«Бабий Яр». Отрывок из документального романа Анатолия Кузнецова

В 1941 году Анатолий Кузнецов не успел эвакуироваться из захваченного фашистами Киева.

В течение двух лет 12-летний подросток наблюдал за тем, что происходит в захваченном фашистами городе, и вел дневники.

После долгих обсуждений значительно сокращенная версия документального романа «Бабий Яр» была опубликована в 1966 году в журнале «Юность».

Через четыре года полная версия книги выпускается диссидентским издательством «Посев».

АиФ.ru представляет отрывок из документального романа.

 

                                                             * * *

 

«Топайде метался, неистовствовал, и все немцы нервничали, заключенных отчаянно били, несколько человек пристрелили.

Из лагеря поступали новые партии на подмогу; через несколько дней заключенных стало более трехсот.

Их разбили на бригады, размеренная, продуктивная работа этих бригад являла собой образец немецкого порядка и методичности.

ЗЕМЛЕКОПЫ раскапывали ямы, обнажая залежи трупов, которые были сизо-серого цвета, слежались, утрамбовались и переплелись.

Вытаскивать их было сущее мучение. [На некоторых телах, особенно детей, не было никаких ран — это те, кого засыпали живьем. Тела некоторых женщин, особенно молодых, были, наоборот, садистски изуродованы, вероятно, перед смертью.]

От смрада немцы зажимали носы, некоторым становилось дурно. Охранники сидели на склонах оврага, и между сапог у каждого стояла воткнутая в песок бутылка водки, время от времени они прикладывались к ней, поэтому все немцы в овраге были постоянно пьяны.

Землекопы водки не получали, сперва им тоже бывало дурно, но постепенно привыкли, выхода нет, работали, позвякивая цепями.

 

КРЮЧНИКИ вырывали трупы и волокли их к печам. Им выдали специально выкованные металлические стержни с рукояткой на одном конце и крюком на другом. Крюки были, кстати, сделаны по рисунку Топайде.

Топайде же после многих экспериментов разработал систему вытаскивания трупа, чтобы он не разрывался на части.

Для этого следовало втыкать крюк под подбородок и тянуть за нижнюю челюсть, тогда он шел целиком, и так его волокли до места.

g Иногда трупы так крепко слипались, что на крюк налегали два-три человека. Нередко приходилось рубить топорами, а нижние пласты несколько раз подрывали.

 

ЗОЛОТОИСКАТЕЛИ — «ГОЛЬДЗУХЕРЫ» имели клещи, которыми выдергивали золотые коронки.

Должен был осматриваться каждый труп по дороге к печи, снимались кольца, серьги, у одетых проверялись карманы в поисках ценностей, монет — все это складывалось в ведра.

Тут же стоял часовой и присматривал, чтобы золото не воровалось или не выбрасывалось в песок.

 

ГАРДЕРОБЩИКИ снимали с убитых всё, что еще было цело.

Пролежавшие в земле год или два сапоги хорошего качества снимались. Иногда сохранялись шерстяные вещи, полевые сумки.

Немцы аккуратно грузили это на машины и увозили неизвестно для каких целей, потому что все это ужасно пахло.

Но барахла накоплялось немало: только самые нижние слои — евреи — были голые, слои средние были в нижнем белье, а убитые недавно были сплошь одеты.

 

СТРОИТЕЛИ занимались возведением печей.

Под сильной охраной они ходили через овраг на противоположную сторону — на еврейское кладбище, где немцы указывали, какие гранитные памятники ломать.

Заключенные разбирали надгробия, несли в овраг, выкладывали плиты рядами. На них, опять под профессиональным руководством универсального Топайде, строилась довольно продуманная и технически совершенная печь — с трубами для тяги, сложными ходами, решетками.

КОЧЕГАРЫ разводили огонь снизу, а также подносили факелы к рядам торчавших наружу голов.

Политые нефтью волосы сразу ярко воспламенялись — для этого и клали головами наружу.

Штабель превращался в сплошной гигантский костер. Жар от него шел нестерпимый; в овраге и далеко вокруг стоял сильный запах паленых волос и жареного мяса.

 

Кочегары шуровали длинными кочергами, какие бывают у металлургов, потом сгребали жар и золу, а когда печь остывала, они ее чистили, заново перебирали, меняли прогоревшие решетки и снова подготавливали к загрузке.

ТРАМБОВЩИКИ имели дело уже с золой.

На гранитных плитах с кладбища они обыкновенными трамбовками размельчали недогоревшие кости, затем кучи золы просеивались сквозь сита, чтобы опять же таки найти золото.

 

ОГОРОДНИКИ назывались так потому, что, нагрузив золу на носилки, под конвоем разносили ее по окрестностям Бабьего Яра и рассеивали по огородам.

Этим было лучше, чем другим: они могли нарыть на огородах картошки, приносили ее в Яр и пекли в консервных банках на жару, оставшемся в печи.

 

Это был важный резерв еды, который поддерживал заключенных, потому что немцы, хорошо накормив в первый день, потом этого больше не повторили, и заключенные были голодны, как звери.

Один, например, обезумев от запаха жареного, стал есть трупное мясо, таская куски из огня.

Сначала немцы, этого не видели, а когда случайно накрыли его, тут же расстреляли — и бросили в костер, причем ужасно возмущались, до какой дикости он дошел.

Давыдов побывал в разных бригадах, и на кладбище ходил, и трупы, таскал, и печи строил.

Он рассказывает, что сперва от страшного запаха, от всей этой возни с трупами его качало, чуть не терял сознание, но потом привык.

Видимо человек привыкает в конечном счете ко всему.

А обычные расстрелы в Бабьем Яре шли своим чередом, как и раньше, но убитых уже не закапывали, а сразу бросали в печь.

Иного доходягу из заключенных, который уже не мог работать, тоже бросали. Живым.

 

Немцы очень торопились, только и слышно было: «Бистро! Бистро! Шнель!»

Но трупов была тьма.

Давыдову пришлось работать на разгрузке ямы, в которой было ровно четыреста тех самых заложников, которых расстреляли по приказу Эбергарда.

Раскапывал он ямы с сотней, с тремя сотнями заложников.

Все было в точности, и все знал Топайде, он показывал места, он абсолютно все помнил.

Подготовка Холокостов в Бабьем Яре.

Иллюстрация в книге: Gerhard Schreiber Kurze Geschichte des Zweiten Weltkrieges. Verlag C.H.Beck oHG, München 2005. Commons.wikimedia.org

(Между прочим, фамилия Топайде никогда не упоминалась среди осужденных нацистских преступников. Возможно, он погиб, хотя такие тыловые гестаповцы, как правило, умели скрываться. Поэтому не исключено, что он и жив… Избавился ли он от своего нервного тика?

Вообще конкретно за Бабий Яр никто не был осужден, судьба немецкой и русской администрации его во главе с Радомским и Ридером неизвестна).

Теперь уничтожение выглядело так.

 

Из города прибывали газвагены с живыми людьми. Они подъезжали возможно ближе к печам, и только здесь включался газ.

Из кузова неслись глухие крики, потом бешеный стук в дверь.

Машина стояла, мотор работал, немцы спокойно курили.

Затем в кузове все затихало, немцы открывали дверь, и заключенные принимались разгружать.

Люди были теплые, мокрые от пота, почти все обгаженные, обмочившиеся, среди них, может, и полуживые.

Их клали в костер.

Давыдов помнит, как некоторых в огне корчило, они вскидывались, как живые.

 

Однажды прибыла душегубка с женщинами.

После обычной процедуры, когда утихли крики и стуки, открыли дверь, из нее вышел легкий дымок, и оказалось, что машина битком набита голыми молодыми девушками. Их было больше ста, буквально спресованных, сидящих на коленях друг у друга.

У всех волосы были завязаны косынками, как это делают женщины, идя в баню. Вероятно, их сажали в машину, говоря, что везут в баню?

У многих в косынках оказались запрятаны кольца, часики, губная помада и другая мелочь.

Пьяные немцы хохотали, объясняли, что это официантки из киевских кабаре, и кричали заключенным: «Берите их себе! А ну-ка полюби ее, трахни ее!»

Когда Давыдов носил их и укладывал в штабель, обгадившихся и теплых, изо ртов выходил воздух с легким храпом, и тоже было впечатление, что они живые, только в обмороке.

Сожгли.

Заключенные знали, что последний костер будет зажжен для них.

Немцы их вообще не принимали всерьез за людей и на утреннем построении докладывали:

— Триста двадцать пять «фигурен» построены!

«Фигурен» — это значило фигур, теней, чего-то такого, что за человека считать нельзя.

Это тоже был юмор.

Заключенные не мылись, им не давали воды, многие едва стояли на ногах, были покрыты гниющими ранами, гарью и трупной гнилью.

[Среди них были такие, что успели до войны отсидеть в советских концлагерях, говорили: никакого сравнения. Любой советский лагерь по сравнению с Бабьим Яром — курорт».

 

http://www.aif.ru/culture/classic/1093105

 

Отрывок из документального романа Анатолия Кузнецова «Бабий Яр».

Все в этой книге правда

. Когда я рассказывал эпизоды этой истории разным людям, все в один голос утверждали, что я должен написать книгу. Но я ее давно пишу.

Первый вариант, можно сказать, написан, когда мне было 14 лет.

В толстую самодельную тетрадь я, в те времена голодный, судорожный мальчишка, по горячим следам записал все, что видел, слышал и знал о Бабьем Яре.

Понятия не имел, зачем это делаю, но мне казалось, что так нужно.

Чтобы ничего не забыть.

Тетрадь эта называлась «Бабий Яр», и я прятал ее от посторонних глаз.

 

После войны в Советском Союзе был разгул антисемитизма: кампания против так называемого «космополитизма», арестовывали еврейских врачей-'отравителей', а название «Бабий Яр» стало чуть ли не запретным.

Однажды мою тетрадь нашла во время уборки мать, прочла, плакала над ней и посоветовала хранить

. Она первая сказала, что когда-нибудь я должен написать книгу.

 

Чем больше я жил на свете, тем больше убеждался, что обязан это сделать.

Много раз я принимался писать обычный документальный роман, не имея, однако, никакой надежды, что он будет опубликован.

Различия в настоящем издании сделаны так:

Обыкновенный шрифт это было опубликовано журналом «Юность» в 1966 г. Курсив было вырезано цензурой тогда же. Взятое в скобки [ ] дополнения, сделанные в 1967-69 гг

. Издание: 1969 г.

КНИГА ЗДЕСЬ

http://www.e-reading.club/book.php?book=31215

ПОСЛЕДНЯЯ ГЛАВА КНИГИ

 

Бабьего Яра нет. [По мнению некоторых руководящих деятелей его и не было.]

Овраг засыпан, по нему проходит шоссе

. [С самой войны раздавались голоса (начал И.

Эренбург), что в Бабьем Яре нужно поставить памятник.

Но украинский ЦК партии, который тогда возглавлял Н. Хрущев, считал, что люди, расстрелянные в Бабьем Яре, памятника не заслуживают.

Я не раз слышал такие разговоры киевских коммунистов:

– Это в каком Бабьем Яре? Где жидов постреляли?

А с чего это мы должны каким-то пархатым памятники ставить?

Действительно, наступил государственный антисемитизм 1948 -1953 годов, вопрос о памятнике был снят.

После смерти Сталина стали опять раздаваться осторожные голоса, что Бабий Яр, собственно, не только еврейская могила, что там втрое или вчетверо больше процент русских и других национальностей.

Такие аргументы мне всегда казались дикими: значит, если доказать, что некий процент больше, то памятник стоит воздвигать только в таком случае?

Как можно вообще считать проценты?

В Бабьем Яре лежат ЛЮДИ.

 

Украинский ЦК, который в 1957 году возглавил Н. Подгорный, видимо, проценты посчитал, нашел их неубедительными, и было принято соломоново решение: чтобы навсегда покончить с разговорами – уничтожить Бабий Яр и забыть о нем.

Так началась вторая попытка вычеркнуть Бабий Яр из истории.

Засыпать такое огромное ущелье – титанический труд, но при огромных размахах строительства в СССР задача выполнимая.

Было найдено остроумное инженерное решение: не засыпать, а замыть способом гидромеханизации.]

 

Бабий Яр перегородили плотиной и, стали в него качать по трубам пульпу с соседних карьеров кирпичного завода.

По оврагу разлилось озеро.

Пульпа – это смесь воды, и грязи.

По идее грязь должна была отстаиваться, оседать, а вода стекала через плотину по желобам.

Я ходил туда и потрясенно смотрел на озеро грязи, поглощающее пепел, кости, каменные осыпи могильных плит.

Вода в нем была гнилая, зеленая, неподвижная, и день и ночь шумели трубы, подающие пульпу.

Это длилось несколько лет.

Плотину подсыпали, она росла, и к 1961 году стала высотой с шестиэтажный дом.

В понедельник 13 марта 1961 года она рухнула.

Весенние талые воды устремились в Яр, переполнили озеро, желоба не успевали пропускать поток, и вода пошла через гребень плотины.

Широким своим устьем Бабий Яр выходил на улицу Фрунзе, то есть Кирилловскую, прямо на трамвайный парк и густонаселенный район вокруг него, даже в самом устье Яра по склонам лепились дома.

 

Сперва вода залила улицу, так что застряли трамваи и машины, а люди в это время спешили на работу, и по обе стороны, наводнения собрались толпы, не могущие перебраться.

 

В 8 часов 45 минут утра раздался страшный рёв, из устья Бабьего Яра выкатился вал жидкой грязи высотой метров десять.

Уцелевшие очевидцы, наблюдавшие издали, утверждают, что вал вылетел из оврага как курьерский поезд, никто убежать от него не мог, и крики сотен людей захлебнулись в полминуты.

 

Инженерные расчеты заключали в себе ошибку: грязь, которую качали долгие годы, не уплотнялась.

Она так и оставалась жидкой, поскольку главной частью ее была глина. Глинистые откосы Бабьего Яра, как водоупорные стены, надежно сохраняли ее в жидком состоянии.

 

Бабий Яр, таким образом, был превращен в ванну грязи, такую же чудовищную, как и породившая ее идея.

Размытая вешними водами плотина рухнула, и ванна вылилась.

Толпы людей вмиг были поглощены валом. Люди, бывшие в трамваях, машинах, – погибали, пожалуй, не успев сообразить, что случилось.

Из движущейся вязкой трясины, вынырнуть или, как-либо барахтаясь, выкарабкаться было невозможно.

Дома по пути вала были снесены, как картонные.

Некоторые трамваи покатило и отнесло метров за двести, где и погребло.

Погребены были трамвайный парк, больница, стадион, инструментальный завод, весь жилой район.

Милиция оцепила район и следила, чтобы никто не фотографировал.

На некоторых крышах видны были люди, но неизвестно, как к ним добраться.

 

В 1 час дня прилетел военный вертолет Ми-4 и начал эвакуировать уцелевших больных с крыши больницы, снимать других уцелевших.

Место катастрофы, очень оперативно было обнесено высокими заборами, движение по улице Фрунзе закрыто, остатки трамваев накрыты, железными листами, трассы гражданских авиалиний изменены, чтобы самолеты не пролетали над Куреневкой и нельзя было сфотографировать.

Трясина, широко разлившись, наконец, получила возможность уплотняться, вода с нее понемногу стекла ручьями в Днепр, и к концу весны можно было приступить к раскопкам.

Раскопки длились два года.

Было откопано множество трупов – в домах, в кроватях, в воздушных подушках, образовавшихся в комнатах под потолком.

Кто-то звонил в телефонной будке – так и погиб с трубкой в руках.

В трамвайном парке откопали группу кондукторов, как раз собравшихся там сдавать выручку – и кассира, принимавшего ее.

Цифра погибших, естественно, никогда не была названа.

Бабьему Яру не везет с цифрами.

 

[Попытка стереть Бабий Яр обернулась неожиданной стороной, привела к новым массовым жертвам, даже возникли суеверия.

Популярной была фраза:

«Бабий Яр мстит».

 

Основная черта большевистского характера, однако, в том, что он не сдается.

В 1962 году началась третье попытка – и самая серьезная.]

На Бабий Яр было брошено огромное количество техники – экскаваторов, бульдозеров, самосвалов, скреперов

. Грунт был водворен обратно в Яр, частью распланирован на месте погибшего района. Бабий Яр был все-таки засыпан, через него проложили шоссе.

Далее были проведены следующие работы

 

На месте концлагеря выстроен новый жилой массив, можно сказать, на костях: при рытье котлованов постоянно натыкались на кости, иногда скрученные проволокой. Передний ряд этих домов выходит балконами как раз на места массовых расстрелов евреев в 1941 году.

На месте старого трамвайного парка выстроен новый.

На месте погибшего жилого района построены девятиэтажные здания, белые и модерные, как океанские лайнеры. [Остатки плотины усажены молодыми тополями.

И, наконец, уничтожено еврейское кладбище.

Были пущены бульдозеры, которые срывали могилы и плиты, попутно выворачивая кости и цинковые гробы.

На месте кладбища развернулось строительство новых помещений телецентра, оборудованных по последнему слову науки и техники, что еще раз подтверждает: наука варварству не помеха.

В эпицентре же всех этих работ, над засыпанными местами расстрелов, началась планировка стадиона и разных увеселительных комплексов.

 

Летом 1965 года, ночами я писал эту книгу, а днем ходил и смотрел, как работают бульдозеры.

Работали они вяло и плохо, а свеженасыпанная почва проседала

. В двадцать пятую годовщину первых расстрелов, а именно 29 сентября 1966 года, в Бабий Яр потянулись люди со всего Киева.

Говорят, это было внушительное зрелище.

 

Возник стихийный митинг, на котором выступали Дина Проничева, писатель Виктор Некрасов, молодой украинский публицист Иван Дзюба – и опять они говорили о памятнике...

 

Операторы киевской кинохроники, услышав о митинге, примчались и засняли его на кинопленку, затем на студии разразился скандал, директор был снят с работы, а кинопленка передана КГБ.

Но, видимо, власти забеспокоились.

 

Через несколько дней удивленные жители обнаружили немного в стороне от Яра гранитный камень с надписью, что здесь будет сооружен памятник жертвам немецкого фашизма.

Когда привезли этот камень и кто его ставил – никто не видел.

 

Но теперь, если иностранные гости настаивают, их могут повезти к этому камню, предварительно обложив его цветами.

После отъезда гостей цветы убираются.

 

Проект стадиона остался нереализованным.

На проклятом месте теперь не делается ничего.

Между жилым массивом на месте лагеря с одной стороны и телецентром на месте кладбища с другой – посредине лежит огромный, заросший лопухами и колючками пустырь.

Так с третьей попытки Бабий Яр все-таки исчез, и я думаю, что если бы у немецких нацистов было время и столько техники, то о лучшем они и мечтать не могли.

В скобках можно добавить, что бывший секретарь ЦК КП Украины Н. Подгорный, при котором совершен такой подвиг, нынче пошел в гору.

Он Председатель Президиума Верховного Совета СССР, то есть президент страны.]

 

До последнего времени в кладбищенском доме над оврагом жила сторожиха М. С. Луценко – тетя Маша, которую в свое время немцы совершенно упустили из виду и не подозревали, что она подкрадывалась в зарослях и видела всё, что они делают.

 

Мы ходили с ней, она еще и еще раз показывала, где начиналось, где подрывали склоны и как «вон там и там их клали на землю. А они ж крича-ат!.. О Матерь Божья... Они их лопатами бьют, бьют».

 

При этом она указывала рукой под землю, вглубь, потому что мы стояли над оврагом несуществующим.

Только такие старожилы еще могут указать границы Бабьего Яра, остатки, плотины и другие следы событий.

Но улик от преступлений не осталось.

Пепел, как вы помните, был частью развеян, зола и кости теперь лежат глубоко-глубоко, так что от погибших не осталось ничего.

Сколько их было – тоже никогда не узнать.

 

 

Все официальные цифры – условны, их меняют в зависимости от ситуации.

 

И все же я думаю о том, что ни одно общественное преступление не остается тайным.

Всегда найдется какая-нибудь тетя Маша, которая видит, или спасутся пятнадцать, два, один, которые свидетельствуют.

Можно сжечь, развеять, засыпать, затоптать – но ведь остается еще людская память.

Историю нельзя обмануть, и что-нибудь навсегда скрыть от нее – невозможно.

---------------------------------------

 

 Ошибался Кузнецов 

Возможно.

  Как  возможно вложить в головы  следующих поколений, что   убийцы и не убийцы , а герои.

Что  евреев  не убивали только за национальность. ( всех убивали,  евреи не одни стали жертвами  фашистов!)

И не докажешь людям, что  у той же белорусски   был шанс спастись, у еврейки его не было! 

НО!

  Рискуя жизнью  своей и  жизнями своих детей,   и русские, и белорусы, и украинцы, и поляки, и литовцы, спасали  евреев!

За что в Израиле  эти люди  названы Праведниками Мира.

 

И в честь их посажена Аллея Праведников Мира.

 

  Надо,чтобы  антисемиты всего мира   знали-  не в первый  и не в последний раз  

Высший разум, а я верю в него, мстит  за невинно убиенных .

 

  И так будет  во веки веков.

Вечная память   всем людям,  независимо от национальности .

 Но в каждом доме оплакивают своих мертвецов .