О "братках" - "национальной гвардии" секты РПЦ?

Семинариста, рассказавшего «URA.RU» о голубом лобби в РПЦ, предупредили о расправе - https://ura.news/news/1052290921 

 

Товарищи предупредили Виктора Норкина о том, что епархия отреагирует на его интервью

Выпускник Екатеринбургской духовной семинарии Виктор Норкин вынужден носить средства самообороны после выхода интервью с «URA.RU», в котором он рассказал о голубом лобби в церковной системе, налогах в конвертах и уголовниках-семинаристах. После публикации, рассказал Норкин, с ним связался товарищ — действующий служитель церкви — и сообщил, что на интервью последует реакция со стороны епархии.

Посоветовал быть осторожнее Норкину и его соратнику Вадиму Халикову (сотрудник епархии, приходивший на суд по блогеру Соколовскому) и один из священников-настоятелей, отметив, что «атак», скорее, стоит ожидать не со стороны церкви, а от «верующих братков».

«Звонил товарищ из близкого окружения митрополита. Пожурил, что я опять „засветился“, сказал, что на это интервью будет реакция епархии. Посоветовал быть осторожным. Кроме того, один из священников-настоятелей говорил с Вадимом о том, что нам (ему и мне) стоит остерегаться, потому что даже если и атаки будут, то не по благословению начальства, а, скорее, из среды верующих „братков“ или не совсем здоровых психически людей из церкви», — пояснил агентству Норкин, отметив, что теперь для подстраховки носит с собой газовый баллончик.

 

«Запомните главное ­­— когда сдавать финансовый отчет в патриархию»

 

С угрозами и такого рода предупреждениями семинарист сталкивается не впервые. После участия в акции «Обними пруд» против строительства храма на набережной Исети и выступления в суде в защиту Руслана Соколовского ему писали в социальных сетях и с угрозами, и с оскорблениями. Последнее сообщение такого содержания ему пришло 19 мая. Некий Николай С. отправил Виктору фотографию, на которой он запечатлен со своим младшим братом, и, угрожая, посоветовал «искать место на кладбище».

Почти такое же письмо пришло и Юлии Федотовой, активистке, которая тоже принимала активное участие во время суда над Соколовским. Правда, написал ей некий Алексей: «На тебя уже объявили охоту! Доскакалась, тварь. Сафари началось».

Как пояснила агентству сама Юлия, пока она решила не рассказывать полиции о произошедшем, поскольку эта угроза — единичный случай. Но если это повторится, она непременно обратится к правоохранителям. Виктор, получивший как минимум несколько угроз в свой адрес, все же написал заявление в прокуратуру [имеется в распоряжении редакции].

В Екатеринбургской епархии от комментариев отказались, хотя первые угрозы в адрес Норкина, по его словам, поступали в том числе от действующего служителя церкви.

 

А вот с какого интервью всё началось:

«Запомните главное — когда сдавать финансовый отчет в патриархию» Человек в церковной рясе — о геях в РПЦ, налогах в конвертах и семинаристах-уголовниках - https://ura.news/articles/1036271049

О том, что на самом деле скрывается по ту сторону церковной жизни, рассказал "URA.RU" человек, отдавший годы своей жизни на служение богу

События последних месяцев представили Русскую православную церковь и Екатеринбургскую епархию в частности несколько с другого ракурса. Уголовное дело блогера Руслана Соколовского, снос Успенской церкви Ново-Тихвинского монастыря, скандал вокруг строительства собора святой Екатерины (Храма-на-воде) на набережной Исети ­­— самые критикуемые и обсуждаемые темы, которые раскололи общество.

На этом расколе — выпускник Екатеринбургской духовной семинарии, общецерковной аспирантуры и докторантуры (Москва) Виктор Норкин. Он участвовал в акции «Обними пруд»и выступал в суде в защиту Соколовского. После этого ему начали угрожать, в том числе действующие представители церкви и приближенные к ней. Но это дало прямо противоположный результат. Вместо того чтобы замолчать, Норкин решил рассказать «URA.RU», что происходит по ту сторону православной церкви — о голубом лобби в РПЦ, «налогах» в конвертах и семинаристах-уголовниках.

— Вы выступали против строительства Храма-на-воде и поддерживали в суде Соколовского. Как правило, люди, стоящие на стороне церкви, прямо противоположной точки зрения: собор нужен, блогера наказать. Почему вы не с ними?

— С проблемой строительства храмов я знаком не понаслышке. Наполняемость наших центральных храмов довольно маленькая даже в праздничные дни, а работа с прихожанами ведется слабо. Какие-то огоньки работы теплятся только в Вознесенской церкви, поэтому я не вижу смысла строить еще один храм в центре, когда они реально нужны в других районах города. 

Норкин считает, что новые храмы в центре Екатеринбурга не нужны, а поступок блогера Соколовского ничем не оскорблял верующих

Кроме того, к сожалению, в большей степени храмы выполняют функцию этакого магазина, что вообще неправильно. Не хочется слышать от людей: «Вы поставили еще один гипермаркет». А так и получается. Продажу неверно называют «пожертвованием». Оно всегда добровольно, а ценники фиксированы. Справедливо порой критикуют, справедливо.

Что касается Соколовского, то я был шокирован выступлениями верующих свидетелей обвинения, потому что в их словах проскальзывала ненависть, гнев и непонимание существа веры. Верующий человек не может быть оскорблен такими вещами, как поступок Руслана. Есть учение церкви по борьбе с внутренними страстями (жажда оскорбляться и быть оскорбленным — это внутренняя страсть). Учение церкви не призывает бороться с людьми, которые тебя «искушают», а, наоборот, призывает молиться о них и всячески прощать.

— Насколько мне известно, вы оставили церковь и теперь являетесь только прихожанином. В то же время на акции «Обними пруд» и на заседании по делу Соколовского приходили в подряснике. Зачем? 

Против Храма-на-воде в Екатеринбурге развернулась целая коалиция. Активисты уже дважды устраивали акции протеста. На последнюю пришли около полутора тысяч горожан

— Он благословляется к ношению выпускникам всех духовных школ. Изначально это была одежда для ежедневного использования, но сейчас принято не выделяться, поэтому она стала чем-то особенным вроде как.

Мне это помогает привлечь внимание к конкретным проблемам (если мы говорим о деле Соколовского, например), позволяет «достучаться» до большего количества людей.

— Несмотря на аргументацию, весьма непривычно слушать критику в адрес церкви со стороны человека, который некогда имел к ней непосредственное отношение. Полагаю, когда вы поступали в семинарию, вы были настроены по-другому?

— Да, критика появилась уже во время моего обучения в семинарии, когда я напрямую познакомился с «системой» (так церковные люди называют семинарию) изнутри, столкнулся с серьезной изнанкой церковной жизни. Не то что я не был готов к этому. Понятно, что обратная сторона есть у всего, вопрос в степени самой «ржавчины».

— О какой изнанке идет речь?

— Я вижу две основные проблемы современной церковной системы. Первая — превращение церковной организации в бизнес-структуру.

Все нацелено на получение выгоды и денег — таинства за деньги, требы (освящение машин, квартир и т. п.) — тоже, епископы взимают огромные налоги с приходов. Налог с обычного небольшого храма достигает 100 тысяч рублей, а про крупные я вообще молчу.

Храм Христа Спасителя, насколько мне известно, платит сумму с шестью нулями, которые идут в патриархию. Все это не облагается никаким налогом. Плюс то, о чем я говорил выше: церкви становятся какими-то магазинами. Самое главное, что требует епископ от священника — организация церковной лавки, с которой последний мог бы получать стабильный доход, а потом уже церковно-приходская школа, курсы оглашения и так далее. 

Многие священники приходят на службу ради хорошей карьеры, считает собеседник

Много людей становится священниками ради хорошей карьеры и уютной жизни. Конечно, есть и простые батюшки-работяги, но они небогаты и обычно находятся не в фаворе.

— Эти налоги официально проходят по счетам или выплачиваются в конвертах? На что идут деньги?

— Это конверты. Каждой епархии (митрополии) установлен определенный налог из патриархии. Как говорил митрополит [Санкт-Петербургский и Ладожский] Варсанофий на одной из бесед с новопоставленными епископами: «Вы, владыки, должны запомнить самое главное — это то, когда вы сдаете ежемесячный финансовый отчет в патриархию». Как правило, это конец месяца. С обычной простенькой небольшой епархии налог достигает миллиона рублей. Сколько платят митрополии, я не знаю, но, думаю, в разы больше. Как расходуются деньги, я не знаю.

— Вы говорили, что проблемы две. Какая вторая?

— Вторая проблема на сегодняшний день, которая разъедает нашу церковь, — это то, о чем [писал в ЖЖ] отец Андрей Кураев, — проблема голубого «лобби». И в нашей семинарии мы столкнулись с этим напрямую. Я знаю четверых служащих иеромонахов, которые являются сторонниками однополой любви. Когда их рукополагают во священники, зачастую всем все известно, но на это закрывают глаза.

 

Митрополита Тобольского и Тюменского обвинили в педофилии

К нам в епархию монахи из Афинского подворья Синайского монастыря привозили мощи святой Екатерины в 2011 году. Часть семинаристов отправляли прислуживать им в патриаршее подворье (возле Храма-на-Крови). Тогда один из монахов — архимандрит Паисий — приставал и предлагал пяти студентам деньги за то, чтобы они с ним пошли в номер и переспали. Ребят это повергло в шок. Никто ничего ему не сделал за это, он спокойно уехал домой. Помимо этого были случаи в семинарии, которые так или иначе высвечивали эту проблему.

— Что значит прислуживать?

— Послушание предполагало уборку, готовку, охрану, обслуживание гостей, банкетов и так далее. На любой крупный епархиальный банкет отправлялись семинаристы. Банкет — это когда к епископу съезжаются или бизнесмены, или военные, или другие священнослужители. Накрываются столы, готовятся вкусные и изысканные блюда, алкоголь льется рекой. По итогу много пьяных, много песен, много пафоса и горы грязной посуды, которую мы обычно мыли до глубокой ночи.

— Что касается ориентации, это действительно проблема или единичные случаи?

— Не единичные. По карьерной лестнице восходят люди с определенной ориентацией, их ставят на высокие должности — настоятелями храмов, монастырей и так далее. Возможно, ими легче управлять, не знаю. Но это есть.

Причем, подчеркну, что лично я не против ЛГБТ, это выбор каждого. Просто для христианской церкви это очевидный порок, а уж тем более для священнослужителей или епископов.

Как они это совмещают в своих головах, я ума не приложу, но получается, что мораль нам читают люди, которые этой моралью не живут. В семинарии это просто переворачивает сознание у многих.

«Факты о митрополите Димитрии я слышал и от людей, которым доверяю»

— А студенты об этом как узнают?

— Ну, у нас был преподаватель по догматическому богословию, который эту проблему поднимал, рассказывал об этом, как и о другой изнанке церковной жизни. Год назад его уволили из семинарии, когда он в этой проблеме уличил руководство епархии. Да и в семинарии были случаи домогательства к ребятам.

Кроме того, когда люди вместе живут в общежитии, все как в деревне, — каждый знает друг о друге. Внезапно узнаешь, что такой-то и такой-то студент регулярно посещает гей-клубы. Все быстро распространяется.

— Как они попадают в семинарию? Психологических тестов при поступлении нет?

— Есть, но нужна наполняемость — конкурса фактически нет. У нас брали и с желтыми справками (кто стоял на учете у психиатра), и без паспортов (тех, кто сжег паспорт и отказался от ИНН). Было такое движение. С Афона веяние пришло, что в ИНН зашифрованы три шестерки — символ антихриста.

В российском паспорте они тоже, оказывается, есть — на каждой страничке внизу в виде шестерок такие загогулины. Целое движение было по отказу от документов. Сейчас уже сторонников этого меньше, хотя в Башкирии, как мне недавно священник оттуда рассказывал, до сих пор полным-полно таких служителей и прихожан.

Небольшой отбор есть только в столичных семинариях.

 

В семинариях учатся люди, состоявшие на учете у психиатров, и сторонники теории, что в документах зашифрован символ антихриста

— И студенты со справками и без паспортов учатся?

— По-разному. С ними сложно, часто срываются, хамят. Были случаи, когда студент, например, бросался с ножом на священника или другого студента (две разные ситуации). Тяжелые люди, в общем.

— В полицию после таких происшествий обращались?

— Нет. Нам запретили обращаться в полицию даже после того, как рабочие украли ноутбуки у семинаристов. Чтобы общественность не знала.

Был один случай, когда в семинарии почти в течение года скрывался парень, находившийся в федеральном розыске. Тогда полиция забрала его прямо с пары. По другим ситуациям все было тихо.

— А после семинарии, на службе в церкви, какой-то фильтр есть?

— Не особо. Рукополагают тоже всех подряд. И хороших, и плохих. Недавно СМИ про духовника Поклонской рассказали из нашей епархии. Мы это еще при поступлении в семинарию все знали. И таких случаев немало.

 

Никто не застрахован от встречи в храме со священником, далеким от праведной жизни

— То есть все же никто не застрахован от священника, который на кого-нибудь с ножом бросался?

— Никто совершенно.

— Все это вы увидели в семинарии. Почему решили поступать и учиться дальше?

— Ну, еще были надежды, скажем так. Многие из моих однокурсников служат, например, и стараются делать это честно. Я тоже думал, что это возможно, но проблемы, о которых я рассказал, меня тревожили. Если бы православная церковь как-то реагировала на них… Католическая, например, борется с проблемой педофилии, взяточничества, сребролюбия со стороны священства и епископата. Она готова признать ошибку и меняться. У нас этого нет, поэтому я понял, что не смогу так служить, не смогу промолчать и выскажусь. А это будет автоматическим извержением из священного сана.

Думаю, что в полиции, медицине, школе схожие проблемы. Или ты сохраняешь место и работаешь, или увольняют.

— После выступления в суде по делу Соколовского вам поступали угрозы со стороны действующих служителей церкви. Откровенно рассказывая о пороках ее представителей, вы не боитесь, что будет такая же реакция?

— Не исключаю, но надеюсь на то, что все-таки братья христиане проявят свои христианские чувства в этот раз и попробуют вникнуть. Может быть, действительно, мы не бисер бросаем и проблема реально существует?