Москва-Питер (противостояние двух столиц)

 «Едва другая сыщется столица, как Москва»

               (противостояние двух столиц)

         В 1698 г. четыре полка   Московских стрельцов, располагавшихся на тогдашней Литовской границе в районе г. Торопца, взбунтовались и пошли на Москву за неполученным жалованьем. Но до Москвы они не дошли. Их    встретили и разбили царские войска  у Вознесенского монастыря на Истре (район  Нового Иерусалима). Царь  Пётр срочно прискакал в Москву из Вены, где он пребывал в составе Великого посольства. Розыск с  пытками  показал, что стрельцы шли на Москву не только за жалованьем. Некоторые их планы включали освобождение царевны Софьи из Новодевичьего монастыря (куда она была заключена Петром) и возведение её на трон. Предполагалось уничтожить в Москве Немецкую слободу с её вредными, по мнению стрельцов, царскими советниками.

     Картина Сурикова «Утро стрелецкой казни» - вершина   этого драматического   эпизода   Он был переломным моментом в истории Абсолютизма в России, ибо никогда раньше Московские властители не расправлялись зараз с сотнями мятежников, которые считались опорой царского трона. После этой расправы в дальние города были сосланы подростки из стрелецких семей, проходившие курс обучения и воспитания в мятежных полках. Не исключено, что казни и иные преследования коснулись также других Московских стрелецких полков. Пётр хотел казнить Софью – по примеру английской королевы Елизаветы (которая в своё время казнила свою родственницу и претендентку на трон – Марию Стюарт) ; от этой казни его отговорил тогдашний друг и советник Петра  Франц Лефорт.

         Гонения на Московских стрельцов не прошли для Петра даром. Москва стала для него враждебным городом. По свидетельству Фоккеродта, секретаря  прусского посланника,   Пётр «ненавидел Москву».[1] Ему надо было искать другую столицу. И такой вариант появился в связи с тем, что в дельте Невы, отвоеванной у шведов, он начал строить   порт – морские ворота России  и город при нём, названный именем  святого Петра     (В 1730-е годы  Петербург получил ироническое прозвище «Окна в Европу» ; это прозвище закрепилось за ним, но иронический смысл был забыт).

         Расположение новой столицы было неудачным. Надёжных дорог до неё не было, страдала курьерская связь, присылка и отправка рабочих и чиновных людей, доставка экспортных грузов. Соединение  бассейна Невы с судоходными притоками Волги с помощью каналов продолжалось многие десятилетия. Не без  проблем было  снабжение  новой столицы. Петербург окружали леса и болота, подвоз туда продовольствия и фуража  оказался затруднённым,  цены на жизненные припасы  были существенно  выше, чем в Москве. В своём «Медном всаднике», Пушкин написал гимн Петербургу,  однако старший современник Пушкина  - историк Карамзин был критически настроен к этому городу из-за его географического  положения.   Действительно, после смерти Петра 1 , когда короткое время императором был его внук – подросток Пётр 11, двор  фактически переехал в Москву. Царствующая Елизавета Петровна долгими месяцами пребывала не в столице, а  в Москве. Еще в середине Х1Х века, пока не была построена железная дорога Москва-Петербург,  про новую столицу  был  сложен  стих :

«Возникнув с помощью чухонского народа

Из топи и болот в каких-нибудь два года,

Она до наших дней с Россией не  срослась».

         Петербургу помогала морская торговля. Приходя в его порт за предметами русского экспорта, иностранные  корабли везли туда   нужные для города товары.   Среди импортных товаров было немало дорогих, вроде сукон, вин, фруктов, оружия. Однако их вес  был недостаточен, чтобы  загрузить корабль и придать ему остойчивость. Приходилось набирать и малоценный балласт. В качестве такового английские корабли завозили в Петербург кардиффский уголь, на котором поднялась   металлическая и другая промышленность Петербурга..  Но когда  на Балтике  шла   война,  морской  торговый поток прерывался ; ближе к нашему времени  так  произошло  в 1914 г., это  больно ударило по городу.

     По всей видимости, решение о   возврате столицы в Москву, хотя  и негласное, было принято при Екатерине 11. Чтобы спасти от  наводнений Замоскворечье, был прорыт Водоотводный канал; вдоль Москвы-реки устраивались набережные. Началось строительство Мытищинского  водопровода, по которому в Москву должна была доставляться вода из подземных источников. Готовилась перестройка Кремля под правительственные учреждения, а в Чёрной Грязи  (ныне это - Царицыно в черте Москвы) велось сооружение грандиозного дворца -  резиденции для императрицы и для её сына Павла с его семьёй. (Дворец был достроен, если можно так выразиться,  только в наше время).

         Однако переезд не состоялся. Наверняка, повлияла нехватка средств в связи с открывшейся Турецкой войной, но можно думать, что  сыграло свою роль и противодействие  чиновного   аппарата, который уже освоился в Петербурге.

Переезд в Москву  потребовал бы от  него немалых затрат, а главное  - был чреват перетряской кадров. Ведь в Москве была своя знать, которая тоже имела основание претендовать на  места в центральном управлении. Как я предполагаю, столичные сановники, среди которых были ещё сподвижники Великого Петра, упрекали царицу в   измене заветам   Петра, поэтому она решила отвести эти упреки. В Петербурге был поставлен памятник Петру с латинской надписью на нём: «Петру первому Екатерина вторая». Екатерина даже выдавила из себя комплимент Петру.  Она сказала : «Что бы я ни начинала, оказывается, он уже  об этом думал».

         Потенциальный конфликт между элитами двух столиц был погашен. Но это не остановило расхождения в нравах между теми и другими. Царствование Павла 1 было ознаменовано резким повышением дисциплины в   государственном аппарате, военном и гражданском. Никакие личные и вообще посторонние соображения не должны были мешать чиновникам выполнять государственные функции.  (В бескомпромиссной борьбе за государственную дисциплину Павел нередко перегибал палку, за что и поплатился своей жизнью, но это – другая тема).

         Надо думать, меры Павла внедрялись прежде всего в столице; до Москвы и вообще до провинции они доходили в ослабленном виде. Так было при Павле, но так продолжалось и после него. В результате, в части методов государственного управления  в двух столицах образовались два полюса. Патриархальный метод – в Москве, по всей форме -  в Питере.  Разница в состоянии умов там и тут достигла такого уровня, что привлекла внимание А.С. Грибоедова, который обрисовал (чуждые ему)  нравы чиновной Москвы в своём поэтическом произведении «Горе от ума».

         По уму (оставляя в стороне дисциплину),  в гос. аппарат надо набирать смышленых, инициативных, образованных и стремящихся к образованию людей.  Но московская шишка    Фамусов набирает свой аппарат по другому признаку: «При мне служАщие чужие - очень редки. Всё больше сестрины, свояченицы детки». Молчалин, выдвиженец Фамусова – бездумный исполнитель. В делах – нулевое  проявление собственной мысли : «В моих летах не должно сметь своё    суждение иметь».  Фамусов в зятья себе прочит полковника Скалозуба. В отличие от Молчалина, тот  имеет свои мысли, главная из которых – запретить рассуждать о государственных делах тем, кому это не положено : «Я князь Григорию и вам фельдфебеля в Вольтеры дам. Он в три шеренги вас построит, а пикните  -  так мигом успокоит».  Другая его мысль : «Уж  коли     зло пресечь, собрать бы  книги все,  да сжечь». Свои государственные дела Фамусов выполняет с оглядкой не на закон и не на высшее начальство (которое, надо думать, не контролирует   своих подчиненных), а на мнение верховодящей в московских салонах княгини Марьи Алексевны. [2]  Понятно, что ничего подобного в Петербурге давно нет.     

         Нынешние профессора в пед. институтах, которые  учат студентов  разбирать   «Горе от ума»  с позиции критики государственного строя старой России, не полностью представляют разницу между Москвой и Петербургом. .Для них Фамусов – олицетворение всей чиновной России. Но на самом деле это не так.   Москва  и  провинция. времён Грибоедова – это не  чиновный  Петербург.  Можно вспомнить отважную смерть самого Грибоедова. Грибоедов    противостоял озверевшей   толпе, желавшей расправиться с двумя женщинами, которые пытались  укрыться в российском посольстве в Тегеране. А ведь Грибоедов – воспитанник чиновного Петербурга.

         Сам чиновный Петербург не был однороден, и в целом  - слишком консервативен. Достаточно сказать. что   только в  ХХ веке он начал  делать шаги к ограничению устаревшего для России Самодержавия. Тем не менее, для всей остальной чиновной России он был примером   служения .государству.  Другое дело, что  до 1917 года ему  так  и не удалось поднять до своего уровня остальную служилую Россию.

         Но эту тему, поднятую в «Горе от ума»,  следовало бы изучать не в школах современной России, как  пытаются делать теперь, а в её академиях государственной службы.

 Л. Шейнин, Москва . lbsheynin@mail.ru

[1] Россия при Петре Великом по рукописному известию Иоанна Готтгильфа Фоккеродта и Оттона Плейера. М., 1874, с. 94, 95

[2] «Фама»  по-латыни  молва, слух. Возможно, Грибоедов был так поражён зависимостью чиновных шишек Москвы  от  местных салонов, что  дал своему критикуемому персонажу фамилию Фамусов.