Альтернатива рыночной экономике-2

На модерации Отложенный Помещаю окончание информации о противозатратной системе хозяйствования из книги: (В. А. Парфенов Люди и цены в зеркале справедливости. – М.,Мысль,1990. - С. 205 – 238)
«Я ПРОТИВ ВЗВИНЧИВАНИЯ ЦЕН!»
Это снова и снова утверждает доцент Полтавского кооперативного института, кандидат экономических наук Нинель Лавровна Кизуб. Вот запись беседы с ней, подготовленная мною по заданию «Правды».
ИЗ ПУШКИ... ПО СВОИМ?
В. П. Нинель Лавровна, читатели ряда газет и журналов знают Вас по публикациям, направленным против «вала». Запомнилась статья «Антизатратные показатели» в «Вестнике статистики» № 12 за 1986 год, выступления в «Правде» за 27 и 28 мая 1987'года «Как разрубить валовый узел», статья в «Экономической газете» «Я возражаю» в октябре 1989 года. Как Вы оцениваете нашу программу борьбы с инфляцией? Позволит ли, в частности, она покончить с валом, с затратным характером нашей экономики, непрерывным ростом цен? Об этом с озабоченностью говорилось и на двух съездах народных депутатов, и на сессиях Верховного Совета СССР. Есть ли, на Ваш взгляд, выходы из трудной ситуации?Н. К. Конечно, есть. В этом и состоит суть моих предложений. Как сделать, чтобы товаров хороших и разных в магазинах стало больше, а цены на них не росли? Все это может стать реальностью, если мы повернем наконец наши предприятия лицом к научно-техническому прогрессу, активизируем творческие силы народа. Разве одно-два поколения понадобились Южной Корее или Бразилии, чтобы войти в первую десятку наиболее развитых стран? Они ведь не обладали более высокой образованностью широких масс трудящихся, чем мы. У нас уровень образования выше. Или, может, богаче они природными ресурсами? Конечно же нет. Отгадка их успехов лежит на поверхности. Эти страны всемерно стимулировали освоение промышленностью, сельским хозяйством, строительством новей hi их достижении научно-технического прогресса. Предприятия этих стран стали производить компьютеры, видеоаппаратуру, другую сложную наукоемкую технику. Но стали сами выпускать, а не покупать. Покупали они лицензии, переманивали умных специалистов из других стран, учились новым методам управления. Это и дало взрывной эффект, так необходимый нам сейчас.В. П. Что метает нам пойти по этому пути?Н. К. Основная причина пробуксовки перестройки в области экономики — это сохранение затратного вала, Суть его до крайности примитивна. Работа производителей оценивается по затратам потребителя — в оплачиваемых им ценах. Чем выше продажные цены, тем лучше выглядят отчетные показатели выполнения планов па фабрике, изготовившей товар. Но еще Маркс, как бы предупреждая нас, писал, что нет ничего нелепее и ошибочнее, чем оценивать результаты общественного производства с помощью меновой стоимости и денег, то есть па основе продажных цен.Если для наших предприятий в условиях существующих плановых показателей выгоднее накручивать затраты, чтобы росли цепы, если им нет смысла обновлять продукцию, делать ее дешевле, то такое планирование можно сравнить только с пушкой, стреляющей по своим позициям. В военном деле нет ничего нелепее и ошибочнее, чем прямой наводкой бить по своим. Поэтому и несем мы неисчислимые потери, терпим конфуз перед всем миром. Наш затратный вал, как черная дыра, поглотил и 176 миллиардов нефтяных долларов. Это он съел Арал, отравил реки, разрушает природу и наше здоровье. Вал создал бессмыслицу; производство ради производства, план ради плана.Но затратный вал лишает нас и будущего. Прямой наводкой он бьет прежде всего по научно-техническому прогрессу. Не нужны для вала ни изобретения, ни изобретатели, Задумайтесь: принципиальная разницамежду экономикой развитых стран и нашей как раз в том .и состоит, что там идет погоня за последними научно-техническими новшествами, там промышленный, шпионаж и «покупка мозгов», а у нас на государственных предприятиях изобретатель и новатор до сих пор являются «персоной нон грата».В. П. Сколько я помню, печать всегда выступала против вала. С 1985 года перед плановыми органами ставится задача изменить затратную направленность нашей экономики, разрубить валовой узел, преодолеть диктат производителя. Однако спустя три года после этого — в Тезисах к XIX партийной конференции — было сказано, что экономика продолжает носить затратный характер, сохраняет торможение научно-технического прогресса. В докладе на первом Съезде народных депутатов СССР Н. И. Рыжков сказал, что затратный хозяйственный механизм — это важнейшая причина отставания нашей экономики. В чем же непобедимость вала?Н. К. Наша беда в том, что мы абсолютизировали затратные хозрасчетные показатели, сделали их выражением народнохозяйственной отдачи. Поясню это на таком примере. На общих принципах саморегулирования находятся и ваш семейный бюджет, и деятельность отдельных клеток органов в живом организме - сложной развивающейся системе. Но разве живая клетка существует для того, чтобы саморегулироваться и саморазвиваться? Нет, конечно. Она прежде всего должна выполнять определенные функции. Например, выделять вещества, нужные другим клеткам. Или накапливать запасы энергии (жировые клетки), служить для передачи информации и так далее. Однако что будет с живым организмом, если его клетки только и будут, что саморегулироваться и размножаться? Он погибнет, как только клетки перестанут выполнять свои прямые функции взаимопомощи друг другу. Организм не допускает этого с помощью внутренних механизмов обратных связей. В экстремальных ситуациях голода и болезней часть клеток может и погибнуть, но это делается для достижения высшей цели - ради сохранения организма в целом.Так и в народном хозяйстве. Разве от станкостроительного завода нам нужна лишь прибыль? Разве не надо получать от него более эффективные станки? Почему мы всех стрижем под одну гребенку затратного хозрасчета? Разве рост прибыли — это главное условие рачительного хозяйствования? Нет, это не цель работы социалистического предприятия, а средство. Мы же цель подменили средством. Кроме того, отметим, что показатели вала (а прибыль — тоже валовый показатель) удобны для подсчета, сравнения работы предприятий, отраслей, да и народного хозяйства в целом в разрезе лет и пятилеток. Они непосредственно связаны с зарплатой, бюджетом, кассовым планом Госбанка. .Показатели вала, попросту говоря, привычны. Мы так с ними свыклись, что не замечаем порой самых парадоксальных ситуаций. Возьмем тот же товарооборот. Ведь всем понятно, что это доход торгов-' ли, он будет тем выше, чем дороже продаваемые товары, обширнее дефицит; Прибыль в торговле при этом тоже будет расти, так как снижение культуры обслуживания уменьшает издержки обращения. Ничего удивительного в низком уровне торгового обслуживания нет. Мы сами себе его как бы запрограммировали затратными показателями.
«НЕ ОБМАНЕШЬ — НЕ ПРОДАШЬ»
В. П. И все же, на мой взгляд, главный секрет устойчивости вала состоит в том, чтобы оправдать существование и функционирование командно-бюрократического аппарата управления. Кроме прямых показателей и хозрасчета у предприятия есть еще масса других заданий — по номенклатуре выпускаемой продукции, снижению материалоемкости, трудоемкости, повышению качества, сдаче лома и т. д. Эти задания не связаны между собой. Устанавливаются они сугубо волюнтаристским путем по принципу: «Надо, Федя, надо!» Но зато такие задания позволяют держать на крючке всех нижестоящих. Если кто-нибудь начнет протестовать против плана, его тут же подтянут на крючке: «Ах, вы не выполняете такое-то задание?».Н. К. Устаревший хозяйственный механизм можно смело назвать командно-затратной моделью управления, когда иррациональный затратный вал не только держится на плаву бюрократией, но и сам поддерживает иррациональный 18-миллионный административно-командный аппарат. Многие компетентные специалисты-управленцы, понимающие положение дел в экономике, хотели бы выйти из этой игры. Ведь сохранять его дальше чревато самыми губительными последствиями. Причем не только для нас, но и для всей планеты. Скажем, добывая и употребляя чрезмерно много сырья, мы активно загрязняем природу одной шестой части земной суши, угрожаем среде обитания всего человечества. Возьмем проблему фреонов. Почему мы не закрываем их производство? Да потому, что эта продукция дорогостоящая. Если лак для волос на фреоне имеет цену 2 рубля за флакон, то без фреона - на механическом распылителе - он подешевеет до 1 рубля 50 копеек. Но это же уменьшение вала на 25%, соответствующее падение «производительности ' труда», измеряемой в рублях, уменьшение фонда зарплаты. Кто на такое пойдет?В. П. Выходит, что нас спасет только рынок? Многие ученые заверяют, что рыночные цены там установятся на справедливом уровне в результате достигаемого объективным путем равновесия между спросом и предложением. Покупатель будет сам решать, брать ему или не брать тот или иной товар, сколько платить, оценивая качество продукции. Так предлагают нам многие экономисты и публицисты. Скажите прямо, вы за рынок или против?Н. К. А вы за термометр или против? Разве термометром лечат? Лечат уходом, лекарствами, а то и операцией. Ведь рынок - это инструмент саморегулирования. На рынке ничего не производится. Там только продают и покупают. Рынок — это инструмент распределения в соответствии с тем, сколько у кого денег. Даже в древние века, когда еще денег не было и товар обменивался на товар, производитель шел на рынок не для того, чтобы удовлетворить чью-то потребность. Он шел удовлетворить свою потребность, поменять продукт своего труда на необходимый ему товар: муку - на овцу, овцу - на лодку и т. я. И всегда на рынке царило право сильнейшего и хитрейшего: «Не обманешь - не продашь». Продавец-производитель и покупатель-потребитель - каждый ищет свою выгоду. Рынок, казалось бы, действует в интересах потребителя. На самом же деле он на стороне имущего, прежде всего продавца. Ведь именно в его руках товар, материальная ценность, а у покупателя есть только деньги.В. П. Поворот на 180 градусов в действиях производителя в сторону интересов потребителя происходит на рынке только за счет конкуренции между производителями при наличии излишних товаров. Если же товаров мало по сравнению со спросом, рынок позволяет отрегулировать взаимоотношения между производителем и потребителем лишь с помощью повышения цен. Выходит, что все же есть регулирующая роль рынка: он сигнализирует производителю, где того ожидает высокая прибыль. Если товар будет произведен излишний, то продавец может понести убытки, снижая цены. Не так ли?Н. К. Накопив капитал на рынке, производитель начинает перепрофилировать свое производство на товары повышенного спроса. Но ведь сговорившись между собой, изготовители товара могут специально удерживать производство на уровне дефицита, чтобы искусственно брать с покупателей сверхприбыль. Таким образом, рынок без конкуренции быстро превращается в свою противоположность — монополию. Прибыль, получаемая с помощью искусственного дефицита и завышения цен, — это монопольная прибыль. Для ее получения не нужен научно-технический, да и любой другой прогресс.Мы должны понять, что в технически развитых странах нет того свободного рынка, каким он представляется некоторым нашим публицистам. Обжегшись на кризисе 30-х годов, власти Соединенных Штатов тогда ввели антимонопольные, антитрестовские законы. А вот сохранение .концернов в Европе в те годы привело к фашизму—монополизации уже политической власти. После второй мировой войны Япония, а затем страны Европы по примеру США перешли на планирование производства, регулирование рынка, проводят антимонопольную политику.НУЖНЫ ОБРАТНЫЕ СВЯЗИВ. П. Сейчас в капиталистическом мире деятельность фирм опирается на учение о маркетинге. Там широко развиты движение союзов потребителей, фондовые биржи, курсы акций. Это все механизмы обратных связей, которые держат под контролем эффективность капиталистических фирм. «Общий рынок» - жестко регулируемая система с высоким уровнем планирования производства. В то же время рынок - полифоничен. В продаже участвуют самые разные товары. По ряду товаров есть излишки производства, есть конкуренция. Это вводит нас в заблуждение, что на Западе царит якобы свобода цен, идет саморегулирование производства только через рыночный механизм воздействия спроса и предложения. Но ведь у нас тоже есть отдельные товары, где производитель уже следит за вкусом потребителя. Например, часовая промышленность. Вы согласны со мной?Н. К. Наши «рыночники» предлагают нам перепрыгнуть в будущее общество изобилия, где производство будет вестись для потребления, практически в два прыжка: сначала ввести рыночный механизм регулирования - свободное установление уровня цен, а затем, на втором ярыжке, - конкуренцию. Но пропасть в два прыжка еще никому не удавалось перепрыгнуть. Сам рынок при наличии дефицита, при монополии министерств, а именно такие стартовые условия у нас налицо, по большинству товаров нам дал лишь рост цен. Мы получили модели хозрасчета без обратных связей. А они порождают спекуляцию, «теневую» экономику, ненужность самих людей, особенно старых и малых, расслоение общества на богатых и бедных, которых становится все больше и больше. А главное детище дефицитов - организованная преступность, мафиозные группировки, рэкет и подрыв нашей идеологии. Уже то, что получилось со свободными ценами на рынке у нас, больно ударило по миллионам людей как основных потребителей продовольствия к промышленного ширпотреба.В. П. Вы так раскритиковали рынок, что нашим «рыночникам» в споре с Вами трудно придется с аргументацией. Но все же ведь есть и положительные стороны рынка?Н. К. Конечно, есть. Рынок создает непосредственные отношения между производителем и потребителем без промежуточных инстанций. Он позволяет поставить под контроль потребителей качество товара и его цену. В условиях быстрого научно-технического прогресса рынок и конкуренция получили мировое распространение. Международная конкуренция сейчас поддерживает в тонусе, стимулирует активную деятельность государства, направленную на совершенствование уровня изделий, контроля за качеством национальных товаров для обеспечения их конкурентоспособности.А самое главное то, что нынешний рынок - это рынок эпохи научно-технической революции. Капиталистический собственник сейчас получает основную массу сверхприбыли не от монопольных цен, а от высокой эффективности изобретений и открытий. Дело в том, что научно-техническое новшество как бы скачком повышает качество, потребительскую ценность новой продукции, в то же время цена ее производства растет в несколько меньшем размере.Возьмем, например, автомобильные покрышки. Изобретение радиальных шин увеличило их долговечность в два раза. А цена производства возросла практически только на 30%. Фирма-производитель может увеличить продажную цену нового вида покрышек на 50 %, разрекламировав их достоинства. Тогда 20 % —· это будет сверхприбыль производителя от использования изобретения. Но другая половина эффекта достанется потребителю. Он с удовольствием купит новое изделие. А производитель получит от рынка сигнал, что можно расширить производство новинки, так как это даст ему монопольную сверхприбыль: ведь пока выпуск радиальных шин он освоил лишь один.Вот почему там так берегут изобретательские секреты. На этом примере ясно видно, как рынок стимулирует научно-технический прогресс, потому что он дает выгоду производителю и потребителю, продавцу и покупателю. Конечно, некоторые новшества бывают настолько сложны и на первых порах так затратоемки, что фирмам, осваивающим их, как правило, на помощь спешит само государство, банки. Выходит, что в стимулировании научно-технического прогресса рынок — вовсе не единственный инструмент регулирования производства.В. П. Значит, рынок и плох, и хорош? В этом истина?Н. К. Конечно, как и во всяком явлении, в рынке есть и положительные, и отрицательные стороны. И все же еще раз подчеркну, что в современной экономике развитых стран свободный рынок·- это миф. На деле существует регулируемый рынок с антиподом - планированием. Причем планирование и регулирование все более усиливают свою роль. Этому способствует компьютеризация общества.Поэтому истина - в сочетании плана и рынка. У нас сейчас такого сочетания не получается, так как наше затратное планирование не учитывает интересы потребителей, а конкуренции у нас нет, да и вряд ли при затратном вале и диктате производителя она может появиться. Поэтому выход я вижу. в.том, чтобы кардинально изменить цели самого планирования и механизма обратных связей, сориентировать их на интересы народного хозяйства, прежде всего потребителей, на решение экологических проблем. И социализм объективно открывает нам гораздо более широкие возможности для создания нового хозяйственного механизма. Ведь если при разрозненности интересов частных фирм и компаний правительствам западных стран удалось аккумулировать, консолидировать их в такие объединения, как «Общий рынок», провести антимонопольные законы, то мы можем активизировать нашу экономику гораздо быстрее.
КАК «УБИТЬ» ЗАТРАТНЫЙ ВАЛ?
В. П. Надо только решиться на качественное изменение управления народным хозяйством. При этом мы можем широко использовать опыт стран всего мира. Ведь крупное общественное производство, его управление имеют много общего для любых форм собственности. Итак, что же, по Вашему мнению, надо сделать в экономике?Н. К. Прежде всего отменить затратный вал. Но это вовсе не значит, что надо перестать рассчитывать объемы товарной продукции, себестоимость и прибыль. Ведь это важнейшие хозрасчетные показатели. В них предприятие заинтересовано само. Однако главными планово-оценочными показателями следует сделать народнохозяйственную отдачу: что ты сделал для потребителя твоей продукции, для всего народного хозяйства? А вот по каждому отдельному социально-экономическому новшеству необходимы частные критерии: заинтересовывает ли оно быстрое использование новаций, можно ли вмонтировать в него механизм обратных связей?Разве не было бы социально справедливо подходить к делению прибыли между предприятием и бюджетом по принципу: чем выше твоя народнохозяйственная отдача, тем ниже должны быть налоги на получаемую прибыль? Можно было бы принять такой порядок вознаграждения производственников, как установление им режима наибольшего благоприятствования в прямой зависимости от уровня их народнохозяйственной отдачи. В понятие режима наибольшего благоприятствования нелишне включить не только низкие налоги на прибыль, но и рост фонда оплаты труда, приоритетность материально-технического снабжения, особенно новейшим оборудованием, строительными материалами для жилья и социально-культурной сферы. В. П. Итак, чем выше качество продукции, чем больше удельный вес новых, более эффективных для потребителей изделий в общем объеме производства, чем ниже отпускные цены на массовую продукцию, выше экологическая чистота производства и самих изделий, тем выше должен быть режим наибольшего благоприятствования для предприятия, отрасли, региона? Это интересно. Но ведь при региональном хозрасчете тоже надо найти справедливый принцип установления уровня налогов «а прибыль в целом для района, города, республики? Сейчас же получается, что предприятия Урала, например, могут дать меньше прибыли, чем фабрики Прибалтики. А все дело в том, что на Урале — тяжелое машиностроение, металлургия, а в Прибалтике--легкая и пищевая промышленность с их высокой рентабельностью. Выходит, что весь вопрос в том, как определить уровень народнохозяйственной, отдачи. Что Вы конкретно предлагаете?КОЭФФИЦИЕНТ ЭФФЕКТИВНОСТИ РАБОТЫ
Н. К. Необходимо ввести в нашу экономику два новых главных показателя.Первый - размер потребительской ценности продукции, где изделия соизмерены в ценах потребления -нормативах эффективности и качества.Второй - коэффициент эффективности работы предприятия (сокращенно - КЭР), получаемый делением объема потребительской ценности (реализованной продукции на размер выручки от ее продажи в отпускных ценах.В. П. Таким образом, цены будут стоять в знаменателе планового оценочного показателя? Это важно. Обратная зависимость оценки предприятий от уровня оптово-отпускных цен сделает невыгодным искусственное завышение цен путем накручивания первичных затрат на новую продукцию.Н. К. Совершенно точно. Продемонстрируем это на том же примере с автопокрышками. Оптовая цена обычных автопокрышек для грузовых машин типа «ГАЗ» равна, допустим, 80 рублям, а радиальные шины стоят 120 рублей. Но если ходимость радиальных шин в два раза выше, то цена их потребления·--цена качества·- составит 160 рублей (80 умножить на 2). Коэффициент эффективности расходов потребителя при этом увеличивается, он оказывается равен 1,33 (160 разделить на 120). Это 'значит, что на рубль затрат при покупке технической новинки автотранспортное предприятие имеет экономию в 33 копейки.Относительное выражение цены качества в виде КЭР изделия очень удобно, так как позволяет сравнивать эффективность самых различных видов продукции и одновременно регулировать соотношение между ростом качества продукции и изменением ее продажной цены, то есть сравнивать уровень возможных затрат потребителя с его фактическими расходами по всем видам изделий в упрощенном виде. Например, шинный завод одновременно выпускает резиновые шланги. Если срок службы новых шлангов удалось увеличить в три раза, а цена выросла только в два раза, то КЭР улучшенной продукции будет равен 1,5. Тут эффективность выше, чем у радиальных покрышек. Но среднее значение КЭР предприятия будет зависеть не только от эффективности отдельных видов изделий, но и от их удельного веса в общем объеме выпущенной продукции.В. П. А как конкретно будет стимулироваться предприятие с высоким КЭР?Н. К. Нацеливать интересы производителей на повышение эффективности продукции для потребителя может шкала налогов на прибыль. Допустим, ею будет установлено, что при КЭР, равном единице, у предприятия от каждого рубля прибыли будет отбираться в виде налогов 50 копеек, при КЭР, равном 1,5 рубля, - только 30 копеек, а при КЭР, равном 2,—©сего 20 копеек. Такие шкалы могли бы утверждаться на предстоящую пятилетку. При этом предприятия будут иметь госзаказ, не превышающий 60—70% производственной мощности. По нему можно определить, какова ожидается общая сумма прибыли и уровень КЭР заказной продукции. Дальше предприятие должно иметь право само подбирать себе объем и номенклатуру продукции, выгодную ему по прибыли, по индивидуальному значению КЭР. Шкалу налогов можно построить таким образом, чтобы предприятию было выгодно всемерно повышать среднее значение КЭР. Можно также поставить в прямую зависимость рост фонда оплаты труда от увеличения общего объема потребительной ценности реализованной продукции.Специально хочу обратить ваше внимание на то, что достичь повышения КЭР и объема потребительной ценности продукции можно, лишь осваивая научно-технические новшества. Поэтому для предприятий жизненно важным станет использование всей информации о последних достижениях науки и техники, о применении изобретений, открытий для обновления продукции и совершенствования производства.В. П. И когда бы можно было применить Ваш показатель? Ведь у нас 20 миллионов .видов изделий. Разве легко будет определить (всем им цену потребления?Н. К. Ввести в жизнь мои предложения можно практически хоть завтра. Дело в том, что у подавляющего большинства изделий цены потребления считать не придется. Если их качество просто отвечает установленным стандартам, то цена потребления равна продажной цене, то есть КЭР равен единице. И только по изделиям, претендующим на высшую категорию качества, предприятиям придется обосновывать расчет цены потребления — как верхнего предела цены. Эта категория цен хорошо известна у нас с 1974 года. По всей новой продукции производственно-технического назначения предприятия до 1986 года были обязаны представлять расчет эффективности в Госкомцен СССР. Да ведь и сейчас уровень наших изделий сравнивают с мировым уровнем.В первую очередь высокий уровень КЭР будет, бесспорно, у изделий, более дешевых по сравнению с выпускаемой продукцией. Возьмем, например, строительные материалы. Кубометр бетона из цемента стоит 30 рублей, но если использовать в качестве наполнителя шлаки и отходы химического производства, то продажную цену можно снизить до 10 рублей, даже не уменьшая абсолютную сумму прибыли на единицу продукции. Но сейчас такое удешевление вызовет снижение объемов производства и «производительности труда» на 67%. Представляете, какие неприятности будут у предприятий по зарплате?В. П. Поэтому за применение дешевого вторичного сырья берутся только кооперативы.Н. К. При новых показателях КЭР бетона из шлака окажется равен 3 (30 разделить на 10). Предприятия будут сами отказываться от применения дорогостоящего цемента или же при выделенных фондах выпускать продукции в несколько раз больше, так как без необходимого объема цемента бетона не сделаешь. Мы сейчас административным нажимом заставляем экономить цемент, а тут предприятия начнут использовать его рационально сами.В. П. Как известно, отходы загрязняют, ухудшают год от года экологическую обстановку у нас и во всем мире. Переработка отходов в полезную продукцию имеет большое экономическое и социальное значение.Н. К. Чтобы стимулировать безотходное производство, можно ввести специальную надбавку - составляющую социального эффекта за сохранение природных ресурсов, за экологическую чистоту производственной продукции. Возьмем для более наглядного примера замену фреона, о котором мы уже упоминали, на пропан. Обычный аэрозольный лак для волос имеет оптовую цену 2 рубля за флакон. А без фреона - при механическом разбрызгивателе - он подешевеет до 1 рубля 50 копеек. Значит, КЭР его будет равен 1,25 (2:1,5). Но ведь за сохранность озонового слоя следует даже увеличить цену потребления, например, в 3 рада - по самой высокой шкале приоритетов, так как от этого зависит судьба человечества. Тогда КЭР будет равен 3,72 (6:1,5). В результате за получение госзаказа по столь выгодной продукции предприятия начнут настоящие состязания.В. П. Так что на основе показателей народнохозяйственной отдачи мы и с помощью плана можем добиться того, что дает рынок в совокупности с жесточайшей конкуренцией. У нас появится заинтересованность в научно-техническом прогрессе, в росте качества, в удешевлении, в использовании отходов...Н. К. Но мы добьемся гораздо большего. Там процесс идет стихийно. У нас он станет осуществляться целенаправленно и планово. При этом результаты работы на общество почувствуют все - от рабочего до министра. Они будут отвечать чаяниям советских людей: работаешь лучше для страны - работаешь лучше для себя. У нас тоже появится состязательность, но без той конкуренции, где «человек, человеку - волк». Причем мы можем не отказываться от рынка и самостоятельности предприятий. Но в новых условиях планирования и оценки работы, дав свободу, мы будем уверены, что предприятия станут использовать ее не в целях группового эгоизма, не для взвинчивания цен и ухудшения обслуживания потребителя, а именно для работы на пользу общества.
ВЫСОКОЕ КАЧЕСТВО - НИЗКИЕ ЦЕНЫ
Спираль цен и денежной массы в виде зарплаты у нас неумолимо взвинчивается вверх. Для оздоровления экономики, восстановления финансового хозяйства она должна идти вниз...Говоря это, доктор экономических наук В. И. Сиськов выразительным жестом руки показывает в пространстве реальный и желаемый ход спирали.— И пусть сказанное не покажется парадоксом: спираль цен можно устремить вниз именно за счет лучшего качества продукции. Не случайно международные организации, связанные с выпуском современных товаров, выдвинули основополагающий принцип: «Высокое качество — низкая цена». Они рассматривают этот принцип как необходимое условие конкурентоспособности изделий и как главную тенденцию развития экономики.— На чем основан такой принцип?— На главной особенности современного этапа научно-технической революции, заключающейся в широком и эффективном применении науки в производстве. С одной стороны, возрастают полезность, потребительная стоимость и качество продукции, а с другой — при внедрении новейших технологий неизбежно снижаются затраты рабочего времени на единицу создаваемой потребительной стоимости.— Но почему же многие ученые и практики нам вдалбливают обратную мысль: «Чем выше качество, тем выше цена вещи»?— Да, вы правы. Десятую пятилетку мы провозгласили «Пятилеткой эффективности и качества». При этом утверждали, что высокое качество неумолимо сопровождается повышенной ценой. Но такой тезис базируется на затратной экономике. Надбавки к цене за счет повышения качества оказались выгодны и для предприятия, выпускающего продукцию, и для отрасли, и для Госплана.Но ведь цена — это межотраслевая категория. Общественно необходимые затраты труда при выпуске любого сложного изделия — межотраслевая категория. Но это марксистское положение отторгается нашим затратным хозрасчетом, нацеленным на рост прибыли. Ведь прибыль можно повысить двумя путями: или снижать затраты, или повышать цены. Второй путь много легче. И по нему идем.В итоге повышение качества достигается за счет искусственного накручивания затрат. Любое незначительное изменение изделия сопровождается ростом цены. Скажем, развернули обувщики на женских туфельках бантик на 90° — цена возросла на 10—15%. А ведь качество обуви могло даже снизиться. Вот откуда у нас начинается принцип: «Низкое качество — высокая цена». Все наоборот в сравнении с мировым рынком.— В чем живучесть затратных подходов?— Дело в том, что любой продукт человеческой деятельности представляет единство двух противоположностей. Первая — затраты труда на его производство. Вторая особенность, которую мы до сих пор не можем взять на вооружение, — экономия труда в потреблении того же продукта. Мы эти понятия напрочь разорвали, не используем в экономической реформе. Ведь затраты живого труда предприятие-изготовитель фактически может не только повышать, но и снижать. В условиях противозатратной экономики за снижение надо вознаграждать того, кто уменьшает затраты. То есть повышать зарплату производственникам. При этом удельный вес зарплаты в себестоимости будет выше, чем до снижения затрат. На первый взгляд это вроде бы нежелательное явление. И от него открещиваются. Но если при этом коллектив снизит расходы живого труда, сырья и материалов и данной экономией перекроет возрастание удельного веса зарплаты, то в целом трудоемкость, а значит, и себестоимость снизятся. Такого положения можно добиться только на основе использования новейших технологий, не очень дорогого сырья и материалов, в результате экономной работы поставщиков.Следовательно, главную роль должна играть межотраслевая заинтересованность всех участников создания конечного продукта. Лишь при таком подходе Можно добиться снижения себестоимости, а значит, и цены. Между прочим, в этом суть экономических успехов всех процветающих зарубежных фирм.—·Б что мешает нам рассматривать народнохозяйственный комплекс, создающий, к примеру, автомобили, в тесном организационно-экономическом единстве всех входящих в него звеньев?— Всю глубину экономических связей мы еще не можем осознать. Да и затратный хозрасчет, подпитывая эгоизм, разъединяет коллективы.Но допустим, предприятия, действуя совместно, добились экономии рабочего времени. Часть сэкономленного времени они могут использовать на производство дополнительной, причем еще более высококачественной, продукции. В итоге хозрасчетный доход еще больше возрастет. Ведь прибавка имеет новое содержание: эта часть хозрасчетного дохода основана на экономии рабочего времени. И вот так, расширяя противозатратные элементы, мы можем постепенно перейти на здоровую экономику.— Владимир Иванович, вернемся к нынешней практике. Допустим, что я изобретатель, а вы директор. Я пришел к вам и говорю: вот материал, который вдвое дешевле, чем тот, который используется в цехах сейчас при изготовлении товара. У нас пока система хозяйствования такова, что вы меня прогоните. Вам, производственникам, невыгодно делать материалы из дешевого сырья и комплектующих деталей. Капиталист, 'наоборот, стремится использовать самые дешевые материалы и в то же .время выпускать высококачественные вещи. Как преодолеть нашу погоню за дорогими материалами?—В условиях затратных методов хозяйствования, что составляет содержание нынешней несовершенной радикальной экономической реформы, другого и быть не может. В этом парадокс. Другое, о чем мы говорим, может· быть только в условиях противозатратной системы хозяйствования, когда работникам платят за высокое качество выпускаемой продукции и за снижение трудоемкости и ресурсоемкое.— А вдруг при этом снизится количество изделий?— Количество всегда должно быть в разумных пределах, отвечающих потребностям рынка. Мы знаем такие примеры из практики, когда за счет роста качества потребность в увеличении количества снижается.И тем не менее заработки работников возрастают, к чему мы тоже не привыкли. Между тем это понятно: человек получает за повышение качества и за снижение трудоемкости. Вот тогда-то он и не будет, боясь уменьшения расценок, скрывать, что снизил трудоемкость. Но самое главное - заводчане станут буквально гоняться за научно-техническими новшествами. У людей появится личная заинтересованность как можно скорее применить новинки изобретателей.То есть надо коренным образом изменить сами принципы реформы. Ведь дело-то не в том, что мы все за перестройку, за реформу. Главное - что вкладывается в содержание реформы. И обеспечит успех совершенствования реформы новый принцип оплаты труда. Надо развить ленинский принцип распределения: не вообще «по труду», а по «эффективности труда». Лишь тогда получит могучую экономическую опору принцип: «Высокое качество - низкая цена». А для этого придется ввести коэффициент эффективности.— Как его определять?— Качество и степень удовлетворения потребности ставить в числитель, цену - в знаменатель. Коэффициент эффективности, а значит, и зарплата будут возрастать в том случае, если качество вещи в производстве ее будет улучшаться, а цена, наоборот, снижаться. Обратите внимание и на то, что коэффициент эффективности труда может расти только под влиянием научно-технического прогресса. Значит, появляется внутренний экономический мотив внедрять новшества, приглашать на завод изобретателей, а не прогонять их из цехов. Ведь чем энергичнее предприятие использует научно-технические новшества, улучшает качество продукции и в то же время повышает производительность труда, тем выше будет зарплата у его работников.Социологи установили, что лишь 30% средств, предназначенных на зарплату, связаны с конечными результатами труда. Остальное выдают за выход на работу. Более того, это привело к тому, что у нас оказался в запущенном состоянии учет самой трудоемкости. Ведь 'понимаете, в чем оказалось дело? Капиталист получает прибыль за счет прибавочного труда. И он заинтересован в жестком учете трудоемкости, в ее непрерывном снижении. А у нас нет на стоящего учета затрат живого труда и трудоемкости.— Владимир Иванович, хотелось бы спросить еще вот о чем. Я был в Финляндии на фирме «Раума ре-пола». И вот что увидел в одном из цехов. Над окошечком кассы - плакат, на нем нарисована купюра в 20 тыс. марок, к которой протягивает руку улыбающийся человек в каске. Спрашиваю, что означает этот плакат. Почему 20 тыс. марок? За что? А руководитель фирмы отвечает: «У нас действует такой порядок: если рабочий, мастер или любой специалист предложил новшество, которое снижает трудоемкость и дает выгоду для фирмы, я ему тут же выплачиваю 20 тыс. марок. Мне нужно лишь одно: чтобы от с