Выборы, Выборы - прошлое России...
Выборы, выборы...
Власть готовится к предстоящим выборам со всей обреченностью приговоренного к повешенью.
Предательские телодвижения выдают страх и неуверенность в будущем.
Откуда эта истерия, эти конвульсии? Какой смысл запрещать наблюдателей, журналистов, проталкивать едросов в избирком, и прочие танцы с бубнами?
Выборы у нас кардинально зачищены, процедура приписок и вбросов детально отработана, контингент вздрючен и обучен, запуган и отмуштрован на плацу. Население, то бишь, электорат, давно приучился на выборы не ходить, и на вопрос "пойдете ли" исполняет дурными голосами песню (музыка народная, слова тоже народные) "От нас ничего не зависит".
И в связи с этим поносом, пробившим едросов, мне впомнились выборы дорогого Леонида Ильича, которые проходили летом 1981 или 82 года.
Мне как раз исполнилось 18 лет, меня должны были персонально пригласить на выборы. Но...про меня забыли. Мама сходила на участок, мы тогда жили на улице Красина, взяла для меня приглашение, и я пошла. Темное пустое пространство вестибюля школы, деревянные письменные столы с тумбами, покрытые зеленым сукном, на участке я одна. Все, видимо, уже проголосовали. Взяв бюллетень, и ,естественно, даже не глянув в него, я направилась к кабинкам. Удивительно, но кабинки зашторивались. Причем плотным сукном, повешенным на кольцах. Другое дело, что это никому не было нужно, но шторы были!
А сейчас где они? Почему нарушена тайна голосования? Риторические вопросы.
После того, как я опустила бюллетень в урну, шикарную дубовую урну с гербом СССР, мне подарили гвоздичку и роскошную записную книжку в красной коленкоровой обложке. Понятно, что выборы были фарсом, дорогого Леонида Ильича избрали в Верховный Совет практически единогласно. Это я вот к чему. Через год товарищ Брежнев скончался, а через три года началась перестройка, закончившаяся распадом великого и могучего.
Прочитав сегодня еще одно воспоминание о выборах советского периода, я вдруг осознала, что этой власти, действительно, приходит капец.
"Великое" государство, построенное Путиным, обречено. Год, два, максимум, пять, и всё закончится. Чем - неизвестно, но на больший срок никто не рассчитывает, и, в первую очередь, те, кто сейчас у руля и ветрил власти (кто еще относительно в своем уме, конечно).
Но это не значит, что не надо ходить на выборы. Я за то, чтобы разрушать их иллюзии, чтобы они нервничали и переживали, и дергались до последнего, и не знали, чем закончится эта клоунада под названьем "выборы".
А ведь к сентябрю народ слегка озвереет, и, мало ли, вдруг решит изменить ставшую уже привычной за 16 лет благодушную картину победы "единого блока коммунистов и беспартийных".
Вот текст о выборах (автор Алексей Широпаев), опубликованный на сайте "Эха России".
"Это было в далеком брежневском 80-м году. Тогда я, солдат-полугодок, впервые увидел, что такое советские выборы в советской армии. И меня после этого уже не надо было обрабатывать "Голосами Америки" и слепой машинописью самиздата. Я увидел совок во всей его скотской сути.
Дело было так. Обычного армейского подъема в то утро не объявляли – как нам пояснил наш ротный замполит, по случаю "дня демократии". Но разве позволят поспать, когда надо давать "процент явки"! И вот в рассветном полумраке спящей казармы громко зазвучал баян – по-моему что-то из тогдашнего репертуара Аллы Пугачевой, вроде "Миллиона алых роз".
Продрав глаза, я увидел, что в центральном проходе казармы сидит на табурете мешковатый "салага" с баяном и, склонив свою башку горемычную, наяривает. Уже поднимались серые головы над серыми подушками и вокруг "салаги" сгущались тучи неприязни. "За**ал!" - глухо прокатилось по казенному пространству и в "салагу" полетел первый сапог, потом второй, третий. Они стукались о "салагу" и падали на линолеум. Но "воин", стойко выполняя приказ замполита, продолжал играть.
Наконец появился спаситель-замполит, по случаю выборов ночевавший в казарме: "Так, быстро встаем, встаем!" Тяжело встали, заправили койки, пошли на завтрак, который по случаю "демократии" был усилен несколькими печенюшками и одним крутым яйцом. А потом нас повели в полковой клуб, к которому в зимней утренней мгле уже во всю стекались безликие темные роты. Избирательный участок находился на пятом этаже, и вся лестница была до отказа забита медленно двигавшейся наверх солдатской массой. В тот момент я вспомнил виденный мною у бабки в деревне ленточный транспортер, при помощи которого отгружалось коровье дерьмо из коровника. Особи, начисто лишенные всех человеческих качеств, сбившись в неразличимое серое скопище, понуро и как-то судорожно продвигались по ступеням, толкаемые некой внешней, неодолимой, темной волей. И я был одним из них.
Трупные натянутые лица, тяжелый запах стада, механические слепые движения – бумажку в ящик, бумажку в ящик…
К девяти утра "проголосовал" весь полк.
В тот день я понял, что это "великое" государство обречено. Это убеждение вошло в меня как аксиома. И когда позже, в кухонных разговорах, я убежденно предсказывал распад советской империи, а мне в ответ посмеивались – я помнил ту скотскую лестницу..."
Комментарии