Подпольная еврейская математика

Не в силах смотреть, как «валят» евреев при поступлении, она встречала их сразу после экзаменов и помогала писать апелляции. Когда же стало ясно, что все без толку, в своей квартире создала «Еврейский народный университет». В течение следующих пяти лет лучшие математики выучили порядка 400 студентов. А потом Беллу Субботовскую при очень странных обстоятельствах насмерть сбил автомобиль.

Родилась Белла Абрамовна Субботовская в Москве в 1938 году. Детства как такового и не было. Война с бомбардировками, эвакуацией и известием о гибели отца на фронте в то время, когда ей было всего пять лет. Память о нежности отцовских рук она пронесет через всю жизнь. Воспитанием дочери мама Ревекка Евсеевна занималась одна, доверив ей хлопоты по дому, а сама нередко сутками работая в две смены, чтобы хоть как-то прокормиться. Естественно, что никаких излишеств в их жизни не было, но тем не менее матери удавалось откладывать немного денег, чтобы они с Беллой периодически посещали консерваторию. Любовь к музыке в будущем станет вторым по важности увлечением Беллы. На первом же месте еще со школьной скамьи была математика. Она сама записывалась во всевозможные математические кружки и участвовала в олимпиадах, занимая в них первые места. Раздумий после окончания школы в 1955 году даже не возникло – мехмат МГУ.

Без труда поступив, а со временем и блестяще окончив обучение, Белла пошла в аспирантуру на кафедру математической логики, где написала две работы по теории сложности вычислений, опубликованные в докладах Академии наук. По всеобщему утверждению, ее работы намного опередили свое время, оказав впоследствии большое влияние на эту область математики. После замужества еще несколько исследований были опубликованы ею под фамилией Мучник (после развода она вернет себе девичью фамилию). Защитив кандидатскую диссертацию в 1967 году, Белла начала работать в академическом институте, но вскоре перешла в обычную школу преподавателем математики. И дело было не только в разработке собственной методики преподавания для детей младшего школьного возраста. Просто уже тогда приходило понимание, что для многих еврейских детей в интернациональной стране получение качественного образования может закончиться уровнем школы.

Как известно, вопрос антисемитизма в стране Советов всегда расценивался двояко и вызывал множество эмоциональных споров. С бытовым антисемитизмом все было и так понятно, что же касается государственного, то страна, выступавшая в амплуа главного борца с нацизмом, естественно, его отрицала. Но после создания Государства Израиль юдофобию стало видно и невооруженным взглядом. А после победы Израиля в Шестидневной войне в 1967 году кем-то наверху было принято решение закрутить гайки в практике принятия евреев в вузы. Где-то негласное указание так и осталось негласным, а значит, необязательным. Но как всегда бывает, нашлись и особо рьяные его исполнители. Статус обязывал оказаться в этих рядах и МГУ. Поступавшим еврейским абитуриентам на экзаменах предлагали специальные задачи, которые абитуриенты называли «гробы» – решить их за отведенное время было просто невозможно. По сложности они зачастую превосходили задачи международных олимпиад. А вскоре еврейских абитуриентов даже стали объединять в отдельные от остальных поступавших группы, чтобы исключить возможные проколы при распознавании «не своих».

Как только стало понятно, что это не единичные факты, а целенаправленная политика университета, Белла Абрамовна начала помогать евреям-абитуриентам, «заваленным» на вступительных экзаменах, подавать апелляции. В своей работе она сотрудничала с уже известными на то время правозащитниками и математиками Валерием Сендеровым и Борисом Каневским. Как правило, на апелляцию давался ровно час. Выходивший же после провала еще вчерашний школьник, бывший лучшим в классе и выигрывавший олимпиады, редко когда догадывался об истинной причине двойки и чувствовал себя более чем подавленным. Ни о какой молниеносной подаче апелляции он, естественно, и не думал, а когда задумывался, было уже поздно – отведенный час заканчивался. Вот почему Белла Абрамовна с единомышленниками встречали «заваленных» евреев буквально у дверей аудиторий и тут же принимались составлять апелляцию. Все прекрасно понимали, что процент удачно опротестованных решений будет минимален, но без первой апелляции нельзя было вести борьбу дальше. А так появлялась хоть слабая, но надежда.

Эта деятельность и привела Беллу Абрамовну к мысли о создании курсов по математике для евреев, не поступивших на мехмат. Осенью 1978 года совместно с Сендеровым и Каневским на квартире Субботовской прошли первые занятия для 14 человек, проваливших вступительные экзамены в силу своего еврейского происхождения. Поначалу лекторами выступали сами инициаторы курсов – они проводили занятия раз в неделю, это были как лекции, так и семинарские занятия. Но со временем Белле Абрамовне удалось привлечь и других лекторов из числа крупных математиков.

Через год «студентов» было уже более ста, а сами курсы стали неофициально называться «Еврейским народным университетом». Для поступления в него не требовалось никаких приемных экзаменов, о его существовании узнавали сначала лишь по знакомству, но позже в него стали приходить абсолютно все желающие.

Преподавали исключительно математику, а уровень лекций не только не уступал уровню мехмата, но зачастую и превосходил его, так как лекторы не были стеснены рамками утвержденной программы в выборе материалов. Каждый семестр, как и положено, сопровождался экзаменами, но сдавались они по желанию. Желание же изъявляли все, ведь, в отличие от мехмата МГУ, где процент выбравших это обучение только из-за военной кафедры был весьма значителен, в «Еврейский народный университет» шли за знаниями. Организацией работы курсов занималась лично Белла Абрамовна, и когда число слушателей стало более чем значительным для ее небольшой квартиры, она нашла несколько мест для проведения занятий в аудиториях московских институтов, привлекая одновременно и новых лекторов. Всего с 1978 по 1983 годы в «народном университете» отучились более 350 человек. У многих из них в памяти навсегда остались ощущения искренней заботы со стороны Беллы Абрамовны, проявляемой даже в таких мелочах, как чай и бутерброды в перерывах между лекциями.

Понятно, что существование такого «еврейского университета» не могло остаться не замеченным. Впрочем, его существование никем и не скрывалось. Засланные КГБ «слушатели» рапортовали лишь о изучении в нем математики и отсутствии каких-либо сионистских и антигосударственных разговоров. Но проявленный интерес комитета был, а через время еще и обострился. На курсах разбирали те самые задачи-«гробы», становившиеся причиной провалов на экзамене. Их собирали, решали, тиражировали, создавая на их основе возможные будущие варианты. И те, кто приходил на курсы после провала, все чаще рассказывали, что экзаменаторы прямо в лицо говорили: «Евреев на нашем факультете не будет никогда. Свободны». Единомышленники Беллы Субботовской по созданию «Еврейского народного университета» Сендеров и Каневский ответили на это объемной самиздатовской статьей «Интеллектуальный геноцид. Экзамены для евреев: МГУ, МФТИ, МИФИ», вышедшей в 1980 году. Так стена молчания о данных фактах была пробита. Совпала она и с годом проведения Олимпиады в Москве, а поэтому копии вскоре были переведены на разные языки и разошлись по миру. За авторство Сендерову дали семь лет лагерей, а Каневскому – три.

Беллу Абрамовну стали вызывать на допросы: «Интересовались ли Сендеров и Каневский у ваших слушателей вопросом дискриминации евреев при поступлении в МГУ?» Ответ был всегда один: «Я с такими случаями никогда не сталкивалась». Последний раз ее вызывали в КГБ за несколько дней до смерти и допрашивали уже непосредственно о ее роли в деятельности «Еврейского народного университета». Ответ: «Организация работы и обучение еврейских детей математике» – был совсем не таким, какой требовалось и хотелось бы услышать допрашивающим. Ее отпустили, а утром 24 сентября все узнали о гибели Беллы Абрамовны под колесами автомобиля.

Одна из её подруг рассказывала об этом так: «В тот день она была в гостях у мамы и вышла от нее после 11 вечера. Белла обычно, добравшись домой, звонила маме. Не дождавшись звонка, в полпервого ночи та стала волноваться и позвонила в милицию. Ей тут же объявили, что произошел несчастный случай – Беллу сбила машина, когда она переходила улицу, хотя, как правило, такую информацию сразу не дают. Мама, Ревекка Евсеевна, кстати, говорила, что Белла всегда очень осторожно переходила дорогу. Движения в это время не было, прохожих тоже. Но сосед Ревекки Евсеевны в тот момент оказался на улице. Он рассказал, что когда Белла ступила на проезжую часть, на невероятной скорости выскочила машина, сбила ее и тут же умчалась. Сразу же после этого подъехала и остановилась рядом другая машина; по официальной версии получалось, что ее сбил именно этот, второй автомобиль. Тут же прибыла и "скорая помощь"». Возбужденное дело очень скоро оказалось в дальнем углу сейфа, а затем плавно перекочевало в архивы. Виновный в «непредумышленном» ДТП найден так и не был.

Много позже, вспоминания о Белле, Владимир Сендеров, освобождённый лишь в 1987 году, скажет: «Она была душой этого дела. И было довольно ясно, что если этого человека убрать, то дело развалится. Обвинить её было не в чем. Но в такие времена, всё-таки уже в кавычках либеральные, за то, что человек помогает детям, делает для них бутерброды, никак не накажешь, в тюрьму не посадишь. Тем более с женщиной был какой-то ограничитель на подобные вещи. То есть человек был очень неугоден, а причины посадить его не придумаешь. А тогда что остается?» «Еврейский народный университет» после смерти Беллы Абрамовны прекратил свое существование.

Алексей Викторов