Русским путь Россию заказан

"А вот моим детям, детям советского офицера, рожденным в тех местах, где мне когда-то приходилось служить на окраинах Российской империи, как оказалось, путь в Россию заказан. Они могут получить российской гражданство так же, как и узбеки, китайцы, таджики, армяне и прочие, не взирая на то, что их мама и папа русские. Правда, у вышеперечисленных представителей разных национальностей есть одно существенное для России преимущество – они везде пролезут с помощью взятки, а мы нет. Вот поэтому мой сын с невесткой и внуком, которых я почти силой вытащил с Украины, опасаясь, что сына погонят на скотобойню в Донбасс, уже два года не могут даже устроиться на работу." ================================================

  На фото: Председатель Международного Союза бывших советских офицеров Фомин А.Г.

В конце «недостройки», будучи еще старшим преподавателем КВОКУ им. М.В.Фрунзе славной Советской Армии, мне удалось защитить диссертацию и получить степень кандидата наук по истории международных отношений, а позднее даже получить звание доцента, то есть успеть впрыгнуть в последний вагон уходящего поезда. Как показали дальнейшие события, сделал я это весьма кстати. Потому что сразу же после бандитского ельцинского антисоветского переворота, как и во всей стране, произошел обвал всего и во всем. На Украине же власти ждать не стали, а сразу же стали приводить войска, размещенные на территории бывшей республики Союза, к присяге на верность Украине.

Какое-то время я ожидал хоть каких-либо известий из Москвы, способных решить нашу судьбу, ведь обращаться с нарушением субординации напрямую в Москву я не имел права, но там, судя по всему, было не до нас, там срочно делили кусок пирога, оставшегося от огромной страны. А нас просто забыли, предали и бросили во вдруг появившейся новой стране, ставшей для нас чужой.

Мы по-прежнему продолжали находиться в подчинении все того же командования училища, большей частью которого являлись, как сразу же выяснилось, представители титульной национальности. В один из дней мне как исполняющему обязанности начальника кафедры иностранных языков предложили выйти на построение для принятия присяги. Я попытался было уклониться, сказавшись больным. Но вскоре позвонил бывший секретарь парторганизации кафедры, выходец из Западной Украины, и открытым текстом выдал следующее:

- Анатолий Степанович, я вас хорошо знаю, не вздумайте выкинуть какой-то фокус, приходите завтра на построение, а потом пойдете болеть дальше.

Что могут выкинуть новые националистические власти, одному Богу было ведомо. До пенсионного срока (25 лет) мне оставался только один год. Попытать счастья в России было немыслимо: там как раз объявили о сокращении армии, а значит, уволят, даже не дав дослужить. При этом ни о какой квартире ни в каком городе речи идти не может. Ехать, тем более семьей в шесть ртов было просто некуда. Квартира в Киеве тоже была КЭЧевская, то есть ведомственная, а значит, националисты могут выдворить семью, не задумываясь, как прекратившего отношения с новой армией. Ситуация складывалась отвратительнейшая.

Все это время сохранялась слабая надежда на то, что это безумие прекратится, что найдутся разумные люди, которые смогут разрешить многие вопросы, связанные с тем безобразием, которое получилось в результате развала страны. В конце концов с исчезновением той страны, присягу на верность которой ты давал, уже не существует, а уходя, та страна и тебя освободила от той присяги. Да и те офицеры, которые оставались на территории России, фактически тоже изменили своей присяге, ведь они присягали советскому народу и советскому правительству, а продолжили служить новому по сути антисоветскому правительству, совершившему государственный переворот. Таким образом, я не враг и украинскому народу, которого до сих пор считаю частью своей большой Родины. В таких условиях я и вынужден был по приказу начальника училища явиться в назначенный день на плац все того же военного училища для принятия присяги Украине. Поддерживалась какая-то надежда на то, что объявленное Содружество Независимых Государств станет новым вариантом Советского Союза.

Но никакие надежды не оправдались. После смены власти в конце декабря 91-го года сотни тысяч бывших советских военнослужащих были отданы на произвол политиков-победителей, панам, ханам и баям, для которых не только советская власть была глубоко враждебной, но они были враждебно настроены и против самой России. Людям, живущим в России, не понять всей глубины трагедии, которая произошла с их страной, они переживают лишь за свои неурядицы, но не понимают, что это бедствие коснулась миллионов их соотечественников, оставшихся за пределами своей Родины.

Наше училище было приказано расформировать, а учащихся перевести от греха подальше и подальше от новой власти Украины в Одессу в сформированное там объединенное училище сухопутных войск. Большая часть офицеров туда ехать отказалась. В конце учебного года, то есть летом 1992 г. нас вывели за штат и предложили самим искать места службы. Я привел свою кафедру иностранных языков в КВИРТУ, но туда взяли лишь нескольких моих преподавателей, преимущественно титульной национальности, а меня начальником кафедры уже не взяли.

За штатом находился целый год, получая только за звание кучу купонов, заменявших в то время деньги, которые тоже выдавали нерегулярно. По истечении выслуги лет, мне предложили уволиться в запас. В качестве выходного пособия (при советской власти на это выходное пособие можно было купить как минимум две машины) мне выдали мешок бумаги в виде купонов, которые обесценивались с катастрофической быстротой. Для того чтобы не осталось лишь на покупку велосипеда, я решил купить пианино, страстно желая, чтобы хоть дочка училась музыке.

Мне удалось устроиться на должность доцента в Киевский педагогический институт иностранных языков. В это время на Украине начались националистические преобразования. Нам предписали вести занятия на украинском языке, на что я ответил, что буду вести занятия на китайском – пусть национально настроенные руководители приходят проверять мои занятия, – но позориться перед своими студентами плохим украинским языком я не буду. Преподаватели иняза, в котором я работал, почти не получая зарплаты, стали стремительно искать другие возможности, воспользовавшись становлением новой незалежной державы.

В начале 1993 года, когда самостийна Украина продолжала работу по формированию своей государственности: шли бурные дебаты в Верховной Раде, активно набирали силу разные министерства, нежданно-негаданно получившие вдруг полномочия полноправных министерств, а не каких-то марионеточных ведомств прежнего качества, и хотя опыта работы совершенно не было, зато его отсутствие с лихвой восполнялось националистическими амбициями. Было сумасшедшее время, когда проходимцы всех видов и рангов активно ловили рыбку в мутной воде даже в России, а уж на Украине не делать такого было просто грешно. Как же, ведь открылось так много радужных перспектив получить высокий статус «государственного деятеля». Если раньше советский народ кормил одного Президента, одного Премьера, одно общесоюзное министерство по каждой отрасли и одного министра, то теперь все тот же народ с теми же ресурсами соответственно стал кормить по пятнадцать аналогичных представителей и структур. Если раньше в каждой стране мира было одно посольство, представлявшее Союз, то теперь в каждой стране стало по пятнадцать таких представительств. Этот список можно было бы продолжить. И ведь средства на их содержание ничуть не уменьшились, а увеличились в пятнадцать раз, но расплачиваться должны были все те же советские граждане.

В один из таких дней становления государственности в Киеве мне подсказали, что многие наши коллеги из числа преподавателей иностранных языков резко рванули в Министерство иностранных дел Украины в связи с открывающимися там вакансиями, очень часто даже не только те, кто и рядом не стоял с проблемами международных отношений, но и те, кто даже двух слов не знал на иностранном языке.

Разумно, как мне тогда казалось, рассудив, что людей, имеющих ученую степень в области международных отношений и знания одного из редких языков, среди них не так уж и много, так что мне сам Бог велел обратиться в это ведомство на предмет предложения своей кандидатуры. Нельзя сказать, что клерки, как я потом выяснил, раньше служившие в каком-то военном ведомстве, сразу вытолкали меня взашей. Можно даже сказать, что скромно ютившиеся втроем в одном полуподвальном помещении в советскую бытность кастрированного Министерства иностранных дел Украины, они были весьма любезны. Может почувствовали себя крупными дипломатами, которым по статусу положено быть вежливыми, то ли еще не набрались хамства государственных чиновников, то ли еще действовал перестроечный дух, который мог круто повернуть их собственную уже засверкавшую судьбу совсем в другую сторону. Но разговаривали со мной учтиво, предложили заполнить анкету и написать автобиографию на государственном, естественно, языке. Жаль, что не сразу здесь же, тогда бы я уже с самого начала все понял и не питал, как зеленый сопляк, никаких надежд. Но все документы я заполнил дома, естественно, предварительно проконсультировавшись с опытными знатоками украинской мовы.

               После того как мое личное дело было прочитано и легло пока еще не в долгий ящик, а только лишь на полку отдела кадров, мне предложили поговорить с человеком, как раз в это время занимавшимся подготовкой посольства в КНР и подбиравшпм себе команду. Последовал звонок куда-то на верхние этажи, и вот мы, притулившись в коридоре, уже беседуем с худощавым, приятным человеком невысокого роста. Общая сухощавость и острые черты лица как-то не выдавали его очень уж щирого украинского происхождения, хотя впрочем это, конечно, не обязательно, ведь фамилия его полностью соответствовала титульной нации. После небольшого знакомства с моей биографией, будущий посол стал почему-то жаловаться на некоторые трудности становления аппарата министерства, формирования посольства, но между делом поинтересовался и тем, в какой области я мог бы найти себя и быть полезным в посольстве. Очень жаль, что в отличие от него, мне не только не приходилось раньше работать ни в одном из посольств, не только не приходилось даже выезжать в зарубежные командировки или, на худой конец, в заграничные турпоездки, но даже не приходилось работать ни в каких министерствах, даже кастрированных, в котором работал ранее он, поэтому мне оставалось лишь сказать, что с любой работой, которую мне поручали, мне удавалось справляться довольно неплохо, во всяком случае, моей работой всегда были удовлетворены.

Мне показалось, что мы оба остались довольны беседой, хотя уже тогда он пытался подчеркивать, что вопросы назначения работников посольства решает не он, а министерство. Но вряд ли бы обошлись без мнения того, кто собирается ехать послом. Тогда я не учел, что в выборе, который ему был представлен, может быть какая-то конкуренция, что большинство моих коллег со знанием китайского языка имеют фамилии, оканчивающиеся на –О, -СКИЙ или на -УК, и что они, обладая менталитетом той же титульной нации, могут ради собственных интересов подложить свинью отцу родному, а не только какому-то кацапу.

Но я ко времени нашего второго разговора давно успокоился и на посла зла уже не держал, ведь я еще раньше понял, что для работника украинского посольства в Китае не имеет значения диссертация по истории международных отношений, успешно защищенная мной еще задолго до образования новой «вэлыкой европэйской дэржавы», зато очень необходимо знать украинский язык. Вот примерно какой разговор состоялся у меня во время второго посещения секретариата Министерства иностранных дел:

–  А вы володиете украинською мовою? – спросил меня один из сидящих клерков.

Зная два иностранных языка и прожив на Украине свыше десяти лет, я, конечно, уже не только понимал речь украинцев, желавших разговаривать только на украинском, особенно среди сельских жителей, но и мог худо-бедно с ними общаться, однако назвать мой суржик украинским языком мне бы не позволила совесть, к тому же это был тот больной вопрос, который всегда вызывал у меня внутренний протест, поэтому я ответил этому клерку вопросом на вопрос:

–  Хиба ж кытайцы вже почалы розмовлять украинською мовою? Я розумею, що там боли потрибна кытайська мова, якой я можу вильно розмовляты.

               Надо ли говорить, что тем самым я сам подписал себе приговор. Больше меня в данное высокое Министерство не вызывали. К моему счастью, и СБУ (служба безопасности Украины) тоже пока моей персоной не интересовалась.

Через год мне выпала возможность выехать в Пекин на языковую стажировку, к которой я стал активно готовиться. Но когда все документы были уже готовы, ректор института отказался выделить 300 долларов на ... железнодорожные билеты туда-обратно. Своих денег у меня тоже не было, ведь советские люди долларов вообще в руках никогда не держали. Хотел было отказаться от командировки, но добрые люди подсказали: «Ни в коем случае не отказывайтесь! Челноки платят огромные деньги за то, чтобы сделать паспорт, получить визу, не зная языка, едут куда глаза глядят, а вам все документы сделали, язык знаете, осталось только на дорогу денег найти. Да разве ж это проблема? Займите, потом вернете сторицей». Занял, уехал. (Как это происходило, это отдельная «пестня»).

В Пекинском университете, куда я приехал, условия жизни были спартанские. Мне положили стипендию в 400 юаней (около $ 50). На питание хватало с трудом.

В один из первых дней побывал в своем посольстве. К сожалению, моим уже было не советское посольство, занимавшее в Пекине особое положение и особую территорию величиною в целый квартал, которое по наследству перешло к России. Я же приехал не в российское посольство, а в посольство Украины, гражданином которой я по воле участников Беловежской пьянки невольно оказался. Посольство разместилось на месте, ранее занимавшем одной из африканских банановых республик, испортившей каким-то образом отношения с Китаем, как раз между Буркина-Фасо и чем-то там подобным.

Удалось даже поговорить и с послом Украины в Китае. Он меня, конечно, узнал, хотя о нашем предыдущем разговоре в Киеве не проронил ни слова. На этот раз почти через год уже в Китае этот человек принимал меня в ранге посла в своем большом кабинете украинского посольства. Я рассказал о своих делах, о том, как попал сюда независимо от их решения, какие проблемы встретил здесь. Задавать ему вопрос, как попал в посольство пьяница и дебошир, который служил на нашей кафедре КВОКУ и которого за несколько лет до этого выгнали из армии, я не стал, это было не в моих правилах, тем более что он, скорее всего, и попал сюда, как «борец со старым режимом, пострадавший он этого режима». Тогда было модно выносить наверх все преступно-тюремное отребье, обиженное на советскую власть. Туда же попали еще двое моих бывших подчиненных (один – все тот же бывший секретарь парторганизации), но титульной национальности.

               Вскоре уже намечалось торжественное открытие посольства Украины в Китае. Всех наших студенток, учащихся в Пекине, привлекли к участию... в качестве официанток обслуживать гостей, при этом приказали им быть в украинских национальных костюмах, совершенно не задумываясь над тем, откуда их взять. Наверно, наверху считали, что шаровары или узорная юбка и вышитая сорочка просто обязаны входить в гардероб каждого приехавшего из Украины. Но как-то этот вопрос все-таки решили, наверное, специальным самолетом прислали маскарадные костюмы национального ансамбля имени Веревки. Спасибо, что после торжественного обеда девчонок хоть накормили. Тем, что осталось. Хорошо, что меня не пригласили даже на должность метрдотеля, а то могли бы получить достойный отлуп. Никому и в голову не пришло, что девушки такие же граждане, представительницы государства, как и эти посольские работники, и имеют полное право выступать в качестве приглашенных, а не прислуги. Но об этом речи не могло и быть. Там своих граждан не сильно жалуют. Для примера сказать, посольства большинства стран, в том числе и бывших советских республик, таких как Белоруссия, Грузия, Армения, Казахстан и другие, являются постоянным местом встреч и общения своих граждан, вынужденных какое-то время жить за рубежом. Но у нас «вэлика европейська держава», которой «трэба» решать глобальные проблемы, поэтому до своих граждан дела нет, мы бывали там только во время разных очередных и внеочередных выборов.

               У посольства в это время были дела поважнее: одна за другой следовали делегации, ведь желающих посмотреть на вдруг открывшуюся диковинную страну было хоть отбавляй во всех и всяческих структурах. Сначала «новая европейская столица» установила побратимские отношения с Пекином. Для этого приезжала делегация аж в девять (!) официальных лиц, что приемлемо только для правительственных делегаций. Ну, так ведь столица «великого европейского государства, почти Франция!», по словам украинских националистов.

               Или другая не менее важная встреча, в подготовке которой было занято все посольство. Встречали одного из лидеров националистического РУХа (националистическое движение в 90-е годы. - А.Ш.), председателя парламентской комиссии по иностранным делам. Да уж, есть над чем волноваться не только русскоязычным работникам посольства, а разговаривали тогда на этом «иностранном» для Украины языке почти все работники посольства. И поэтому все стояли на ушах, встречая «выдатного пысьмэнныка», который возглавлял эту делегацию, опасаясь ударить в грязь лицом, вернее, языком.

               Но теперь меня уже совсем не тянуло в это хоть и тихое внешне болото, но с явно удушающим болотным газом, к тому же грозящим потенциальным взрывом, уж больно разношерстная публика там собиралась.

               В Китае же я и без посольства задержался на долгих 22 года. Там умеют ценить людей, имеющих знания и опыт. Подрабатывал на рынке переводчиком, был такой факт. Работал профессором ведущих университетов Китая. Работал профессиональным актером китайского кинематографа, сыграл свыше 80 ролей.

Бывая наездами дома в Киеве, с ужасом наблюдал за тем, что творится в незалежной. А когда наконец окончательно вернулся в 2015 году, то попал как раз на майданутый переворот. Больше думать было нечего, продали квартиру и уехали в Россию. Но получить гражданство оказалось делом отнюдь не таким простым, как жителям Крыма или дочери белогвардейского офицера, которым выдали российские паспорта одномоментно. Мы с женой, будучи русскими по факту рождения на территории РСФСР, гуляем по разным инстанциям и ждем этих паспортов уже второй год.

А вот моим детям, детям советского офицера, рожденным в тех местах, где мне когда-то приходилось служить на окраинах Российской империи, как оказалось, путь в Россию заказан. Они могут получить российской гражданство так же, как и узбеки, китайцы, таджики, армяне и прочие, не взирая на то, что их мама и папа русские. Правда, у вышеперечисленных представителей разных национальностей есть одно существенное для России преимущество – они везде пролезут с помощью взятки, а мы нет. Вот поэтому мой сын с невесткой и внуком, которых я почти силой вытащил с Украины, опасаясь, что сына погонят на скотобойню в Донбасс, уже два года не могут даже устроиться на работу. Так что «лихие 90-е» для отдельно взятых семей военнослужащих еще далеко не окончились, а все еще продолжаются.

 Выпускник ВИИЯ 1972 года, подполковник в отставке, кандидат исторических наук, доцент   Шанин Анатолий Степанович.

 5 октября 1993 года Офицер Таманской дивизии разрывает флаг СССР сорванный с Дома Советов

Доска в городе Константиновке, Донецкой области.