О высоком уровне жизни в СССР

Мне нравится совковая логика. Вот они говорят, что сейчас живётся плохо, точнее, когда тема дискуссии посягает на тему плохой жизни в СССР, совпаты сразу же вопрошают: «А сейчас лучше что ли?». Можно подумать, что если сейчас плохо живётся, то в СССР жилось лучше. Ага. Всё равно, что раб с одной стройки переехал на другую, на прошлой стройке его сильнее били кнутом, и он ностальгирует по этому, мечтает о шрамах, оставшихся после многочисленных ударов плетью, на спине.

Вообще с совками спорить очень весело. Вот скажешь ему, что в СССР жрать было нечего, так нет же, покажет он фотографии, на которой изображён прилавок магазина, а на прилавке, не поверите (!), буханка хлеба, вот, мол, любуйся, было что жрать. Потому что в представлении совецких патриотов «нечего жрать» было в 1932-33 гг., а если буквально скелеты не ползают по улицам, медленно умирая, то значит всё в порядке, еды хватает. В конце концов, большевички говорят, что после 1946 голода больше не было, но они забывают, хотя, скорее всего не знают, о Новочеркасском расстреле 1962 года, например.

Ну да ладно, о высоком уровне жизни в совецком союзе из первых рук, так сказать.

Хуже, чем в аду

Лейтенант Отто Диссенрот, полевая почта 12 827D -
квартальному фюреру Кеммелю в Альтенау (Майнфранкен)
С Востока, 30.07.1941

«Дорогой товарищ Карл!

Я пишу это письмо из опустошенной украинской деревни, расположенной в лесу в 40 километрах от Киева, который мы надеемся захватить через несколько дней. Вокруг нас - плодородная земля Украины, но 20 лет неумелого руководства большевиков все развалили. Бедность, нищета и грязь, которые мы видели за эти недели, неописуемы. Вы дома не можете себе даже представить ужасные результаты большевизма на этой плодородной земле. Все, что мы раньше читали в газетах, бледнеет перед лицом ужасной действительности. Наши глаза напрасно ищут хоть знака какого-нибудь строительства, какого-то символа прогресса, какой-то культуры. Мы тоскуем по виду чистого дома, организованной улицы, тенистого сада, по паре деревьев! Везде, куда ни посмотришь, мы видим грязь, распад, опустошение, нищету, смерть и страдание! Всюду мы видим призрак большевизма - измученные взгляды крестьян, пустые амбары, сотни убитых людей, крестьянские бедные дома, много разрушенных зданий. Я иногда думаю, что все это - работа дьявола. Эта земля была богата, когда тут жили немецкие, украинские, чешские и польские крестьяне. Когда пришел большевизм, он принес ужасную нищету. Все, что процветало, все культурное, было сожжено, убито. Я говорил со многими людьми, чьи родственники, отцы, братья, мужья, сыновья погибли где-нибудь в Мурманске, Сибири или на ледяном севере. Тысячи умерли во время большого голода, особенно в 1932-1933 годах. Тысячи были брошены в тюрьмы и лагеря. Нищета тех, кого мы освободили от большевизма, неописуема.

Любое проявление свободы было запрещено, любое движение запрещено. Все, что от природы было прекрасным, хорошим и свободным, было разрушено. Все, созданное Богом, истреблялось! Они забрали благословение от земли и из душ людей. Они унизили их до уровня животных, бессильных, несчастных порабощенных животных без всякой надежды, которые не знали, будут ли они живы завтра, которые жили только, чтобы есть, и были счастливы лишь тогда, когда кто-то убивал их. Никакой ад не будет хуже, чем этот "рабочий рай".

Там нет никакой надежды на спасение. То, что большевизм сделал против человечности - грех перед Богом, преступление, которое невозможно понять. Каждый немец, который раньше думал, что большевизм - это достойная идея, и угрожал нам, национал-социалистам, смертью и кровопролитием только за то, что мы не верили в эту чушь, должен стыдиться! Мы были правы! Мы все содрогаемся, видя эту нищету, это страдание, эту безнадежную большевистскую жизнь. Они украли все у этих людей, кроме самого воздуха, которым они дышали. Земля, которую они унаследовали от отцов, стала коллективной; собственность - государственной, и они стали рабами, еще хуже, чем рабы в самое темное Средневековье в Германии.

У них были крошечные участки их собственной земли, и даже они облагались тяжелым налогом. Они должны были рапортовать колхозным комиссарам каждое утро, работать целый день, даже в воскресенье, без какого-либо перерыва. Они принадлежали государству. Им по возможности платили, но они редко видели деньги. Они получали 33 копейки в день, это примерно треть марки. У них не было в личной собственности ни плуга, ни лопаты, ни фургона, ни хомута. Все как бы принадлежало каждому, но все принадлежало государству. Евреи и партийные шишки процветали, крестьянам доставались только голод, нищета, работа и смерть. Никто отвечал за почву, никто не чувствовал любви, какую мы, немцы чувствуем к нашей родине, к нашей почве. Знание крови и почвы умерло. Я говорил с 30-летним, который не понимал концепции собственности. Они учились в советских школах. Это объясняет, почему они не видят никакого смысла в культуре, не знают никакой в ней потребность.

Их дома пусты и холодны, намного беднее, чем в Польше. Никаких картины, никаких цветов, чтобы прикрыть пустоту. Искусство кухни тоже исчезло из-за нехватки продовольствия. Ежедневная диета состоит из молока и хлеба, вдобавок немного меда и несколько картофелин.

Каждый, кто наблюдает эту мрачную бедность, понимает, что именно эти большевистские животные хотели принести нам, трудолюбивым, чистым и творческим немцам. Это благословенье божье! Как справедливо, что Фюрер призван возглавлять Европу! Беднейшая немецкая деревня - жемчужина по сравнению с этими разрушенными русскими деревнями.

Иногда, когда я стою перед тысячами убитых людей, которых мы находим в городах и селах, и в многочисленных случаях, когда мы обнаруживаем женщин и детей, вопящих над телами их родных, или когда они просят, чтобы мы освободили их мужей, которых увезли прямо перед тем, как мы пришли, я вижу Фюрера передо мной. Он спас порабощенное и изнасилованное человечество, дав ему снова божественную свободу и благословение достойного существования. Истинная и самая глубокая причина для этой войны состоит в том, чтобы восстановить естественный и благочестивый порядок. Это - сражение против рабства, против большевистского безумия.

Я горд, чрезвычайно горд, что могу сражаться против этого большевистского монстра, снова сражаясь с врагом, против которого я боролся на уничтожение в течение трудных лет борьбы в Германии. Я горжусь ранами, которые получил в этих сражениях, и я горжусь моими новыми ранами и медалью, которую теперь ношу.

Люди здесь будто пробуждаются от глубокого сна. Все же они не могут поверить в новую свободу; они не знают, что делать. Они садятся и ждут приказов. Теперь им приказано: "Возвращайтесь и работайте, собирайте с полей урожай, теперь у вас есть собственный дом". Именно это написано на всех плакатах, и каждый может видеть массы трудящихся людей на полях. Человек и природа свободны снова, Бог снова утвердился тут, его вечный порядок восстановлен. Мы, национал-социалистические солдаты Адольфа Гитлера, восстановили благочестивый порядок, хотя некоторые называют нас язычниками.

Жизнь показывает иное. А что сделали те, кто говорит о Боге? Спросите их!»

Ещё большевики любят говорить о построении многоэтажек, электрификации и пр., вот, что думали об этом немецкие солдаты.

Невообразимая нищета

Старший сержант Курт Хуммель, полевая почта L 31 605 Lg Pa. Париж -
местной партийной ячейке.
Северная Россия, 12.08.1941

«Большевистские условия неописуемы. Я не мог даже представить, что такая нищета возможна. Люди здесь ничего не знают об электрическом освещении, радио, газетах и т.п. Нельзя назвать то, где они живут, домами. Только лачуги с гнилыми соломенными крышами. Вокруг огромные заброшенные поля. Нет ни одной, даже маленькой, лавки. Это то, что люди называют "советским раем". Я желаю немногим отщепенцам, которые все еще остаются в Германии, побывать здесь. Куда ни глянь, везде одна нищета. Каждый, кто это видит, понимает, как прекрасна Германия.»

Говорят бывшие коммунисты

Бывшие почитатели Советского Союза быстро излечились

Капрал Отто Кин, Военная почта № 18 756 -
руководству фабрики Конрада Шольца. Бармбек, Россия, 08.08.1941

«Любой, у кого раньше было иное мнение о Советском Союзе, здесь быстро изменил его. Бедность ужасна. Даже крестьянам нечего есть. Они просят у нас. Повсюду грязь и вши. Нужно быть осторожным, чтобы не подхватить их от местных жителей.

Эти люди ничего кроме этого не видели. Они сидят в своих лачугах и обирают вшей друг с друга. Они не возражают, если кто-то наблюдает за ними. Мы будем рады выбраться отсюда. В прошлом мы видели изображения недоедающих детей в России. Преувеличений нет. В это невозможно поверить, если сам не был здесь.»

Любого критика наших усилий следовало бы отправить сюда

Солдат Вальтер Сперат пишет
в [НСДАП] управление окружной парторганизации Гамбург 6

«Все, что я видел в так называемом "рае рабочих", никак не может быть названо прекрасным. Необходимо отправить сюда любого гражданина, который хотя бы слегка критикует наши усилия. Ему следовало бы поблагодарить Фюрера и движение за то, что этих условий нет на нашей Родине. Животные у нас живут лучше, чем люди здесь. Наши успехи до настоящего времени были велики, и мы не остановимся, пока не уничтожим корни и ветви этой заразы, что будет благом для европейской культуры и человечества.»

Цит. По «СССР глазами немецких солдат». Дивере Вольфганг.

И не надо обвинять немецких солдат во лжи, они писали письма не для пропаганды, они их писали домой, на Родину, а не для нас с вами, поэтому и врать им было незачем.