Крест на Русском Букере

После того как современный  Герострат  в лице   Джулиана Ассанжа навеки обессмертил себя, растиражировав дипломатические архивы Соединенных Штатов, казалось, ничего более или менее интересного в мире не произойдет. Во всяком случае,  если и произойдет, то,   не  в России.

Произошло, и в России. В России попытались убить  литературу.  Тихо замочить,    похоронить на задворках  и у изголовья ее установить памятник в виде большого мужского члена.

Не спешите возмущаться по поводу оскорбительного выпада нерусского автора, возможно, это известие потрясло его больше иных патриотов, удостоверяющих  свою национальную принадлежность битой в руках.

Даже ярые враги России, ксенофобы всех мастей и народностей,  люто ненавидящие все русское, оторопело замолкают, не находя никаких аргументов против того, что величие России доказано уже тем, что она дала миру Толстого и Достоевского.

 Куприн и Бунин, Набоков, Пастернак , Бродский и бесконечный ряд  писателей и поэтов, имена которых можно использовать в качестве универсального словаря для общения с представителями других наций и народностей  с легкой руки букеровского комитета России позабыты и эталоном русской литературы стала катавасия (так автор  назвал жанр творения) женщины, по имени Елена Колядина. Это тот классический случай, когда фамилия человека полностью соответствует тому, что он творит. А творение называется «Цветочный крест» и оно стало лауреатом премии «Русский Букер 2010»

Как бы хотелось заявить подобно  обличителям темных времен: «Я этого не читал, но осуждаю…». Каюсь, дочитал до половины, бросил, потом пересилив себя, дабы не уподобляться вышеназванным обличителям, все же осилил.

Я не литературный критик, а обычный сегодняшний русскоязычный иностранец, к счастью выросший в советские времена и поэтому прекрасно знакомый и с русскими обычаями и традициями, и с русскими людьми, и в силу своего воспитания, достаточно близко знакомый с русской литературой. И я уверен, что пока существует русская  литература и музыка, дух народа неистребим. Это в качестве преамбулы, дабы не уличить меня в русском шовинизме и лжепатриотизме. А так, судите сами.

Сочинение начинается с того, что двадцатилетний поп исповедует пятнадцатилетнюю девчонку, причем, весьма оригинальным образом. В глуши, где по улицам бродят волки и медведи, он с пристрастием экзаменует ее по полному курсу сексологии и сексопатологии, включая вопросы анального и орального секса, лесбиянства и гомосексуализма, скотоложства и много другого, о чем читатель может впервые узнать из этого учебника.  Поразительно, но невинная девственница, никогда без сопровождения не покидавшая отчий дом,   вполне достойно отвечает практически на все вопросы, проявляя недюжинные знания.  Узрев из наставлений батюшки, что это все смертный грех, через несколько  дней она перекидывается не более, как парой слов,  со скоморохом, который той же ночью пробирается к ней в опочивальню и буквально в присутствии всей  семьи с ее полного согласия и одобрения лишает девственности. Далее, тем же утром, по воровски, не попрощавшись,  покидает город со всей своей труппой, моментально забыв о своей любви. Но не тут-то было. На выезде из города он благополучно натыкается на возвращающегося из длительной командировки брата поруганной девушки и случайно вступает с ним в драку. Тот сдает его воеводе, так как, оказывается, что скоморох, в дополнение к своей основной профессии,  еще и  тать и контрабандист. Попав в острог, любовник упрашивает  возлюбленную, дабы облегчить его страдания, отдаться стражнику. Вместо того, чтобы плюнуть в лицо мужику, который бессовестно использовал и  бросил ее, а теперь еще и толкает  в объятия грязного стражника,  она вполне добровольно  идет в вонючую сторожку и не может выполнить поручение любовника по лишь той простой причине, что у стражника уже находится жена  какого-то другого  узника.

При всем при этом  бывшая девушка – исключительно  набожна и, не дай бог, каким-либо образом нарушает заветы.

Здесь я  первый раз бросил читать катавасию. Надо было перевести дух и заодно перевести и некоторые выражения. Что  такое «елда» и «манда» я знал, вызывали проблемы выражения, вроде «алкать бвлядвии». Следует отметить, что все повествование сопровождается обильным заборным матом и даже я, бывший советский служака, почерпнул много нового. Также надо подчеркнуть, что вынужденный перерыв вызвало и угнетающее   описание семейного быта – сплошной мат, беседы преимущественно  на извращенную  сексуальную тематику, грязь и пошлость. Казалось, что автором является сексуально озабоченный маньяк, однако, как  ни прискорбно - это женщина, впрочем, очевидно, столь же озабоченная.

Переведя дыхание и собрав остатки воли, я все же  завершил чтение. Были ли вы когда – либо в состоянии глубокого  похмелья? Ползли ли медленно «по волнам своей памяти», бессмысленно озирая окружающих,  бессвязно перескакивая с одной мысли на другую, то ужасаясь чего-то непонятного, но страшного, то неожиданно приходя в неописуемый восторг?  Если да, то возможно, вы спишите все прочитанное на неадекватное состояние автора и  не будете столь строги к нему.  Если нет, то вряд ли вам удастся понять,  насколько близок в этот момент  автор к пережившим это, как им хотелось  бы из  сострадания поднести ему  чарку водки или, на худой конец, банку огуречного рассола. Чтобы привести его в чувство и …. попросить прекратить дальнейшее творчество.

Все это казалось бы потешным, если не столь печальным со столь же печальными будущими  последствиями. Безусловно, теперь в аннотации к книге однозначно будет отмечено, что она является лауреатом премии «Русский Букер». Читая эту галиматью ( так автор первоначально назвал произведение), человек несведущий, не знакомый с истинной русской Литературой,  не бывавший в России, не знающий широту и  глубину русской натуры, будет делать выводы, вполне соответствующие этой книге. Неважно, что писал автор, для себя он может творить, что хочет, и это его полное и освященное  право.  Важно, что это творение зарегистрировано под  патентом лучшего российского произведения года. Ведь верим же мы, этикетке товара, редко задумываясь, что нам подсунули элементарную фальшивку.   Более лживого, более грязного, более циничного, более оскорбительного  описания  русской женщины  я не встречал, что касается жизнеописания и поступков остальных героев и их быта, то охарактеризовать это можно лишь одним выражением  – авторский  мазохизм, получающий удовлетворение от унижения собственного народа. Непонятно,  исходя, из каких побуждений исходили члены жюри, присуждая эту премию такой литературной, нет, литературой это не назовешь,  письменной   порнографии. Так и хочется, в стиле столь понравившегося им произведения, повторить  слова, кажется, господина Шендеровича: «Что ж Вы господа,   уподобили себя тем, кто, под лозунгом «поднять Россию с колен», пытается  поставить ее раком?». Тщетно, сами остались с неприкрытой ж…

Не смею  утверждать, что они хотели именно  этого, но с полной уверенностью  утверждаю, что если бы они этого  хотели  –  то они поступили бы именно так.