Варвара Петровна.

Колика в животе пронзила Варвару Петровну, шуструю пенсионерку неопределенного возраста, прямо на улице. Она от резкой боли дернулась, оступилась, вторую ногу неудачно поставила на какую-то ледышку, упала и потеряла сознание.

Очнулась от яркого белого света, бьющего в глаза.

«О как! – подумала она. -  Правду говорили по телеку-то. А я не верила, дура старая. Белый свет и коридор. То ли умираю, то ли уже…. Кот –то  мой закрытый в квартире остался. Сухой корм вроде есть в миске, а как дня три не сообщат соседям, что я того… Сдохнет Стервец, от голоду бедолага сдохнет.»

Бабулька поёрзала на чем-то жестком и повернула голову в сторону. Стена белая, кафельная, но давно не мытая, поражала взор затейливыми разводами.

- Для рая-то грязновато. И жестко лежать-то. Это что же, душа с телом не рассталась еще? – вслух спросила старуха и поразилась странному звучанию своего голоса, будто эхо уносилось куда-то вдаль, окрашивая звук металлическим призвуком.

- Так ещё пока все у тебя, старуха, в комплекте, - раздался мужской усталый, но не лишенный приятности, голос.

- Никак архангел Гавриил?

- Точно, Гавриком кличут по-простому.

- Матерь божья! – старуха закрыла глаза. «Смерть, оказывается, совсем обыкновенная штука. Белый свет, грязный коридор и что-то жесткое под спиной.»

Обычная непоседливость и вечное любопытство брали своё, и старуха сделала попытку повернуться.

- Лежать, - заорал тот же мужской голос, - лежать смирно! Без моей команды не шевелиться, а то свалишься к чертям собачим.

- Это в ад что ли?…

- И тебе будет, бабка, ад, и мне не поздоровится. Что за народ пошел? Лежи, отдыхай, спи, если хочешь. Нет, неймется им.

- Так твердо же лежать. И долго это будет?

- А Бог его знает.

- Оно конечно, - согласилась Варвара Петровна и прикрыла глаза.

Где-то вдалеке раздавались звуки открывающихся и закрывающихся скрипучих дверей.

«Интересно,  двери, что скрипят, это в Ад или в Рай?- думала старушка. – В Рай-то скрипеть не должны, там пение должно слышаться ангельское. И поют, поди, как Наталья эта из бразильского сериала. Фамилия у неё ещё такая смешная, что-то вроде  «Орала Лейла». Чудные эти Бразильцы. Страна, видать, небольшая, куда ни плюнь – родственники, вот они и спят между собой без разбору. Так всё запутано…»

Варвара Петровна задремала. Второй раз очнулась она в темной комнате. Над ней навис какой-то прибор и зажужжал.

«И на небе, видать прогресс, техника невиданная»,- успела подумать старушка. Аппарат уехал вбок, огонёк на нем погас и наступила тревожная тишина. Чтобы разогнать страх Варвара Петровна заговорила вслух:

- Не хочет, видать, тело с душой расставаться, во как вцепились друг в дружку.

И то сказать, семьдесят три годочка вместе. Что-то левая рука у меня  как и не моя вовсе. Занемела, не чувствуется. Видать частями тело отмирать будет. Никак энтот прибор поспособствовал началу отделения… - старушка вздохнула и напоследок решила вспомнить родителей своих, самые счастливые моменты жизни: мужа, детей, друзей-товарищей…

Подошёл архангел весь в белом. Варвара Петровна быстро закрыла глаза, не успев толком рассмотреть, есть ли у него лицо, но крылья, вроде, были. На руку, которая еще что-то чувствовала, надавили со всех сторон. И словно вихрь ворвался в голову и понес её, понёс, понёс…

- Вот и всё, - проговорила она отчетливо, и сознание её покинуло.

И третий раз очнулась Варвара Петровна. Веки казались тяжелыми, неподъемными, шевелиться совсем не хотелось. «Наверное, уже и шевелить нечем», - пронеслось в голове. Что-то надсадно пищало и урчало,  а ещё будто моторчик жужжал. Проваливаясь опять в состояние небытия, старушка почувствовала, что куда-то она то ли летит, то ли едет. И это движение успокаивало и почему-то радовало.

Сознание вернулось одновременно с мыслью: «В ад меня вроде не за что…» Если бы у нее спросили в этот миг, что болит, она не смогла бы ответить. Боль была везде и нигде. Она застонала.

- Никак бабка очнулась, - произнес надтреснутый старческий голос, - сестричка, ты бы меня прикрыла, неловко мне без парток.

- О как! Медсестёр не стеснялся, а бабку увидел и мужское достоинство проснулось…

- А может, глянулась она мне. Вот вырвусь от вас и женюсь!

- Ну, если намерения серьёзные, тогда прикрою…

Варвара Петровна приоткрыла один глаз, потом другой. Вокруг всё было белым. Белый потолок. Белый чистый кафель. Белая ширма, за которой кто-то возился и откуда доносились кряхтение и стоны.

- Я в раю, али в аду? Кто здесь? – с мольбой  возопила старуха.

- В чистилище мы с тобой, сестра,- отозвался скрипучий старческий голос.

- Не дотянули, значит, до рая. И то сказать, в грешном мире жили, - вздохнула Варвара Петровна.

- И жили, и живем, - услышала она в ответ.

- То есть как? – старушка резко села, но голова закружилась, и она опять оказалась в горизонтальном положении.

- Бабушка, что ж вы такое делаете? – девушка в белом халате нависла над ней со шприцем в руках. – Перелом левого запястья у вас со смещением. Прооперировали очень удачно. Наркоз небольшой сделали, так что болтали вы, не останавливаясь, все сериалы пересказать успели. Соседям я позвонила, накормят вашего кота. А теперь поспите, я вам обезболивающее сделаю… Да, и в юбку булавки английские больше на закалывайте, весь живот себе до крови искололи…

Картинка найдена на просторах инета.