Разговор с сестрой навечно 16-летнего паренька, вошедшего в хронику Нюрнбергского процесса, легенды и народную песню
"А мне было 12 лет..."
Фотография расстрелянного мальчика с мертвым голубем в руках, сделанная военным корреспондентом Максом Альпертом, стала обвинительным документом на Нюрнбергском процессе. А каждый советский школьник знал песню неизвестного автора:
Жил в Ростове Витя Черевичкин,
В школе он отлично успевал.
И в свободный час он, как обычно,
Голубей любимых запускал.
На стене дома, где в коммунальной комнатушке когда-то ютилась многодетная семья, - мемориальная табличка. Высечено имя Вити Черевичкина и на братской могиле жертв первой оккупации Ростова. А неподалеку в стареньком домике живет воспоминаниями о брате Анна Ивановна Аксененко (в девичестве Черевичкина):
- Когда немцы пришли в Ростов, мне было 12 лет, Вите - 16, Гале - три годика. А самого старшего, 18-летнего Александра, незадолго до этого военкомат призвал на сборы. Голуби? Да, много их было в голубятне во дворе. За ними и Саша следил, и Витя.
В довоенном Ростове голубеводство считалось престижным, как сказали бы сегодня, занятием. Голубей разводили, продавали, обменивали. Ростовские белогрудые, ростовские цветные...
На черно-белом снимке не разберешь, какого из них держал мальчишка в свой смертный час.
<hr/>
Памятник Вите Черевичкину в Ростове-на-Дону. Фото: Тагир Раджавов/РГ
"В карманах всегда семечки..."
Глава семьи Черевичкиных работал на "Ростсельмаше" кузнецом-калильщиком, мать - дворником. К началу войны Витя окончил восемь классов, поступил в ремесленное училище.
- Он просто бредил небом, мечтал когда-нибудь стать летчиком. А голубей своих просто обожал. В карманах у него всегда были для них семечки.
Конечно, он уже не был пионером, каким вошел в школьные учебники.
А в школе любил погулять и победокурить. С мальчишеским азартом увлекся голубиной почтой.
- Мама догадывалась об этом, - вспоминает сестра. - Помню, Витенька подходит ко мне и на ухо просит ниток принести. Мол, мамка ему не дает. Я говорю: давай я сама тебе пуговицу пришью. А он смеется: мне не пуговицы, а нитки нужны.
Белыми нитками привязывались к голубиным лапкам записочки, которыми обменивались ростовские голубятники. Немцы обоснованно усмотрели в голубях-связистах угрозу: в то время пернатых почтальонов активно использовали для доставки фронтовых донесений. Одно из первых распоряжений оккупационных властей в Ростове: голубей уничтожить!
Витя Черевичкин не подчинился. И это не легенда, каких много сложено о шестнадцатилетнем мальчишке. Это подвиг.
На доме, где он жил, теперь памятная доска. Фото: Тагир Раджавов/РГ
<hr/>
"Ведет Витеньку немец с винтовкой..."
- В тот день он ушел из дома, как обычно, - продолжает Анна Ивановна. - Не прошло и получаса, как вижу в окно: ведет Витеньку во двор немец с винтовкой. И ведет к сарайчику. Все решили, что его застрелят там же, в голубятне. А оттуда вдруг взмыли в небо голуби.
Витю расстреляли в сквере имени Фрунзе. Он так и остался лежать у стены. С мертвым голубем в руках.
А на следующий день немцев вышибли из Ростова.
Смерть сына лишила Феклу Васильевну Черевичкину рассудка. Женщина больше не могла находиться в квартире, из окна которой видела, как уводили Витю. Семья переехала в барак, но и там страхи не покидали мать.
- Ей постоянно казалось, что ее преследуют автоматчики, - вспоминает Анна Ивановна, которая с 12 лет стала кормилицей младшей сестры:
- Я всего три класса закончила. Пришлось работать. Оставлю Галочку на подоконнике: сиди, жди, я тебе хлебушка принесу...
Отец Вити и моей собеседницы вернулся с войны. Брат Александр погиб на фронте. Спустя десять лет матери погибших героев дали трехкомнатную квартиру. После Победы она прожила еще 30 лет, так и не оправившись от горя.
Брат и сестра. Фото: Елена Мелихова/РГ
Комментарии