Ледяной дождь (окончание)

Сон навалился неожиданно быстро, но был беспокойным. Снилось Федору, что заночевал он в пещере в горах, но нежданный камнепад завалил вход в пещеру. И пытается Федька оттащить камни, но они не поддаются. Тут послышалось, будто снаружи кто-то расшвыривает камни, пробивается к нему… Все ближе грохот, все ближе…

Очнулся Федор под отборный мат дядьки. Не сразу понял, где находится. Кто-то отчаянно колотил в дверь. Голос дядьки, голос чужака, позвякивание крючка и железного засова… Глаза Федора опять стали слипаться, но уснуть не позволил окрик:

- Федька, племяш, помощь нужна.

Выйдя на призывный клич из-за теплой печи, Федька увидел незнакомца. Свет свечи колебался, поэтому лицо мужчины казалось то ли испуганным, то ли кривоватым от природы. Федька особо рассматривать не стал, а вопросительно уставился на дядьку.

- Ну и?

- Тут такое дело, баба на сносях, надо в город доставить, плохо ей.

- А сам пьяный? - Федор перевел взгляд на незнакомца и поежился: за печкой было жарко, а в горницу ночной гость напустил холода.

- Не в этом дело. Настил моста ураган сбросил в овраг, а балки обледенели. Сторож сказал, что только кто -то из вас по этим балкам проезжал с закрытыми глазами, - быстро, почти скороговоркой, произнес незнакомец.

- Надо бы посмотреть сперва. Одеваться что ли?

- Да уж пожалуйста. Нам с женой почти сорок, а тут первенец. Это ж последний шанс… Первенец… Долгожданный…- бубнил, повторяясь и топчась у порога, незнакомец.

- Сейчас, я быстро, - Федор скрылся за печкой и вернулся уже одетый. - На какой машине жинку в город повезем? Если на твоей, то давай я сразу за руль, надо опробовать прежде, чем на бревна лезть. У вас, то есть тебя,  ить гидроусилитель, да прибамбасы разные, надо мне попривыкнуть...

Федька поймал себя на том, что говорит по - стариковски ворчливо, ну точно, как дядька, и усмехнулся.

- Пошли, что ли?

Дорожка к воротам хрустела под ногами, будто идёшь по рассыпанным леденцам. Мотор чужой машины был прогрет, и Федор без проволочек двинулся к мосту. Галогеновые фары выхватывали из темноты нереальные, космические картинки. Ковер листьев, разом опавших со всех деревьев, был залит слоем ледяного желе, деревья все, как есть, стояли блестящие и какие-то зеркальные. Вместо моста зиял провал.

На шум машины вышел к свету фар Прохор Павлович, кутаясь в наспех натянутый старый кожух.

- Во, Максим Мироныч, я про этого фиртуоза и говорил. Сам Бог его для такой оказии к нам в поселок направил.

- Не части, - отмахнулся ночной гость, поборовший уже свою растерянность и разом потерявший просительный тон.

Федька вышел из машины, осмотрел покрытые толстым слоем льда балки моста и повернулся к сторожу:

- Палыч, у тебя топорик есть?

- Найдем, а как же, как без топора в хозяйстве, - он исчез в темноте, что-то продолжая говорить себе под нос.

- А вы, как вас там, найдите цепи на колеса.

- Специальные у меня в городе, в гараже, - отозвался Максим Миронович.

- Собаки есть во дворе? У собак позаимствуйте. Не хватит цепей – трос подойдет. Пока я буду насечки на балках делать, с Палычем обмотайте колеса. До города небось вся дорога как стекло, и в городе, судя по всему, не лучше.

Споро застучал топор по льду балки, по которой ползком перебирался Федор. Звон собачьих цепей долетал с порывами ветра от машины. Вдруг послышался лязг топора, вторящий Федькиному. Это на помощь подоспел какой-то молодой мужчина спортивного вида. За час с небольшим на всех четырёх балках сверкали насечки.

Джип уехал было, но скоро вернулся. Хозяин подошел к Федору:

- Я жену на заднем сиденье устроил, пристегнул ремень. А ты проедешь?

- А куда я денусь, вот только скажу спасибо своему помощнику, не знаю как звать-величать..

Молодой мужчина улыбнулся протянул крепкую руку:

- Кирилл я, брат этого будущего отца. Я тоже сообразил, что на льду насечки помогут, только вы раньше…

- Ну и ладно, спасибо, что помог…- Федька ловко вскочил в джип, пристегнулся, обернулся к пассажирке с огромными испуганными глазами. – Не боись, красавица. Глаза закрой и думай о хорошем.

Федька сдал назад, выровнял машину и аккуратно преодолел овраг. Осторожно набирая скорость, машина поехала к городу. На трассе царило запустение, поэтому хоть и заносило иногда на повороте зад джипа, волноваться было не о чем.

- Можно глаза открывать? Мост проехали? – спросила неожиданно пассажирка.

Максим Миронович словно очнулся и резко повернул голову к жене:

- Давно проехали, дорогая моя, не бойся. Повезло нам с Федором Ивановичем, я бы по такой дороге не рискнул ехать…

- Вот, и я говорю, зачем тебе такой личный водитель, который отказывается не только ехать в гололед, но даже помочь хоть чем-то. Кирилл ему второй топор давал, а тот ни в какую. Сказал, что не самоубийца и в авантюре участвовать не будет.

- Так и сказал?

- Да, так и сказал… Ой, - пассажирка схватилась за живот.

- Уже не долго, - громко и уверенно сказал Федор, хотя видел, что город встречал их темнотой, полной неожиданностями. – Поедем сразу к областной больнице, у них точно есть свой генератор, а значит, и свет.

- Дело, - откликнулся Максим Миронович.

На парковке у больницы Федор уснул. Разбудило его солнце, которое было нестерпимо ярким, отражаясь от гладких ледяных поверхностей дорог и тротуаров, лавочек, киосков, деревьев, обледеневших машин, оставленных с вечера…

- Нелька, душа моя, проснулась? Глянь, какая сказка за окном! Скажи, красота. Мы тоже с дядькой проснулись. Света нет? И у нас нет. Мясо кинь на балкон, чтобы не потаяло. Чего не можешь? Так у нас же в кладовке старый чайник, что со свистком.

Забыла? Вовремя я позвонил. Иди, конечно, попей чайку… Целую.

Обратная дорога была легкой, да и с балок мостика кто-то сбил весь лед. Федька довез себя и спящего Максима Мироновича до дядькиного домика, разбудил хозяина машины и поспешил к печке.

- Племяш, а ты знаешь, для кого ночные подвиги тут совершал? Вот, не знаешь, а я у Палыча сходил и вызнал. Это тот самый директор и есть, что тебя, значит, сократил с водительского законного места.

- Жена не виновата за мужа. Бог с ним… Ветер, навроде, стих. Может баньку раскочегарим? А?

- И то дело! Иди, Федя, глянь, что там с водой в баке, а я лучин пока настрогаю для  розжигу…

Федька пребывал весь день в странной задумчивости. От недосыпу, наверное. Одно и то же вертелось у него в голове: вот знал бы ночью, что везти нужно жену того самого директора, поехал бы или с обиды отказался… Задавал себе Федор этот вопрос и не мог на него самому себе честно ответить. Ведь если сократили, значит, плохой, не нужный водитель в хозяйстве. Зачем же его, ненужного, просить, звал бы того, который лучше, который на его, Федькино, место пришел…  А жена-то на сносях при чем тут? Ей за что своим здоровьем отвечать? С другой стороны, муж и жена - одна сатана. Но глаза у бабенки той были хорошие, только испуганные…

И так устал Федор от этих своих ответов-вопросов, что после баньки, выпив пару раз по сто, закусив пропаренной в печи кашей, уснул богатырским сном до субботнего утра.

Дядька, как только основательно развиднелось, оставив Федора наводить порядок во дворе, где две груши надломились, да откуда-то принесло с десяток крупных веток, развил в поселке бурную деятельность. Собрал мужичков и ребятишек покрепче, что в поселке обретались или до моста доехали, а в избушки свои попасть не смогли, приказал, чтобы из оврага достали разбитые  и целые доски настила, и начал ремонтировать мост, как задумывал когда-то.  На стук молотков пришли братья Максим и Кирилл. Через час из города привезли целую шаланду половой добротной доски и верхний настил лег ровно и надежно. Заканчивали работу в свете фар, потому как опять небо стало раньше времени черным и грозило новыми неприятностями.

- А где наш спаситель, Федя, кажется, - поинтересовался Максим Миронович у Степана Федоровича, когда последний гвоздь был вбит в обновленный мост.

- Для кого Федя, а для кого и Федор Иванович, - с обидой за племянника огрызнулся дядька. – Знал бы кого спасать нужно, так, пожалуй, и двери бы той ночью тебе не открыл. Потому как сволочь ты, хоть и приличным прикидываешься. И, что б ты понимал, размножаться таким не надо.  

Степан Федорович развернулся и чуть не бегом рванул к своему домику, где, как он предполагал, правил зубья старой пилы, не умевший сидеть без дела, несправедливо обиженный племяш, которому не дали доработать до пенсии, но чьей помощью не побрезговали, когда … Мыслей у старика больше никаких не было, а только хотелось выпить и спеть чего-нибудь грустного, старинного, что всегда любил петь покойный батя да брат Иван.

Мужики заспешили к своим «железным коням». Поехали по «новому мосту» легковые машины, чтобы спрятаться от непогоды в гаражи и под навесы.. Одна из них подхватила Степана Федоровича и увезла прочь.

Озадаченно смотрели вслед красным огонькам Максим и Кирилл.  Палыч, пользуясь заминкой, оставшиеся доски по-хозяйски спешил пристроить у своего сарая. Но на него никто не обращал внимания.

- Ты никак обидел своего спасителя, - подал голос Кирилл.

- Наверное, нужно было заплатить, - спокойно отреагировал Максим.

- Боюсь, что дело не в этом, - Кирилл оглянулся, увидел, чем занят Прохор Павлович, но спрятал улыбку и даже две последние доски занес в его двор сам, от чего сторож чуть не потерял дар речи.

- А скажи, Палыч, за что Федору Ивановичу обижаться на моего братца?

- Так ведь сократили Федора, а тому до пенсии чуть… Выбросил его ваш брат, значит, с гаража, где он всю жизнь отмантулил. Степан говорил, что сильно его племяш переживает эту несправедливость.

- Что ж ты к нему нас за помощью послал?

- А кроме него вас отседова по бревнам никто бы не вывез, да и до города бы живыми не довез. Старый-то директор, говорят, Федьке жизнью был обязан…

- Да уж. Ситуёвина вышла, прямо скажу, - почесал затылок Кирилл. – Слыхал? – обратился он к брату. – Предложи ты деньги, так еще и по физиономии бы получил, пожалуй.

- Кто ж знал, - пожал плечами Максим, - а работа, сам знаешь, всем нужна. Кризис. Меня, наверное, нужные люди попросили…

Кирилл, приобнял сторожа и отвел его в сторонку:

- Прохор Павлович, а вы не знаете, когда на Хмельном хуторе самогоночку гнать будут? - поинтересовался он.

- Думаю, что завтра… Но я вам об этом не говорил, - шепотом добавил старик.

- А я ничего и не спрашивал, - подмигнул Кирилл и заспешил к брату. -  Пошли домой? И знаешь, Максим Мироныч, коли тебе такие умельцы без надобности, я завтра пойду просить Федора Ивановича стать моим личным водителем. У меня как раз вакансия. Ледяные ливни по всей стране зачастили, а мне моя жизнь дорога. Кстати, самогон эти мужики выгоняют – никакая водка не сравнится. Чего удивляешься? Я у сторожа пробовал…

- Простоват ты, Кирилл, для директора, молод. Уважать тебя не будут, - подытожил разговор Максим.

- А вот это спорное заявление. Зато по итогам дня видно, что тебе народ продемонстрировал свою «классовую ненависть». А если я еще твоей Юльке расскажу, что ты ее спасителя… Все-все. Молчу…

Максим замахнулся было, но только резко опустил руку и, отвернувшись, зашагал по хрустящей под ногами ледяной дороге к добротному каменному дому.