Конструктор боевых машин

На модерации Отложенный

В 1920-е и 1930-е годы происходило становление и развитие советского военно-промышленного сектора. Страна окруженная недоброжелательными буржуазными государствами,  нуждалась в крепкой армии и мощном оружии.

Особенно сильно процесс пошел в гору, во время индустриализации. Этот процесс включал в себя формирование (обучение и внедрение) новых кадров. Одним из таких стал Жозеф Яковлевич Котин

Имя его помнят не так хорошо, как имена других конструкторов. Кем же был этот человек?

Биография звучит довольно сухо. Родился 26 февраля (10 марта) 1908 года в Павлограде, Екатеринославской губернии (ныне Днепропетровская область, Украина), в семье обрусевших поляков.

С 1927 года учился в ХПИ.

С 1930 года — в РККА. Член ВКП(б) с 1931 года.

В 1932 году окончил Военно-техническую академию имени Ф. Э. Дзержинского. В 1932—1937 годах — инженер, затем начальник КБ научно-исследовательского отдела Военной академии механизации и моторизации РККА.C 1937 года — главный конструктор Кировского завода.

Вот, что можно найти в официальном источнике. Но на самом деле он был более глубокой, по своему интересной личностью

...........................................................................................

  О том, как начинался трудовой путь гиганта партийной танковой мысли. Книга "Конструктор боевых машин", стр. 8:

  "Справка, выданная ему в августе 1927 г. для предъявления в учебное заведение, свидетельствовала, что Котин с 19 сентября работал в должности подручного слесаря с тарифной ставкой по  пятому разряду."

  Думаю, это означает только, что должность слесаря в эпоху диктатуры пролетариата ставилась высоко: у слесаря не только  мог быть подручный (вроде оруженосца: напильники подносить и  т. д.), но даже подручный 5-го разряда.

В августе 1929 года Ж.Я. Котина как отличника учёбы с третьего курса отправили в престижную ленинградскую Военно-техническую академию им. Ф.Э. Дзержинского. Как раз в этом году там сформировали бронетанковое отделение, через год ставшее факультетом механизации и моторизации РККА – Котин оказался в числе первых его курсантов. Лекции студентам читали представители высшего руководства страны и армии. Ж.Я. Котин вспоминал: 

«…я слушал выступления С.М. Кирова, К.Е. Ворошилова, В.К. Блюхера, М.Н. Тухачевского. Нам было прочитано немало интересных докладов и лекций по разным вопросам в самых различных областях знаний».

В академии для демонстрации курсантам и обучения собрали значительный танковый парк, состоящий, в основном, из трофейных или купленных за рубежом машин. Жили студенты в казарме на 300 коек, под которую отдали парадный зал бывшего Меншиковского дворца на Васильевском острове.

Эта книга библиография Котина

 

Жозеф Котин вспоминал как он начинал свой путь наверх:

  "Было такое время - двадцатые годы. Бурные годы. Мой путь можно назвать типичным для той поры. Устроился на завод 'Труд' в Харькове. Появилась тяга к знаниям, начал учиться на рабфаке, потом поступил в Харьковский политехнический институт.

В 1930 году объявили спецнабор в высшие военно-учебные заведения, и я стал слушателем Военно-технической академии имени Ф. Э. Дзержинского. Там при подготовке дипломного проекта и разработал конструкцию колесно-гусеничного танка. Сейчас, наверное, странно звучит такое название: колесно-гусеничный. Всем от мала до велика ясно, каким может и должен быть танк. А тогда шел поиск, шли споры.

Изготовляли танки с тремя и даже с пятью башнями, начиняли их огромным количеством оружия. Неповоротливость, большой экипаж машин не смущали их создателей, которые считали, что главное для танка -- броня и огонь. Существовало и другое мнение. Делали так называемые 'кавалерийские' танки, обладавшие высокими скоростными качествами, но с тонкой броней и слабым вооружением.

Третьи же конструкторы пытались найти золотую середину, добиться такого положения, чтобы танк имел и хорошее вооружение, и достаточную скорость, и надежную броневую защиту.

 В моем дипломном проекте в какой-то мере отразились именно эти взгляды. Я предлагал взять наш автомобиль АМО-3 за основу колесно-гусеничного танка, который довольно быстро двигался бы и по дорогам, и по бездорожью, отличался бы хорошей маневренностью.

Достаточно сильный двигатель позволял оснастить танк броней и оружием. Диплом я защитил успешно.

А через несколько дней начальник факультета Иван Петрович Тягунов вдруг сообщает, что в академию приехал М. Н. Тухачевский, отобрал заинтересовавшие его работы, в том числе мою, и хотел лично послушать, как мы будем отстаивать свои проекты.

 Эта вторичная защита оказалась для меня счастливой. Здесь же, в научно-исследовательском отделе академии, где я учился, началась моя конструкторская деятельность. По материалам дипломного проекта изготовили танк МС-1. Впереди - колеса, сзади - гусеницы.

И еще одно удачное решение ходовой части - два ведущих моста. МС-1, правда, в небольшом количестве, участвовал на маневрах под Винницей.

После окончания академии меня назначили туда же, в проектный сектор, поручили сделать пулеметную установку на базе мотоцикла. Тогда впервые я познакомился с пулеметом конструкции Дегтярева. Установку мы получили быстро, ее демонстрировали на Красной

площади во время парада..."

  Какой МС-1 имеется здесь в виду, непонятно. Наверное, модификация того МС-1, который ещё и Т-18.

Танк МС-1, к которому, наверное, приделывали колёса по Котину, потому что так захотел Тухачевский.

 

Котин стал работником научно-исследовательского отдела Военной академии механизации и моторизации РККА, в справочнике сказано так об этом:

"С 1932 года Ж. Я. Котин проходил службу в научно-исследовательском отделе Военной академии механизации и моторизации РККА. Более пяти лет он занимался исследованиями в области совершенствования бронетанковой техники.

В сферу его деятельности входила разработка конструкций сверхтяжелых танков, эксперименты по воздушному десантированию и приводнению плавающих танков Т-37 путем сбрасывания их с самолетов с небольшой высоты без применения парашютов. Но это было только начало творческой деятельности  конструктора боевых машин."

М. Тухачевский считал, что надо строить скоростные, многобашенные танки

Котин делал все, чтобы угодить тогда очень влиятельному Тухачевскому

 

В качестве работника научно-исследовательского отдела Военной академии механизации и моторизации РККА Котин причастен если не к разработке, то к обеспечению массовости выпуска плавающего танка  Т-37А, которого с 1933 по 1936 год было наклёпано 2225 штук.

В справочнике сказано так:

  "В Рабоче-крестьянской Красной армии они предназначались для выполнения задач связи, разведки и боевого охранения частей на марше, а также непосредственной поддержки пехоты на поле боя.

Т-37А массово использовались во время Польского похода РККА 1939

года и Советско-финской войны 1939-1940 годов. Т-37А также принимали участие в боях начального периода Великой Отечественной войны, однако большинство из них достаточно быстро было потеряно."

  Потеряно, наверное, при попытках "непосредственной поддержки  пехоты на поле боя" в контратаках, а не в засадах или при выполнении задач связи и разведки

Чтобы угодить военному начальству Котин усердно работал над танком Т-37

Машина была провальной, не годившейся для полномасштабной войны

 

По сути этот танк представлял собой мобильную пулемётную позицию (которая в пехотном бою была хуже "стационарной" в том отношении, что была более заметной).

Он представлял собой что-то вроде усовершенствованной тачанки: средство непосредственной поддержки не пехоты, а конницы (для пехотного боя он имел слишком тонкую броню).

Если бы он хоть мог принимать на борт десант из человек четырёх, тогда его можно было бы беречь на случаи массового преодоления водных преград или даже в качестве транспортного

средства мобильной пехоты.

Вот что пишут о танке авторитетные источники:

  "Еще одной интересной работой по десантированию Т-37А были  опыты по сбросу танков на воду. Такие испытания были проведены в октябре 1936 года на Медвежьих озерах под Москвой. Работы по проектированию подвески и механизма сброса велись под руководством

начальника проектно-конструкторского сектора научно-испытательного отдела ВАММ имени Сталина военного инженера 3 ранга Ж. Котина

(через два года он возглавит КБ Кировского завода в Ленинграде).

Сброс танка в воду осуществлялся с минимально возможный высоты - 15-20 метров.

Для предохранения танка при ударе о воду под днищем машины монтировались специальные амортизирующие приспособления различных типов: дубовые брусья, брезентовый экран с сосновыми рейками и еловый лапник, уложенный между экраном и днищем танка.

В ходе испытаний был проведен сброс на воду трех Т-37А с различными вариантами амортизации, из которых наиболее удачным оказался вариант с еловым лапником. Тем не менее, все три танка получили серьезные повреждения днища при ударе о воду и затонули.

Поэтому дальнейшие эксперименты по сбросу на воду Т-37А были прекращены."

Т-37А сбрасывали с воздуха, эти испытания окончились полным провалом

 

Сам Котин  так описывал работу над методами беспарашютного десантирования на воду плавающих танкеток Т-37А, что и послужило темой его диссертации. Вот что он вспоминал об этом: 

«…очень важно было определить весь диапазон возможностей танка как боевой машины. Мы много работали, например, с плавающими танками и даже пытались «научить» танк летать.

Для этого танк Т-37 подвешивали к тяжелому бомбардировщику ТБ-3 и потом сбрасывали в воду».

Карцев Л. Н. о Котине :

  "Он никогда не высказывался отрицательно о действиях и предложениях государственных деятелей. Брался сразу за реализацию их идей. Примерами тому могут быть пожелание Н.С. Хрущева спроектировать танк на воздушной подушке, а также предложение В. А.

Малышева создать танк с газотурбинным двигателем.  Когда меня вызывали на какие-нибудь совещания в Ленинград, в танковый институт, я всегда, в порядке интереса, посещал

Кировский завод. Котин принимал меня всегда радушно, рассказывал и показывал, чем они занимаются. Во время одного такого посещения по дороге в КБ я зашел к военпредам, где работали мои товарищи по Академии. У нас состоялся такой разговор с районным инженером, полковником А. П. Павловым.

- Александр Петрович, чем сейчас занимается Котин?

- Американский колесный трактор сдирает.

- Не понимаю, при чем тут трактор? Ведь Котин танкист...

- Если Котину скажут: 'Сделай спутник', он возьмется, не сделает,

  а его заместитель Ермолаев докажет, что спутник летает."

  Леонид Николаевич Карцев (род. в 1922 г.) руководил разработкой танков Т-55, Т-62, Т-72.

Конструктор Лев Карцев вспоминал, что Котин никогда не говорил "нет" вышестоящим лицам

Брался за все проекты, даже заведомо провальные, как танк на воздушной подушке

 

Таинственное замечание из тех же воспоминаний Карцева:

  "...я вспомнил случай, как во время моего дипломного проектирования конструктор Сергеев сказал: 'Котин не будет спать ночами, если кого-то не подцепил на крючок'."

Нередко наилучшая форма вредительства -- старательно выполнять   распоряжения начальства: не критиковать их и не упираться, когда они представляются неправильными. Начальство, как и все люди,  иногда существенно ошибается.

И оно, как правило, не против того,  чтобы ему тактично помогали своевремено обнаруживать и исправлять  его собственные ошибки: не портя репутации и не создавая угрозы  подсиживания.

Но указывать начальству на его ошибки -- это в личном плане может быть более рискованно, чем беспрекословно выполнять распоряжения и надеяться, что сплоховавший руководитель в случае неудачи сделает "козлом отпущения" не тебя.

Такого рода вредитель не ошибается, как начальство, а осознанно отказывает начальству в помощи. Элемент осознанности делает возможным употребление слова "вредитель", хотя вред присутствует не в качестве намерения, а в качестве побочного результата, с которым индивид смиряется.

Получается, излишне покладистый Жозеф Котин, занявший одно из  ключевых мест в танковой области и своим участием снизивший качество системы принятия важнейших решений, касавшихся танков, был в некотором смысле вредителем. Разумеется, не намеренным, а всего лишь пренебрегавшим общественными интересами ради собственной карьеры.

 Еще один танк, к которому был очень причастен Котин  сначала в качестве специалиста научно исследовательского отдела Военной академии механизации и моторизации РККА, а потом в качестве начальника конструкторского бюро Кировского завода, назывался Т-29.

3-х башенный вооруженный до зубов танк Т-29

Главным качеством этого танка была скорость, которую он развивал аж до 81 км/ч

Это соответствовало представлениям о роли танков в 1930-е годы

 

На танке устанавливался АВИАЦИОННЫЙ двигатель, что означало повышенную горючесть.

  Скорость танка была прекрасной, но он, будучи крупной целью,  имел слишком тонкую броню, которая сгодилась бы лишь для чего-то более приземистого, узкого, короткого. Вдобавок наверняка имелись большие сложности с ходовой частью.

  "Конструктор...",стр. 51:

  "Котин много времени и сил отдавал отработке опытных экземпляров Т-29."

В итоге танк в серию не пошёл. Основной  разработчик танка Н. В. Цейц был в сентябре 1937 г. арестован по обвинению во вредительстве. Работы над танком были свёрнуты. Кто на кого там стучал -- вопрос, который останется здесь без ответа.

...............................................................................

В мае 1937 года в руководстве Красной Армии произошли серьезные изменения. Маршал М. Н. Тухачевский был арестован за гос. измену, осужден и расстрелян. С его уходом и начала угасать целая эпоха в танкостроении.

 

Падение Тухачевского в мае 1937 года стало началом пересмотра роли танков

Его арест стал началом конца эпохи много-башенных и скоростных танков дальнего действия

 

Но Жозефа Котина, который до этого старательно исполнял все вредительские указания Тухачевского не арестовали. Для Котина 1937 год стал годом карьерного прорыва -- он получил повышение, став главным конструктором Кировского завода.

Вместе с арестами военных, начались чистки директорских корпусов от вредительских кадров. В конце 1936 года начались репрессии среди руководителей и конструкторов передовых танковых предприятий СССР.

Памятник Кирову возле Кировского завода

Чистки на заводе создадут вакантные места и одно из них займет Котин

 

Флагман тяжёлого машиностроения Ленинградский Кировский завод (далее – ЛКЗ) одним из первых ощутил на себе гнев властей. В ноябре 1936 года здесь арестовали главного конструктора танкового специального конструкторского бюро СКБ-2 О.М. Иванова. Вместо него в мае 1937 года на эту должность назначили Ж.Я. Котина.

Часто утверждается, что к этому назначению приложил руку маршал Ворошилов. Так ли это на самом деле?

Если учесть, что замом Котина вскоре стал его приёмный сын Пётр Климентьевич Ворошилов, то, скорее всего – да. Советскому танкостроению такое решение уже через несколько лет принесло неоспоримые дивиденды.

 

В мае 1937 г. Жозеф Котин стал главным конструктором Кировского завода

Главному конструктору Котину на тот момент было всего 29 лет

 

 Котина назначают главным конструктором СКБ-2 Ленинградского Кировского завода. На Кировский завод прибыл, как будет потом сказано в различных документах, 'молодой, энергичный, исключительно инициативный, обладающий колоссальной работоспособностью, огромными организаторскими способностями' военный инженер Жозеф Яковлевич Котин.

В СКБ-2 тогда работало всего лишь 25 человек. Оно размещалось на территории завода, в небольшом здании с деревянной надстройкой второго этажа. Возглавив СКБ-2, Котин понимал, что конструкторам предстоит решать параллельно две задачи: модернизировать серийно выпускаемые танки Т-28 и разрабатывать новый тяжелый танк.

 Первый крупный проект, танк, к которому был очень причастен Котин  в качестве начальника конструкторского бюро Кировского завода, назывался "Сергей Миронович Киров" (СМК).

Сам Котин вспоминал об проекте такого танка так:

««Двухбашенный был моим первенцем. И мучился я с ним, и осваивал сложную науку конструктора, учился делать машины, обладающие мощной ударной силой на поле боя. Помню, как в конце 1938 года в самых высоких инстанциях обсуждался проект СМК.

Наш „кировец“ получился очень громоздкий: имел три орудийные башни, на вооружении — несколько пулеметов. Потому при огромном весе скорость и проходимость его оказались низкими.

Мы считали — так положено. Танк предназначен для сопровождения пехоты.

Однако многие из участников обсуждения, в первую очередь военные, сумели убедить нас, что войскам необходим не железный бастион, а хорошо защищенный, вооруженный и в то же время очень маневренный танк, позволяющий совершать обходы и охваты противника, наращивать при необходимости силы в нужном месте».

Кроме того, уже к середине 1930-х годов противотанковая артиллерия сделала развитие многобашенных танков бесперспективным.

Чтобы защитить все башни и многочисленный экипаж от снарядов противотанковых пушек, нужна была толстая броня, и ее масса делала танк недопустимо тяжелым.

Поэтому число башен на танках стало быстро уменьшаться, сначала до трех, потом до двух.

 

Танк СМК был много-башенной конструкцией и еще делался по эскизам времен Тухачевского

Но это был последний много-башенный танк СССР, больше таких машин не делали

 

Один вопрос лежит в такой плоскости – был ли Котин 100% конструктором? Автором идей?

Называть Жозефа Котина конструктором танков -- значит, выражаться не вполне точно.

Котин скорее совмещал работу конструктора с работой партийного организатора, причем второе перевешщивало первое.

О начале политической карьеры Котина в Харьковском технологическом институте в его библиографии сказано так

  "А дел у студента Котина было действительно много. Рабоче-крестьянская инспекция ЦК КП(б) Украины поручила студентам Технологического института участвовать в рейдах по проверке государственных учреждений Харькова.

Необходимо было не только выявлять недостатки в трестах и главках, но и давать свои предложения по перестройке их работы.

Отчёты молодого Котина в РКИ Украинской республики о результатах проведенных рейдов отличались особенной глубиной, а предложения его всегда были из наиболее деловых."

  Недоучившиеся сопляки, выявлявшие недостатки в трестах и главках, -- что-то вроде советских хунвейбинов, терроризировавших интеллигенцию и служащих. Ещё заметим, что читать всякие книжки  студенту Котину было, скорее всего, некогда: он же главки проверял.»

А вот еще заметочка. О продолжении политической карьеры Котина в Военно-технической

академии в Ленинграде:

  "В академии Ж. Я. Котин быстро выделился, завоевал авторитет. Его избрали секретарём комсомольской организации факультета, а в 1931 г. коммунисты академии приняли его в члены коммунистической партии."

Однокашник Котина Н.М. Клепацкий вспоминал: 

«…Где бы он ни появлялся, вокруг него собирались люди, он сыпал остротами, был неутомим на выдумки и постоянно что-нибудь изобретал и сочинял.

Вскоре мы стали вместе работать в комитете комсомола института, и здесь я понял, что мой сверстник не только острослов, но и прекрасный организатор, энергичный и дисциплинированный работник, с необыкновенной ответственностью относящийся к порученному делу».

Жозеф Яковлевич Котин в первую очередь был коммунистом, а потом уже конструктором

Видна главная роль Котина – организационная, устранить недостатки и правильно наладить рабочий процесс. Котин был «оком» партии в технологических бюро. Но был ли он конструктором?

Котин в самом деле участвовал в проектировании танков в качестве начальника конструкторского бюро, в котором ведущими конструкторами танков были другие люди. Но он всегда участвовал в процессе, за ним всегда было последнее слово.

Котин рано (ещё до достижения 30-летнего возраста) выбился в начальники и в дальнейшем больше организовывал процесс конструирования, чем реализовывал.

Он брал на себя отношения с тов. Сталиным и т. п. Отличиться  большими достижениями в качестве действительно конструктора танков Котин попросту не успел: танки разрабатываются годами, а Котин слишком быстро пошёл на повышение.

О том, как участвовал Котин в собственно конструировании, есть в написанной о нём книжке "Конструктор боевых машин":

  Вспоминая о конструкторском поиске по части пулемётного вооружения тяжёлого танка, конструктор К. И. Буганов писал:

'Однажды  Ж. Я. Котин спрашивает меня:

 "Как вы смотрите на эту установку?" 

Я ответил, что установка, требующая для снятия пулемёта выхода из  машины и имеющая 179 деталей, не является конструктивной.

 "Ну, а что вы предлагаете?"

Я ответил, что хорошо бы сделать деталей пять основных и несколько вспомогательных, бронировку выполнить в виде шара, пулемёт ставить и снимать изнутри машины.

Он говорит:

 "Нарисуй, как это будет выглядеть".

Я быстро нарисовал...

Котин сказал:

"Хорошо..."'"

  Как ни странно, здесь вряд ли присутствует ирония. Схожий случай (там же, стр. 349):

  "Однажды в цех поступил новый сложный агрегат-подогреватель. В нём 76 деталей, а каждый день не один десяток готовых подогревателей надо подавать на сборку.

Дело застопорилось, и рабочие решили показать конструкторам пути упрощения узла. Замечательный умелец жестянщик П. Я. Филиппов своими руками смастерил модель.

Число деталей в узле сократилось в три раза, не потребовалось  даже сварочных работ, на которые в то время расходовался дефицитный карбид.

Главный конструктор тут же приказал испытать  предложенный мастером подогреватель, и вскоре он был принят в серию."

  Там же:

  "Несмотря на своё высокое звание и положение, Ж. Я. Котин запросто мог завязать беседу с токарем или рядовым чертёжником..."

  Да-да. Мог запросто обратиться с вопросом: "А как бы вы этосделали?" А потом сказать: "Вот пусть так и будет!".

Цех Кировского завода

Во время работ Котин спрашивал мнение рядовых рабочих

 

  Всё о том же и там же (стр. 47):

  "К творческой работе конструкторов Ж. Я. Котин умел привлекать непосредственных создателей машин -- рабочих.

'Эта часть неудобна для обработки, эта деталь очень сложная в работе...'--  часто говорили они проектировщикам. Конструкторы учитывали их замечания..."

  Однажды к творческой конструкторской работе ушлый Котин привлёк

даже товарища Сталина.

Дело было так. Весной 1939 года Котин и другие ведущие конструкторы делали доклад, представляя макеты новых моделей танков перед Политбюро. По основной программе -- созданию трехбашенного 60-тонного танка СМК «Сергей Миронович Киров» .

Макет тяжелого танка СМК, который Котин показал Сталину

Сталин прикажет убрать все башни, кроме одной

 

В целом доклад Сталину понравился, так как молодой конструктор предлагал машину с невообразимыми характеристиками -- 60-миллиметровой броней и длинноствольной пушкой калибром 76,2 миллиметра.

По воспоминаниям самого Котина, когда он закончил речь, Иосиф Виссарионович взял в руки миниатюрный деревянный макет грозной трехбашенной машины и стал ее внимательно рассматривать.

Там же, в «Конструктор боевых машин»::

  "И. В. Сталин подошёл к деревянному макету танка СМК и спросил:

- Товарищ Котин, так зачем же на танке три башни?

- Мощное вооружение: одна пушка 76 мм и две по 45, -- ответил

Жозеф Яковлевич.

- Нечего делать из танка 'Мюр и Мерилиз'! -- сказал Сталин.

  Такое выражение он часто употреблял, когда предлагалось что-то

излишне усложнённое, чересчур универсальное. ('Мюр и Мерилиз' --

дореволюционное название универмага в Москве, торговавшего разно-

образными товарами.)

  Сталин подошёл к макету, снял с него заднюю малую башню с

45-мм пушкой и спросил Котина:

- Сколько я снял?

- Три тонны, ответил Котин.

- Обратите их на усиление броневой защиты, -- сказал Сталин. --

Вам нужно ориентироваться на утолщение брони и усиление защиты

экипажа.

Незачем иметь на танке большое количество башен. А ещё

лучше, чтобы осталась одна башня!"

  Вообще говоря, это Котин должен был объяснять Сталину, сколько  башен лучше. Получается, чтобы покончить с много-башенностью в советском танкостроении, потребовалось вмешательство вождя.

 

Именно Иосиф Сталин принял решение, что впредь все танки будут иметь только одну башню

Он принял это решение, чтобы усилить броню танков

 

  "Конструктор..." о Котине, стр. 331:

  "Он никогда не стремился закрепить за собой авторство в той ил иной разработке, но одной из боевых машин не присваивалось его  имя, как это делается, например, в авиации."                

  А может, дело в том, что по преимуществу административный характер участия Котина в разработках был слишком очевидным для его сотрудников? И чтобы какой-нибудь Духов с Ермолаевым не заявляли  с партийной прямотой, что правильнее было бы называть танки по их фамилиям, и пошли в ход славные фамилии вождей?

  Какое-то ворчание среди специалистов наверняка имело место и по  поводу авторства, и по поводу целесообразности как бы котинских  разработок, потому что даже в апологетической книжке "Конструктор боевых машин" сочли необходимым дать этому некоторое пояснение

(стр. 331):

  "История создания ИС-3, самого мощного танка второй мировой  войны, вошла особой страницей в трудовую хронику Танкограда, породив немало различных мнений относительно авторства конструкции,  противоречивых оценок его технических достоинств и даже масштабов его боевого использования."

  О Котине, там же:

  "...важности и объёма своего участия в этой работе он не подчёркивал."

  Это могло быть по очень разным причинам.

  Там же, стр 130:

  "...он умел вовремя подбодрить человека. Некоторые делали так: придут, раскритикуют, скажут, что всё не годится. А он, если и раскритикует, то сразу же внесёт предложение: это можно сделать  так, или надо попробовать вот так."

  Да, вот только предварительно он, возможно, совещался насчёт  этого с рабочим Филипповым: авторство идей -- вопрос тонкий.

Кника «Конструктор боевых машин", на стр. 51 приводит такие свидетельства:

  "Подлинным признанием творческих достижений коллектива кировских танкостроителей стало присуждение главному конструктору Государственной премии, установленной в 1940 г. за выдающиеся работы в области науки, техники, литературы и искусства."

"'Дерзай, твори, изобретай, вноси свой вклад в мировую сокровищницу техники и  науки -- твои ценные начинания поддерживают партия и правительство...' -- отмечал в тот год Ж. Я. Котин в одной из своих публикаций."

Публикация была в журнале "Партийный организатор", №7 за 1941 год. Роль "партийного организатора", по-видимому, и являлась у Котина основной в танковом деле.

…………………………………………………………

В 1939 году Кировский завод и его главный конструктор приступили к созданию тяжелых танков, машин, которых ранее в СССР еще не делали. Они в историю войдут под абревиатурой «КВ».

В феврале 1939 года в СКБ-2 приступили к разработке однобашенного тяжелого танка КВ («Клим Ворошилов»). Повышению технического уровня танков способствовала разработка экспериментальных узлов и систем, таких как индивидуальная торсионная подвеска, опорные катки с внутренней амортизацией, планетарный бортредуктор и др.

Работы под общим руководством Ж.Я. Котина выполняли группы конструкторов, где ведущими по машинам были А.С. Ермолаев (по СМК) и Н.Л. Духов (по KB).

Первый образец танка KB был изготовлен в сентябре 1939 года и вместе с СМК и рядом других машин отправлен на Карельский перешеек для участия в прорыве линии Маннергейма. Толстобронные танки показали в этой операции неоспоримые преимущества, причем танк KB, снабженный новым дизельным двигателем типа В-2, оказался более подвижным и менее уязвимым, чем танк СМК.

Танк КВ

 

19 декабря 1939 года тяжелый танк KB, как и новый средний танк Т-34, был принят решением правительства на вооружение Красной Армии. Серийное производство KB было начато вместо танка Т-28.

Одновременно создавали и более мощный танк КВ-2. Четыре образца нового танка КВ-2 в начале 1940 года были изготовлены и проверены на завершающем этапе боев. Они показали высокую боевую эффективность и полную неуязвимость от огня противотанковой артиллерии противника.

КВ-2

 

В 1940-1941 годах в СКБ-2 разрабатывался вариант легкого танка с противоснарядным бронированием Т-50 («Объект 211»).

СКБ-2, продолжая под руководством Котина работу по совершенствованию тяжелого танка, разработало в 1940 году 63-тонный «Объект 220» (КВ-220) с 85-мм зенитной пушкой Ф-30 КБ В.Г. Грабина. К этому периоду относятся работы в области создания литых башен, выполненные на Ижорском заводе.

На серийный танк KB была поставлена более мощная пушка 76-мм калибра ЗИС-5, литая башня, на лобовые листы корпуса наваривалась дополнительная броня. Были развернуты работы и по созданию других тяжелых танков и САУ: 51-тонного танка КВ-3, 100-тонного танка КВ-5, САУ с 152-мм морской пушкой Бр-2 и др.

 

Василий Гаврилович Грабин, Александр Сергеевич Яковлев  и Жозеф Яковлевич Котин

 

Они трое олицетворяли военно-промышленную мощь СССР

Артиллерийскую, авиационную и танковую

 

Так был ли Жозеф Котин конструктором?

Конструкторский коллектив можно сравнить с оркестром, в котором многое зависит от солиста, будь то гениальный пианист, скрипач или тенор. Но слаженная игра всего оркестра зависит от одного человека – дирижёра.

Бывает, что дирижёр и сам является уникальным скрипачом – в советском танкостроении такой универсальностью обладал А.А. Морозов, создатель самого массового советского танка Т-54, который мог работать за кульманом, при этом управляя своим КБ.

Котин же обладал, прежде всего, уникальными организаторскими способностями, благодаря которым раскрылись таланты его конструкторов