Часы истории идут: история одного расцерковления

У меня нет полемического задора, нет ненависти к христианству, в частности к православию. Сама виновата, что вляпалась и убила на иллюзию действительно лучшие годы – хотя бы потому, что жизненные ресурсы уже подточены, значительно исчерпаны.

Мой рассказ адресован людям, которые спустя много лет после воцерковления стали подвергаться «мысленной брани» касательно тех или иных сторон церковной жизни, вопросов вероучения и с горечью переживают таковое «искушение». Но тревожащие их мысли не уходят, и непонятно, что же с ними делать. И от этого возникает ощущение своей «негодности» как христианина, и данное состояние не имеет ничего общего со «смирением», к которому человек вроде бы должен прийти по мере познания своей греховности.

Мои стартовые условия духовной жизни были достаточно специфическими – я воспитывалась «в вере», о чём будет рассказано ниже. Затем был недолгий период активного безверия и дальнейшее воцерковление.

Всё было хорошо примерно в течение лет десяти, но по мере взросления, столкновения с неординарными жизненными проблемами и трудностями, на ранее понятные и привычные, казалось бы, вещи я начала смотреть под другим углом и многое с возрастом переосмыслила.

У меня возникали вопросы, на которые не находилось адекватных ответов в рамках православного вероучения и аскетики. Ничего полезного из того, что я пыталась замолчать перед собой беспокоящие меня мысли, не вышло, только понапрасну себя терзала. Но пока я не обрела внутреннюю устойчивость, не решила многие психологические проблемы, то не видела дороги вне веры. А ещё, как бы я ни боялась, не могла врать самой себе и не хотела заниматься самообманом. Собственно, последовательно я и пришла к тому, о чём написала, хотя далеко не сразу.

Моя история может шокировать своей откровенностью. Но без предельно искреннего разговора до души не достучаться; лично мне рассказ кого-то о своём пути был бы полезен. И пишу я потому, что только сейчас почувствовала радость жизни и полноту бытия, и не могу не сочувствовать тем, кто, как ранее я, окаявал себя, пытаясь хранить «верность православию», а вместо этого лишь нарабатывая психологические искажения личности и разлад в мировоззрении.

Какими бы они ни были Ваши сомнения, главное – не грызть себя за них, если не удаётся их отогнать или переключиться. Внутри каждого из нас идёт работа, и коли что-то тревожит, значит, это важно для Вас. Да, иногда может заносить, но, когда проблема переживётся в душе, то сможете взглянуть на неё с другой стороны. Как бы то ни было, будьте мирны, прощайте себя. Со временем найдёте свою меру. Важно научиться правильно любить себя, тогда многое проясняется. А это приходит с опытом.

Мой рассказ, конечно, затрагивает лишь наиболее ключевые моменты моей внутренней жизни и интенсивного поиска, но, надеюсь, хоть кому-то он поможет вернуться к здравому взгляду на мир и обрести душевное равновесие и гармонию.

1

Моё воцерковление произошло незадолго до празднования 1000-летия Крещения Руси. Тогда никто, пожалуй, не мог предвидеть, что положение Церкви в стране изменится. Так что мой приход в храм произошёл не на волне моды или повального ажиотажного поиска духовности, который наблюдался в последующие годы.

Меня не смущали церковные бабушки (впрочем, церковные дедки были ничуть не лучше), я нашла с ними общий язык, и через какое-то время они начали относится ко мне как к внучке. Церковнославянский язык я понимала легко, хорошо выучила церковный устав. Человеческие слабости пастырей и несовершенство системы для меня тоже не стали препятствием. Я пришла ко Христу, поэтому ничьи недостатки не вызывали колебаний в православии.

Вместе с тем я вела себя достаточно адекватно, не страдала неофитским желанием приобщить всех к истинной вере. Да, были поначалу перегибы ввиду юности, касающиеся внешнего вида: длинная юбка до пят, платочек… Но в общении и в социуме я старалась вести себя так, чтобы не вызывать нареканий со стороны людей нецерковных, не теряла чувство меры. Причём это не было показухой, я не умею притворяться. Я действительно работала над собой, стремясь, по слову апостола, «отложить прежний образ жизни ветхого человека» (Еф. 4, 22), чтобы жить «достойно благовествования Христова» (Фил. 1, 27).

В детстве меня воспитывали верующие бабушки, так что правила, касающиеся внешней стороны церковной жизни – посты, молитвы, длинные службы, не являлись для меня чем-то чуждым и тягостным. Мне было несложно принять это всё уже сознательно. Ну и, конечно, не менее значимым было внутреннее делание, с которым я познакомилась по святоотеческой литературе.

Мне удалось найти золотую середину, которая подходила лично для меня. Я никогда не искала особых чувствований в духовной жизни, не ожидала откровений и озарений, не посягала на достижение самодвижущейся Иисусовой молитвы, не искала чудес и знамений для укрепления веры и т. п. А вот внимание к помыслам, хранение ума и сердца, т. е. собственно духовное делание, стало для меня главным, ведь верующие должны стремиться к тому, чтобы они «были чисты и непреткновенны в день Христов, исполнены плодов праведности Иисусом Христом, в славу и похвалу Божию» (Фил. 1, 10 – 11).

И мне удалось если не полностью избежать, то довольно быстро отказаться от ошибочных суждений, свойственных новоначальным, о которых говорилось на форуме диакона А. Кураева в теме «Берегитесь, братья мои, миряне!» [1].

Словом, жизнь обычного человека, старающегося быть христианином не по названию, а по сути.

2

Хотя я никогда не навязывала другим своих взглядов, считая, что лучшей проповедью будет соответствующая жизнь, тем не менее очень переживала за окружающих людей, особенно близких. У меня достаточно сильно развита эмпатия, и человек с его внутренним миром был для меня всегда интересен, а жизнь его души (пусть и не в христианском понимании) – важна. Я смотрела на далеких от Христа людей, и знаете, едва ли не в прямом смысле болело за них сердце, хотя понимала, что ничего не могу сделать, мне нечем им помочь в плане спасения. Какими бы они ни были и кем бы не были, я их жалела – все мы люди, немощные и ограниченные.

В первые годы после воцерковления, получив традиционный ответ по поводу спасения неверующих и еретиков<small>1</small>, как-то отодвигала подобные мысли, считая их мудрованием от лукавого. Но с годами они тревожили всё сильнее. Ну как же Бог, зная, что преобладающая часть людей будет осуждена на вечную муку, мог всё-таки создать их? Это мы можем ошибаться при воспитании детей, но Тот, Кому достало могущества сотворить человечество, не может не знать, как воспитать, чтобы все его представители обрели жизнь, для которой задумывались.

Вопрос не нов, вполне себе традиционный, но для меня имел огромное значение.

И со временем я поняла, что игнорировать эти смущения далее невозможно, и тогда-то попыталась высказать их более связно и структурировано. Я понимала, что такие размышления являются несовместимыми с православием, что их быть не должно, но почему они меня переворачивают и что с ними делать, я действительно не знала.

Но когда в ответ услышала, что виновата в том, что допустила их и дала ими собой завладеть, была в растерянности: ведь я старалась, насколько хватало разумения – не скрывала их, выносила на исповедь и откровение помыслов, сокрушалась, что они меня одолевают, старалась не принимать, молилась об избавлении от них, но как можно от них освободиться, я не знала. Вместе с тем ощущала, что дело не просто в мысленной брани и не в моём упорствовании, потому и озвучила, чтобы проанализировать, полностью обнажить их и получить помощь Божию. Но, услышав то, что услышала, поняла, что осталась фактически наедине со своими трудностями.

Надо было как-то жить дальше, хотя было и непонятно как. Я отнюдь не виню никого за те слова, ответ был вполне православный, тем более что в рамках вероучения мне давались разъяснения. Но они меня не успокаивали. И пришлось в активной церковной жизни – причащении, исповеди, взять паузу, т. к. я не могла с таким смятением в душе этого делать, считая это нечестным по отношению к Богу, мне нужно было разобраться, что же со мной происходит.

Но на душе было очень тягостно: библейский Бог устрашал, невозможно не поддаться психологическому прессингу: напр., Лев. 26, 14 – 39, Втор. 28, 15 – 68. Такой Бог пугал, тем более Христос сказал: «Я и Отец – одно» (Ин. 10, 30), а новозаветные слова о вечных муках не менее жестоки. Но что тут поделаешь? Он – Создатель, Он не может быть «удобным», это Его мир, Его законы, и мне остаётся лишь приноравливаться жить с таким Богом.

Продолжая оставаться в православной среде, я решила, наряду с другими соображениями, заняться светским образованием. Напряженная многолетняя учёба, работа по специальности в какой-то степени отвлекали, но моё устроение таково, что мучающие меня вопросы живут во мне несмотря ни на какую занятость. Это не застревание, а какое-то вглядывание в мир, поиск ответов, анализ всего происходящего – практически в автономном режиме, без вербализации.

3

Но, возвращаясь к вопросу теодицеи, хочу сказать, что я таки смогла разобраться в причинах, по которым меня не отпускали эти помыслы. Пришлось снова максимально честно заглянуть в себя и проанализировать всё с самого начала. Это было возможно и раньше, но не хватало смелости углубляться из-за боязни «богохульных» мыслей.

В своей сути причина предельно проста. В её основе лежал сомнение-страх: «Господи, Ты действительно меня любишь? Какова крепость Твоей любви?» И он не абсолютно беспочвен, как может показаться на первый взгляд. Постараюсь объяснить.

Священное Писание я хорошо знала с дошкольного возраста. Раньше не было детских Библий, но бабушка читала и пересказывала мне многое из Ветхого и Нового Заветов, потом я стала выборочно читать сама, затем в атеистической литературе, а после воцерковления перечитывала полностью Ветхий Завет минимум четырежды, не говоря уж о необходимости обращаться к Священному Писанию по разным поводам. Что до Нового Завета, то тут всё понятно – ежедневное чтение, да ещё не по одному разу. Поэтому при подобном знании текста неизбежно цепляет внимание то, что созвучно твоему состоянию, что радует или беспокоит. И даже если боишься себе признаться, подспудно мысли всё-таки оформляются в какие-то заключения. Это ведь весьма значимая для меня область, и поэтому на ней сосредоточены душевные силы. Так что винить бесов в «навевании прилогов» было бы неправильно.

Итак, что же вызвало такое сомнение, такой страх? Об угрозах отступникам и нарушителям Божией воли я писала выше. А вот что добивало из Нового Завета. Постараюсь вкратце реконструировать суть размышлений.

Миссией Христа было спасение людей от грехов для вечной жизни, Он – вочеловечившийся Бог. Он избрал Себе народ, выпестовал тех, через кого соизволил родиться, т. е. была проведена большая работа, спланированная ещё до начала времён. Матери Божией было чудо Благовещения, Иосифу также даровалось откровение свыше о будущем ребёнке, далее произошло явление Ангелов пастухам, поклонение волхвов, которых привела звезда (а это само по себе знамение и значительное событие для людей того времени), свидетельство Симеона Богоприимца и Анны пророчицы в Иерусалиме, которое Богородица «слагала в сердце Своем», Она сохранила и слова 12-летнего Иисуса «Он сказал им: зачем было вам искать Меня? или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему?» (Лк. 2, 49), и далее «Иисус… преуспевал в премудрости и возрасте и в любви у Бога и человеков» (Лк. 2, 52). Также и Иоанн Предтеча говорил о Нем (Ин. 1, 29 – 34).

В то время постоянно появлялись проповедники, было напряженное ожидание мессии. И перечисленные свидетельства должны были упасть уже на подготовленную почву. Но что же мы видим, что именно меня так поразило и вызвало замешательство? – Когда Иисус вышел на проповедь, вдруг оказалось, что «и братья Его не веровали в Него» (Ин. 7, 5) и потому, «услышав, ближние Его пошли взять Его, ибо говорили, что Он вышел из себя» (Мк. 3, 21). И Он сказал очень жестокие слова: «…кто матерь Моя и братья Мои?» (Мф. 12, 48; Мк. 3, 33).

КАК такое могло быть?! Он ведь пришёл в этот мир для спасения людей от грехов, Им всё продумано до начала времен, и вдруг – даже самые ближайшие люди не верят в Него. «И не мог совершить там никакого чуда… и дивился неверию их» (Мк. 6, 5 – 6), «И не совершил там многих чудес по неверию их» (Мф. 13, 58).

Зная психологическую склонность людей к выискиванию знамений, чудес и учитывая вышеизложенные события, сопровождающие рождение Иисуса Христа, чаяние иудеями мессии-освободителя, это приводит в недоумение. Ладно, СМИ тогда не было (хотя «сарафанное радио» едва ли работало хуже). Но – КАК могли не верить Мать и братья?!! Мария, Которой сам Ангел предрёк рождение сына от Духа Святаго, и братья, которые не могли этого не знать.

Ещё не нужно забывать, что, по Евангелию, число убиенных Иродом младенцев составляло 20 000. Память о подобном кровопролитии так быстро не забылась бы, а его причины не были тайной, тем более что волхвы не скрывались и всё рассказали Ироду и, соответственно, его окружению.

Таким образом, психологически недостоверным выглядит неверие Его семьи и тех людей, среди которых Он вырос. И не получается списать всё на «жестоковыйность» иудеев.

Но есть и другой момент. Бог – не человек. Это люди, с их ограниченностью и слабостью, могут не знать, как донести до других свои идеи, какие представить доказательства и убеждения, чтобы к ним прислушались, поверили. Боговоплощение, по учению Церкви, замысливалось в Предвечном Совете. Не позаботиться о достоверности Своего свидетельства для простых людей, среди которых Он жил, с которыми общался на протяжении 30 лет? Ведь от этого зависит их вечная участь, Он пришёл именно для спасения человечества от греха! Даже современные люди легковерны и с энтузиазмом подхватывают разные слухи о сколь-нибудь правдоподобных (и не только) чудесах, необычных явлениях и чудотворцах. Так отчего же древние неграмотные евреи, причём верующие в Бога, вдруг дружно явили подобное неприятие того, о ком были столь явные свидетельства как о долгожданном мессии?..

(Напомню, что я излагаю свои недоумения на момент, когда решилась разобраться в причинах одолевавших меня помыслов.)

В апостольских Посланиях к епископам и дьяконам Церкви предъявляются требования, которым они должны соответствовать, чтобы быть достойными пастырями: они обязаны были уметь прежде всего хорошо управлять «домом своим» и домочадцами (1 Тим. 3, 2 – 12, Тит. 1, 7), и вообще: «Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного» (1 Тим. 5, 8). Между тем мы не видим, чтобы Иисус Христос «пёкся» о домашних (да и о тех, среди которых вырос) – имею в виду именно реализацию плана по спасению душ. Из четырёх «братьев Господних» и непоименованых сестёр (Мф. 13, 55 – 56) лишь двое стали Его последователями.

Адекватные люди, просто живя среди других, даже при минимуме, так скажем, пропаганды, часто одним своим примером завоевывают себе последователей. Возможности же Иисуса Христа, в Котором обитала «вся полнота Божества телесно» (Кол. 2, 9), неизмеримо выше, как Творца этих людей, Он же зрит сердца, знает, как найти путь к человеческой душе.

Поэтому если Спаситель так отнесся к Своим ближним, то каковы основания считать, что ко мне Он отнесётся иначе? Сомнительно, что древние иудеи имели какое-то особо «развращенное сердце» по сравнению с современными людьми. Поэтому если те бесхитростные люди оказались, по сути, вне спасения, не приняв мессию, то разве можно быть уверенным, что твои личные усилия будут достаточны и угодны Богу?

Согласно христианскому вероучению, мы созданы по образу и подобию Божию. Но для нормальных людей невозможно даже думать о вечной муке себе подобных, которой нет альтернативы, а только рай или ад. Это же всю душу переворачивает, особенно если речь идёт о самых близких членах семьи – детях, родителях. Но… мы люди. А Бог… создал мир, в котором такое возможно. Значит, это мы чего-то не понимаем? А… Бог… Он – иной?.. Воистину нечеловеческая логика… Это оно, то самое совершенство? «Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5, 48)… Знаете, это не просто страшно, это чудовищно и жутко: «если праведник едва спасается, то нечестивый и грешный где явится?» (1 Пет. 4, 18). Я не хочу совершенства, при котором мне покажется нормальным «дым мучений» людей, брошенных «в озеро огненное» (Откр. 20, 15), восходящий «во веки веков», а они «не будут иметь покоя ни днем, ни ночью» (Откр. 14, 11). – Я боюсь такого богоуподобления!

Это один пласт, который касался чувств и размышлений, возникавших при чтении Священного Писания.

4

Другим оказалось мое религиозное воспитание в детстве.

Мои бабушки были из крестьян, родились ещё до революции, имели за плечами лишь три класса образования. Их вера не была фанатичной, но они её сохранили несмотря на атмосферу в стране, никогда не скрывали, всегда ходили в церковь, в доме висели иконы. Меня они тоже с самого раннего детства воспитывали в православии. Тогда не были модными кликушеско-апокалиптические настроения, они спокойно рассказывали о Боге, о создании и конце мира, о духовных существах – ангелах и бесах.

Вот только никто не думал, что те рассказы я восприму очень остро. Свои эмоции я помню до сих пор. Отпечаток остался на всю жизнь, на самом глубинном уровне.

Одно из ранних воспоминаний относится годам к трём, когда мама со мной пошла смотреть первомайскую демонстрацию. Перед этим бабушка мне сказала, что грех туда ходить – там сатана. Когда я спросила, где же он, ответила, что он невидим, но ходит между людьми и радуется, что соблазняет их. Мы стояли и смотрели на колонну, когда мне стало очень страшно: я не вижу, а там – сатана, и спряталась за мать.

Хорошо запомнились рассказы о конце мира. Слова о нём врезались в память намертво, хотя, повторю, всё говорилось спокойно, без надрыва. «В 2000-м году будут гореть земля и небо. Господь придёт на Страшный Суд. Он отделит овец от козлищ, и те пойдут в муку вечную. Я не доживу, а ты вот доживёшь, и всё увидишь». Казалось бы, что такого в этих фразах? Но слова, которые я выделила курсивом, вселили в меня просто нестерпимый ужас, который моя детская психика не могла пережить, и я побежала с этим известием к маме – надо же спасаться, как можно жить, когда вот-вот наступит конец мира, неужели взрослые не знают! Сейчас не помню, поняла ли она моё состояние или просто выразила своё мнение, но сказала, что в 2000-м году земля и небо гореть не будут, и я с радостью ухватилась за её авторитет, чтобы успокоиться и ослабить впечатление от мыслей о вечном горении заживо. Мне было, наверное, 4 – 5 лет.

Отложился в памяти и другой эпизод. Бабушка отговаривала ходить в Новый год на площадь к ёлке, возле которой веселился народ: «Это великий грех! На площади сатана пляшет. Он радуется, а твой ангел плачет». И это тоже мною было очень живо воспринято. Я и не ходила, лишь уже школьницей осмелилась, хотя бабушка потом сильно порицала. Совесть грызла, но там было уж очень здорово, а намёков на присутствие сатаны не оказалось, и ещё я никак не могла осознать, ну в чём же заключается грех.

И последний значимый для меня случай. Мне говорили, как хорошо быть с Богом, как Он меня любит, что нужно не грешить, и тогда я попаду на небо и порадую своего ангела-хранителя. Не помню, чего я себе представляла, но очень воодушевилась и стала молиться, чтобы Господь поскорее меня забрал к Себе. А что? Зачем ждать? Ведь когда вырасту, стану грешницей, и неизвестно спасусь ли. Да и вообще – если Он нас создал, чтобы мы были с Ним, то не стоит откладывать, я не хочу в озеро огненное!

Но когда я сказала о своей молитве бабушкам, чтобы они порадовались и присоединились к ней, то была сбита с толку их реакцией. – Они очень испугались: «Нельзя о таком молиться! Большой грех просить Бога, чтобы Он тебя сейчас забрал! Ты должна вырасти, родить детей и умереть старенькой». Я тогда так и не поняла, почему они боятся и ругают меня – зачем ждать целую жизнь, ведь сейчас я точно попаду на небушко. – Вот такой разрыв шаблона у меня случился.

Рассказы о невидимом сатане, который толкает людей на соблазн и радуется их погибели, впечатались намертво (курсивом выделены ключевые для меня слова). Они стали причиной моих кошмаров, которые снятся до сих пор. Хорошо хоть, что не сам образ сатаны, но кого-то, кто хочет утащить, кто хочет мне зла. Это не мистика, это мои детские неизжитые страхи. Во взрослом возрасте они стали намного реже, нежели в детстве. С ними удаётся бороться, когда получается осознать, что это сон, и если успеваю не поддаться переживанию ужаса.

Хорошо, хоть с другим страхом справилась, но там сюжет был попроще: «всего лишь» оживали в гробу покойники и гнались за мной. Бегали они за мной почти до 30-ти лет. Как научилась просыпаться, понимая, что вижу сон, так вскоре и перестали сниться.

Начался этот кошмар после посещения с бабушками могилы их матери. На кладбище росла малина, на столиках лежали конфеты. Бабушки не разрешали их брать, потому что «покойники по ночам встают и едят». Не знаю, насколько они сами верили в эти слова, может, сочли таким образом более простым объяснить запрет ребёнку есть кладбищенскую малину и угощения. В ту же ночь за мной во сне погнался первый покойник.

Последний случай я привела в качестве примера степени своей детской впечатлительности, но кто бы мог это знать и учитывать особенности моего восприятия. Сами-то взрослые ничего подобного не боялись и не догадывались, насколько близко я принимаю к сердцу их слова. И эти глубоко засевшие страхи тоже сыграли свою роль, когда меня стали терзать мысли о теодицее.

5

Но были ещё и другие причины, за которые они смогли зацепиться. Как ни банально, но дело в той обстановке, в которой я выросла. Событийных воспоминаний детства у меня немного, а вот эмоционально значимые помню хорошо. Моя семья, как сейчас сказали бы, была деструктивной. Я часто плакала, когда была маленькой. И тоже до сих пор помню те брошенность и одиночество, невозможность что-либо исправить, безысходность и отчаяние.

И когда я воцерковилась, то в некоторой степени обрела опору, одиночество ушло. Казалось бы, отчего возникли сомнения в любви Божией? Но, оказывается, тут уже вступают в действие законы психологии. По вероучению, у человека есть дух, душа и тело. Для духа предназначены законы духовные, для тела – физические, но есть и законы, по которым протекает жизнь души. Я о них тогда ничего не знала. Ответ неожиданно нашёлся в книге Джона Грэя «Мужчины с Марса, женщины с Венеры». Написанное в ней оказалось очень кстати и полностью справедливым по поводу «этиологии» моей проблемы. Жаль, что прочитала я это уже, когда фактически сама докопалась до сути.

«Любовь способна привести в движение нереализованные чувства, таящиеся в глубинах нашей души. Мы ощущаем, что любимы, но вдруг, совсем неожиданно, перестаем верить в любовь. И из глубины души поднимаются мучительные воспоминания о том, как нас отвергли.

Когда мы с большей любовью начинаем относиться к себе или когда нас любят другие, то подавленные ранее чувства начинают давать о себе знать, бросая временами тень на взаимоотношения. Эти чувства требуют понимания. Под влиянием их мы становимся раздражительными, вспыльчивыми, обидчивыми, требовательными и менее чувствительными.

Если у нас появляется возможность свободно выражать свои переживания, тогда в наше сознание вторгаются нереализованные в прошлом эмоции. Любовь освобождает их, и они начинают сказываться на наших взаимоотношениях.

Создаётся впечатление, будто эти нереализованные эмоции дожидаются момента, когда вы достигнете пика взаимной любви, чтобы притянуть к себе ваше внимание. Все мы отягощены бременем нереализованных чувств, однако эти душевные раны, нанесенные нам в прошлом, не напоминают о себе до тех пор, пока мы не почувствуем, что нас любят. И когда мы уверены в себе и свободны в проявлении чувств, эмоциональное наследие даёт о себе знать.

Если мы можем успешно справиться с этими чувствами, то ощутим облегчение и расширим свой душевный потенциал. Но если в возникших сложностях начнём винить супруга или супругу, вместо того чтобы заняться “лечением” своих “прошлогодних” чувств, мы будем только раздражаться и снова загонять эти чувства в подсознание. <…>

Проблема в том, что эти чувства не заявляют о себе открыто: “А мы твои чувства, не реализованные в прошлом”. Если в детстве вы ощущали себя одинокими и отвергнутыми, то теперь вам будет казаться, что вас отвергает и оставляет без внимания любимый человек. Боль из прошлого накладывает свой отпечаток на настоящее. Вас начинает задевать то, что раньше совсем не трогало.

Годами мы подавляем в себе мучительные переживания. Потом влюбляемся, и любовь позволяет нам почувствовать себя достаточно уверенно, чтобы распахнуть душу и осознать свои чувства. Любовь открывает наши сердца, и тогда мы начинаем ощущать боль. <…>

Наши прошлые чувства проявляются не только, если мы влюбляемся, но и в других случаях, когда мы по-настоящему довольны и счастливы. <…>

Если мы осознаем, что периодически проявляются прошлые нереализованные чувства, тогда нам будет легче понять, почему мы порой становимся такими уязвимыми. Когда мы расстроены, то на девяносто процентов это связано именно с прошлым, а вовсе не с тем, что мы считаем причиной нашего недовольства. Обычно только на десять процентов наше раздражение соотносится с настоящим опытом. <…>

Представьте, что с вами кто-то столкнулся и при этом задел по руке. Боль не будет сильной. Но если у вас открытая рана, то она окажется очень ощутимой, если надавить на больное место. Точно так же вы станете вдвойне чувствительны к обычным замечаниям, когда придут в движение ваши нереализованные чувства. Если ваши отношения только начинают складываться, вы не воспринимаете всё так остро. Проходит некоторое время, до того как наши прежние эмоции начинают пробуждаться. Но когда они полностью проявятся, мы начинаем реагировать по-иному на высказывания наших супруга или супруги. Если бы нереализованные чувства “молчали”, то девяносто процентов того, что нас расстраивает, не оказывало бы на нас сильного воздействия. <…>

…Когда прошлое начинает проявляться в женщине, у неё разрушается система самооценки, страдает чувство собственного достоинства. Её затягивает омут прежних переживаний, и для неё в это время очень важны нежность, внимание и забота. <…>

Зная о влиянии прошлых чувств, мы сможем найти объяснение поведению наших супругов или супруг. Это является частью процесса излечения их от негативных эмоций» [2].

Вместо отношений с супругом я пыталась строить отношения с Богом, насколько это было доступно моему пониманию, но суть не меняется. И, не зная особенностей протекания психологических процессов, мучилась более 10-ти лет, ужасаясь мыслям, которые ко мне приходили, не умея с ними справиться, пытаясь их отогнать, закрыть на них глаза, переживая горькое чувство вины. Затем ещё около 15-ти лет жила с гнетуще-щемящим ощущением жестокости и непонятности Творца, чувством своей духовной дефективности, пока, наконец, сумела с этим разобраться. И оказалась права, не «спихивая» свои проблемы на «бесовские козни и брань». Только вот исцеление пришло не из «врачебницы»… В церковной ограде ответов не нашлось.

Церковная традиция не умеет решать подобные вопросы, да и вообще их не видит. Глубокие книги по психологии взаимоотношений, помогающие людям разбираться в себе и правильно строить отношения с другими, стали доступны широкому кругу русскоязычных читателей сравнительно недавно. Ну а в момент, когда пришлось взять паузу в церковной жизни, я снова оказалась маленькой брошенной девочкой, хотя всё-таки не такой беспомощной, как в раннем детстве, а душевные раны (казалось, закрывшиеся и вроде бы уврачёванные) вдруг опять открылись. И психологически – да, снова воскресло ощущение отверженности, боли от того, что любви Божией на моё недостоинство как раз и не хватило.

Но я же искренне старалась в меру возможности и понимания подчинить всю свою жизнь: работу над собой, своими помыслами, внутреннее и внешнее, – тому, что предписывает Церковь, аскетика, традиция, святоотеческое учение. Я же всего лишь человек, пусть и не одаренный духовно, а самый что ни на есть простой.

А в результате пришло осознание, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих…

6

Огромную роль сыграли современные книги, посвящённые исследованиям зависимостей, нюансам межличностных отношений. Жаль, что эти знания были недоступны мне ранее. Мне очень важно отдавать себе отчёт в том, что со мной происходит, что мною движет. В православной литературе, которая содержит наставления по духовной жизни для мирян (не говорю о монашествующих), в нравственном богословии подобного знания нет. Пришлось вслепую набивать по жизни шишки, анализировать самой, не найдя ничего подходящего и в книгах по аскетическому руководству.

Мне стали понятны многие черты моей личности, мотивация ряда поступков и поведения в целом, которые усилились религиозным воспитанием (сначала в детстве, потом уже сама старалась…). И, понимая, что со мной происходит на самом деле, мне легче стало это изживать, перерастать.

***

Почему, испытывая страх перед Богом, я не пыталась от Него уйти раньше? Помимо установки «к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни» (Ин. 6, 68), удерживало убеждение, что Бог же хочет, чтобы я стала лучше, всё устраивает к нашей пользе, а если я чувствую себя эмоционально плохо из-за духовного лекарства, так это из-за своей греховности. По-другому ж никак: «Егоже бо любит Господь, наказует» (Евр. 12, 6). Как говорится, чем хуже, тем лучше… Соответственно, отрицательные эмоции направлялись на себя. Неважно, как Бог обращается со мной или другими людьми, я должна Его любить. Ну и в целом мой мир сузился до минимума, т. к. заповедано: «Не любите мира, ни того, что в мире», потому что «дружба с миром есть вражда против Бога» (Иак. 4, 4), даже домашние – враги человеку (Мф. 10, 36), а если больше любим своих родителей или детей, то мы недостойны Его (Мф. 10, 37), ведь Он – Бог ревнитель (Исх. 20, 5).

…А между тем подобные выверты психики давно известны. Это типичные «крючки», на которые попадают женщины, живущие с мужчинами-мизогинами, терпящие жестокое обращение и домашнее насилие… Налицо психологические искажения, размытые личные границы, сбитые ориентиры нравственности… В более тяжелом случае можно провести и аналогию со стокгольмским синдромом [3].

Типичная манипуляция низкого пошиба – обвинять во всем человека. Завиновать его с ног до головы – и легко можешь им управлять.

***

Коснусь вкратце и моих взаимоотношений с другим полом. К моменту воцерковления я не успела создать семью и потому выбрала путь безбрачия. Следовательно, о близких отношениях говорить не приходится. Да, я хотела уйти в монастырь, но поняла, что не смогу со спокойной душой там пребывать, терзаясь за своих домашних. (Напомню, в семье были свои специфические проблемы.) Примером мне стал прп. Сергий Радонежский, который согласился подождать кончины родителей. Впрочем, дома мне ничто не мешало устраивать жизнь, как представлялось лучшим в соответствии со своими целями. Отсутствием самодисциплины я тоже не страдала. Но всё было в меру и с советом.

Ко мне сватались молодые люди, конечно православные, других в моём окружении не было. Духовник не навязывал ни монашества, ни брака, как это часто можно было наблюдать в те годы. Но, с одной стороны, я хотела служить Богу с максимально возможной самоотдачей, а с другой – интуитивно отпугивали представления о семье и браке, которые высказывали воцерковленные мужчины, хотя они и соответствовали тому, что писалось в православной литературе по этому поводу. При чтении наставлений и рассуждений в книжке они кажутся вполне разумными и симпатичными, а вот когда видишь их применение в реальной жизни, то чувствуешь: что-то здесь не так, только вот что именно, не понимаешь.

Был у меня один настойчивый претендент. Вроде умный, благочестивый, ни шагу без благословения не сделает. Но я с ним долго не выдерживала. И хотя я миролюбивый человек, мы серьезно конфликтовали.

Я расстраивалась и не понимала, почему так реагирую на него, винила себя, но не получалось «исправиться», т. к. ощущала сильный дискомфорт в общении с ним, что-то совершенно неприемлемое для меня, но видела в этом своё «несмирение» и честно занималась самоукорением. Да, чувствовала, что этому есть иная причина, нежели мои достойные порицания черты характера, но отрефлексировать почти не могла, т. к. не хватало понятийного аппарата, среди душеполезной литературы подобного нет, а женщинам дают вообще лишь один совет – молиться, молчать, смиряться. Ну ещё исповедоваться и причащаться. Но ведь с другими-то у меня стерва не включалась, а от него я отбивалась фактически на инстинктивном уровне.

Между тем проблема оказалась весьма серьёзной и принципиальной, чрезвычайно важной для построения здоровых взаимоотношений между мужчиной и женщиной. Но поняла я это сравнительно недавно, переживая до того момента по поводу своей женской несостоятельности и никчемности. А осознавая это, ещё больше сокрушалась от таковой «гордыни».

И лишь впоследствии, приобретя жизненный опыт, познакомившись с литературой о семье и браке, поняла, что я интуитивно столь резко реагировала на грубое нарушение моих личных границ, попытку их сломать, вторжение в личностное пространство, причём поведение того человека стремилось стать контролирующим. Он старался изолировать меня ото всех – матери, подруг, норовил навязать свои представления о том, что будет для меня «лучше», как я должна строить свою жизнь. (Просто как в песне: «Как хотели за меня всё решать, / В чём ходить, где жить и чем мне дышать», потому что «у слепого так легко всё отнять».) Его поступки говорили о том, что он при этом считал себя свободным от ответственности, полагал себя вне критики, выворачивал всё наизнанку, пытался манипулировать. Я не понимала, что он, по сути делает, не знала, что это всё очень тревожные симптомы, и надо бежать, роняя тапки (тем более что русско-православный взгляд на роль мужчины в семье лишь усиливал уже имеющиеся в нём черты характера, придавая тем статус законности, не давая повода усомниться, всё ли он правильно делает, или просто это я такая плохая христианка, и это мне надо до зела смиряться). Соответственно, не умела правильно защищаться. Но буквально шестым чувством осознавала крайне деструктивный стиль такого типа взаимоотношений и, как могла, сопротивлялась. В ряде светских книг рассматриваются особенности подобного поведения мужчины, но данный анализ находится тоже вне сферы православия и его традиции. Между тем жизнь с человеком, имеющим указанные черты характера, крайне разрушительна, и нужно это знать, чтобы не связать с таковым типажом свою судьбу. Помню, в те годы мои знакомые приводили в пример батюшку, который свою матушку ставил на поклоны: вот, мол, какие духовные люди, образец истинной православной семьи! Я же, примеряя ситуацию на себя, понимала, что не готова так «смиряться», поскольку подобная модель взаимоотношений в браке мне откровенно чужда. И, конечно же, тоже относила это к своей женской дефективности.

В душеполезной литературе не найдёшь и путей преодоления жестокого отношения к супруге со стороны мужчины, советов по гармонизации семейных отношений, адекватного решения затруднений, с учётом сложности и разности мужской и женской психологии. Лишь грех да страсти. Между тем вне поля зрения оказываются весьма важные проблемы. Их нельзя однозначно отнести к греховным, это особенности реагирования на ту или иную ситуацию в зависимости от пола, особенностей воспитания.

Православным женщинам в качестве примера для подражания из книжки в книжку приводится случай, как муж жену бил-бил, она терпела-терпела, он её наконец забил, а на могилке раскаялся и поплакал, вот так жена якобы спасла мужа. Сейчас стали ещё печатать наставления Паисия Святогорца, и есть женщины, которые пытались им следовать, кто-то с совета духовников. Результат для них оказался крайне плачевен как в душевно-духовном, так и физическом плане, и дети тоже впитали извращенные, больные представления о взаимоотношениях в семье. Потому-то я подсознательно и сторонилась воцерковленных мужчин (это помимо других имеющихся у них специфических тараканов, но те были более явны) – очень уж искажена у них модель нормальной семьи и гендерных отношений. И если в православной среде подобные отношения традицией считаются, так скажем, вариантом нормы (поскольку на практике забываются слова «мужья, любите своих жен и не будьте к ним суровы» – Еф. 3, 19, а остается лишь «жена да убоится мужа» – Еф. 5, 33 и «жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу» – Еф. 5, 22), то в отношениях с Богом – тем более (см. выше, про «крючки» мизогинных отношений).

Ещё я столкнулась с проблемой научиться себя любить. Никогда не понимала выражения «жить для себя», а между тем оно имеет смысл, причём отнюдь не эгоистичный, как представляется на первый взгляд. Только в 40+ осознала, что и я имею право на какие-то тихие радости, не обязательно скручивать себя в бараний рог. Можно, не терзаясь угрызениями совести, порой ослабить вожжи, тем более что в моём случае всё выходило довольно скромно. А в какой-то момент ощутила, как отпустило чувство, что я всё время кому-то что-то должна – родителям, обществу, Церкви. И вот наконец-то смогла разобраться со своими заморочками, примириться с собой. И поняла, что жить дальше одной – тупиковый путь, путь духовной деградации, нужен рядом живой человек, которому я могла бы отдавать свою нежность и заботу. Так что я вышла замуж.

Если честно, помимо желания неотвлечённо служить Богу, что наиболее удобно реализуется при безбрачной жизни, со временем у меня появился и страх замужества, которого до воцерковления не было. Напротив, как все девушки, я хотела семью и детей. После эти желания пришлось преодолевать… Ради «высшей цели»: Бога… «жизни будущего века»… страха родить детей для ада…

Боязнь же замужества появилась после знакомства с православными правилами относительно интимной жизни. Я отдавала себе отчёт, что моей веры не достаёт, чтобы рожать столько детей, «сколько Бог пошлёт». Вопросы их воспитания и содержания меня волновали в немалой степени. Это были 90-е годы – начало нулевых, и я до сих пор не понимаю, как наша семья тогда вообще смогла выжить. Претенденты в женихи тоже месяцами не получали зарплату, а кто-то не работал, помогая лишь в храме. Между тем про контрацепцию речь не шла – грех же, а при неабортивном предохранении сплошь и рядом случаются осечки.

Я могу что угодно делать со своей жизнью, но когда речь идёт о моих близких, а уж тем более детях, то я не готова сознательно обрекать их на трудности, уповая исключительно на помощь Божию, когда сами едва сводим концы с концами и не видно просвета. Да, этими словами я подтверждаю, что не имею великой веры, но я никогда и не претендовала на звание подвижницы. Я отвечаю лишь за себя, знаю свои пределы и не замахиваюсь на то, что мне не по чину. Но там, где начинаются интересы других людей, я не готова идти по головам в слепой вере. У меня были перед глазами примеры многодетных православных семей в те годы… Ну… мне не хотелось повторять их путь… и подобного своим детям я бы не желала. Потому отсутствие интима сочла наиболее верной контрацепцией.

Раздумывала, касаться ли в своём рассказе вопроса близости. Пожалуй, всё же стоит это сделать. Первый полноценный опыт интима с мужчиной в 40+ имеет свою специфику. С одной стороны, зрелость чувств придаёт невыразимую свежесть и полноту таковым отношениям, которые строятся не на волне гормональных бурь. А с другой… Даже не подозревала, что столкнусь с глубочайшими проблемами психологического характера. Я не могла преодолеть барьер, внутреннее табу, замешанное на диких предрассудках к этой и в этой стороне жизни. Привычка к жёсткому самоконтролю как телесному, так и душевному, сослужила мне дурную службу. Я по жизни человек очень уравновешенный и спокойный, а тут накатывала совершенно иррациональная истерика (хотя даже в детстве никогда не истерила), выражающаяся в слезах и страхе. И длилось это ГОД! Но до сих пор не знаю, смогу ли я когда-нибудь ослабить внутренний контроль. Впрочем, скоро данный вопрос уже естественным образом станет неактуальным.

Однако теперь мне искренне непонятно, ПОЧЕМУ эта сторона жизни считается «нечистой», почему влечение полов называют «похотью»? Какому озабоченному/извращенцу пришло в голову указывать, что, когда и сколько можно, а как и чего нельзя, да ещё составлять регламенты и вопросники?! Будто без советчиков пара не разберётся!

Нет, ясно, что люди очень уязвимы в данной сфере, это прекрасное средство контроля и манипуляции. Легче лёгкого завиноватить в таком деликатном вопросе, чтобы далее управлять ими в нужном русле. И на мой взгляд это просто мерзко. «Се бо в беззакониих зачат есмь, и во гресех роди мя мати моя» (Пс. 50, 5). Знаете, кроме как гнусно-паскудным сей перл и назвать невозможно. (И совершенно несостоятельны разглагольствования о «духовном» толковании – это чистая каузистика, люди же читают и понимают сию сентенцию буквально, со всеми вытекающими последствиями.)

В области данных отношений и всего с ними связанного особенно ясно понимаешь вред, наносимый человеческой психике позицией, будто плотское «низменнее» духовного, а «духовность» – это, по сути, бестелесность, равноангельское состояние и оттого априори «возвышеннее». Знаете, а не хочу я быть Ангелом! Я родилась человеком, я женщина, и это, на мой взгляд, гораздо лучше. И пусть Ангелы завидуют людям!

Но, не столкнись я с данным вопросом т. с. на практике, очень многого просто бы не понимала. Теория одно, а интимное общение с дорогим человеком совершенно иначе заставляет оценить как аскетические пассажи, так и наставления для мирян касательно супружеских отношений.

Итак, что же получается? Передо мной встали проблемы внутреннего роста, психологической деформации, а я не могла их осмыслить и не знала, что с ними делать. А мне необходимо понимать, что именно со мной происходит и почему. Церковная практика такими вопросами не занимается. Между тем законы психологии теснейшим образом влияют на духовную жизнь. В результате неверного вектора деятельности получаем, так сказать, искажённое развитие души.

7

Ещё важной вехой было осмысление роли Церкви в обществе.

Когда во время перестройки заговорили о гонениях на Православную Церковь после революции, да, это казалось несомненным свидетельством сатанинской сути большевиков. Враг рода человеческого в злобе ополчился на Церковь, наконец-то он нашёл, через кого можно «сокрушить её врата», поработить Святую Русь.

Но когда прочитала «Соборное Уложение» 1649 г. о богохульниках и церковных мятежниках, узнала о законах Российской империи, укреплявших благочестие и нравственность заключением в смирительном доме, телесными наказаниями, клеймением, тюрьмой, ссылками, каторгой, то, если честно, была в шоке<small>2</small>. «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13, 34 – 35). – Это что же, в подобных законах проявилась любовь?! Не хватило 1000 лет для стяжания плодов Святого Духа («плод Духа состоит во всякой благости, праведности и истине» – Eф. 5, 9, «любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание» – Гал. 4, 22 – 23), чтобы неверующие и язычники «видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного» (Мф. 5, 16) и, как следствие, «житием… без слова приобретаемы были» (1 Пет. 3, 1)?! И если «по плодам их узнаете их» (Мф. 7, 16), то практика доказывает, что Российская империя не может похвастаться тем, что являлась «светом миру» (Мф. 5, 14) и «оплотом истинной веры». Как огнём и мечом начала «просвещать» своих подданных, так и продолжала поддерживать благочестие драконовскими методами. Впрочем, если непредвзято вспомнить историю, то безбожникам-коммунистам далеко до вандализма и кровавой вакханалии (другого выражения и не подобрать) «торжествующего христианства».

Плоды такого правопорядка отнюдь не способствовали расцвету духовности<small>3</small>, и гонения после революции оказались вполне закономерны. Эта нетерпимость к инакомыслию логично выпестовалась самим православием, а не являлось «бесовскими происками» против народа-богоносца. Что царская власть с Церковью посеяли, то и пожали.

Возник было вопрос, откуда же взялась в религии любви подобная ненависть к тем, кто придерживается иных взглядов, но тут же вспомнилось, как в Ветхом Завете Бог часто требовал поголовного жестокого уничтожения язычников, на чьи земли приходили евреи, не щадя ни человека, ни скота. Вопрос оказался снят.

И сейчас начинает внушать серьёзные опасения явная тенденция к реставрации того духа агрессивной экспансии, который отличал дореволюционное православие. Вместо стремления проповедовать «внешним» веру посильным житием «во всяком благочестии и чистоте» (1 Тим. 2, 2), преуспеванием «в правде, благочестии, вере, любви, терпении, кротости» (1 Тим. 6, 11), мы видим яркие примеры нетерпимости со стороны священников и «православных активистов», кошмарных высказываний, что для духовной жизни была бы полезна война, а то народ якобы погряз в благополучии; ничтоже сумняшеся используют терминологию ненавистных большевиков в современном варианте, говоря о «врагах России», и выдвигают для законопроектов дикие инициативы. А уж принятый закон о защите чувств верующих вообще ни в какие ворота не лезет.

Так что если православные будут продолжать в том же духе (а наблюдается тенденция именно ко всё большей разнузданности), то закономерно получим возрастание резкого негативизма к Церкви, и его уже не получится спихнуть на сатанинские происки<small>4</small>. Знаете, глядя на таковую «ревность по Бозе» и активность Церкви в приобретении новой собственности, порой в ущерб больным детям, строительство храмов «в шаговой доступности» вместо больниц, детских садов, центров молодёжного творчества, науки, многочисленные рейдерские захваты и пр., мне резко расхотелось жить в стране, в которой православие стало бы официальной государственной религией на уровне Конституции.

Сусальная картинка «Святой Руси» рассыпалась. Очередной мираж развеялся. Зато явственно проступили черты христофашизма.

8

Как-то раз я поехала за рубеж, где впервые окунулась в другую культуру. Возникает совсем иное впечатление от её непосредственного восприятия, чем когда видишь иностранцев у себя на родине или просто знаешь, что где-то есть люди, живущие по традициям, отличным от наших. Они подобно нам любят, верят, к чему-то стремятся. Но рождаются и умирают в иной религии, так же, как и мы, считая именно её единственно верной. И выбора у них практически нет, разве что у образованных единиц, да и то мало кто пойдёт против впитанного с молоком матери. – Ну да, кто о чём, а меня даже на отдыхе волнуют думы о судьбах людей в вечности (это самоирония, хотя, как говорила выше, если меня что-то зацепило, то ищу ответы в «фоновом режиме»).

И вот однажды на экскурсии мы встретились с одной мусульманской семьей. По дороге шла молоденькая женщина в хиджабе, рядом такой же муж и двое детей. Я засмотрелась на малышей, а мама, видя мое внимание, открыто и дружелюбно мне улыбнулась. И эта улыбка словно что-то переключила в душе. Постараюсь структурировать ход своих мыслей.

Если Создатель мира определил для людей условием избавления от вечных мук («ибо возмездие за грех – смерть» – Рим. 6, 23) покаяние («покайтесь и веруйте в Евангелие» – Мк. 1, 15; «покайтесь и обратитесь, чтобы загладились грехи ваши» – Деян. 3, 19; «Бог ныне повелевает людям всем повсюду покаяться» – Деян. 17, 30), «потому что все согрешили и лишены славы Божией» (Рим. 3, 23), веру во Христа («верующий в Сына имеет жизнь вечную; а не верующий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нём» – Ин. 3, 36; «Имеющий Сына (Божия) имеет жизнь; не имеющий Сына Божия не имеет жизни. Сие написал я вам, верующим во имя Сына Божия, дабы вы знали, что вы, веруя в Сына Божия, имеете жизнь вечную» – 1 Ин. 5, 12 – 13) и Его Воскресение («если устами твоими будешь исповедывать Иисуса Господом и сердцем твоим веровать, что Бог воскресил Его из мёртвых, то спасёшься; потому что сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению» – Рим. 10, 9 – 10), а «вера… есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом. А без веры угодить Богу невозможно; ибо надобно, чтобы приходящий к Богу веровал, что Он есть, и ищущим Его воздаёт» (Евр. 11, 1, 6), так что «кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет» (Мк. 16, 16), то христианин не может подвергать сомнению сказанного в Слове Божием, поскольку «всё Писание богодухновенно» (2 Тим. 3, 16).

А теперь представьте себе государство, в котором «уголовный кодекс излагался бы только через слухи. <…> Причём в разных городах были бы свои толкования слухов об уголовном кодексе. Появились бы слухи, запрещающие [к примеру – моя ремарка] есть сладкое, солёное или вставать с правой ноги. Некоторые люди бы утверждали, что лично общались с главным прокурором и их пересказ уголовного кодекса самый правильный. Другие бы называли себя сыном главного прокурора, за что верующие в другой пересказ его бы избили. …В уголовном кодексе было бы предусмотрено поощрение за веру в существование главного прокурора…» [4], а за нарушения устного УК и его толкований лицами, имеющими, по их словам, тесную связь с правителем, а также за ненадлежащее исполнение, а тем более за сомнения, корректно ли излагаются законы, граждане массово подвергались бы репрессиям, жестоким казням и мучительной смерти. Но при этом, по очень достоверным слухам, её повелитель слыл самым мудрым, справедливым и милосердным, да вот беда – его подданные были до такой степени неключимыми, что… пачками, пачками их только и остаётся казнить и предавать особо изощренным пыткам.

Вы бы хотели жить в подобном государстве? Или это из области бредовых фантазий, которые даже на пьяную голову не привидятся? Но Мироустроителя вероучение представляет почему-то именно таким…

Окиньте ещё раз мысленным взглядом наш мир, огромный непознанный Космос: сколько всего нужно было сопрячь, чтобы смог появиться человек, сколько тайн хранит даже одна наша планета! Как всё точно выверено, каким строгим законам подчиняется Вселенная – дух захватывает, до чего величественная картина!

Как известно на данный момент, только в доступной для наблюдения части Вселенной количество крупных и мелких галактик составляет 400 миллиардов, а количество звёзд примерно 2×10<small>21</small>! [5]. И сотворить такой невообразимо сложный мир единственно ради того, чтобы на нашей маленькой Земле вывести горстку подходящих людей («много званых, но мало избранных» – Лк. 14, 24), а остальные миллиарды отправить «ф топку», причём сознательно создавая их для вечной муки, которой, как и жизни будущего века, не будет конца? Это всё равно, как построить миллиарды сложнейших комплексов для производства космических кораблей, а собрать лишь один небольшой спутник.

Но смысл и целесообразность вечного наказания вызывают естественное недоумение у любого здравомыслящего человека. На одном форуме была очень хорошо сформулирована суть проблемы:

«Тут закавыка заключается в том, что ад как место вечных мучений вообще-то бессмысленен. Ад – бессмысленная вещь. Ибо непонятно, для чего он нужен.

Для того чтобы наказывать людей, неправильно проживших жизнь? А какой смысл наказывать тех, которые уже всё совершили и уже не могут ничего исправить? Какой смысл – больше не давать им ничего исправить и наказывать, наказывать, наказывать – причём ВЕЧНО?

Какой смысл издеваться над кем-либо ВЕЧНО? Какой это служит педагогической или воспитательной цели? Какой урок из этого выносит наказуемый и как, самое главное, он может применить полученный урок в дальнейшей жизни? Какой урок из этого выносят все остальные – которые жили себе жили и понятия не имели, что кого-то там варят в аду?

Если бы Господь Бог сделал бы экскурсию в ад, или если бы дал грешникам вторую жизнь с целью исправиться, или предложил бы им вернуться на землю и исправить всё то, что они натворили, или каждого грешника при жизни поместил бы на денёк в ад, дабы тот знал, что будет после смерти – то тогда да, тогда ад имел бы смысл.

А изгаляться над теми, кто уже ни на что не может повлиять, даже если человек понял свою ошибку, не давать ему её исправить, и изгаляться ВЕЧНО – занятие, лишённое смысла. Даже самый извращённый садист попросту устанет издеваться над кем-либо ПОСТОЯННО и ВЕЧНО» [6].

Богохульство в чистом виде – приписывать Творцу столь невообразимо сложного мира таковую недальновидность, ограниченность! Это же просто означает сказать открытым текстом, что Он, Которому известны все помышления наших сердец, никудышный наставник. О прочих эпитетах я умолчу.

Даже люди создали более эффективную систему воспитания; изживаются принципы, основанные на бездумном и беспрекословном послушании, телесных наказаниях. Невозможно вырастить ребёнка на страхе, это его психологически искалечит. Намного педагогичнее позитивный подход, любовь к чаду, поддержание врождённой любознательности, стремления к познанию. Люди умеют помочь даже самым трудным категориям детей. Например, у меня есть знакомая, которая много лет успешно проработала в детской комнате милиции. Многие люди отзываются о ней с благодарностью.

Безусловно, всё не столько радужно, я не говорю об идеале, но педагогика развивается и совершенствуется. Мы, люди, допускаем много ошибок, для нас чужая душа – потёмки, часто действуем на ощупь. Однако при желании справляемся с поставленными задачами. А Бог, Сердцеведец (Деян. 1, 24), получается, не смог? «Пришел к своим, и свои Его не приняли» (Ин. 1, 11), несмотря на уничтожение первого мира в водах потопа и тысячелетнюю работу по подготовке людей к Боговоплощению с «чистого листа».

Не складывается мозаика. Снова получается психологически недостоверно.

…Ну или же, если не отходить от православного вероучения, то выходит, что всё-таки Бог занимается именно селекцией, ибо «никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Ин. 14, 6). Правда, сказано, что «никто не может придти ко Мне, если то не дано будет ему от Отца Моего» (Ин. 6, 65), но… ведь «кого Он предузнал, тем и предопределил быть подобными образу Сына Своего… А кого Он предопределил, тех и призвал, а кого призвал, тех и оправдал; а кого оправдал, тех и прославил» (Рим. 8, 29 – 30)… Да уж, «кто познал ум Господень?» (Рим. 11, 34). No comment…

И для Него, как для Всемогущего, не имеет значения, сколько было затрачено ресурсов и каков уровень их сложности. Вообще это всего лишь создание подходящей среды для выращивания небольшой драгоценности («спасённых»), причём важность всего прочего признаётся настолько ничтожной, что не имеет значения, одушевлённая это среда (люди, среди которых росли избранные, предыдущие и последующие поколения) или неодушевленная, это всего лишь отработанный материал<small>5</small>. Правда, почему-то выбрасывать жалко (имею в виду – возвращать в небытие). Получается – да пусть будут (грешники в аду), чтобы спасённые не забывались?

И опять: подобная нечеловеческая логика вызывает оцепенение и желание держаться подальше от такого Бога. Даже не просто логика, а нравственное чувство.

Моему женскому, материнскому в своей сути мировосприятию непонятно, как можно создавать существа для вечной смерти и страдания. Объявили это высшей мудростью и заповедали: «Всегда радуйтесь, за всё благодарите». Просто Кин-дза-дза какая-то!

9

«Испытайте Писаний, яко вы мните в них имети живот вечный» («Исследуйте Писания, ибо вы думаете чрез них иметь жизнь вечную») (Ин. 5, 39).

У меня вызывали недоумение следующие несостыковки. Иисус Христос говорил: «Если Я свидетельствую Сам о Себе, то свидетельство Мое не есть истинно. Есть другой, свидетельствующий о Мне; и Я знаю, что истинно то свидетельство, которым он свидетельствует о Мне. Вы посылали к Иоанну, и он засвидетельствовал об истине» (Ин. 5, 31 – 33). Между тем Иоанн Предтеча почему-то засомневался в том, что Иисус мессия, и через учеников спросил: «Ты ли Тот, Который должен придти, или ожидать нам другого» (Мф. 11, 3). На это Он ответил: «И сказал им Иисус в ответ: пойдите, скажите Иоанну, что слышите и видите: слепые прозревают и хромые ходят, прокаженные очищаются и глухие слышат, мертвые воскресают и нищие благовествуют» (Мф. 11, 4 – 5). Но в другом месте Он предостерегал, что «восстанут лжехристы и лжепророки и дадут знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных» (Мк. 13, 22) и: «Многие скажут Мне в тот день: Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили?» (Мф. 7, 22).

Ну и как разобраться, каков же критерий истинности свидетельства? Ссылка на авторитет Иоанна Предтечи оказалась несостоятельной, а чудеса и знамения тоже в действительности таковыми не являются, поскольку доступны лжехристам и лжепророкам.

В качестве примера можно вспомнить хотя бы соревнование между Моисеем и магами фараона.

С различными святоотеческими толкованиями Священного Писания я была знакома достаточно хорошо. Собственно, православное книгоиздание развивалось на моих глазах, и было несложно, не торопясь, последовательно приобщиться к православной экзегетике, обдумать написанное, но убедительных ответов не находилось.

И, желая глубже вникнуть в Священное Писание, я поняла необходимость познакомиться с научной библеистикой, библейской археологией. Далее по перекрестным ссылкам прочитала материалы по истории религий, этологии человека и животных, эволюционной психологии…

И мне захотелось настучать себе по лбу…

Знаете, у меня было такое чувство, что я наконец-то очнулась – то ли после кошмарного сна, то ли после затяжной болезни…

10

Когда я, наконец, обрела себя, поначалу была просто в замешательстве и растерянности: ДО КАКОЙ ЖЕ СТЕПЕНИ ДОЛЖНЫ БЫЛИ СВЕРНУТЬСЯ МОЗГИ, чтобы во всё это горячо верить, почти 30 лет терзаться из-за страшилок из древних мифов? Ведь в юности я знакомилась с историей религий, так почему раньше не перепроверила, когда информация была уже более доступна?

Да, тогда мною двигала опасливая мысль: «А вдруг после смерти что-то есть? Вдруг всё это правда? Что я теряю, даже если нет загробной жизни?»<small>6</small> – Вот и ухнула в яму «духовности». Но оказалось, что было чего терять, и это – невосполнимые ресурсы, главный из которых время. И лишь когда спустя годы смогла пробиться сквозь мысленные шоры, то подумала: «А если ничего нет?» Мне ведь уже довольно много лет, нельзя и дальше разбрасываться оставшимися годами.

Итак, когда я решила «испытать Писания» и начала разбираться, то убедилась, что большую часть жизни на самом деле верила в компиляцию шумеро-вавилоно-египетских сказок, что библейские и евангельские истории, догматика, в том числе о Троице и Логосе, рождении от девы, не только не оригинальны, а являются перепевами и заимствованиями более ранних религиозных сюжетов, мотивов и философских идей, исторических преданий, так что никоим образом это не «божие откровение», а вполне себе плод коллективного (мифо)творчества многих поколений.

Реальная история отличается от лубочных «житий» святых до такой степени, что просто берет оторопь, впрочем, как и история Церкви, её роль в обществе. А главное – ведь эта информация на поверхности! Но мысленные вероучительные табу ставят мощнейший блок на малейших попытках разобраться: ведь «отпавшим» грозит вечная погибель, нельзя сомневаться!

Я сочувствовала угодившим в тоталитарные секты, не осознавая, что вляпалась в ту же ловушку и точно также поддалась промыванию мозгов и, фактически, зомбированию.

«Чтобы поддерживать контроль над сознанием, необходимо подорвать доверие человека к себе. Для этого всё, что способствует формированию и укреплению веры человека в собственные силы, вероломным образом разрушается. Вера в себя базируется на использовании в качестве обратной связи личного, непосредственного жизненного опыта, а также на формировании ментальных и перцепционных инструментов и схем для обработки, интеграции и оценки связи человека с внешним и с внутренними миром.

Обычно предполагается, что природа духовности не только в корне отлична от повседневной жизни, но и что это вообще вещи несопоставимые. Из этого делается вывод, что способы определения истинности или осмысленности утверждений, проистекающих из жизненного опыта, неприменимы к так называемым высшим истинам, носителями которых служат гуру и религия [вполне можно заменить на “Церковь” – моя ремарка]. Это многовековое деление на духовное и мирское глубоко проникло во все сферы цивилизации. Мы считаем такой раскол трагедией, приводящей к широко распространенному у современных людей распаду психики. Внутренняя битва между предположительно высшей и низшей (хорошей и дурной) частями человеческого “я” часто приводит к психологическим конфликтам, поскольку люди утрачивают способность воспринимать себя как целостное человеческое существо.

…Верно также и то, что разум имеет пределы. Но несправедливо делать из этого вывод, что разум бесполезен или даже вреден, когда требуется свести все эти опыты воедино и извлечь из них общую сущность. Разум и здравый смысл можно назвать полезными инструментами, совершенно необходимыми при анализе и классификации явлений, и отвергать их чрезвычайно рискованно. <…>

Ибо как ум бесплоден без сердца, так и сердце чёрство или хаотично без ума. Жить творчески – это искусство объединять чувство и понимание. Без разума легко стать “истинным верующим”, принимающим те убеждения, которые порождают желаемые эмоции. Здесь если и используется мысль, то лишь для того, чтобы защитить убеждения путём сооружения неуязвимой, закрытой системы, непроницаемой для логики, неподобающих опытов и попыток прояснить противоречия.

Разумность подразумевает способность реагировать на информацию – как внутреннюю, так и внешнюю – путём адекватных изменений. Вмешательство в этот процесс является одним из самых коварных и часто применяемых авторитарных приёмов – отрицается или подвергается резким нападкам собственный житейский опыт последователей, а также их аналитические способности. Это позволяет лидеру манипулировать даже высокообразованными людьми, особенно если их образованность не принесла им удовлетворения.

Наличие разума ещё не гарантирует мудрости. Однако он является инструментом для обобщения опыта, из которого рождается вера человека в себя, а это не менее важно, чем мудрость. Когда же на критический разум навешивается ярлык бездуховности или когда его называют препятствием к постижению высшей истины, то создаётся впечатление, что нет другого пути, кроме как принять точку зрения или идеологию некоего высшего авторитета» [7].

***

В распространении христианства совсем необязательно усматривать действие Бога. То, что оно продержалось три века, а затем «восторжествовало», отнюдь не является свидетельством его сверхъестественного происхождения. Есть такой феномен, как карго-культ. Специфика его возникновения как раз раскрывает психологию появления религии и «стояния в вере» её адептов. Ну а далее оно выжило благодаря возведению в ранг в качестве государственной религии и всемерной господдержке, как это происходит и сейчас.

«Не хочется делать из карго-культов Южной Океании далеко идущие выводы. Тем не менее они представляют крайне интересную современную модель зарождения религии почти на пустом месте. Что особенно важно – они указывают на четыре особенности происхождения религий вообще… Во-первых, это поразительная скорость, с которой может возникнуть новый культ. Во-вторых, с поразительной скоростью теряются подробности возникновения культа. Джон Фрум, если он вообще существовал, жил совсем недавно. Несмотря на это, трудно установить, жил ли он вообще. Третья особенность – независимое возникновение похожих культов на разных островах. Систематическое изучение этого сходства может обнаружить новые данные о человеческой психике и её подверженности религиозной вере. В-четвертых, карго-культы похожи не только друг на друга, но и на более ранние религии. Можно предположить, что христианство и другие древние религии, ныне распространенные по всему миру, зародились как местные культы, подобные культу Джона Фрума. <…> От большей части этих культов не осталось и следа. Согласно данной точке зрения, сегодня мы имеем дело с тем из них, которому удалось выжить. В течение столетий в результате дальнейшей эволюции <…> он преобразился в сложную систему – или даже в разветвленный набор потомственных систем, господствующий в настоящее время на большей части земного шара» [8].

11

Естественно, я не могла не задаться вопросом, а как же опыт богообщения, благодатные ощущения, помощь в жизни по молитве, – вообще все те переживания, которые для христианина являются подтверждением истинности православия, сопричастности с вечностью? Ведь жизнь по заповедям, в покаянии и сокрушении сердечном – несомненно, лучшее средство убедиться в реальности вышняго мира.

Вот тут и пригодились навыки внимания себе и трезвения, если выражаться церковным языком. Привычка к рефлексии, которая развита у меня на достаточном уровне, и невозможность не быть честной с собой, мне очень помогли.

К примеру, нужно сделать нечто, что, казалось бы, превышает твою компетенцию. Естественно, ты молишься и просишь помощи Божией. И у тебя всё получается. Несомненно, Он поддержал тебя Своей благодатью, как можно в этом сомневаться? Или – у человека горе, он молится, и Господь даёт ему силы его пережить, сам бы он не мог справиться с отчаянием, слишком оно велико. Или – помолился о враге, и Божия Матерь умягчила его сердце. Перечислять примеры можно до бесконечности. Воистину, без Бога ни до порога.

Несмотря на столь «очевидные» свидетельства, всё-таки их стоит отрефлексировать, спустившись на более глубинный уровень психики. Обычно религиозное сознание не дерзает этого делать, считая едва ли не кощунством и искушением сомневаться в милости Божией.

Вот – я не уверена в своих силах, а после молитвы успешно справилась с делом. Вот – я в горе, но у меня есть ОН, и у меня нашлись силы для преодоления. Стоп! Важный вопрос: Бог ли помогает, или же это всё-таки психотехнический приём?! Невероятно? И я, вспомнив опыт горевания из-за внезапной смерти близкого человека и молитвы в это время, смогла «переключиться» между «регистрами»: вот я без молитвы и после молитвы. И оказалось, что мы о своих возможностях не подозреваем, считаем себя слабее и беспомощнее, быстро опускаем руки. А между тем после соответствующего настроя («с нами Бог!») обретаем в себе самих опору, хотя кажется, будто она находится вне нас, и можем пережить или сделать, о чём боялись помыслить. Но это всё мы сами. В каких-то ситуациях, «перекидывая» на Бога наши трудности, как бы отстраняемся, приходим в мирное состояние духа, «возлагая на Господа печаль свою» (Пс. 54, 23), а окружающие люди сразу это чувствуют и реагируют на наш внутренний настрой. Это происходит на невербальном уровне, но считывается очень хорошо.

И когда мне удалось отследить такое переключение, стало ясно, что молитва, благодатные переживания и прочие ранее казавшиеся несомненными свидетельства пребывания Бога с верующим человеком – всего лишь психотехника. Ну и, конечно, при глубокой молитве могут наблюдаться специфические нейрофизиологические процессы. Но это всё биология.

***

А что же с «призывающей благодатью»? Разве не Создатель даёт в малой степени вкусить радость будущего века, чтобы человек знал, к чему стремиться? Но насколько уникален этот опыт, может ли он быть подтверждением истинности – в моём случае православия?

Оказалось, что не уникален. Его переживают представители самых разнообразных религий, сект, движений, учений. «Благодать» воспринимают не только доверившиеся водительству духовников, но и гуру. Это, полагаю, тоже особенности человеческой психики. Нечто схожее испытывают молодожёны в медовый месяц, люди при поступлении на долгожданную работу. Не суть важно, что градус эмоций вроде бы меньше, просто сакрализация увеличивает личностную значимость ценности «приобщения» к чему-то более возвышенному/новому. Вдобавок, как могла вспомнить и проанализировать, здесь присутствует и влияние словно бы воскрешённых ощущений из далекого детства. Подтверждение такому выводу мне попалось в книге «Маски авторитарности». Процитирую автора, т. к. он, с моей точки зрения, выразил очень точно, что я поняла.

«Появившись на свет, ребёнок не только не осознаёт себя как личность, но и не воспринимает должным образом всё происходящее вокруг него. Грань, отделяющая его от окружающих людей, слишком зыбка. Он живёт в мире неконтролируемых эмоций, ощущая себя центром вселенной, причём это чувство может быть довлеющим. Окружённый заботой и вниманием, ничего не ждущий от других, не заботящийся о будущем и не сожалеющий о прошлом, ребёнок пребывает в блаженном состоянии невинности, которое, однако, не может длиться вечно. Каждый некогда пребывал в этом состоянии – день, неделю, месяц или дольше, – испытав ни с чем не сравнимое ощущение полной безопасности и власти надо всем окружающим. Однако неизбежность смерти, ожидающей нас в конце земного пути, накладывает на всё свой отпечаток.

Постепенно уходящее в небытие пережитое чувство блаженного благоденствия навсегда запечатлевается в глубинах подсознания и всякий раз, когда что-то в нашей жизни не складывается, напоминает о себе, рождая тоску по безвозвратно утраченному. Зачастую наши духовные искания питаются подспудным желанием если не вернуться к тому состоянию, то хотя бы найти нечто похожее, уводящее от конфликтов и переживаний реальной жизни, дающее возможность слиться со всемогущим и милосердным высшим разумом, чтобы вновь почувствовать себя бессмертным. Это означает, что поиски духовности, которым предаются многие люди, основываются не на потребности духовного развития или более глубокого понимания устройства мира, а на стремлении к неизвестному. Однако на самом деле всё, к чему мы стремимся, это возвращение к уже пережитому» [9].

Но осознать всё это было очень сложно, т. к. сомнения – путь к «отпадению», погибели, это бесовские наветы и соблазны, а нам нужно всеми силами «хранить веру православную». Крайне характерны слова свт. Филарета Московского: «Даже если бы в Библии было сказано, что Иона проглотил кита, то я и этому бы поверил».

***

Ещё до того, как я разобралась с переживаниями, которые принимала за благодатные, приходила в голову мысль, а я-то сама люблю Бога? И если честно отвечать на данный вопрос, получается, что есть мнение о любви к своему представлению о Нём и Его ко мне отношению, мне хочется думать, что я Ему нужна, что Он меня любит и защищает. Это моя психологическая зона комфорта. Но по факту я снова занимаюсь самовнушением (самонастройкой), принимая специфические эмоциональные переживания за опыт богообщения. По факту же нет ничего такого, что можно было бы несомненно отнести к проявлениям трансцендентного. Реальной встречи с Богом в действительности не было. Наверное, чем-то схоже с любовью к идеалу, к прекрасной даме, к принцу, если говорить о психологических механизмах. Любить по-настоящему можно только реальное существо, с которым реально взаимодействуешь, наблюдаешь его реакцию так или иначе, и точно знаешь, что это – действия другого. Прочее – фантазии.

И вот что получается. Нормальное общении с людьми предполагает наличие обратной связи. Она помогает корректировать своё поведение, учит лучше понимать, что нужно другому. Для развития и упрочения отношений она просто необходима, иначе начинаешь что-то выдумывать и приписывать человеку, особенно когда ещё плохо его знаешь. Но в общении с Богом такая «обратка» отсутствует, есть только определённое психоэмоциональное состояние, а вот реального отклика, как от любого другого живого существа, даже зверей и птиц, нет.

Мы всегда держали дома животных, в одно время по несколько. Естественно, и умирали они на наших глазах. Причины оставались неизвестными – какие-то болезни, а точнее определить было невозможно. Несколько смертей было ужасными, в жутких мучениях, а мы ничем не могли помочь. Конечно, мы молились о прекращении страданий, но ни облегчения, ни ускорения конца не произошло. Понимаете, ещё как-то можно примириться со страданиями людей, сослаться на Высший Промысл, которому известно, через что они должны пройти для своего спасения и сколько вытерпеть для очищения души. Но в чём смысл мучений безвинных животных? Почему не откликнуться на горячую, скорбную молитву за конкретного зверя и не прервать страдания, ведь он не имеет бессмертной души? Молитвы были как никогда сосредоточенны, с огромным накалом от боли.

За оставшихся животных я начала молиться заранее, чтобы Господь забрал их без предсмертных страданий и смертных мучений. Это ничего не изменило. Лишь одно умерло без мучительной агонии, но это было следствием самой специфики болезни. К другому после 14 часов невыносимых болей наконец приехал ветеринар, но животное уже было в шаге от своей смерти.

Вот в чём смысл таких «уроков»?! «Учить» через мучения неповинной твари? А других способов научить невозможно найти (кстати, так и непонятно чему же)? Однако отклик на молитву о милости мог бы оказаться куда более убедительным, чем оставлять нас бессильно наблюдать за страданиями животных. Получается, что Богу или наплевать, или Он садист, или не в Его власти помочь. Что ж, равнодушие к страданиям живых существ и безжалостность хорошо известны ещё с ветхозаветных времён. Людей не жалел, чего уж о животных говорить. И с тех пор ничего не изменилось.

Отсутствие «обратной связи» совершенно несостоятельно оправдывать утверждениями о человеческой греховности и недостоинстве. Создатель мира нашёл бы средство поддержать и укрепить человека на пути к Нему, уж коли ещё в Предвечном Совете спланировал всё по нашему спасению. Родители с детьми так не поступают, тем паче с любимыми, не бросают их. Верно, дают набить свои шишки и не пытаются жить за них. Но всегда рядом, готовые помочь, поддержать, ободрить, утешить, пока птенцы не вылетели из гнезда. Так что тут мы снова видим, что это или целенаправленная селекция, или Богу в действительности до нас нет никакого дела, или Его просто нет. Неслучайно подмечено: когда ты говоришь с Богом – это молитва, а когда Бог с тобой – это шизофрения, т. е. получается, что как раз нормой является отсутствие «обратной связи».

Мы не слышим ответа и начинаем придумывать причины, искать знаки, которые объясняли бы подобное безмолвие и бездействие, до зела «смиряемся», и так год за годом живём со своими выдумками. Это называется просто духовным самоудовлетворением, выражаясь прилично. Не знаю автора цитаты, но совершенно согласна с мыслью: «Если у тебя есть воображаемый друг, то ты сумасшедший. Если воображаемый друг есть у группы людей, то это религия».

12

Когда произошла переоценка мировоззрения, естественно, сразу возник вопрос, а как же возможна нравственность без Бога, ради чего жить, да и как вообще жить в мире, в котором некому помочь, утешить? За долгие годы укоренилась привычка постоянно обращаться к Богу, совершать с молитвой любую мелочь. А тут я оказалась выпавшей из сферы привычных внутренних устоев. Даже в период «паузы» продолжала верить в Бога, в «фоновом режиме» обращая к Нему ум, душу, все помыслы.

Но когда я поняла, что занимаюсь элементарным самообманом, самовнушением, то стала искать опору. И хорошо, что у меня в юности был опыт жизни без веры, пусть и небольшой. Так что благодаря многим годам наблюдений, размышлений, анализа, изучения разных материалов по психологии, религиоведению, истории и пр., в результате опыта различных потерь получилось довольно быстро обрести почву под ногами. Всё совсем не столь страшно, как это кажется издалека, и уж точно не столь мрачно.

Наверное, это смогло произойти, лишь когда жизнь избавила от культурологического стереотипа, что женщина несамодостаточна, духовно ущербна («В женщине преобладает кровь; в ней с особенною силою и утонченностью действуют все душевные страсти, преимущественно же тщеславие, сладострастие и лукавство. Последнею прикрываются две первые», свт. Игнатий (Брянчанинов) [10]), она должна быть за «кем-то»: если не за мужем, так за духовником, на крайний конец ей надо слушать приходского священника<small>7</small>.

Так сложились обстоятельства, что мне пришлось принимать на себя всю полноту ответственности за свою (и не только) жизнь, а за плечами не оказалось никого, на чью помощь могла бы рассчитывать. И спустя какое-то время я ощутила себя стоящей твёрдо на ногах, без потребности сделать другого человека опорой, понимающей свою дальнейшую дорогу в жизни. Многое в себе стало понятно, появилась твёрдость характера. К сожалению, за минувшие годы что-то оказалось утеряно, а именно – инициативность, активная жизненная позиция. Это произошло под влиянием воспринятых церковных правил, философии, церковного менталитета, если можно так выразиться.

***

Но как же быть с нравственностью? На слуху слоган «Если Бога нет, всё дозволено». На это вполне справедливо отвечают: «Человек, которому мешает бесчинствовать только вера, поневоле внушает опасения».

Однако в самом ли деле именно Бог – источник морали и нравственности? Знакомство с этологией помогает переосмыслить данное утверждение.

«При наличии развитого социального взаимодействия животные, даже в отсутствие развитой у человека способности к прогнозированию событий и экстраполированию поведения, приходят к необходимости наличия правил совместного проживания, которые не только способствуют организации некоторого всех устраивающего порядка, но и напрямую связаны с выживанием. При этом эти правила, в отсутствие формального языка и письменности, не только не исчезают, но и по сути кардинально не меняются, оставаясь в некоторой устойчивой точке эволюционного равновесия.

Если убрать некоторую высокопарность, которой наделяет мораль религиозная склонность человека к размыванию граней между реальностью и воображением, то останутся только те самые простые (или чуть более сложные в силу особенностей организации человеческого мозга) правила социального взаимодействия, направленные на эволюционное выживание нашего вида» [11].

«Начиная со знаменитой работы “Мораль и оружие в мире животных”, Конрад Лоренц и другие этологи показали, что животные имеют выработанные в ходе длительной эволюции врождённые (передаваемые с генами, инстинктивные) запреты совершать некоторые действия в отношении других особей. Среди них такие, как “не убивай в гневе”, “не бей признавшего тебя сильнее себя”, “не причиняй ущерба детёнышам”, “не покушайся на чужие территории, самок, собственность” и т. п.

Запреты образуют естественную мораль (без кавычек!) животного. Набор запретов меняется от вида к виду, но многие из них сходны. У одних видов некоторые запреты (например, “не убей”) столь сильны, что всегда успевают остановить особь. У других они слабее, и особь может им и не подчиниться. Соответственно можно говорить о животных с сильной и слабой естественной моралью. Человек тоже имеет врожденные запреты. Они лежат в основе “общечеловеческой морали”. Причём инстинктивная основа морали у человека слабая, и он может её нарушать. <…>

Когда в нас срабатывает инстинктивная программа, нас ничто не предупреждает об этом. Выполняя её, мы объясняем свои поступки себе и другим либо как проявление нашей собственной воли (“Так хочу”, “А как же иначе?!” и т. п.), либо традиции (“Так все поступают”), либо как исполнение некой высшей воли (“Так надо”, “Я должен так сделать”, “Моя совесть мне не позволяет” и т. п.). На уйме разных примеров этологи выяснили, что очень часто человек объясняет инстинктивные подсказки путано и неверно. Это связано с тем, что “правила соподчинения” между инстинктом и разумом вырабатывались у животных ещё тогда, когда сильные инстинктивные программы были главной частью сложного и совершенного поведения, а слабый разум – вспомогательным. Хотя у нас соотношение между ними обратное, устройство мозга в этом отношении старое. Его отвечающие за врожденное поведение части по-прежнему отдают команды разуму, не давая никаких объяснений. <…>

Мы говорили и о консерватизме, свойственном как животным, так и детям, их склонности тщательно воспроизводить свои или чужие действия в страхе что-нибудь упустить или нарушить. Эти программы напрямую приводят нас к обрядности и строгому соблюдению традиций, важному атрибуту как религии, так и светского поведения. <…>

Мы говорили, что рациональная причина такого консерватизма ясна: слабому или неопытному интеллекту лучше искать между событиями не истинные причинно-следственные связи, а связки, совпадения и воспринимать причинно-следственную связь как двустороннюю, обратимую. Такая инстинктивная логика приводит к выработке примет, табу, ритуалов. Среди них “правильные” перемешаны с ошибочными. Религиозное чувство возвращает нас в этот мир предков и детства, где безусловно и неоспоримо всё, во что веришь. Где, если “правильно”, строго по ритуалу похлопать в ладошки, пойдёт дождь, а произнеся без ошибки сложную абракадабру, получишь то, что задумал.

В отличие от разума и интеллекта этой инстинктивной программой логического консерватизма от рождения наделён каждый из нас. Поэтому, если упаковать некие полезные знания или правила в ритуальную и сакральную форму они легче и крепче усваиваются мозгом, доступны всем сразу. <…>

Обязательную часть любой религии составляет так называемая общечеловеческая мораль – “чти отца и мать”, “не убей”, “не укради” и т. п. Мы убедились, что эти не только общечеловеческие, но и значительно шире распространённые в мире животных запреты – врождённые программы. Пророки всех религий просто выносили их из подсознания в сознание и облекали в чёткую и ритмичную слове форму» [12].

Так что нет оснований считать, что человеческое сообщество не способно к самоорганизации. Если вдуматься и проанализировать свои поступки в сложных или критических ситуациях, становится ясно, что людьми руководят ещё и усвоенные в детстве модели взаимодействия с миром, а не заповеди как таковые.

Ну а на вопрос о смысле жизни есть весьма точно высказывание: «Спрашивать “Если нет Бога, тогда в чём смысл жизни?” равносильно вопросу: “Если нет хозяина, чьим рабом мне тогда быть?”». Знаете, после стольких лет веры в загробное воздаяние и вечные муки мысль о том, что наша жизнь – это, скорее всего, конец нашему «я», и внутренний мир угаснет с нашей смертью, не только не пугает, но приносит облегчение и умиротворение. Жить становится проще и яснее. Жаль почему-то лишь одного – что не услышу новых песен, новой музыки, мимо меня пройдут новые знания о мире, человеке, Вселенной…

Если же нет Промыслителя, то именно на наши плечи ложится вся ответственность за мир, в котором мы живём. Если друг другу не поможем, не утешим в горе, не поддержим в трудную минуту, то это некому будет сделать. Какой мир мы оставим детям, в таком они и будут жить. Насколько человечными и совестливыми сумеем их воспитать, в той мере они будут счастливы.

Впрочем, не собираюсь в это углубляться. Хочу лишь сказать, что мироощущение меняется кардинально. И отнюдь не тянет ни в разгул, ни в депрессию, напротив, чувство личной ответственности перед собой и другими дисциплинирует гораздо в большей степени, чем при позиции «на всё воля Божия»/«всё в руках Божьих» (как в сказке, право: «Что воля, что неволя – всё равно»). Также не хочу тут касаться вопросов, связанных с общежитейской философией, умением переживать выпадающие горести и трудности. Однозначно – это решаемо и без религии. Совершенно необязательно верить в Бога, чтобы быть достойным человеком, мудрым, независтливым, не рвачом и т. п. Мой муж, скажем так, человек совсем нерелигиозный, но среди верующих таких ещё поискать. Впрочем, действительно среди них не нашла<small>8</small>.

Да и жизнь заиграла иначе. Если после смерти ничего нет, не стоит портить дни ссорами, напрасно расстраиваться, нужно ценить людей рядом, мы ведь друг с другом ненадолго. Замечательно – жить здесь и сейчас, а не в чаянии «жизни будущего века». Вот – проклюнулись первые листочки, блестит в лужах солнышко, смеются дети. Вот – у меня в руке чашка чая, он ароматный, чашка горячая. Вот – приготовила что-то вкусное и накормила мужа, так приятно. Ходит мяучит кот, требует к себе уважения… И когда впитываешь так каждый миг, когда осознаёшь – я «здесь и сейчас», жизнь вдруг оказывается очень полной и насыщенной, всё успеваешь, а не ждёшь, когда же она пройдёт, чтобы «соединиться с Богом», считая её «подготовкой к вечности», а в реальности просто фатально обкрадывая себя.

Давайте восклицать, друг другом восхищаться
Высокопарных слов не стоит опасаться
Давайте говорить друг другу комплименты
Ведь это всё любви счастливые моменты.

Давайте горевать и плакать откровенно
То вместе, то поврозь, а то попеременно
Не надо придавать значения злословью
Поскольку грусть всегда соседствует с любовью.

Давайте понимать друг друга с полуслова
Чтоб, ошибившись раз, не ошибиться снова
Давайте жить во всём друг другу потакая
Тем более что жизнь короткая такая.

(Б. Окуджава)

На вопрос о смысле жизни нерелигиозная мысль нашла свой ответ, здравый и, на мой взгляд, весьма глубокий при кажущейся простоте. Вот, например, цитата из «Теоремы о смысле жизни человека»:

«В отрыве от биологической, социальной и личностной природы невозможно каждому конкретно человеку сказать, в чём смысл его жизни. А потому, сколько людей, столько и может быть конкретных смыслов жизни. В конечном итоге это всегда зависит и от биологической природы индивида и от его социальной природы и от духовного содержания личности. <…>

Жизнь каждого человека имеет тот смысл, который он сам в неё вкладывает» [13].

«Обычно те, кто живёт, вопросов таких не задают, они жизнью увлечены. А те, кто существует, задают, у них почему-то смысла в жизни нет. Исключение составляют маленькие дети – они ж в поиске. И вот что забавно: почему-то именно те, кто не видит смысла жизни здесь, хотят себе жизнь вечную» [14].

И на мой взгляд, подлинное смирение проявляют как раз люди, не верующие в загробное воздаяние. Оставаться человеком, радоваться, помогать, при необходимости жертвовать собой, ничего не ожидая взамен – это действительно признак зрелой и по-настоящему сильной личности.

13

Впрочем, своей вины в том, что так сложилась моя жизнь, я не умаляю – значит, было за что зацепиться подобным идеям. Это результат стремления к «духовности», желание служить «высшим идеалам». Наверное, такие люди, как я, и были в первых рядах разных борцов, готовые гореть и отдавать все силы чему-то «единственно верному».

Вместе с тем неумение критично и обстоятельно отнестись к предлагаемым идеям, чрезмерная доверчивость к авторитетам, готовность признать, что я, в силу крайней несовершенности («неготовности», «греховности», «эго» – на выбор), не понимаю «высшей мудрости», и стало западнёй, в которую я попалась, иначе говоря, оказалась «уловлена в сети».

«Обращение к спасителю или источнику особой мудрости для того, чтобы привести человечество (или себя лично) к спасению или выживанию, было традиционным для религиозного мировоззрения.

Это неотъемлемое следствие бессознательного авторитаризма, глубоко укоренившегося в истории человечества, традициях и мифах всех развитых социальных культур. За поисками авторитетов, кажущихся столь привлекательными, по сути, скрывается примитивная, даже детская надежда на получение извне магического ответа на насущные проблемы бытия и стремление избавиться от страха смерти. В такой ситуации формируются крайне авторитарные по своей структуре взаимоотношения между гуру [“Церковью” – моя ремарка] и его учениками [“верующими” – моя ремарка], наглядно демонстрирующие механизмы управления и капитуляции, увеличивающие добровольную склонность к подчинению. Эти же взаимоотношения в общих чертах позволяют судить о механизме формирования так называемого культового менталитета. <…>

Стремление почувствовать связь с чем-то более возвышенным, находящимся вне пределов нашей обыденной жизни, мы называем религиозным или духовным порывом. Религия всегда выступала в роли катализатора данного процесса в обществе. <…>

Сила традиционных религий заключается в том, что они предлагают неоспоримые ответы на любые вопросы. Следовательно, они авторитарны по своей сути. Религиозное знание не нуждается в каких-либо исследованиях и не признает их, оно базируется лишь на нерушимой вере и преданности. При этом считается непреложной истиной, что ни один человек не может обладать знаниями, достаточными для того, чтобы оспорить религиозные постулаты. Кроме этого, существует социальный запрет, фактически накладывающий вето на любые попытки научного анализа религиозных учений. Мы не оспариваем право людей верить в то, во что они хотят. Однако концепция религиозной терпимости обычно трактуется ещё шире, с тем, чтобы исключить какое бы то ни было осуждение чужих верований, поскольку считается, что вера по природе иррациональна и не может являться предметом оценки с точки зрения разумности. Но это справедливо лишь в отношении содержания учений и не может распространяться на последствия, проистекающие из этих учений, и их воздействие на общество. Если вера заставляет детей воевать и обещает, что их ждёт за это райское блаженство, то никакой терпимости по отношению к такому вероучению быть не может. <…>

Любая идеология, закрытая для разума и отвергающая саму возможности изменяться и реагировать на новые обстоятельства, обладает потенциалом безграничных злоупотреблений. Официальное возведение некой категории в ранг священной чаще всего подразумевает, что в иных условиях она, скорее всего, может оказаться несостоятельной» [15].

Итак, чему я рада сейчас? – Тому, что не ушла в монастырь, что не выпала из социума, а наоборот, вопреки увещеваниям одного «брата во Христе», получила образование и нашла своё место в жизни.

О чём сожалею? О том, что отдавала физические, духовные и эмоциональные силы химере – неверно выбранному идеалу, что имеющийся во мне творческий огонь, потенциал распылился на работе в церковной сфере, а не послужил по-настоящему людям. Упущены лучшие годы для формирования себя как специалиста. Остаётся большое сожаление по поводу того, что не занялась научной деятельностью, как хотелось. («Ученость есть мерзость и безумие пред Богом; она – беснование» – свт. Игнатий (Брянчанинов) [16], и из его же «В помощь кающимся», в перечислении грехов: «Расположение к наукам и искусствам гибнущим сего века» [17]. На это просто не находится другого комментария, кроме «пип! пип! пип!»: вырезано цензурой.)

Десятилетие потратила на освоение одного вида деятельности, почти ещё десятилетие отдала на овладение другим. А вот на становление в нормальной профессии остались уже «поскребыши», есть ощущение безвозвратно упущенных возможностей и неосуществимости реализации себя как специалиста. Сейчас мне сложно встряхнуться, хотя, возможно, ещё и получится. Жизненный опыт позволяет теперь быстрее справляться с решением поставленных задач. Осталось «лишь» восстановить душевную целостность, но это эмоционально энергозатратно и требуются душевные силы, растраченные на уродливую древнюю сказку. Однако перед глазами есть пример ветеранов, которые и в восемьдесят с лишним лет сохраняли деятельный ум, жизненную энергию (знала я таких удивительных людей), глубокую порядочность. А они остались атеистами, несмотря ни на что. Достойный образец.

14

Что же получается? Я искренне обратилась к Богу, в меру своих сил старалась исполнять заповеди, устроила жизнь сообразно наставлениям в духовной жизни, не искала возвышенных состояний, хранила ум и сердце, насколько могла. Но, как человек, имела свои слабости, недостатки, а у кого их нет? Старалась смиряться, укоряла себя, хотя по моему складу характера более полезным был бы позитивный подход в духовном делании. Я и без того склонна грызть себя, а тут ощущение вины зашкаливало. Я не знала, что мне делать с возникшими проблемами на духовном (лучше сказать – внутреннем) пути, не могла понять, что со мной. Я не была нетерпелива и злонамеренна. Не желала «сбросить ярмо веры», чтобы предаться порокам и невоздержанию (как в этом часто любят обвинять «отпавших» – вот, мол, настоящая причина: они хотят есть, пить и веселиться и потому в угоду своим ненасытным страстям «попирают» совесть, которой мешают божьи заповеди), а искала ответы в сокрушении и простоте сердца. В жизни же появлялось множество ситуаций, особенно касающихся межличностых отношений, в которых не работал совет «смиряться», тем более что его смысл, при всей кажущейся простоте, отнюдь не столь очевиден. Карикатурно, но выходило именно как «я-хуже-всех-я-хуже-всех-я-хуже-всех-я-хуже-всех…», а ситуации не получали разрешения, проблемы лишь усугублялись. В самом начале знакомство со святоотеческой литературой, тем же аввой Дорофеем, мне помогло в работе над собой. А далее был тупик и своего рода ловушка, потому что шаг в сторону считался погибельным.

Разве мои вопросы были из ряда вон выходящими, а затруднения непреодолимыми? Существо, которое заинтересовано в помощи своим созданиям, не могло, во-первых, оставить тянущиеся к нему души без внимания и уже давным-давно нашло бы способ убедить в своей реальности и благонамеренности без нарушения свободы воли<small>9</small> (считать иначе – богохульство). Отсутствие же убедительных свидетельств существования Творца, который никак не обнаруживает себя в реальной действительности и объективном мире<small>10</small> (ибо видения и «откровения» столпников, затворников, юродивых и пр. не в счёт – мало ли что причудится на фоне голода и недосыпа, не говоря уж о том, что наличествует определённый настрой и ожидания) даёт возможность совести каждого человека избрать свободу от религиозного догматизма и веры в сверхъестественное.

А во-вторых, несколько модифицирую сказанное ранее. Создатель столь сложной Вселенной, безусловно, должен иметь разум, поражающий воображение: какая строго выверенная во всём точность и ювелирность сочетания разных констант! И поставить условием спасения веру, требуя от людей отвергнуть им же созданный разум, – подобного просто не может быть<small>11</small>. Природа человека такова, что он не может не стремиться к познанию, исследование окружающего мира рано или поздно толкнуло бы на эксперименты и без змея-искусителя. Кстати, познавательная активность присуща не только человеку, но и животным, без этого никакое существо просто не выживет. Что, тоже «искажение природы» вследствие грехопадения?

Неправдоподобно.

При непредвзятом чтении первых глав Бытия – как если бы читали прочие мифы, видим, что человек был создан лишь с одной целью – работать и ухаживать за садом. И тогда вполне логично, что негодного слугу без сожаления выгнали с тёплого местечка за профнепригодность, пока он не догадался приобщиться к бессмертию богов. Всё. Больше тут ничего нет. Остальное лишь домыслы.

«Богодухновенность» Библии разбивается вдребезги, когда знакомишься с её скрупулезным анализом. Обнаруживается огромное количество несостыковок, ошибок – как исторических, так и текстуальных в рамках уже самой Библии, сплошь и рядом прослеживаются заимствования и перефразы из других мифологий, верований. Авеста в ряде мест почти дословно совпадает с различными библейскими текстами, касающимися догматических воззрений относительно сущности Бога, творения волеизъявлением через Слово, отношений с человеком через прямое общение, эсхатологические мотивы и пр. Хм, как убедиться, что Библия, а не Авеста – истинное откровение Божие? [18]. Ахура Мазда, cоздатель мира, лично открыл высшую премудрость Заратустре. Кому же верить? Авеста вообще-то посимпатичнее Библии.

Или взять «Отче наш». У египтологов этот текст известен под названием «Молитва слепого». Фараон Эхнатон (1375 – 1336 гг. до н. э.) действительно был ослеплён и убит в рамках древнеегипетского ритуала Хэб-Сэд.

Эхнатон вместо Солнца стал поклоняться Творцу. Он, как известно, был первым в истории монотеистом. Отец Эхнатона стал называть Солнце словом «Атон», вместо «Ра» и других всем известных наименований. Он привнёс это слово из протоэтноса. «Ата» – «Он» означало на тюрко-славянских диалектах «Он Отец». Отсюда и «Отче наш». А для «рядовых египтян» было сказано «Солнце», чтобы не ломать традиций. А ещё он заявил: «Я – сын человеческий». А ведь все фараоны были «Cынами Божьими» [19].

Существует египетский текст, датированный 550 г. до н. э., «Миф Сатни», рассказывающий следующее: «Тень бога предстала перед Махитускет (Благодатная) и объявила: будет у тебя сын и назван он будет Си-Осирис (сын бога)». Муж Махитускет Сатни означает «тот, кто почитает Бога»: так же, как потом почитать его будет Иосиф, названный в Евангелии «благочестивый». В сказании Сатни 12-летний Си-Осирис спорит с мудрецами из храма. Параллели с Евангелием не вызывают сомнений.

Аналогично и Нагорная проповедь не является боговозвещенной людям как некое новое слово морали и нравственности, неведомое им ранее, а тоже позаимствована у египтян. И подобных взаимосвязей египетских и еврейских текстов очень много.

Впрочем, древние мифы широко пронизывали друг друга. Так, «биография» Иисуса Христа во многих существенных чертах совпадает с «биографией» Геракла, как и многие теологические посылы. «Сами представления о богочеловеке, искупителе грехов человеческих, защитнике обездоленных и угнетённых, совершенно чужды иудаизму и тоже заимствованы из культа Геракла – Сандона» [20].

Адонис, Асклепий, Аттис, Гермес, Гор, Дионис, Кришна, Мардук, Митра – неполный список древних богов со схожей «биографией»/фрагментами, в т. ч. чудесами, окончанием жизни и её значением для людей.

Подобных параллелей, оказавших влияние на формирование христианства и его догматов, очень много. Исключительного, того, что можно было бы отнести именно к богооткровению, нет ничего.

Церковные писатели и учители факт заимствований пытались объяснить «вмешательством демонов, говорящих устами поэтов и желавших скомпрометировать христианское учение. Мы сталкиваемся здесь со своеобразной теорией демонического заговора против христиан: Иустин (1 Апология, 54) обращает внимание на то, что мифы, подрывающие веру в истинность историй о Христе, были распространены у греков и других народов, среди которых должно было появиться более всего верующих, о чём бесы знали из пророчеств» [21]. Данное «объяснение» нельзя считать ничем иным, как неуклюжими потугами придать библейско-евангельским мифам вид хоть какого-то правдоподобия и уникальности. Нелепость сей теории очевидна.

Если бы Библия создавалась под внушением Святого Духа, Творца Вселенной, в ней не было бы такой невнятицы, столько ошибок, такого откровенного плагиата. Ну или же Бог всё-таки никому ничего не говорил, и Библия, как нетрудно убедиться, отнюдь не богодухновенна, следовательно, чрез Писания иметь жизнь вечную можно только мнить.

И, наконец, если бы Он действительно «курировал» род людской, то корректировал бы свои откровения сообразно с уровнем развития цивилизации и смягчением нравов, если уж для него так важна почему-то именно вера. Причём его слова были бы доступны для понимания и исполнения и простецам, и мудрецам. Но в этих откровениях не было бы неясностей и лжи. Просто понемногу бы дополнялись и разъяснялись древние заветы, указывались рамки, чтобы направить поведение людей в нужное русло.

Неужели можно думать, что Творец не смог рассказать сынам человеческим соответственно с их пониманием о том, что для них важнее всего – как достичь вечной жизни, и потому Его слову требуются толкователи якобы в силу высшей духовности написанного? Понимаете, если учитель не может объяснить детям материал так, чтобы поняли все, то это говорит о его квалификации, а не о том, что дети тупые. Даже для слепоглухонемых с умственной отсталостью разработаны свои программы обучения и воспитания, которые помогают им социализироваться и адаптироваться в жизни.

По факту же мы видим, что евангелия излагались для «широких масс», которые в подавляющем большинстве были необразованны. Потому и притч много – так понятнее. И нет необходимости усложнять то, что при написании было ориентировано как раз на малограмотную аудиторию. Толкования же возникли именно в силу того, что люди всё-таки замечали ляпы, ошибки, так что нужно было спасать авторитет «слова божьего». Вот потому-то и стали вести разговоры о «духовных младенцах» (1 Кор. 3, 1), которые без «пастырей» ничего уразуметь не способны. И – да, материальная и идеологическая заинтересованность тут однозначно играли едва ли не ведущую роль.

Между тем для принятия «твердой пищи» (1 Кор. 3, 2) у людей должны быть достаточно сбиты нравственные ориентиры, способность к критическому восприятию информации, отброшена логика и здравый смысл. Иначе бы не оправдывали, например, убиение всех египетских первенцев, истории, в которой медведицы растерзали 42 ребенка за пустяковый проступок, беспощадный геноцид и жестокость на страницах Священного Писания.

Бог людям велел: «Любите врагов ваших» (Мф. 5, 44), но сам со своими готов расправиться предельно жестоко: «Врагов же моих тех, которые не хотели, чтобы я царствовал над ними, приведите сюда и избейте предо мною» (Лк. 19, 27). А, на минуточку, ничего не смущает, что во «врагах» бога оказались его же создания? Извините, но на кого ж пенять-то, коли… он оказался несостоятельным как творец-воспитатель?

«Святые отцы» истолкуют всё, что угодно, так, как это будет нужно для них и власть имущих. А «продвинутые духовно» уже сами с радостью собирают костры для всех, кто не хочет «возрастать» подобным образом. Вот они, «плоды» религиозной жизни по факту.

А так… когда-то кому-то что-то было сказано, через века записано, кому-то что-то «открылось»… Во время посещения монастырей я поражалась бьющей ключом «духовности»: каждый второй приезжавший туда батюшка был прозорливым, а странники через одного – духовидцами, старцами и старицами, находящиеся же в монастыре паломники и некоторые из насельников благоговейно подхватывали сказанное. Какие только побасенки не возникали у меня на глазах. Так что к «откровениям» есть все основания относится скептически.

По Библии, ветхозаветный Яхве целых два раза начертал на скрижалях закон; писал, подробно и чётко, Моисей; писали пророки; остались послания от апостолов (хотя авторство большей части не установлено). Но сам Иисус, спаситель мира, не оставил ни строчки! Да и ученики почему-то не торопились запечатлевать ни жизнь сына божьего, ни его учение… Ему было безразлично? Ведь то, что включили в новозаветный канон, содержит множество ошибок, и потому по определению не может быть от Бога. Разве так относятся к ответственной миссии? В результате на основе записанного возникла ещё уйма учений, каждое из которых уверяет в своей истинности. А ведь цена заблуждений – вечная мука. Богу всё равно?

…Не нужно представлять Творца мира недоумком, который не знает, как донести до людей слово спасения так, чтобы они поверили. Богохульство это. Впрочем, все «аргументы», почему же Бог не явит более внятных доказательств своего существования, – просто «разговоры в пользу небедных», сплошное идеологическое<small>12</small> словоблудие.

И вот я, самый обычный человек, из «малых сих», столкнулась с темами, которые не являются какими-то сверхсложными или необычными. Неужели стремление глубже вникнуть в то, чему посвящаешь жизнь и все силы души своей единственной жизни, преступно? Разве слово Божие может бояться всестороннего изучения? Причём исследователи абсолютно ничего не добавляли, просто брали параллельные тексты и сравнивали, высчитывали… Никаких толкований и иносказаний.

Анализ вероучения привёл к выводу, что христианство не имеет отношения к богооткровению. И что? Я – паршивая овца? Но тогда для кого пришёл спаситель, если, в сущности, так легко можно убедиться, что человек занимается самообманом и аутотренингом (нужно лишь быть честным с собой)? Чуть засомневался – в отбраковку, в ад? Ведь православие не признаёт чистилища. Разве это не селекция? Где здесь любовь к человечеству? Жертва Христова? Но бог сам себя себе же принёс в жертву за людей, о которых знал, что они всё равно пойдут в погибель. И получается, что распял себя напрасно, т. к. всё равно сам же отправит на вечные муки тех, ради «спасения» кого он сам себя казнил… Существо, которое само себе и сын, и отец и которое самого себя самому себе принесло в жертву… Никто у бога её не требовал, как и люди не просили их создавать.

И не может быть, чтобы не существовало других вариантов «спасения», ведь ему всё возможно, не так ли? Но крестная смерть была его добровольным выбором, поэтому неправильно вменять роду человеческому в вину, что он её «не оценил». Да, среди людей можно встретить позицию: «Вот, я для тебя столько сделал, а ты, неблагодарный…» Но это типичный пример родительского эгоизма. Только вот пристало ли Богу так себя вести?

Не хочу ёрничать, но смотрите, что получается. Помните высказывание «Се, стою у двери и стучу» (Откр. 3, 20)? По сути диалог таков: «Впустите меня». – «Зачем?» – «Чтобы я спас вас». – «От чего?» – «От того, что я с вами сделаю, если не впустите меня». Ну и о какой свободе выбора тут можно говорить? Выходит, или живи, как Я хочу, или плохо тебе будет?

Напротив, в порядке вещей, когда дети выбирают самостоятельную жизнь – они должны взрослеть, избавляться от инфантилизма, учиться ответственности. И тогда с годами могут вернуться к родителям, с благодарностью оценив их заботу, будучи с ними на равных в зрелой любви и став им верными помощниками.

Если уж мы созданы по образу и подобию Божию, то нашему «детскому» духу как раз естественно искать и создавать свои пути в мире, мы ведь творцы по своей природе. Это признак нормального развития. И уж коли дал жизнь существам с подобным потенциалом, разумно и организовать развивающую среду для тех, кто более пытлив, самостоятелен и хочет попробовать свои силы на другом поприще, чем то, что предлагается создателем. Вот это и будет подлинным проявлением и любви к своим творениям, и уважением к их свободе выбора. А не отсутствие альтернативы – или со Мной, или мучайся вечно.

Впрочем, если включить здоровое нравственное чувство, то библейский бог (как ветхозаветный, так и новозаветный, см. хотя бы Лк. 19, 27, да и не забываем: «Я и Отец – одно») предстаёт крайне отвратительным персонажем во всех отношениях, любовь к людям в нём не ночевала, как и милосердие, благость, ect. Закомплексованный божок-человеконенавистник древних невежественных скотоводов с непомерными амбициями и гонором…<small>13</small>

А вообще, полагать базовым понятием учения вину (кругом и во всём виноват человек, греховный и сплошь непотребный) – крайне деструктивно для целостности личности, её психики. И также губительно жить ради смерти (посмертной участи души). И ничего не меняется при замене на «ради вечной жизни», это всего лишь игра словами при неизменной сути, банальная софистика.

Зато, не отрицаю, великолепное средство манипуляции вкупе со множеством навязанных правил и ограничений. И человек попадает в полную психологическую зависимость. Вон, секты это быстро взяли на вооружение. Механизм управления сознанием одинаков.

Собственно, для пересмотра мировоззрения достаточно убедиться лишь в том, что Священное Писание не является богодухновенным и откровением свыше. Ну а изучение генезиса христианства ставит на религии погребальный крест.

«Религия есть самосознание и самочувствование человека, который или ещё не обрёл себя, или уже снова себя потерял. Но человек – не абстрактное, где-то вне мира ютящееся существо. Человек – это мир человека, государство, общество. Это государство, это общество порождают религию, превратное мировоззрение, ибо сами они – превратный мир. <…>

Упразднение религии, как иллюзорного счастья народа, есть требование его действительного счастья. Требование отказа от иллюзий о своём положении есть требование отказа от такого положения, которое нуждается в иллюзиях. Критика религии есть, следовательно, в зародыше критика той юдоли плача, священным ореолом которой является религия.

Критика сбросила с цепей украшавшие их фальшивые цветы – не для того, чтобы человечество продолжало носить эти цепи в их форме, лишённой всякой радости и всякого наслаждения, а для того, чтобы оно сбросило цепи и протянуло руку за живым цветком. Критика религии освобождает человека от иллюзий, чтобы он мыслил, действовал, строил свою действительность как освободившийся от иллюзий, как ставший разумным человек; чтобы он вращался вокруг себя самого и своего действительного солнца. Религия есть лишь иллюзорное солнце, движущееся вокруг человека до тех пор, пока он не начинает двигаться вокруг себя самого»<small>14</small>.

Классика бессмертна! Но ведь надо ж было самой наступить на грабли!

У меня нет полемического задора, нет ненависти к христианству, в частности к православию. Сама виновата, что вляпалась и убила на иллюзию действительно лучшие годы – хотя бы потому, что жизненные ресурсы уже подточены, значительно исчерпаны, как писала об этом выше.

Мне больше неинтересны «духовные» дела или религиозная философия ни в каком виде и ни у какого учения. Для меня совершенно равнозначны все «духовные» практики – это явления одного порядка. И вопрос, существует ли бог, мне ныне тоже безразличен. Возможно, есть альтернативно разумное существо небелкового происхождения, имеющее какие-то возможности воздействия на материю, которые недоступны нам. Наверное; чего только во Вселенной не встретишь. Но в моей жизни оно никак не проявляется, не мешает, не помогает. Оно параллельно. И получается жить без него, в нём нет необходимости. А возникновение космоса и человека ничуть не хуже укладывается хотя бы в теорию Мультивселенной.

Не исключаю, что существует много непознанных вещей, явлений, но я с ними не сталкиваюсь, они никак не влияют на моё бытие. Мне не нужны никакие чудеса и знамения. Есть лишь одно желание – отвращаться отеческих басен и преданий старцев и не пускать их больше в свою жизнь.

15

Не думаю, что знакомство с моей историей для «стоящих в вере» что-то изменит. Наверное, ужаснутся, как «легко отпасть от Бога», и станут ревностнее себя блюсти. Что ж, люди взрослые, их жизнь – это их зона ответственности.

Скорее, мне хотелось бы обратиться к людям, которые, как я в своё время, горят желанием посвятить свою жизнь высшему смыслу. Безусловно, имеют на это право, уж коли не хватает мудрости ли, мужества ли, терпения ли, чтобы всесторонне вникнуть в предмет своей веры и испытать его. Но примите дружеский сочувственный совет: прежде чем уйти из светской жизни – в монастырь ли, или просто выбрать работу в церковной сфере, получи́те качественное образование, освойте полезную профессию, возможно, не одну. И желательно это делать своевременно. Позже тоже можно, и я тому пример, но уже даётся сложнее. Хотя пугаться всё-таки не стоит, уж коли такое случилось. Дорогу осилит идущий, а под лежачий камень вода не течёт. Когда я решилась изменить, так скажем, светский образ жизни, было ещё советское время, и предвидеть «возрождение веры» обычные люди не могли. И была совсем другая ситуация с работой, стабильностью жизни. Люди спокойно жили и без специального образования.

Невозможно предугадать, как сложится жизнь. Но вы будете более свободны в своём выборе, если после долгих лет пребывания в церковной среде возникнет необходимость вернуться в мир. И при желании всегда можно подтянуться до нужного профессионального уровня. Главное, что у вас не будет фатального страха перед социумом, в который не будете знать, как интегрироваться.

Причём я не веду речь о разочаровании/«отпадении от веры». Ситуации могут быть самые разные. Начиная с самой очевидной – вы станете не надобны из-за подорванного здоровья до вариантов: началась война, требуется уход за кем-то из родных, внезапно племянники остались сиротами, – короче, включите фантазию. А если вы считаете, что «подстелить соломку» – это маловерие, то исходите из соображений, что, имея профессию, лучше послужите Церкви в качестве специалиста, а по факту – будут какие-то иные варианты послушаний, кроме коровника, тяжелейших сельхозработ и кухни. Потому что, повторю, здоровье в женских монастырях теряется очень быстро. Да и владение светской профессией вообще может пригодится, даже если вы решите подвизаться на другом поприще, но в церковной области.

Да, мне искренне жаль идеалистов-максималистов. Но, может, хоть кому-то моя история поможет задуматься/понять, что, пока есть энергия, не растрачены силы души, полезнее всё-таки упражняться в деятельной любви. В нашей стране сфер реализации себя в ней очень много. В живом, творческом общении с другими людьми можно быстрее увидеть свои слабости и пути их преодоления, легче очищаться от страстей, если говорить на церковном языке. Молиться же и внимать себе это не мешает. Ну а коли за жизнь взгляды не изменятся, то когда с годами душа достигнет зрелости – социальной и психологической, можно думать и о церковном служении, если так хочется. И не бойтесь, что упустите благоприятное время – с возрастом в духовном делании приобретается навык, рассуждение, и многое даётся быстрее и легче благодаря жизненному опыту.

Ну а если будут появляться какие-то сомнения, вопросы, то не пугайтесь их, не корите себя за «нестойкость в вере». Попытайтесь разобраться, не откладывая дело в долгий ящик – жизнь коротка. Божественная истина не может бояться пристального внимания.