Восстановление справедливости.

На модерации Отложенный

Красная Армия уходила все дальше на запад. А на местах недавних боев, оставалась земля, нашпигованная смертоносным металлом. Следом за фронтом шли саперные, похоронные и трофейные команды. Они хоронили погибших, обезвреживали на скорую руку оставшиеся мины, бомбы и снаряды. Но собственных сил им не хватало. Тогда военные призвали на подмогу местных жителей.

Военкоматам была дана команда на неделю-другую привлекать к разминированию мужчин, работавших в ближайшем тылу и имевших бронь. Но у тех перспектива обезвреживать смертоносные устройства особого восторга не вызывала — лучше уж на передовую…

На территории Курской области в 1944–1945 годах отряды, в составе которых были и дети, обезвредил тысячи взрывоопасных предметов.

Поэтому работали в большинстве подростки - добровольцы и 15-летние призывники, спасаясь от голода, ежедневно рисковали жизнью. Мальчишки, вообще то, конечно рвались на фронт, но в армию ведь брали только с 16-ти...

Азам разминирования мальчишек учили саперы‑фронтовики: офицеры и сержанты. Некоторые из них потом возглавили команды. Но профессионалов не хватало. Поэтому толковых ребят готовили как инструкторов и назначали старшими групп разминирования.

Когда дошло до дела, некоторых мальчишек отчислили. Они не могли перебороть свой страх.

На местах ожесточенных боев миноискатель не помогал - чуткий прибор ловил любой скрытый в земле металлический предмет: осколок, пулю, гильзу и не переставая раздирал уши сигналом.

А немецкие минные технологии с 1930‑х годов были самыми совершенными. В ходе войны появились новые образцы мин со сложнейшей защитой от разминирования или вообще установленных «на неизвлечение».

Только в июне 1944г в Курской области подорвались 30 подростков‑минеров. А Москва торопила. Надо было завершить разминирование территорий к началу весеннего сева 1945г.

Настоящий объем работ по разминированию в тот период мало кто представлял. Это сейчас известно, что в Курском сражении, например, на каждый метр фронта приходилось три‑пять мин!

Каждый день приносил сообщения о взрослых и детях, которых калечил и убивал смертоносный металл, притаившийся под ногами. В селах женщины боялись выходить в поле.

 Михаил и сегодня помнит тот день в мельчайших деталях. Он, 15‑летний мальчишка, держит в руках боевую немецкую мину. Страха не было. Страх пришел позже. А сейчас – только неприятное ощущение холодного металла, готового в любую секунду разорваться сотнями осколков. Мальчишеское любопытство сменялось сомнением – «смогу или не смогу?». Мелькнула мысль: а если мина с «сюрпризом»? Но в следующий момент туго подался взрыватель. Миша замер. Все было тихо. Ничего не произошло. Мина‑убийца обезврежена. Смертельная игра длилась всего несколько секунд. Потом эта же операция повторилась много раз.

У командира саперной команды была своя железная логика: Он должен был жалеть многодетных отцов, а не сопливых юнцов. «Вот лейтенант стоял, думал, думал и говорит: да, вот его( подростка) бы разорвало, мать бы поплакала, да и все. А послал бы я мужиков кого – у них трое, четверо детей остались бы. Кому они нужны?» – рассказывает Михаил.

 Бывалые солдаты просто не желали рисковать и подставляли вместо себя несмышленых мальчишек. Увы, это еще одна неприглядная сторона той войны.

Таких наспех обученных саперному делу пацанов и девчонок в стране было 150  000. От Карелии до Северного Кавказа их направляли на разминирование огромных территорий, нашпигованных минами, неразорвавшимися бомбами и снарядами. Шел 1944 год. Сколько их погибло – ни тогда, ни сегодня точно не знает никто. Скольким их работа помогла избежать гибели – сосчитать невозможно.

Председатели колхозов и совхозов буквально стояли в очереди, чтобы перехватить освободившуюся команду мальчишек‑саперов и привезти к себе в хозяйство - для зачистки территорий.

Мальчишек распирало от гордости. Их так ценили! Они были нужны! Конечно, дело опасное… Так ведь потому и уважают! Но был и страх. На минных полях взрослели быстро. Каково в 15 лет видеть разорванное тело то одного, то другого товарища? Да и сразу после освобождения 15‑летнему Коле Калугину приходилось на телегах доставлять в больницы односельчан, подорвавшихся на минах после возвращения из тыла в родные края.

Работали по большей части вслепую. Получить планы советских минных полей было крайне трудно, да они и не соответствовали действительности. Одна из схем, скажем, показывала: в поле закопано 170 противопехотных мин. Но нашли на нем 750! А о планах немецких минных полей вообще речи не шло. Тем не менее деваться было некуда, разминировали без карт.

Постепенно приходил опыт, знание «характера» тех или иных «сюрпризов». В простых случаях требовались три‑четыре доведенных до автоматизма движения. Когда возникало сомнение, обнаруженные мины мальчишки сначала, как они выражались, «сдергивали». То есть использовали специальное приспособление – «кошку». Ее привязывали к длинной веревке, для себя рыли окоп и тащили «кошкой» мину из земли.

За день одна только команда, в которой работал Коля Калугин, таким приемом снимала около десятка немецких противотанковых мин. Самыми опасными были немецкие противопехотные прыгающие мины. Ребята называли их «усатыми», а солдаты окрестили минами‑лягушками.

При подрыве заряда из-за дефицита огнепроводный шнур приходилось укорачивать и полагаться на свои быстрые ноги.

Вспоминает Николай Калугин: «Наш командир сидит километра за полтора. Он сидит, а у него тетрадка. Он слышит мой взрыв, палочку отмечает. Командир знал, сколько каждый из нас за день подорвал мин».

Самыми коварными считались участки, на которых раньше работали армейские саперы. Фронт так быстро уходил на запад, что они не успевали тщательно проверять поля. Юным саперам приходилось очищать их заново. И работать на таких плохо очищенных участках, где мины притаились в самых неожиданных местах, было особенно трудно.

После завершения работ старшие команд сдавали очищенные поля проверяющим.

Осенью 1944‑го, когда уничтожали снаряды, осколок попал одному юноше в ногу. Парня доставили в прифронтовой военный госпиталь. Начальник госпиталя, опытный хирург, сделал мальчишке операцию.

Вспоминает Михаил Горяйнов: «Мы в окно пластмассовое смотрим, как его кромсают. Ну, недолго кромсал, выходит оттуда. А мы подошли, слушаем, что он говорит. «Этот малый еще повоюет, он здоровый». На нашего Кольку, значит».

В декабре 1944‑го госпиталь двинулся вслед за наступающими войсками. А десяток раненых мальчишек, в том числе и двоюродного брата Михаила Горяйнова, отправили в районную больницу – по сути, на верную смерть. Ведь там остались лишь две медсестры. Ни медикаментов, ни перевязочных материалов, ни продуктов питания. Раненых мальчишек положили на солому. Узнав, в каких условиях содержится брат, Михаил Горяйнов решил забрать его домой: «Я часа в четыре побег к нему бегом. Прибегаю. Сестры увидели, ну, женщины, и заплакали. Я говорю – что вы? «Не успел ты тридцать минут. Ждал он тебя. Не дождался».

Тогда никто и не думал о награде за свою работу. Было не до уточнений, кто именно и сколько разминировал… Но через полвека отсутствие фамилий в таких списках обернется большой несправедливостью по отношению ко многим и многим бывшим юным саперам.

В 1992г администрация Курской области решила воздать должное бывшим юным саперам. Тогда несколько сот человек получили удостоверения участников войны. Им стали выплачивать надбавки к пенсии. А в 2000г был принят федеральный закон «О ветеранах». В нем не забыли о наших героях: статус участника Великой Отечественной войны получали те, кто занимался разминированием до 9 мая 1945г. Вместе с тем в законе имеется существенная оговорка.

Там написано – участники разминирования считаются участниками ВОВ при наличии архивных документов. Согласно закону, все должны пенсию получать как участники войны. Необходимые документы нашлись только для нескольких счастливчиков.

Показателен другой список саперов, составленный еще в 1944 году. Против некоторых фамилий стоят отметки – это те, кто получил удостоверение участника Великой Отечественной войны. Таких всего семь человек из 44! Все остальные к 2000г скончались.

В разгар архивных поисков стали говорить, что списки юных саперов уничтожали специально. И для этого подозрения нашлось основание. В письме офицера Ивана Пумалайнена, возглавлявшего в свое время одну из крупных региональных структур организации, которая пришла на смену ОСОАВИАХИМу, сообщается: «В 1962г было получено распоряжение об уничтожении всех документальных данных о проведении работ минерами. За исполнение этого распоряжения я обязан был расписаться».

Так кому помешали те списки через 17 лет после окончания войны? Возникла версия, согласно которой исчезновение в нашей стране списков детей‑саперов связано с Международным трибуналом, на котором судили руководителей Третьего рейха. Множество документов Нюрнбергского процесса до сих пор находится под грифом «секретно». Не исключено, что среди них есть материалы об осуждении тех, кто привлекал детей к военным действиям, – ведь разминирование к этим действиям приравнено.

Есть и другая версия. По мнению многих ветеранов‑саперов, засекретить факт привлечения подростков к разминированию решил сам товарищ Сталин. Мол, мера была вынужденная, гордиться тут нечем. Табу на тему детей‑минеров было якобы наложено еще до окончания войны, перед Ялтинской конференций глав союзных держав.

Дмитрий Гридасов – один из тех, кто получил удостоверение участника Великой Отечественной. Но ему горько за тех своих товарищей, которым было сказано: «В списках не значитесь, значит, саперами не были»: «Представьте себе, людям было по 15 лет, по 16. Даже за патриотизм им нужно было присвоить «участника войны». Плохо обученные, не принимавшие присягу. На тот свет уходили, калеками становились».

Ему вторит Михаил Горяйнов: «Извините, я говорю то, что думаю. Я за это отвечать буду, пусть меня за это казнят. Я скажу это перед смертью. За что над нами издеваются сейчас?»

Сколько в стране ветеранов с подобной судьбой! Пойди сосчитай! А ведь речь идет не только о крошечной прибавке к пенсиям, но и о восстановлении справедливости.

О смертельно опасных, совсем не детских играх тех мальчишек и девчонок сегодня мало кто знает или помнит. Именно поэтому мы сочли необходимым рассказать о столь незаслуженно забытой странице Великой Отечественной войны.

http://iamruss.ru/book-prokopenko-08-08-15-10-57/