Принцип Грасиана в приложении к новостям украинских СМИ

Информационное воздействие позволяет превратить массы в не сознающих трагичности своего положения идиотов. Как противостоять этому? Испанский философ 17 века Грасиан писал в этой связи следующее:
«... надо смотреть на мир не так и не туда, куда смотрят все, а смотреть на изнанку того, чем мир представляется. Ведь в мире все шиворот-навыворот, и кто смотрит на изнанку, тот видит правильно и понимает, что на деле все противоположно видимости».

Поэтому, если телевидение назойливо внушают какую-то установку, это значит, что, скорее всего, дела обстоят с точностью до наоборот.

Вот вам простой опыт применения принципа Грасиана на практике.

Из украинских новостей:

День кобзаря в н-ской части: cолдатам расскажут, как служил Тарас Шевченко.

По случаю годовщины со дня рождения украинского поэта, писателя, общественного деятеля Тараса Шевченко для всех военнослужащих Вооруженных Сил Украины был проведен день информирования. Об этом сообщила ForUm’у пресс-служба Министерства обороны.

День информирования по теме: «Тарас Шевченко – пламенный борец за свободу» проведен со всеми категориями военнослужащих Вооруженных Сил 18 марта (Т. Шевченко родился 9 марта 1814 г.- авт.).

К проведению Дня информирования были привлечены руководящий состав органов военного управления, объединений, соединений, военных частей, представителей органов местной власти, ученых.

Подробный отчет об Информационном Дне в N-ской части был засекречен и в СМИ не попал, но нам удалось узнать об этом дне  следующее:

 Как солдат готовили услышать о службе Тараса Шевченко.

 Для солдат это был особенный день. Предстоял поход за знаниями – информационный день, устраиваемый садистом-замполитом (если точнее – заместителем командира части по роботе с личным составом). Традиционно дни информирования в части проводились исключительно по воскресеньям: по официальной версии – традиция уходила корнями в период  маразма Советской Армии, на самом деле – чтобы не срывать так называемую текущую боевую подготовку личного состава по будням (состав – он на то и личный, чтобы по будням работать на личных объектах командования).

К личному составу в Вооруженных силах Украины  относились бережно и трепетно, потому как надо было «приблизить украинские стандарты до стандартов НАТО», а личного состава было катастрофически мало: всего по 3 солдата на 1 офицера. Да и те – «солдаты удачи» (так они себя презентовали девчатам на свиданиях, что на практике означало – солдатом у дачи командира…- не более и не менее).

Начинался этот особенный день очень даже буднично. После утренней трапезы, подготовленной «в рамках совсекретных нормативов, установленных Министерством обороны Украины» «с изменениями и дополнениями», внесенными местными прапорщиками, Военнослужащие N-ской части Вооруженных сил Украины высыпали на плац из дверей заведения бездумно названного одним из бывших министров обороны «Солдатским  кафе».

Дистрофично-худощавые солдатики, разодетые в пестрые обноски времен и моделей Советской Армии, кое-как сымитировали на плацу построение. Со стены пропагандистского щита на независимое войско слезливо и стыдливо смотрел с портрета первый президент Украины  Грушевский – неизвестный основной массе войска и большинству офицеров (кроме замполита). Наверное, Грушевский с грустью вспоминал, что даже петлюровский сброд 90 лет назад выглядел сытнее и презентабельнее. «Самостоятельные, блин!», - наверное, так презрительно подумал первый президент, потому как пугливо скосил глаза на Тараса, - не слышит ли Кобзарь? Тарас гордым соколом разместился на соседнем портрете и тоже не сводил глаз с независимого войска. На его лбу (ну уж очень похожем на ленинский) с хохляцки-уверенным видом красовалась полковничья папаха…

О появление портрета Кобзаря в N-ской части поговаривают, что 22 августа 1991 г. вышедший на службу после трехдневного запоя командир заставил солдата казаха-художника оторваться от конвейера дембельских альбомов и путем художественного вмешательства аккурат к 24 августа превратить портрет Ленина в портрет Тараса.

С указанной целью казах добросовестным образом сретушировал у Ильича бороденку, добавил усов, на лоб пририсовал с натуры командирскую полковничью папаху, галстук размалевал вышитыми черно-красными пивнями, раскосо-хитро-добро-мудрое выражение глаз поменял на округленно-выкатно-запорное, - и получился Тарас. Пока шло «художественное переосмысление» образа Ильича, командир лично осуществлял охрану авторского права, на которое не на шутку посягали замполит и особист.

24 августа 1991г. упомянутый командир с лихорадочным блеском глазах в присутствии приглашенных местных корреспондентов СМИ построил часть под местами свежепоблескивающим портретом Ильича-Тараса и хрипло выкрикнул, что часть отныне зовется 1 полком независимой Украинской армии им. Т.Г.Шевченка и вся приносит присягу (какую и кому, - по причине пока еще неясности, правда, не уточнил). Стоящие в строю казахи, узбеки, азеры и другие «новошевченковцы» хмуро-равнодушно встретили эту новость: «моя плохо говорит по-русски».

 Но в Верховну Раду (тогда еще Верховный Совет УССР) тут же полетела  соответствующая телеграмма, которой посчастливилось стать первой среди других 23-х телеграмм,  оповещающих «слуг народа» о создании «1-ого полка независимой Украинской армии им. Т.Г.Шевченка».

Итак, Тарас смотрел с портрета гордым соколом - как-никак  сегодня был его день! А вот «войско» всуе про себя материло Кобзаря сейчас за предстоящую нудную проповедь в бывшем клубе, а ныне «уголке казацкой славы». Деградация клуба за годы независимости  до размеров «уголочка» поясняется очень просто - все более-менее пригодные помещения части были отданы в аренду независимым патриотичным капиталистам, о чем лично еще в 92-м подписал приказ один из гражданских замминистров.

Согласно букве приказа, аренда давалась «предпринимательским структурам, которые способствуют потребностям войска». Под «способствованием», ясное дело,  были откаты, получаемые командирами частей и разделяемые ими по «пирамиде» вверх и чуток «кураторам» из военной контрразведки.

Откаты обеспечивали «способствующие» капиталисты за аренду, право поставок в часть гнилой картошки и капусты, мифического мяса, краденого из частей металла, хранение на продскладах-холодильниках части «ножек Буша» (куда труднее было попасть всяким проверяющим и от вида которых войско падало в миражный голодный обморок) и т.п.

Независимое войско, скучковавшись в подобие строя, было невесело. Вместо возможности в выходной заслать гонцов в окружающие часть жилые дома «настрелять» у непресыщенных обитателей сахарку, хлеба, сигарет опять надо будет слушать лабуду. Особенно больно вспоминался информационный день, прошедший несколько месяцев назад и посвященный «голодомору». Тогда ушедшие в себя солдатики с уставно-туповатыми заостренными мордочками преданно смотрящие на сидящих на сцене под портретом кучи толстомордых командира, замполита и «представителей органов местной власти и ученых» в какой-то миг даже стали прислушиваться к звучащим из запекшихся губ словам лектора - смешного явно не в себе аскетичного дедушку в вышиванке с гордо запрокидываемой к потолку головой и жидким хохолком.

 Что-то подсознательно узнаваемое и беспокоящее солдатиков слышалось от впадающего временами в транс и ненадолго смыкающего веки дедушки. Этим генно узнаваемым и беспокоящим было слово «голодомор», часто произносимое дедушкой. Инстинктивно остро солдатики стали вслушиваться в речь непривычно звучащую даже для солдат…

« Ну, хоть на обед сегодня пожрем по-людски» - думали солдатики, и, чтобы напрасно не разъярять себя до обеда, периодически уходили в медитационный транс. Но на обеде все было по-прежнему: жидкость вяло-марганцевочного цвета под названием «борщ украинский на витаминно-овощной основе», бигус из непотерявшей от термообработки вони капусты на солидоле, называемом комбижиром и, опять та же жидкость, но уже названая фантазером-начпродом «компот на витаминно-фруктовой основе». Особенно больно было обедать после информационно-«голодоморного» дня под доносящиеся из офицерского зала запахи угощений, выставленных командиром для «представителей органов местной власти и ученых» с дедушкой-лектором, посетивших часть в Информационный День...

Итак, независимое войско, шумным стадом загнанное в «Уголок», дождалось команды дежурного офицера «садись, блин» и упало костлявыми задами на привинченные навечно к полу скамейки. «Уголок» постепенно стал наполняться вонючим сложносоставным казарменным запахом оттаивающих «защитников-воинов».

Наконец показалась тяжелое от тяжелой службы туловище командира в самой большой в части фуражке (такую же позволял себе только хам-особист), за ним кучка «представителей органов местной власти и ученых» с ласково-снисходительной отеческой улыбкой на крупнокалиберных мордах. Дежурный офицер «под честь» невнятной скороговоркой доложил командиру, что часть для «проведения Дня информирования по теме: “Тарас Шевченко – пламенный борец за свободу” собрана».

Затем на трибуну от «ученых» под восхищенный гул войска вылезла полногрудая в белой вышиванке пышнотелая с прической «а-ля Зыкина» докладчица лет 40-45. В ней замполит без труда опознал Катьку, бывшую лет 15-17 назад завсектором пропаганды местного райкома комсомола и по совместительству «обслуживающего» молодых воинов, с которой и ему, тогда молодому лихому лейтенанту - выпускнику Львовского политучилища приходилось сотрудничать, а пару раз даже совсем тесно, вплоть до получения проблемного во всех отношениях в те годы триппера. Катька, теперь уже «секретарь научного проведения профобразования Катерина Михайловна», натренированным грудным профессиональным голосом начала рассказ про жизнь Тараса.

Солдатики, поначалу завороженные лишь «формой» докладчицы, постепенно подпадали под гипнотическую силу Катькиного слова и стали прислушиваться к смыслу доклада, надеясь услышать что-то новое о нападающем «Милана». На 10 минуте доклада большинство наконец-то поняло, что содержание выступления докладчицы весьма далеко от содержания телепередачи «Итальянский футбол. Серия А». Дальше, инстинктивно напряженные фамилией Шевченко и продолжавшие отрывочно слушать докладчицу бойцы, и  надеющиеся, что произойдет неизбежное и у последней на груди лопнет пуговичка, узнали много нового. Если суммировать полученное в ходе информационного дня войском знание в Знание, то оно выглядело бы так.

У некоторого моря есть воинская часть, то ли дисбат, то ли спортрота, куда в молодые, еще доДинамовские докиевские годы удалось попасть на службу Шевченку, который тогда еще носил позорнопровоцирующее имя Тарас и занимался разными непацанскими делами - писал стишки, работал дизайнером в Питере в русско-итальянском СП «Карл и Брюлики» по наружной рекламе (тогда Шевченко даже и не догадывался,  что со временем ему доведется в натуре работать в Италии, но уже нападающим в «Милане»).

Все было хорошо, Шеве удавалось за «капусту» и отмазку «под иностранца-хохла» из года в год косить от грозного Питерского военкома от призыва. Но потом он связался, то ли с жидами (Шуфаревичами), то ли с местными скинами и стал творить по беспределу что-то там на «могилах». Закончилось тем, что когда он прилетел в Киев, то вроде бы изнасиловал Могилевскую, при чем группой («обществом»). Киево-могилевское дело получило у ментов огласку. Деваться было некуда, и он свалил в «армаду». Со службой ему повезло, часть располагалась у самого моря. Он намастырился на должность художника части, за «магары» рисовал в дембельские альбомы и даже офицерам, не в напряг писал в «Боевой листок», обиделся, что опусы у него берут бесплатно («нахаляву»), (потом Москва за бабло сделала копирайт), офицеры часто брали его на природу (у них в части это называлось «в экспедицию») погудеть. В общем, не служба, а мед. Судя по картинкам, которые показывала докладчица, Шеве удавалось в той части даже хипанить, - даже салобоном его не заставляли стричься налысо и сбривать прикольные усы....

В общем, по ходу доклада войско уже дико завидовало Шеве, который оказывается и в армии в свое время сумел устроиться как человек. Все понимали, что та воинская часть из независимой Украинской Армии, где служил Шева, скорее всего показушная, для всяких «натовцев», и туда попасть еще труднее, чем в «миротворцы», а реально - невозможно без блата и отката. Но в лучшее всегда верится...

Казус произошел в самом конце Информационного Дня, когда задремавшие в президиуме командир и замполит не успели отвести беду и прозевали миг, когда на привычный вопрос докладчицы «Какие есть вопросы?» неожиданно вскочил поступивший от последнего призыва из иванофранковщины рядовой Марьишин (по галичанскому правописанию его фамилия не склонялась в падежах и родах и будущая жена его была уготована тоже быть Мотрей Марьишин). С улыбкой общественницы со стажем Катька спросила его:

- Прошу?

Слегка возбужденный надеждой и вечно унижаемый донецкими «дедами» в роте кличками «Нашист» и «Бандера» Марьишин спросил Катьку:

- А рапорт можно подать?

- Какой рапорт, - улыбаясь золотыми номенклатурными коронками спросила Катька.

– Про перевод в эту часть, где Шева служил?...

 Дальнейший отчет об Информационном Дне в N-ской части был засекречен. Не известны так же судьбы командира, замполита и рядового Марьишин.