Поэт-акмеист
Георгий Владимирович Иванов, один из крупнейших поэтов-акмеистов русской эмиграции, родился 29 октября 1894 года в Ковенской губернии в небогатой дворянской семье с военными традициями. Детские годы прошли в имении Студенки, на границе с Польшей. Начальное образование получил дома, затем учился во Втором кадетском корпусе. Здесь начал писать стихи. В 1910 году он оканчивает кадетский корпус, начинает печататься в разных журналах, таких как "Аполлон", "Современник" и других.
В 1912 году Иванов вступает в акмеистический "Цех поэтов", участвует во всех собраниях, кружках, изданиях, выступает как литературный критик акмеистического направления. В 1912 году выходит его первая книга стихов - "Отплытие на остров Цитеру". Испытывает влияние М.Кузмина. Затем последовали сборники стихотворений: "Граница" (1914), "Памятник славы" (1915), "Вереск" (1916), "Сады" (1921), "Лампада" (1922).
Осенью 1922 года Иванов уезжает за границу в командировку для составления репертуара государственных театров. Не возвращается в Советскую Россию, оставшись в Берлине вместе со своей женой, поэтессой И.Одоевцевой. В 1923 году они поселяются во Франции, в Париже. Несколько лет не пишет стихов, проходит период "осмысления и накопления музыки". В 1927 году участвует в обществе "Зеленая лампа", сложившемся вокруг Мережковских, являясь его бессменным председателем. Печатается в разных эмигрантских изданиях - "Новый дом", "Числа", "Круг" и др. В 1930 году публикует сборник стихов "Розы", в котором звучит "новый голос" поэта - лиричный, простой.
В годы эмиграции выступает и как прозаик: мемуары "Петербургские зимы" (1928, Париж), "Третий Рим" (1929, незаконченный роман). В 1938 - лирическая проза "Распад атома" (1938, Париж). В 1949 - 1950 - серия критических статей.
В 1943 - 1946 годах он живет в Биаррице в бедности, почти в нищете.
В 1953 году поселяется в доме для престарелых в Иере, на юге Франции. Здесь Георгий Владимирович Иванов и умер 26 августа 1958 года.
Если бы жить... Только бы жить...
Хоть на литейном заводе служить.
Хоть углекопом с тяжелой киркой,
Хоть бурлаком над Великой рекой.
"Ухнем, дубинушка..."
Все это сны.
Руки твои ни на что не нужны.
Этим плечам ничего не поднять.
Нечего, значит, на Бога пенять.
Трубочка есть. Водочка есть,
Всем в кабаке одинакова честь!
***
Я не любим никем! Пустая осень!
Нагие ветки средь лимонной мглы;
А за киотом дряхлые колосья
Висят, пропылены и тяжелы.
Я ненавижу полумглу сырую
Осенних чувств и бред гоню, как сон.
Я щеточкою ногти полирую
И слушаю старинный полифон.
Фальшивит нежно музыка глухая
О счастии несбыточных людей
У озера, где, вод не колыхая,
Скользят стада бездушных лебедей.
http://www.calend.ruhttp://www.stihi-rus.ru
Комментарии
Все образует в жизни круг -
Слиянье уст, пожатье рук.
Закату вслед встает восход,
Роняет осень зрелый плод.
Танцуем легкий танец мы,
При свете ламп - не видим тьмы.
Равно - лужайка иль паркет -
Танцуй, монах, танцуй, поэт.
А ты, амур, стрелами рань -
Везде сердца - куда ни глянь.
И пастухи и колдуны
Стремленью сладкому верны.
Весь мир - влюбленные одни.
Гасите медленно огни...
Пусть образует тайный круг -
Слиянье уст, пожатье рук.
Сосновая ветка качнулась над темной рекой,
И в воздухе тонком блеснул, задевая камыш,
Серебряный камешек, брошенный детской рукой.
Я знаю, я знаю, и море на убыль идет,
Песок засыпает оазисы, сохнет река,
И в сердце пустыни когда-нибудь жизнь расцветет,
И розы вздохнут над студеной водой родника.
Но если синей в целом мире не сыщется глаз,
Как темное золото, косы и губы, как мед.
Но если так сладко любить, неужели и нас
Безжалостный ветер с осенней листвой унесет.
И, может быть, в рокоте моря и шорохе трав
Другие влюбленные с тайной услышат тоской
О нашей любви, что погасла, на миг просияв
Серебряным камешком, брошенным детской рукой.
Г.Иванов.
Я научился понемногу
Шагать со всеми - рядом, в ногу.
По пустякам не волноваться
И правилам повиноваться.
Встают - встаю. Садятся - сяду.
Стозначный помню номер свой.
Лояльно благодарен Аду
За звездный кров над головой.