Политические песнопения. Часть 2

На модерации Отложенный Продолжаем тему политических песнопений (первая часть размещена здесь).

Как и было обещано, сегодня поговорим о лидере групп «Ленинград» и «Рубль» Сергее Шнурове (Шнуре).
Еще в цикле передач «История шоу-бизнеса» на СТС была заметна его неприязнь к Шевчуку, особенно, когда он говорил о его конфликте с Киркоровым. Ну а теперь эта неприязнь оформилась в песню.
В выложенном в Интернете ролике Шнур решил поиздеваться над своими собратьями по цеху, выступивших в защиту Химкинского леса, как он считает - из корыстных побуждений.

Небольшой фрагмент.
А не спеть ли мне песню вам про Химкинский лес?
Из последних известий я устрою замес:
Про ментов-паразитов и про дьявольский мерс,
Много тем нераскрытых, ну а щас – про Химкинский лес...
Размещу в Интернете, пусть услышит народ.
Про бесчинства все эти не заткнете мне рот.
И поеду в гастроли я концерты давать
Буду петь про «Доколе им страну продавать!»

И припев:
Химкинский лес!
Покупайте билеты братья, я последний оплот демократии.
Химкинский лес!

(Кстати, в клипе Шнур использовал картины Николая Копейкина, тем самым невольно подставив ничего не подозревающего художника).

В ответ на поднявшуюся волну возмущения, Шнуру пришлось срочно давать разъяснения.
Вот его интервью радиостанции «Радио Свобода».

– Как вам пришла в голову идея сделать такой клип?
– Не знаю, просто родилась такая песня и все. Это как-то в моей голове сложилось…
– Вы действительно считаете защитников Химкинского леса вот такими неискренними и корыстными?
– Дело в том, что Химкинский лес – идиоматическое выражение в этой песне. Фактически к реальному Химкинскому лесу это не имеет никакого отношения. Песня, скорее, про искренность… Песня и про Африку, детей Африки, про все про это.
– Как же тогда участники известного концерта в защиту Химкинского леса приняли песню на свой счет?
– Что же делать? Я не знаю. На самом деле, этой песней все сказано. Дополнительные комментарии будут сужать поле интерпретации того, что там происходит. Там много пластов и слоев про то, что политическое волеизъявление необязательно представляет из себя великую художественную ценность. Ну, у нас в стране – так наоборот.
– Но ведь политическое искусство было всегда. И Пушкин писал такие стихи.
– Я не думаю, что это лучшие его произведения.
– А вы собираетесь и дальше продолжать линию этой песни?
– Не знаю. Дело в том, что как-то само собой получилось. Поэтому, что там будет – я не знаю. Вообще вещь получилась изящная.
– А вы не боитесь, что некоторые музыканты на вас обидятся, расценив это как политический донос, что ваш корпоративный имидж пострадает?
– Я не знаю. На что там обижаться? Песню я пою – заметьте, я говорю про себя. Поймите, что песня спета мной, что тоже интересно.
– Вы уже знаете о реакции на эту песню?
– Нет, не знаю. Честно говоря, я не особенно пользуюсь интернетом. Дома я его отключил. Да и вообще я на гастролях. Мне говорят, что там какое-то бешеное количество просмотров. А дальше что? Говорят по поводу того, что кем-то это воспринимается как некий политический заказ. У нас почему-то либо это обязательно агенты, влияние Америки, либо политический заказ Кремля. Других вариантов русский народ не видит. Повторюсь, вещь изящная. Если бы это было как-то грубо, несвоевременно и неостроумно, я бы сказал, что это полная ерунда.
– Не получается ли, что это выпад против Артемия Троицкого, который к вам благоволит?
– Можно и так посмотреть. Как угодно можно. Это и есть самая настоящая демократия, когда есть разные точки зрения. Та, которая другая, необязательно плохая или хорошая. Она просто другая.

Комментарий Артемия Троицкого по поводу песни «Химкинский лес» радиостанции «Радио Свобода».

Троицкий, когда с ним связался обозреватель Радио Свобода, признался, что песню Шнура про лес не слышал и видеоролика не видел:
– Но этот клип мне подробно описали – он построен на картинах моего близкого друга Коли Копейкина. Песню, естественно, мне тоже цитировали: про какие-то проценты и так далее. Однако, не слушая, трудно давать оценки. Я не исключаю, что все это какая-то очень тонкая ирония со стороны Шнурова. Хотя мне кажется, что, скорее всего, тут дело не вполне тонкое, а, скорее, очень даже толстое, если иметь в виду какие-то шнуровские дивиденды и проценты от этой самой акции.
– Вы намекаете на то, что он так называемый "корпоративный исполнитель"?
– Какая у Шнурова может быть мотивация, не знаю. Самая благородная из этих мотиваций – просто устроить провокацию. Шнуров, конечно, человек, который любит провокации. Я говорю о провокациях не в плохом, а в хорошем смысле этого слова. Он любит устраивать скандалы, он любит теребить общественную мораль и общественное мнение. Я считаю, что это очень хорошо. Собственно, во многом благодаря этому он и прославился... В этом случае я бы с ним просто поговорил по-приятельски, сказал бы ему: "Сережа, провокация – это здорово, но надо все же знать, где предел, где желание спровоцировать уже выходит за рамки хорошего вкуса и благородных человеческих поступков". Однако, может быть, желание спровоцировать тут не было доминирующей мотивацией, а в основном мотивы были гораздо более прозаические и, боюсь, даже корыстные. С одной стороны, сделать себе пиар. С другой стороны, немного оттоптаться на конкуренте по цеху Юрии Шевчуке. С третьей стороны (это, конечно, самое неприятное предположение), зная Шнурова, зная его глубокое лукавство и довольно, скажем так, противоречивое отношение к тому, что касается властей, корпораций и получаемых от них денег… В общем, я вполне допускаю, что он мог в данном случае стать исполнителем какого-то заказа.
– Вы занимались организацией рок-концертов в защиту Химкинского леса. Вам не приходилось группу "Рубль" Шнурова приглашать участвовать в такого рода акциях? Ведь известно, что вы состояли во вполне дружеских отношениях со Шнуровым и даже предлагали его на какие-то профессиональные премии.
– Я с Сергеем Шнуровым состою, во-первых, не скажу, что в близких, дружеских, но, несомненно, в хороших, приятельских отношениях. Во-вторых, по крайней мере, одно дело мы с ним провернули, а именно – я в своей студии выпустил последний альбом его группы "Рубль", альбом под названием "Сдачи не надо". Так что в каком-то смысле Шнуров – мой клиент. Я после всей этой истории совершенно не собираюсь объявлять его бездарью, сволочью, подонком и так далее. Сергей Шнуров, несомненно, интересный и талантливый парень. Хотя, разумеется, у людей талантливых и интересных случаются всякие малоаппетитные шатания, как и в данном случае.
К акциям по защите Химкинского леса я его не привлекал. Даже не знаю, почему его имя мне в голову не пришло, хотя совершенно не исключаю, что мог бы ему и позвонить. Думаю, что просто все это происходило в спешке. Поэтому в основном фигурировали те музыканты, которые сами вызвались в этом деле участвовать. Шнуров сам не вызывался. Я, кстати говоря, зная его противоречивую мятущуюся натуру, вполне допускаю, что он сначала мог бы выступить в поддержку защитников Химкинского леса, а потом вдруг взять (то ли спьяну, то ли не спьяну) и устроить вот такую дурацкую штуку.
Я хотел сказать еще одну вещь, которая касается Коли Копейкина. Вот это, я боюсь, определенно некрасиво. Потому что Коля Копейкин – наш со Шнуровым общий друг, а мой – так вообще очень близкий друг. Это прекрасный питерский художник. Видеоклип Шнурова построен на картинах Коли Копейкина. При том, что Копейкин, как мне рассказали мои питерские знакомые, был абсолютно не в курсе содержания этой песни. Он сам находится сейчас за границей, в творческой командировке. Он сказал, что позвонил Шнуров или кто-то из его представителей и спросили: можно мы для видеоклипа твои картинки возьмем? Коля парень простой, щедрый, простодушный, он сказал – да. При этом он, естественно, не знал, в каком контексте его картины будут использованы. Я думаю, что тут, конечно, Колю подставили довольно сильно. Мне за него очень обидно.