Религия и власть в России

Из книги Л Андреевой Религия  и власть в России: 

Восточные славяне не знали рабства как формы социального уклада. (Из договора с греками 944 г. следует, что попадание в рабство они считали самым тяжким наказанием). В рабов они обычно обращали нарушителей клятвы: «Да будет раб в весь веке в будущий».

Поход славян 860 г. на Константинополь был вызван отнюдь не страстью к агрессии, а справедливым желанием защитить соотечественников и воздать по заслугам византийцам, поработившим нескольких русов. Эту мотивацию признал даже патриарх Константинопольский Фотий. Более того, в послании Фотия содержится очевидное свидетельство того, что по приказанию византийского императора Михаила невольники были умерщвлены. При этом Фотий проводит такое сравнение: «Многие и великие из нас получали свободу [из плена]; а мы немногих молотильщиков бесчеловечно сделали своими рабами». То, что русы не стали разрушать Царьград и удалились, пощадив византийцев, было приписано патриархом Фотием заступничеству Богоматери. (Лишь как исторический казус может быть истолкован тот факт, что в христианской Руси это событие стало торжественно отмечаться как праздник Покрова Богородицы, заступницы Русской земли).

Автор «Стратегикона», произведения VI в., приписываемого византийскому императору Маврикию, констатирует: «У славян и антов господствуют одинаковые нравы и обычаи, они любят свободу и не поддаются порабощению и господству». Даже пленных они удерживают определенный срок и предлагают на выбор: возвратиться домой за известный выкуп или остаться на положении свободных и друзей. По свидетельству Прокопия Кесарийского, славяне жили в народоправстве, а для общественных дел выбирали из своей среды старшин; все они руководствовались древними законами, поклонялись одному верховному богу и многим другим, более или менее важным божествам, коим приносились в жертву плоды и животные.

Вольнолюбие, презрение к рабству, народоправство, радостное земное жизнестроительство, реализм — такова суть мировоззрения и миропонимания восточных славян. Не знали они никакого обожествления носителей земной власти, которые выбирались народом и служили общему благу. Это нашло отражение и в славянском эпосе.

Так, в русских былинах Микула Селянинович — богатырь-пахарь. Возвеличивание крестьянского, вольного труда характерно для всей славянской традиции {главный богатырь русского эпоса — Илья Муромец — также крестьянский сын). Основной мотив былины — труд, для Микулы Селяниновича — это богатырская пахота, он «дубы в борозду валит». Деятельности вольного пахаря противопоставлены два антагониста. Первый — это хтонический богатырь со сверхъестественной силой — Святогор. Безмерная, сверхъестественная сила губительна и для самого Святогора, и для земли Русской, которая не выносит его тяжести. Да и сам он, обладая непомерной силой, не может совладать с нею; отсюда в его характере мотивы хвастовства и бессмысленной демонстрации силы: невозможно найти ей полезного применения — ни героически-воинственного, как у Ильи Муромца, ни хозяйственно-прикладного, как у Микулы Селяниновича.

Святогор стоит в одном ряду с бесполезными хтоническими богатырями русских сказок, такими как Горыня, Дубыня, Усыня. Гибель Святогора — наглядный пример пагубности чрезмерной и сверхъестественной ненаправленной силы. Главная мысль былинного эпоса состоит в том, что для жизни на земле нужна не сверхъестественная, а реальная человеческая сила, которая принесет людям пользу. Поэтому два вольных крестьянских сына: пахарь Микула Селянинович и защитник Илья Муромец — это символы процветания и благоденствия земли Русской. Очевиден мотив опоры только на собственные человеческие силы и отсутствие религиозного упования на сверхъестественное чудо.

... Даже в построении тройки богатырей: Илья Муромец, Добрыня Никитич, Алеша Попович — символическом отражении системы раннефеодальных отношений в Киевской Руси, мы видим характерное для народного миропонимания распределение героев. На первом месте — крестьянский сын Илья Муромец, второй — сын купеческий Добрыня Никитич и последний — сын поповский Алеша {в его образе присутствуют черты «лукавого византийца», например, блудливость и обман, когда он специально приносит ложную весть жене Добрыни Никитича о смерти ее мужа, чтобы самому жениться на ней, — а также физические качества, не свойственные славянскому типу «сверхчеловека»: слабость, хромота и т. д.).

В образе Алеши Поповича четко прослеживается двойственность и противоречивость в сравнении с фигурами двух первых богатырей. Это, по существу, первый былинный персонаж, в котором можно увидеть сочетание цельной, мужественной славянской натуры и «византийской» увертливости, лукавства, коварства.

В былинном эпосе в синтезированном виде отражались представления народа о князе и его власти, о богатырях-героях, в нем мифологически фиксировался социальный опыт народа. Основной мотив эпоса — мечты о построении счастья на земле, о справедливом социальном мире, о могуществе Руси, которое создается руками самого народа в лице его представителей — богатырей. При этом ни Илья Муромец, ни другие богатыри не являются слугами князя, тем более его рабами. Они служат интересам народа, князь же вынужден прибегать к их помощи, а иногда даже побаивается богатырей, бывает вероломен и несправедлив к ним.

Таким образом, в былинном эпосе, возникшем в X — XI вв., отразились многовековые чаяния славян о справедливом социальном мире и о «сверхчеловеке», призванном построить его, — герое вольнолюбивом, сильном, независимом. Особое внимание обращает на себя отсутствие в миропонимании восточных славян мистического, иррационального восприятия носителей земной власти.

...  Подводя итоги, можно констатировать, что к началу X в. в части собственно религиозных представлений сложилась стройная монистская система восточнославянского языческого пантеона. Для восточных славян были характерны радостное земное миростроительство, полное отсутствие фатализма, отношение к реальному земному труду как высшей ценности. Религиозные идеалы в Древней Руси соответствовали идее «продолженного бытия» (в будущем Ирие) и не содержали в себе компонентов гностико-христианского догмата о будущем «воздаянии» за непослушание царской власти и подчиненной ей жреческой касте.

Один из ключевых моментов мифологии власти Древней Руси - отсутствие веры в божественное происхождение княжеской власти. Отсюда логично вытекает, что подчинение населения князю изначально не имело религиозной мотивации. Княжеская власть, по представлениям, восточных славян, - сугубо земной институт. Сакральной являлась не должность князя, а общественные отношения (т. е. институт веча).

Дело в том, что природу власти славяне объясняли, опираясь на свои религиозный натурализм, когда в живых ликах природы им виделись образы божества или божеств, и, как следствие, в деятельности вечевой власти они усматривали воплощение воли сакральной божественной силы. Вечевая власть воспринималась как субстанциально тождественная божественной, т. е. налицо феномен природной сакрализации первой. Отсутствие какой-либо иерархии в религиозной системе культа предков и возможность «непосредственного» общения с божеством, а также представление о том, что все славяне, вне зависимости от социального положения, имеют божественное происхождение («Даждьбожьи внуки») препятствовали появлению корпоративно организованной жреческой касты как особого класса посредников между миром сакрального и миром профанного. Особо следует указать на тот факт, что славянская религиозная традиция не знала богочеловека-героя, подобного умирающим и воскресающим божествам средиземноморских мифов. Вот почему в Древней Руси власть князя не имела почвы для обожествления.

Социальный идеал языческой Древней Руси был диаметрально противоположен социальной мифологии и политической практике христианской Восточно-Римской империи, в которой идеалы деспотического абсолютизма достигли своего апогея.

Что же представляла собой религиозная и политическая мифология Восточно-Римской империи, так драматично повлиявшая на будущий «Третий Рим»? Насколько справедливо замечание Н. А. Бердяева, что принятие Русью в 988-м году христианства византийского образца «тяжелым гнетом» легло на душу русского народа?