Как в детском саду, честное слово...

Странные вещи приходится объяснять интеллектуальной элите. Вроде не по летам. Но что поделать, если надо. Надо, элита, надо...

Воровать не хорошо. За это наказывают. Как – разговор долгий, но наказывают всегда и всех. Просто – по-разному. Что значит воровать? И это вопрос не простой. Но вкратце – брать то, что тебе не необходимо. Но такие подробности и ни к чему: в целом, мы отлично знаем, что такое воровать. Мы только признаваться не любим (себе, в первую очередь), когда сами воруем. Нам это очень самооценку понижает. А нам это неприятно.

Теперь о Крыме. Мы его украли. Все вместе. Одни воровали, а другие им не мешали. Как бы на шухере стояли.

Крым был не наш. Мы так договорились. Могли бы и как-то по-другому договориться, но договорились так. Опять-таки, не каждый из нас лично, а человек, объявивший себя нашим президентом. Мы ему, конечно, мандат на такие договоры не вручали, но и на улицы не вышли. И в газетах не ругались. В общем, санкционировали именно такой раздел имущества.

Никаких оснований нарушать эту договоренность у нас не было. Вот устроил бы правосектор в Симферополе геноцид – еще можно было бы о чем-то говорить. Но не устроил. А бредни, что обязательно устроил БЫ – они бредни и есть. Это для дураков. Если я с твоей женой не пересплю, то с ней сосед переспит. Если я твою машину не угоню, ее другой угонит. Это как раз детский сад и есть.

Поэтому у крымской проблемы есть только одно решение. Возврат краденного и – внимание, не пропустите мимо ушей – выплата ОЧЕНЬ больших компенсаций за наше плохое поведение. Каждому крымчанину и Украине как государству.

Понимаю, что жалко, что не хочется. Так не надо было воровать. А набезобразничали – надо платить. И это будет наименьшее из тех наказаний, которые мы можем получить за свое безобразное поведение.

Не согласны? Понимаю и это – что не согласны. Еще бы вы согласились!.. А вы прикиньте, что бы вы сделали с попой своего ребенка, который украл бы велосипед у соседа? А, сторонники традиционного воспитания (как вас там – родительское сопротивление что ли?), вы что бы сделали?

Так вот именно то же самое сделают и с вами. Кто? Ну, хотя бы тот, кого вы все время называете своим отцом. Это как раз отцовское дело.

Так что здесь всё просто, проще не придумаешь: возвращать и платить. Всё остальное – от лукавого. Причем – в самом буквальном смысле. И люди, претендующие на то, чтобы быть совестью нации, это должны знать, как азбуку. Разбудите среди ночи – немедленно ответят: Крым – это Украина. Часть Украины, оккупированная и аннексированная РФ. Точка. И говорить здесь больше не о чем. Иначе – никакая мы не совесть, а черт знает что – со всеми нашими красивыми словами и попытками с совестью договориться. С ней не договоришься.

Другая часть истории – крымские татары. И здесь Муждабаев совершенно прав – это наш позор, что мы не видим, не хотим видеть репрессий, обрушившихся на головы этого народа. Мы перед крымскими татарами виноваты. Какому-нибудь балбесу с ватой вместо мозгов еще можно было бы объяснять позорность репрессий против народа, любого народа. Но у нас это нужно объяснять не балбесами, а цвету нации. Молчание при геноциде любого народа преступно. И параллель с немецкими антифашистами, толерантными к окончательному решению еврейского народа, здесь вполне уместна.

И третий момент. Он как будто не такой и важный, но на самом деле – важнейший. Если бы Муждабаев написал бы свою уничтожающую реплику не в адрес Акунина, а в адрес какого-то менее близкого Шендеровичу человека – какого-нибудь Лимонова или Прилепина, была бы отповедь Виктора Анатольевича столь же суровой? Вот в том-то и дело – в важнейшие вопросы оценки дел и слов медийно заметных персон мы то и дело подмешиваем правила тусовки: защищай своих, нападай на чужих. И тем самым обесцениваем все свои красивые и правильные слова даже не на 90, а на 99 и 9 десятых процента.

Всё-таки, пожалуй, рановато нам в совесть нации. Но другой-то у нее все равно нет. Вот так и приходится жить – без совести.