Анатолий Несмеян: Технологии протеста

Вместо введения: Данная статья написана в модернистском стиле - это значит, что все основные тезисы в ней, как принято, в частности, в современной американской политологии, не доказываются и не разъясняются - но прямо постулируются. Тем не менее, в ней есть вполне содержательные идеи, которые и делают возможным для размышления и дискуссии.

Игорь Артёмов.

Для меня всегда были интересны технологии, которыми пользуются для строительства социальных субъектов. События 12 июня 2017 года позволяют сказать, что в России вполне отчетливо появились новые технологии (а главное, люди, их применяющие), позволяющие более эффективно строить новый социальный субъект — протестное движение.

То, что в России вопрос его строительства перезрел, нет никакого смысла пояснять. Хотя и нужно. Действующая власть зачистила политическое поле, выхолостив любую альтернативную точку зрения. Даже номенклатура была построена и загнана в стойло — в нулевые годы была возможность создать полноценную буржуазную демократию, основанную на конкуренции двух номенклатурных страт — федеральной под крышей «Единства» и регионально-отраслевой под крышей «Отечества — Всей России». Но бандитская группировка, озабоченная строительством Mafia State, не была заинтересована даже в буржуазной демократии, а потому в короткие сроки была создана сугубо мафиозная структура управления, названная «вертикалью», хотя в целом она была скорее конгломератом различных ОПГ и каморр, каковой остается и по сей день.

Отсутствие публичной политики, как борьбы интересов разных социальных групп, было переведено в номенклатурные подковерные аппаратные войны, для населения альтернатива была вообще перекрыта наглухо — ему было предписано заниматься политикой лишь фактом прихода на выборы, которые в открытую фальсифицировались, и просмотром четырех основных парадных никчемных мероприятий в год, связанных с публичными выступлениями Путина.

Естественно, что такая ситуация не могла и не может длиться вечно. Отрезанные от политики люди лишены даже иллюзорной  возможности влиять на свое собственное будущее. Власть украла у них не только деньги и страну, она украла у них и у их детей будущее. И это гораздо более страшно, чем просто нищета или безправие. Лозунг Исламского государства «Я не буду жить в унижении» в данном случае универсален и актуален, в том числе и для России.

В такой обстановке первый естественный шаг — строительство именно протестного движения. Только на негативе и отрицании можно набрать критическую ресурсную массу, которая затем должна быть объединена в организационную структуру и вооружена технологиями борьбы за власть. Ничего другого в этом случае придумать нельзя — поэтому первым шагом всегда является создание протестного движения, как основы будущего социального субъекта, ориентированного на смену правящего клептократического мафиозного режима Путина.

Попытка его строительства предпринималась в 11-12 годах, однако лидеры протеста оказались неспособными создать соответствующие оргструктуры  для того, чтобы использовать мощный ресурсный потенциал, самопроизвольно возникший в ходе «болотных» событий.

Оппозиция сформировала Координационный совет, благополучно развалившийся. А это, в свою очередь, быстро затушило возникший протестный потенциал, оставшийся без цели.

Последовательность же действий всегда одна и та же: на первом этапе ключевой вопрос — приход к власти. С полной сменой действующей власти или с вхождением во власть без ее тотального сноса — неважно (хотя в случае с Mafia State вопрос однозначен). Второй этап — борьба между группами, в составе коалиции победителей пришедших к власти. Третий — победитель этой борьбы предлагает и (или) навязывает свою программу.

Вторая попытка собрать под себя стихийно возникший ресурс могла была быть проведена в 14-15 годах, когда на волне массовой поддержки идей Новороссии и борьбы за Русский мир (что безусловно шло в полный разрез со стратегией действий путинского Mafia State) вернувшиеся с Донбасса идейные полевые командиры имели колоссальную поддержку в народе.  Но в итоге — нежелание, неспособность или непонимание в постановке задач. Строительство оргструктур, для которых вопрос смены власти и, соответственно, политики в отношении строительства Русского мира был бы ключевым, так и не состоялось. Все структуры занимались ликвидацией последствий катастрофы на Донбассе, которую устроил путинский режим вместе со своими подельниками из Киева. Никто даже не пытался произнести вслух крамольные слова и обозначить не следствие, а причину происходящей катастрофы. Всё это привело к тому, что кредит доверия и людской ресурс были очень быстро исчерпаны и растаяли, как дым. Все по той же причине: нет сформулированной задачи, целью которой является приход к власти — и ваш кредит, и ваш ресурс исчезают. Вне коридоров власти любые ваши самые правильные слова так и остаются словами и благими пожеланиями.

События марта и июня 2017 года выглядят крайне любопытными, так как с одной стороны, уже обозначен протестный ресурс — молодежь. Он составляет очевидное ядро сторонников Навального.  Навальный исключает этап блокирования с другими несистемными оппозиционными лидерами, а значит — заранее пытается проскочить этап борьбы уже с ними. Опыт КС не прошел даром — он и не пытается строить новую координационную структуру.

Однако его ставка на молодежь в таком случае сразу же обозначает и проблемное место его стратегии — долгосрочность. В относительно стабильной стране ставка на молодежь логична, если вы нацелены на 5-10-летний цикл борьбы. За это время ваш ядерный электорат повзрослеет, займет определенные позиции в социуме, к нему подтянется новый молодняк — и у вас под рукой окажется очень серьезный ресурс. На короткой дистанции такая стратегия выглядит более сомнительной. А длину дистанции сейчас определяет как раз неустойчивое положение страны — она ощутимо валится в катастрофу, и долгосрочные, да даже среднесрочные технологии борьбы за ключевой ресурс — людей — могут провалиться только по этой причине.

Окружающая среда создает еще одну систему противоречий, связанную с неустойчивостью окружающей среды. Возникает триалектическое противоречие, прогнозирование которого возможно только в сценарных прогнозах. Уже поэтому ответить на вопрос «как будут дальше развиваться события» однозначно невозможно.