История одного визита (ретро)

Август  2000  года.  Воды  нет,  света тоже.  Жара.  Окно  на  нашей  маленькой  кухне  раскрыто  настежь.  Сашка  сидит  за  столом  у  окна,  курит.  День  перевалил  за  полдень. Когда  стемнеет,   окно  будем  закрывать  и  занавешивать  солдатским  одеялом:  в  городе  наступит  комендантский  час.  Но  пока  еще  светло.  Во  двор  выходят  соседи:  женщины  усаживаются  просто  на  лавочки,  а  мужчины  садятся  за  стол  играть  в  домино.

-  Иди,  посиди  с  бабами,  может,  чего  нового  узнаешь  -  говорит  Сашка.

-  Давай  вместе  пойдем, -  предлагаю  я  ему,  но  он  возражает:

-  Ну,  ты  же  знаешь,  что  я  не  смогу  обуться.… Иди  одна.  А  я  здесь  посижу.

Опираясь  на  тросточку,  выхожу  из подъезда.  Далеко  идти  не  надо:  выйдешь  из  подъезда, дорогу  перейдешь, и тут,  в  тени  деревьев,  стоит  длинный  стол,  по  бокам  лавочки, где  режутся  мужики  в  домино,  а  чуть  поодаль  еще  две  лавочки – друг  против  друга:  там  за  разговорами  восседают  женщины.  Вот  здесь, с  краю,  я  и  пристраиваюсь.  Разговор  идет  о  разном:  кто  что слышал,  кто  чего  купил,  и  скоро ли  восстановят  свет?

Слева  от  наших  двух  домов,  за  невысоким  забором,  находилось  здание  детского  садика,  в  котором  после  военных  действий  расположились  федеральные  войска,  а точнее – комендатура.  Военные  частенько  ходили  через  наш  двор  по  своим  делам.  Вот  и  сейчас  мы  увидели  нескольких  военных,  вооруженных  автоматами  и  с  ними – худенькую   молодую  женщину  в  очках.  Среди  военных  я  узнала  капитана  Рината,  который,  когда  у  нас  возникли  трудности  в  получении  пенсий,  очень  здорово  нам  помог:  после  обращения  к  нему  с  этой  просьбой  нам  пенсии  стали  приносить  прямо  домой  и  сама  собой  отпала  необходимость  занимать  очередь  у  собеса,  чтобы  получить  свою  пенсию  на  руки. Они  шли  по направлению  к  нам.

Ну,  идут  и  идут  -  какое  наше  дело?  Но  когда  они  поравнялись  с  нами,  я  услышала  голос  Рината,  обращенный  ко  мне:

-  Вика,  а  мы  к  тебе  в  гости!

Сказать,  что  я  сильно  удивилась, – значит  вообще  ничего  не  сказать.  «С  чего  бы  это  вдруг?» - подумала  я.  Не  очень  хотелось  с  улицы  возвращаться  в  дом.  Но  раз  пришли  гости – ничего   не  поделаешь!  «А  мне  и  на  стол-то  поставить  нечего,  кроме  чая» - пронеслось  в  голове.

Открыв  дверь  квартиры,  я  с  порога  крикнула  Сашке:

-  Саш!  А  к  нам  гости!

-  Да  это  я  уже  понял, -  откликнулся  мой  понятливый.

Когда  прошли  на  кухню,  где,  собственно,  протекала  наша  жизнь,  женщина  в  очках  представилась:

-  Корреспондент  «Новой  газеты»  Анна  Политковская.  Я  бы  хотела  с  вами  поговорить.  Вы  не  против?

-  Да нет,  мы – с  радостью! -  сказали  с  Сашкой  почти  одновременно.

-  Мне  сказали,  что  вы  пишете  стихи, Вика.  Стало  интересно,  и  я  захотела  с  вами познакомиться.  Но  сейчас,  наверное,  не  самое  подходящее  время:  скоро  стемнеет.…  Давайте  сделаем  так:  вы  подготовьте  стихи,  которые  вам  бы  хотелось  показать,  а  мы    придем  еще  раз.  Завтра.  И  вы  с  Сашей  расскажете  о  своей  жизни,  как  вы  познакомились,  как  пережили  эту  войну.  В  общем,  поговорить  будет  о  чем…    Это  очень  интересно.

Попрощались  и  ушли.  Осознание  этого  посещения  пришло  не  сразу,  но  сам  визит  был  приятен.

-  Слушай,  а  тебе  не  кажется,  что  она  очень  похожа  на  Александра  Политковского?  Может,  они  брат  с  сестрой?

-  И  мне  так  показалось, -  согласился  Саша. – Вот  она  завтра  придет,  ты  у  нее  спроси.

-  Да  неудобно  как-то…

Весь  вечер  мы  с  Сашей  говорили  о  неожиданном  визите,  но  я  помнила,  что  надо  подготавливать  стихи,  а  это  значит – переписывать  их  в  отдельную  тетрадь,  так  как  все  они  были  собраны  в  черновике  и  только  я  одна  могла  в  том  разобраться.

Не  каждый  день  нас  посещают  столичные  корреспонденты,  поэтому  впечатлений  и  надежд  было  много.  Но  потом  Саша  сказал:

-  Ладно,  пошли  спать!  Завтра  придется  вставать  пораньше. 

И  только  мы  успели  лечь,  как  во  дворе  началась   громкая  стрельба.  Потом  в  кухне,  из  которой  мы  недавно  ушли,  посыпались  стекла – во  дворе  шла  перестрелка.

-  Слушай,  как  мы  вовремя  свалили  из  кухни,  -  сказал  Сашка. -  Наверно,  и  вправду,  Бог  есть  на  свете:  это  Он  нас  увел…

Мне  оставалось  только  согласиться.

Не  знаю,  сколько  прошло  времени,  но  перестрелка  стихла  так же  внезапно,  как и началась,  хотя  отдаленно  еще  постреливали.

Я  проспала  часа  три.  Проснувшись,  прибавила  огонь  в  керосиновой  лампе,  которая  стояла  у  меня  в  спальне  на  журнальном  столике  и  которую  мы на  ночь  не  тушили,  а  лишь  приглушали  огонек.  Общая  тетрадь  и ручка,  а  рядом  с  ними  и  черновик,  лежали  уже  готовыми.  Я  приступила  к  отбору  и  переписыванию  стихов  в отдельную  тетрадь.  Сашка  спал  в  зале  на  диване,  поэтому  я  ему  не  мешала.  До  утра  оставалось  совсем  немного,  и  я  боялась  не  успеть.

К  девяти  часам  я  закончила,  встряхнула  несколько  раз  уставшую  от  писанины  руку   и  пошла  будить  Сашу.

На  кухне  в  окне  мы  обнаружили  две  сквозных  дырки  в  стекле,  и,  самое  интересное,  они  были  как  раз  там,  где  я  сижу  за  столом,  на  уровне  моей  головы.  В  общем,  если  бы  мы  вовремя  не  ушли  из  кухни,  неизвестно,  чем  бы  это  могло  закончиться,  ведь  обычно  мы  рано  спать  не  укладываемся.  Это был  редкий  случай.

Дело  близилось  к  десяти  часам  утра,  мы  уже  позавтракали,  а  обещанного  визита  всё  не  было…

В  этот  день  Анна  Политковская  не  пришла.

Разочарованные  и  даже  немного  обиженные,  мы  с  Сашей  сидели  на  своей  кухоньке  и  вели  беседу:

-  Да  она  и  не  думала  приходить.  Увидела,  оценила,  и  большего  ей  не  надо.  А  прийти  пообещала,  чтобы  просто  не  обидеть…  

-  А  может  быть,   не  смогла…

Настроение  было  испорчено. Но жизнь  продолжалась,  надо  было  побеспокоиться  о  воде  и  еще  о  всяких  мелочах,  поэтому  бытовые  проблемы  захватили  нас  полностью,  и  мы  почти  перестали  думать  о  несостоявшемся  визите.

Но  на  следующий  день  нас  разбудил  утренний  стук  в  дверь.  На пороге  стояли  знакомые  нам  два  офицера  и  Анна  Политковская.

-  Здравствуйте.  Мы  вас  не  разбудили?  Вчера  у  меня  не  получилось  к  вам  прийти,  а  вот  сегодня  я  у  вас, -  сказала   Анна. 

-  Проходите. Сейчас,  я  только  Сашу  подниму…

-  Не  будем  его  тревожить,  если  он  спит.  Мы  можем  и  с  вами  поговорить.

Мы  прошли  на  кухню.

Первое,  на  что  обратила  внимание  Анна – это  на  дырки  в  стекле  окна.

-  Страшно  было?  Вы  испугались? – спросила  она.

-  Да  нет.  Вообще-то  мы  уже  привыкли….  Но,  честно  говоря,  хорошо,  что  мы  отсюда  вовремя  ушли.  Так  что  обошлось  без  жертв!  -  я  попыталась  немного  пошутить.

Хочу  сказать,  что  с  первых  минут  нашего  разговора  образовалась  такая  простота  и  доверительность,  как  будто  мы  были  знакомы  уже  бог  знает  сколько  лет,  но  просто  давно   не  виделись. Беседа  протекала  в  спокойном,  доброжелательном  русле,  когда  мы   услышали  стук  Сашиных  палок,  и  в  коридоре  появился  он  сам. 

Обычно  я  помогаю  Саше  одеваться,  потому  что  многие  действия  ему  даются  с  трудом.  А  здесь,  к  моему  удивлению,  он  сам  полностью  оделся  и  уже  шел  на  палках  к  нам  в  кухню,  а  в  зубах  держал  сигарету.  Этакий  приблатненный  парниша!

- Вот,  полюбуйтесь:  мой  босяк  идет! – Но  на  сердце  у  меня  было  столько  теплоты  и  радости  от  того,  что  ему  удалось  самому  одеться…

Саша  прошел  на  кухню  и  сел  между  столом  и  холодильником,

поближе  к  окну.  Кухонька  у  нас  маленькая,  всё  находится  под  рукой,  поэтому,  привстав  со  стула,  я  достала  из  открытого  холодильника  расческу,  чтобы  расчесать  Сашу.  Холодильник  был  пуст  и  потому  открыт:  все  равно  ведь  света  не  было.  А  чего  в  нем  можно  хранить,  если  он  без  надобности?  Поэтому  я  и  держала  там  расческу,  чтоб  была  поближе.  Надо  признаться,  что  Сашка  уже  прилично  зарос,  хоть  верхняя  часть  головы  была  совершенно  лысая.  Но  по  бокам  волосы  росли, и  после  ночи  он  был  слегка  взъерошенным.  Очень  хотелось,  чтобы  мы  оба  выглядели  прилично.

А  Анна,  сидя  на  стуле  и  положив  ногу  на  ногу,  все  время  что-то  записывала  в  свой  блокнот,  изредка  задавая  нам  вопросы.  Разговаривать  с ней  было  легко  и  просто.  Я  мысленно   все  пыталась  определить:  сколько  же  ей  лет?  И  после  недолгих  раздумий  пришла  к  выводу,  что,  наверное,  чуть  больше  тридцати.

-  А  расскажите,  как  вы  спали?  -  спросила  она.  И  этот  вопрос  нам  не  понравился.

-  Неужели  это  так  интересно?

-  Это  очень  интересно!  - Но  мы  перевели  разговор  на  другое,  и  она  не  стала  настаивать.  Я   ей  читала  стихи,  а  потом  передала  тетрадь  со  стихами,  которые  переписывала  ночью.

-  Вика,  я  их  скопирую  и  возвращу  вам,  -  сказала  она.

-  Не  надо  возвращать. Я  их  вам  дарю.

-  Не  жалко? 

-  Отчего  же?  У  меня  все  они  в  черновике  есть.  Да  и  наизусть  почти  все  помню.

Потом  мы  говорили  о том,  как  нам  хочется  отсюда  уехать,  как  устали  мы  от  бытового  дискомфорта,  от этих  бесконечных  военных  кампаний,  о  том,  что  нам  нужно  лечение,  которого  здесь  нет.  Но  если  даже  продадим  свою  квартиру,  за  которую  дают  только  5  тысяч…

-  Долларов?  -  вдруг  спросила  Анна,  и  мне  стало  ясно,  что она  действительно  недопонимает,  что  здешние  цены  на  жилье  и  московские – в  разы  отличаются  друг  от  друга.  Я  даже  рассмеялась,  услышав  слово  «доллары».

-  Да  нет  же,  Ань,  не  долларов!  5  тысяч  рублей…  -  У  нее  округлились  глаза.   

Ну,  а  сколько  могла  стоить  квартира  в  послевоенном, полуразрушенном  городе, да  еще  и  с  простреленными  окнами?  Где  еще  не   восстановлены  коммунальные  службы,  а  значит,  нет  ни  света,  ни  газа,  ни  воды…

Потом  Анна  сказала:

-  Давайте  я  вас  немного  пофотографирую.

-  А  что,  статья  выйдет?  Но разве  это  кому-то  интересно? -  я  всякими  правдами  и  неправдами  пыталась  увильнуть  от фотографирования.  Сашка  был  невозмутим,  а  я  немного  разволновалась:  все-таки  не  хотелось  свою  кривизну  запечатлевать  на  фотоснимках…  Но отвертеться не  удалось,  и  я  попросила  дать  мне немного  времени,  чтоб  чуть-чуть  подкрасить  глаза.  Губы  я  никогда не  крашу – просто  не  люблю,  да  мне  и  не  идет.  С  легким  макияжем  управилась  я  за  5  минут.  Но  мне  надо  было  сесть  так,  чтобы  моя  левая  рука  вела  себя  спокойно и,  желательно,  чтобы  она  не  попала  в  кадр.  Со   стороны,  наверное,  я  казалась  очень  напряженной,  а  Сашка  чувствовал  себя  расслабленно,  как  будто  каждый  день ему  приходилось  фотографироваться,  и  он  к  этому  давно привык…  Вообще  мужчины  -  народ  более  сдержанный  в этом  плане.  Завидую.  Как  он выглядит  и  как  получится  на  снимке,  его  совсем  не  беспокоило…  Идти  переодеваться  в  спальню,  чтобы  надеть  на  себя  что-нибудь  поприличнее,  чем  домашний  халат,  мне,  честно  говоря,  было  лень.  Поэтому  я  так  и  осталась в  летнем  домашнем  халате. Чтобы  нас  как-то подбодрить  перед  снимком,  Анна  что-то  сказала,  не  помню   уже  что,  но  мы  радостно  разулыбались  с  Сашкой…  Такими  и получились  на  снимке.  Счастливые,  улыбающиеся.

Прощаясь,  Анна  пообещала  нам  выслать  газету  со  статьей.

Вот  и  все. Наши  гости  ушли,  оставив  о  себе  приятное  впечатление  и  ощущение  тепла  от  мирной  жизни.  Пусть  не  здесь,  но  где-то  она  все-таки  есть,  эта  мирная  жизнь!  

Обещание  Анна  сдержала:  где-то  в  20-х  числах  октября  нам  принесли  с  почты  большой  конверт,  в  котором  лежали  2  экземпляра  «Новой  газеты».  В  название  статьи  Анна  вставила  строчку  из  моего  стихотворения:  «Плен  любви  или  свобода  наведения  порядка». 

Приятно  было  увидеть  свои  рожи  в  центральной  газете,  да  еще  и прочитать  о  себе  статью.  Не  знаю,  как Сашка,  но  лично  я  испытала  легкую  эйфорию.  Статью  я  перечитывала  несколько  раз.  Теперь  уж  в  нашей  жизни  должно  было  что-то  измениться!  Так  думали  не  только  мы,  но  и  соседи:  помню,  зашел  к  нам  измерить  давление  сосед  со  второго  этажа – Ширвани,  и,  увидев  нас  на  снимке  в  газете,  которая  лежала  на  столе,  попросил  дать  почитать.

Слух  о  том,  что  о  нас  вышла  статья, быстро  разлетелся   по  двору,  и  большинство  соседей  решили,  что  нас  будут  отсюда  вывозить.  Связи  со статьей  никакой,  но  соседи  решили  именно так.  Потому  что  каждый  день,  а  то и  по  нескольку  раз,  кто-нибудь   заходил  и  интересовался  новостями.  Но  видя  нас  в  привычной  всем  обстановке,  и  не  замечая никаких  сборов,  любопытство  несколько  поутихло.

И  только  к  Новому  году  мы  получили  поздравительную  открытку  из  Санкт-Петербурга:  поздравляли  читатели  «Новой  газеты» с  Новым годом  и  говорили,  какие  мы молодцы – наш  пример  стойкости  помогает  многим  в  их  работе.  В  открытку  было  вложено  100  рублей.

http://www.bibliotekar.ru/rusPolitkovskaya/7.htm