить их спасти. Только себя. Save our souls!

Не откажите в любезности, спасите наши души. Спасите их, вашу мать!!!