5 МАЛОИЗВЕСТНЫХ ФАКТОВ ОБ "ОТРЕЧЕНИИ" НИКОЛАЯ II

Есть мнение среди историков и правоведов о том, что отречение (даже если оно и имело место) было юридически недействительным по законам того времени.

Основные законы Российской Империи включали "Учреждение об Императорской фамилии 1797 года", принятое Павлом I. Это был очень хорошо проработанный документ, в котором были предусмотрены практически любые возможные сложности с престолонаследием. Однако в них не рассматривается вариант отречения за другое лицо, а как мы знаем, последний русский император отрекся за своего сына.

Второй момент, который оговаривается в "Учреждении" - нельзя отрекаться от престола, в случае если престолонаследие назначенным наследником затруднено. И именно с такой ситуацией мы сталкиваемся в данном случае.

Великий Князь Михаил Александрович, если допустить, что он стал Императором с момента отречения брата, затем сам отрекся в пользу представительного органа. Но этот представительный орган тоже никак не прописан в "Учреждениях об Императорской фамилии". Возможность отречься в пользу Учредительного собрания отсутствует как таковая. В соответствии с порядком престолонаследия после отречения наследника очередь переходила к другим членам Императорской фамилии.

Получается, что отречение юридически нелегитимно по законам Российской Империи.

Сам факт отречения сомнителен

Как считает ряд историков, например, Петр Мультатули, отречься в пользу брата Государь не мог по ряду причин: "Ни по соображениям государственным, ни по соображениям династическим, ни по соображениям личного характера Император Николай II не мог отказаться от престола в пользу своего брата Великого Князя Михаила Александровича", - уверен эксперт.

Противоречиями наполнены свидетельства очевидцев - В.В. Шульгина и генерала Рузского, а также серия заметок без подписи, описывающие поведение Императора в тот трагический день. В одном из материалов будто бы сам Государь ставит условием отречения присягу Михаила Александровича на Конституции: "Я подпишу отречение за себя и за моего сына, но пусть Михаил, приняв корону, присягнет Конституции", в другом - "представители временного правительства предложили, чтобы в акте об отречении было указано, что Михаил принесет всенародную присягу на Конституции". В одном - "царю был вручен акт об отречении", а в другом - "царь вышел в другую комнату и принес заготовленный им самим текст отречения".
Не поверила в его отречение и Императрица Александра Федоровна: "В известие об отречении она не поверила и кричала, как в истерике: «Этого быть не может. Это было бы безумие. Никогда не поверю», - передает "Русское слово" от 6.03.1917 г.

Вся семья Императора была тяжело больна в те дни

Венценосная семья никак не могла покинуть Царское село и избежать ареста. Как свидетельствуют газеты того времени, все дети Императора, за исключением Марии Николаевны, были больны корью и переносили ее крайне тяжело. В частности, состояние Татьяны Николаевны было настолько тяжелым, что ей до последнего не говорили о трагических событиях за пределами дворца.

Злопыхатели пытались даже распространить слухи о смерти цесаревича, чему затем было дано опровержение.

6 марта "Русское слово" сообщает: "Группа войск вошла в самый дворец, а часть офицеров в самые императорские покои. К ним вышла Александра Федоровна. - Прошу вас не стрелять, - сказала она… Затем, обратясь к офицерам революционных войск, она сказала: - Сейчас я только сестра милосердия у своих собственных детей. Не вступая в дальнейшие разговоры, она удалилась во внутренние покои. Офицеры ушли".

Кто остался верен Государю?

Единственным близким человеком, с которым Император смог разделить тяжелейшие минуты, стала его мать, Мария Федоровна. "Утром 8 марта бывший Царь вместе со своей матерью Марией Федоровной молились в Спасской церкви. Николай плакал".

"Кругом измена, трусость и обман" - написал император в своем дневнике. Но оставались и люди, верные присяге. В частности, Деникин в своих мемуарах говорит о движении отряда генерала Иванова на Царское Село и командирах 3-го конного и гвардейского корпусов, графе Федоре Келлере и Гусейне Хане Нахичеванском.

В частности, Хан Нахичеванский писал 2 марта: "Прошу Вас не отказать повергнуть к стопам Его Величества безграничную преданность гвардейской кавалерии и готовность умереть за своего обожаемого Монарха". Однако, телеграмму Государю так и не передали.

Граф Келлер, немец по происхождению, на просьбу Маннергейма признать отречение императора, ответил: "Я христианин. И думаю, грешно менять присягу". Он также подчеркнул, что "не понимает существа и юридического обоснования верховной власти Временного правительства", что подтверждает наш первый тезис.

"Третий конный корпус не верит, что Ты, Государь, добровольно отрекся от престола. Прикажи, Царь, придем и защитим Тебя" - такую телеграмму Келлер отправил в Ставку.

Сообщения о тотальном недоверии Императору - ложь

Ложью следует считать и сообщения о том, будто бы к Государю простые люди тогда были настроены резко негативно. Его отправление из Ставки в Царское село описывается так: "Он смотрел по сторонам и кланялся. Ему молча кивали головами". А когда Николай направился к поезду, "стоявший в толпе флаг-капитан Нилов подбежал к царю, схватил его руку, поцеловал, всхлипнул и медленно побрел назад". Когда поезд отошел, из толпы не раздалось "ни звука приветствия, но не было и враждебных возгласов". Что касается встречи и прощания в Царском Селе, то сказано, что слуги "подходили к нему и целовали в плечо. Некоторые плакали".

АВТОР
Казимирко-Кириллова Анастасия

#революция1917@satisfaction_ukraine #cвержение_Царя@satisfaction_ukraine #Николай_II@satisfaction_ukraine #Император_Николай_II@satisfaction_ukraine #Монархия@satisfaction_ukraine #Самодержавие@satisfaction_ukraine