И здесь Леонова свалила новая страшная болезнь: ему поставили диагноз «рак горла».
* * *
В конце апреля Леонова положили в Онкологический институт имени Герцена.
Леонов свой диагноз знал и отнёсся к нему спокойно.
Другой вопрос, что ему, измождённому старику, было очень и очень больно физически. Нестерпимо!
Однажды он сказал пришедшему к нему Геннадию Гусеву:
— Помогите мне умереть. Нету сил больше. Помогите! Найдите какой-нибудь яд, таблетки — что угодно, лишь бы не эти муки…
Леонов, вспоминает Гусев, «…бессильно откинулся на спинку стула. Прямо перед ним мерцал монитор, на цветном экране которого скоро появятся зловещие „черепашки“ — раковые наросты на тканях гортани… Помолчав минуту-другую, прохрипел: „Знаю, знаю, вы никогда на это не пойдёте: грех великий! Простите меня, Бога ради“.
Потом, когда его уводили в палату, остановился, взглядом подозвал меня к себе и опять шёпотом напомнил: „А всё-таки… Генмихалыч, может, найдёте что-нибудь… спасите…“ У меня до острой боли сжалось сердце».
Про условия лечения в Онкологическом институте придётся сказать отдельно.
Посещавшие великого и старейшего русского писателя в больнице приходили в ужас: сырое, грязное, сирое помещение, вода из крана каплет, тараканы ползают, мухи летают буйными стаями. Простыни в разводах и крови больных, лежавших тут раньше. И — решётки на окнах.
— Как в психбольницу упрятали, — хрипел Леонов.
Другое дело, что близкие Леонова иной больницы и найти не могли: остальные тогда были ещё ужаснее!
К тому ж хотя бы наличие отдельной палаты — и то было большим достижением.
Как-то в Онкологический институт позвонили из Кремля, сообщили Леонову, что его хочет навестить Борис Ельцин: как, мол, вы на это смотрите, Леонид Максимович?
Он обещал подумать, не торопился с ответом.
Никакой Ельцин, конечно, не приехал.
Леонову становилось всё хуже.
Близкие были уверены, что Леонов до выхода книг недотянет, но он… умудрился выбраться, выползти — на нечеловеческих каких-то запасах прочности.
Ему нужно было подержать в руках труд доброй половины его жизни — «Пирамиду».
Мало того, он даже продолжил её править — хотя правки эти в издание уже не вошли.
Ольга Овчаренко вспоминает, как однажды приходит она в больницу, а там сидит член редколлегии «Нашего современника» медик Лев Лукич Хунданов, и Леонов диктует ему один из вариантов «ересей Матвея» — размышление о том, зачем Богу понадобились люди.
Какая завидная, Боже мой, воля!
Комментарии