Судный день старого Якова

На модерации Отложенный

Судный день  Не могу я спокойно убирать эту комнату. Портрет, висящий на стене, мешает. Нет, не то, чтобы, мешает. Притягивает взгляд, тревожит сердце.
 
 Красивый молодой парень, парашютист Дани, широкой улыбкой каждое утро радуется пробуждению своего старенького отца. Я уже много лет ухаживаю за дедушкой Яковом. Помню, вначале спросила его, кто изображен на портрете.

- Сын Дани. Погиб в войну судного дня, - ответил  мне тихо.

 Яков никогда  мне о нем не рассказывал. А я боялась спросить, чтобы не растревожить его незаживающую рану. Но пару дней назад, он чувствовал себя плохо и не пошел в салон смотреть свою любимую спортивную передачу.

  Выпив стакан чая в постели, он попросил меня отложить работу и присесть рядом. Я придвинула стул поближе к постели и почувствовала, что с ним  происходит что-то неладное.

- Ты знаешь, скоро судный день, - сказал он мне.
- Знаю, - отвечаю. 
- Из-за него, - Яков указал на портрет сына, - вся моя оставшаяся жизнь, - судный день. И продолжил:

 - Дани служил тогда в парашютной бригаде "Цанханим". Вначале войны их не призывали - берегли для особых случаев.  Если бы ты знала, как он маялся!   Ведь все мужчины в округе были на войне.   Днем стеснялся выйти на улицу.  Выходил на воздух только ночью: не мог смотреть в  глаза соседям. 

 Я тоже вместе с ним искал пятый угол. Через неделю  нервы  мои сдали.

И я сказал:
- Сын, давай поговорим и примем  окончательное решение! 
- Согласен, отец! - с готовностью ответил он.

  Мы сели рядом и поговорили. Говорили своими израненными сердцами. И в итоге я дал ему  отцовское благословение идти защищать свою страну. Утром Дани ушел в военкомат. Не знаю, что он там говорил, но после обеда они с товарищами уехали на фронт. 

 И вечером того же дня нас известили, что два джипа с нашими ребятами до передовой не добрались... Их накрыло минометным снарядом. Прямое попадание.

  У меня перехватило дыхание, слезы  навернулись на глаза. Яков бережно сжал  мне руку. Он пытался помочь мне перенести мое сопереживание! У меня действительно было ощущение боли, как будто-то,  Дани - мой сын.
 Мы молчали некоторое время.  Вдруг он неожиданно  сказал то,  чего я никак не ожидала:

- Если бы, не дай Бог, сейчас случилась война, я не послал бы его воевать. Я посылал своего сына защищать прекрасную страну, свой народ. 

  А сегодня у меня нет этой страны.  Где та большая и дружная семья, которую я нашел здесь после немецкого лагеря? Куда она подевалась? Да, мы недоедали, жили в палатках, но мы не замечали этого.

  Понимаешь, не за-ме-ча -ли! Потому, что были вместе! А сегодня мы выбрасываем еду и не задумываемся... А, может, кто-то голодный?.. Эх, да, что там говорить! Поэтому боль моя только усиливается из года в год...

 Я не знала, что ему ответить.