Почему Запад должен требовать свободу для Ходорковского

На вопросы российского политолога Бориса Вишневского отвечает председатель комитета “Адвокаты в защиту прав человека”, известный российский адвокат и один из защитников М. Ходорковского Юрий Шмидт.

Уважаемый Юрий Маркович, 16 августа Хамовнический суд Москвы удовлетворил ходатайство обвинения о продлении еще на 3 месяца срока ареста Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву, хотя защита указывала, что это противоречит закону, принятому по инициативе президента Дмитрия Медведева. Как это могло произойти?

В нашем процессе судья удовлетворяет все ходатайства обвинения, даже, с нашей точки зрения, абсолютно незаконные. В данном случае незаконность позиции обвинения и принятого судом решения не требует глубоких юридических знаний: Законом о внесении поправок в УПК, принятым 7 апреля 2010 года, запрещено применять меру пресечения в виде заключения под стражу к лицам, обвиняемым в преступлениях в сфере предпринимательской деятельности. Именно тех, в совершении которых обвиняется Ходорковский. То есть этот закон прямо касается того, в чем обвиняют его и Лебедева.

Когда после принятия этого закона судья продлил срок ареста обвиняемым, Михаил Ходорковский объявил голодовку — до тех пор, пока о ситуации с невыполнением закона не станет известно Медведеву…

Медведеву доложили об этой ситуации, и он лично обратился к Председателю Верховного суда с просьбой дать разъяснение о порядке применения этого закона. Уже 10 июня Пленум Верховного суда, к нашему удивлению, дал совершенно правильное и точное разъяснение того, что следует понимать под предпринимательской деятельностью, которое полностью подтвердило нашу позицию и к чему ни Хамовнический, ни Московский городской суды не прислушались. Однако судья Данилкин и во второй раз удовлетворил ходатайство прокурора, указав в своем решении, что “обстоятельства, которые ранее учитывались судами при определении меры пресечения и продления срока содержания под стражей, не изменились”. Но как это “не изменились”, когда был принят новый закон и специальное Постановление Пленума Верховного суда о порядке его применения? Закон отмел все основания для избрания меры пресечения в виде заключения под стражу, сделав только четыре исключения из этого императивного правила: если человек скрылся, если он нарушил ранее избранную меру пресечения, если у него нет места жительства в России и если его личность не установлена. Ни одно из этих оснований не может в принципе относиться к Ходорковскому и Лебедеву.

А президент, который внес законопроект и просил Верховный суд о разъяснении, отмалчивается. Почему?

Я полагаю, что эта ситуация — вызов, который люди, реально принимающие решения по этому делу (и они сидят сегодня вовсе не в Кремле), бросают президенту Медведеву, показывая ему его настоящее место в системе государственной власти. Его молчание подтверждает, что мое предположение очень похоже на правду.

При этом к ходатайствам защиты у судьи совсем другое отношение.

Нам он отказывает в удовлетворении практически всех ходатайств. Он отказывает в допросе российских и иностранных специалистов в сфере нефтедобычи и финансов, которые по нашему приглашению являются в суд. Отказался в допросе двух известнейших российских профессоров — специалистов высшего класса по вопросам уголовного права (причем именно по экономическим преступлениям) и уголовного процесса, которые, между прочим, преподают в Институте усовершенствования следственных работников и регулярно привлекаются консультантами в МВД. Прокурор потребовал отвести их “ввиду некомпетентности”(!), и суд покорно согласился с этим.

Мы представляем документы, прямо относящиеся к существу рассматриваемого вопроса, судья отказывается их приобщить к материалам дела. И мы понимаем, что ему “там” сказали: Ходорковский должен сидеть, а как ты обосновываешь принимаемые решения, нам неинтересно. Ощущение — что судье плевать, как его действия оценит Верховный суд России, какое решение примет Европейский суд по правам человека. Кстати, для ЕСПЧ наши оппоненты набросали нам за это время столько “козырей”! Скажем, мы добиваемся вызова и допроса в суде экспертов, которые проводили официальные экспертизы по делу. Экспертиза дает отрицательное для нас заключение, оно, замечу, совершенно безграмотное, но суть не в этом.

Согласно российскому законодательству и согласно Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, каждый, обвиненный в преступлении, имеет право лично допрашивать всех лиц, дающих показания против него. Нарушение только одного этого пункта сразу же дает основание для признания нарушения ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод — права на справедливый суд, что может иметь своим последствием отмену приговора. А они (обвинение и суд) идут на это постоянно…

Разве в ЕСПЧ могут отменить решение российского суда? Могут присудить компенсацию — и только.

Это не так. Если, например, ЕСПЧ признает нарушение статьи 6 Конвенции о праве на справедливый суд, появляются безусловные основания для отмены приговора российского суда по “вновь открывшимся обстоятельствам”. Статья 413 УПК РФ к таким обстоятельствам относит “установленное ЕСПЧ нарушение Европейской конвенции при рассмотрении судом уголовного дела”.

Ну а если российский суд это решение, что называется, ”пошлет”?

Поступить подобным образом — значит, поставить жирный крест на Совете Европы. Как говорится, каждое безобразие должно иметь свои приличия. Чтобы ЕСПЧ решил, а российский суд демонстративно не подчинился этому решению, — такого никогда не бывало и я не могу себе это представить.

А ситуации, когда Пленум Верховного суда решил, а районный суд это решение проигнорировал, бывали? Но если одно возможно — почему бы не случиться и другому?

Происходящее в Хамовническом суде — внутреннее дело России. А отказ исполнить решение ЕСПЧ — это будет абсолютнейший нонсенс, и я даже не хочу думать, какие будут последствия, потому что не могу себе представить, что это возможно. Да, всё, что творится в Хамовническом суде, имеет вид скверного анекдота. В недавнем прошлом наша власть выражала сильное недовольство многими решениями ЕСПЧ (особенно по “чеченским” делам) и не раз из уст людей, которые иногда служат “сливными бачками”, типа Жириновского, звучало: мол, зачем нам этот Совет Европы? И без него обойдемся! У меня есть ощущение, что такой вопрос действительно “наверху” обсуждался.

В то время, когда цены на нефть зашкаливали, люди во власти пребывали в уверенности, что Запад всегда будет сидеть на нашей нефтяной игле, следовательно, будет вынужден смириться даже с этим. Но вместе с кризисом пришло отрезвление, а тут еще МОК — спасибо ему — дал нам Олимпиаду… Словом, вопрос о нашей самоизоляции от Европы на повестке дня сегодня и в обозримом будущем не стоит.

Как Вы считаете, есть ли надежда на то, что приговор будет оправдательным?

Адвокат не имеет права терять надежду. Да и власть испытывает столько неудобства, продолжая держать Ходорковского и Лебедева за решеткой…

А что им, собственно, доставляет неудобства? Внутри страны не очень активно их защищают — такое впечатление, что только тонкому слою демократически настроенной интеллигенции интересно происходящее. Да и вне России, вместо того, чтобы на каждой пресс-конференции, на каждой встрече Дмитрия Медведева забросать вопросами на эту тему, - тишина.

Думаю, что Медведеву это доставляет много неприятных минут, особенно когда приходится общаться с западными коллегами и отвечать на вопросы западных журналистов. Путин ведь оставил это дело ему в наследство. Я вообще уверен, что решение начать процесс по второму делу против Ходорковского и Лебедева было принято одновременно с принятием Путиным решения не идти на третий срок, и надо было Медведева этим делом “повязать”. Есть такой бандитский обычай: “повязывать кровью”. Для страховки. А для большей верности его “повязали” еще и грузинской войной. Путин тогда всем объяснил, что ничего об этом не знал: был в Пекине на Олимпиаде.

Достаточна ли поддержка Ходорковского и Лебедева на международном уровне?

С моей точки зрения, совершенно недостаточна.

Из-за нефти и газа?

В основном, да. Нефть, газ, Иран, Афганистан… Так называемая “real politik”. Сегодня большинство западных лидеров ведут себя конформистски, вопрос о правах человека ушел, в лучшем случае, на третий, а то и на четвертый план. По-моему, это крайне недальновидно. Я много раз говорил на эти темы с политиками, больше всего — с немецкими, с депутатами бундестага, с помощниками Ангелы Меркель, и всегда пытался провести одну мысль: не нужно думать, что соблюдение прав человека в России важно только для нас.

А для них-то почему это важно?

Если Вам кажется, что авторитарное общество с явной тенденцией к тоталитаризму не представляет для Вас никакой опасности, — говорил я, — то Вы сильно заблуждаетесь. Вам ведь нужна открытая и предсказуемая Россия, соблюдающая основные принципы международного права и международные правила поведения. Когда Запад в советские времена требовал соблюдения прав человека в нашей стране, мы считали, что это искренняя и открытая поддержка. А сейчас испытываем большое разочарование: получается, что это было только отмычкой для вскрытия железного занавеса.

С тех пор, как СССР распался и перестал представлять явную угрозу для Запада, его интерес к соблюдению прав человека в России резко упал. Это я и считаю близорукой позицией. Но их волнует совсем другой вопрос: что нам сказать нашим бизнесменам — можно идти в Россию или нет?

По-моему, ответ очевиден.

Я так и говорю: можно, но степень риска тем выше, чем меньше свободы и демократии в России.

Представьте себе, что завтра Ходоровский выйдет из тюрьмы, а послезавтра станет президентом? Сможет он изменить ситуацию в стране?

Чтобы предположить второе, нужно обладать большой фантазией… А если говорить в общем, то ни один человек не сможет изменить ее в одиночку. Всегда между ним и страной будет огромная бюрократическая прослойка, способная погасить любую инициативу. Почему на Западе оппозиционные партии создают теневое правительство? Почему заранее известно, кто и за что будет отвечать, когда произойдет смена администрации? Нужна команда единомышленников. И, разумеется, нужна общественная поддержка не только в день выборов. Только в этом случае можно что-то изменить.

Такую команду Ходорковский сможет собрать?

Команду собрать, вероятно, смог бы. Но я не верю в то, что у нас в стране он может получить массовую поддержку. Борис Ельцин смог что-то сделать, потому что у него она была. А у Ходорковского она вряд ли будет, при всей его гениальности. Особенно с учетом еврейских корней и “олигархического” прошлого. Он сам всё это отлично понимает и совершенно искренне говорит, что никогда в президенты избираться не будет: “не хочу быть шутом”.