Выборы или революция?

Ну, с выборами всё понятно. Они утонули.

Правда, здесь можно было бы задуматься: а почему? Что с ними не так было? Но об этом как-нибудь в другой раз. Тем более, что кое-что лежит и на поверхности: кухарки не должны управлять государством. Учиться управлять – вполне возможно (хотя здесь есть угроза для кухни). А управлять – точно нет. И когда мы приравниваем голос кухарки к голосу академика, мы  готовим рябчика с кониной. Есть такое блюдо – 50% рябчика, 50% конины: один рябчик, один конь.

Но про выборы в контексте "Что делать СЕГОДНЯ?" не так интересно. Здесь, в общем, всё понятно. А вот с революцией и прочими силовыми мерами-методами понятно гораздо меньше. Очень многие умы, и особенно умы юные, размышляют здесь от противного: если выборов нет, то ничего кроме революции и не остается. Ну, и дальше – к оружию, граждане! (Ну, и гражданки, понятно, тоже).

Что здесь не так? "Не так" сразу несколько вещей. Первая вещь – непонимание, что революция это не битье морды. Не битье морды в революции самое важное. Иначе бы у нас полстраны были бы пламенными революционерами. А самое главное в революции – идея того нового, ради чего революция совершается. Есть идея – есть революция. Нет идеи – одна буза. Беспощадная, но бессмысленная.

Вот тут к слову, столетние юбилеи идут  – Февраля и Октября. Многие весьма образованные наши граждане любят сегодня говорить, что Февраль – это была, да, она – революция. А вот Октябрь – никакая не революция, а так – переворотик какой-то. На самом деле всё ровно наоборот. В Феврале была только негативная идея – долой самодержавие. С позитивом, пусть даже и только в форме ускоренной европеизации, было плохо. Можно сказать – никак было. Народ к европеизации не рвался. Народ хотел "БЕЗ царя". Но БЕЗ не значит С (чем-то). Это не революция. А вот у Октября была совершенно четкая идея. Неважно – хорошая или плохая, жизненная или не очень жизненная, но – идея. И поэтому была революция. Такая же как в 18-м веке во Франции, а в 17-м – в Англии.

В наших условиях революция невозможна. И не потому, что власть закрутила гайки, а народ темен. А потому, что у претендентов в революционеры нет того, что было у Марата и Ленина. Идеи нет. Во всяком случае – идеи сколько-нибудь жизненной. И когда с нынешней властью произойдет то же, что случилось с ее коммунистической предшественницей в 91-м году, это тоже не будет революцией. Когда прогнившая власть падает, в этом революции нет. Если только нет идеи того нового общества, которое предполагается строить на расчищенной от обломков старого площадке.

Сегодня многие горячие головы зовут к силовому сопротивлению.

К этому, как его... к "экстремизму". И призывы их нельзя считать совсем уж бессмысленными – они в самом деле расшатывают устои. Оттого власть на такие призывы (и даже на то, что только ей кажется такими призывами) и реагирует столь болезненно. Но в этих призывах нет понимания главного. А главное – не сломать, а построить. Сломать – она и так сломается. Такие социальные системы не жизнеспособны, история десятки раз это доказывала. Тут и говорить особо не о чем. А вот что мы будем делать, когда это произойдет, – вопрос серьезнейший и можно сказать единственный серьезный вопрос. Ответы же на него во всем их диапозоне – от "тогда и посмотрим" до "вся власть учредительному собранию" и "другие же живут" – поражают своим инфантилизмом. И, естественно, пугают обывателя: кто же захочет ломать свою лачугу, не имея средств построить что-то более комфортабельное?              

Что делать? Идею. Без идеи революции не получится. А с идеей она может и не понадобиться. Переход может быть и бескровным. Всё-таки 21-й век... Впрочем, у нас и 91-й год уже был по большому счету бескровным. Как и всякие разноцветные революции – по большому счету. Власти сейчас научились просчитывать, что выгоднее – драться или капитулировать.  Но дело не в том, бескровный или кровный. А в том – переход К ЧЕМУ. Здесь главная загвоздка.

Что значит "делать идею"? Это не только ее придумать. И не столько. Это собрать в достаточном числе сторонников идеи. И незамедлительно начать совместно реализовывать идею в тех условиях, которые есть сегодня.

По мере того, как идея нового общественного устройства будет доказывать свою жизненность и привлекать всё больше и больше сторонников, вопрос о революции из перостепенного будет становиться всё более и более техническим. Но лошадь должна стоять впереди телеги: идея нового – перед придумыванием путей ломки старого.

Что же касается придумывать идею, то тут и придумывать ничего не надо. Идея есть. И это идея – сознательное развитие. Сознательное личностное, или, если клерикализация не сформировала у вас стойкой идиосинкразии на это слово, духовное развитие каждого человека – развитие культурное, профессиональное, интеллектуальное, эмоциональное, эстетическое, нравственное.

Идея есть. Но ее нужно опустить на землю и научить жить.

Это и есть третья, невидимая альтернатива в выборе между отсутствующими выборами и бессмысленными драками.