Футбол делает нас идиотами

Футбол — это угасание разума и источник мифов, пишет Жан-Филипп Туссен (Jean-Philippe Toussaint) в «Футболе», прекрасной книге для последнего дня чемпионата Европы.

«Вот книга, которая не понравится никому — ни интеллектуалам, которые не интересуются футболом, ни болельщикам, которые найдут ее излишне интеллектуальной».

Так Жан-Филипп Туссен не без кокетства начинает свою небольшую книгу с большим и в то же время робким названием «Футбол». Даже если футбол — это банальнейшим образом ни что иное как футбол, игра все же удивительно связана с тем, что за неимением лучшей формулировки можно назвать «кое-что большее» или «кое-что иное».

Туссен все это прекрасно понимает, и в своем длинном эссе демонстрирует — к счастью — больший интерес к первому, чем ко второму. В первую очередь он интересуется игрой, а о том, что в большой футбольной литературе имеет тенденцию превращаться в отсылки к отношениям футбола с искусством, моралью, политикой и так далее, он пишет гораздо реже.
 
«Меня не интересует футбол как символ глобализации или метафора общества», — пишет Туссен. Его привлекает чистая игра с ее техническими, тактическими и эмоциональными аспектами, вот и все. Однако если вы, подобно автору, интеллектуал и творческий человек, то увидите, как мировоззрение все же проступает в описаниях матчей, сознательно или неосознанно.

Как и Туссен, я бы хотел рассматривать футбол как зону свободы. Поле, свободное от мысли. Но когда я смотрел матчи чемпионата Европы во Франции, как и сейчас, в ожидании финала в компании миллионов других болельщиков, я не мог не думать о философе Бертране Расселе (Bertrand Russell) и его идее о футболе как элементе рабского государства. Для работника просмотр футбольных баталий — это отдых и побег из рабочих будней. Похоже на убежище, но в действительности всего лишь гайка в колесе для белок.

Если Туссен и читал расселовскую «Похвалу праздности» (1932), в «Футболе» этого не заметно. Но он прекрасно описывает побег от реальности и охоту за яркими впечатлениями на протяжении 90 минут футбольного матча, как и нетерпение, и почти драматические переживания в ожидании игры. «Я люблю минуты, когда вхожу на стадион, поднимаюсь по внутренней бетонной лестнице вместе с толпой других зрителей, чтобы занять свое место, и внезапно выхожу на свежий воздух трибун и вижу совершенно зеленую траву внизу в ярком свете прожекторов».

Назад к первобытности

Как мы видим, Туссен смотрит матчи не только по телевизору, но и на стадионе, и присутствовал на многих финалах. Он чувствительный футбольный странник, чей острый глаз подмечает не только поведение других болельщиков, этой огромной узаконенной власти народа, но и внимательно следит за самим собой, в том числе за явлением, которое он называет «интеллектуальным регрессом».

Имеются в виду умственные движения, которые он, как и миллионы других, совершает во время важного матча. Там он попадает в некое первобытное состояние рассудка, включающее в себя агрессию, злость к противнику, жажду мести.
Вот почему такое разочарование испытываешь, когда смотришь футбол в не слишком заинтересованной компании, которая сохраняет дистанцию, трезвость ума и способность к анализу. Видя себя их глазами, теряешь способность к самозабвению и необходимому угасанию разума.

Удар головой Зидана

Я сомневаюсь, что Туссен оценивает себя исключительно ради шутки. Но, как бы то ни было, поразительно, что он полностью осознает свой интеллектуальный регресс и при этом считает других болельщиков грубыми идиотами. Судя по всему, ему не приходит в голову, что за пределами стадиона они могут быть разумными людьми и что они, как и он сам, в момент спокойствия могут обдумывать, что с ними делает игра, и даже размышлять о смысле просмотра матчей по телевизору.

О последнем Туссен пишет весьма талантливо. Футбольный матч — это «скоропортящийся продукт», и смотреть его надо именно в тот момент, когда он играется, то есть вживую. Сразу после финального свистка весь блеск пропадает.

«Футбол плохо стареет», пишет Туссен. Но он был свидетелем того, как некоторые великие баталии через много лет восстают из праха и становятся еще более легендарными. Простые моменты творят мифологическое повествование: «из скоропортящегося продукта он (матч) становится вневременным и достигает статуса мифа или легенды. В нашем сознании любая длительность состоит из фрагментов, цитат, отрывков и звездных часов».

И это правда. Из целого извлекаются компоненты, их вынимают на свет и превозносят.  Например, для меня такие моменты — это гол боковыми ножницами Мануэля Негрете (Manuel Negrete) в Мексике в 1986 году или игра головой Зинедина Зидана (Zinedine Zidane) во Франции в 2006 году.

Сами матчи я не помню, но они живут в таких вспышках. Или, как указывает Туссен:
«Нам никогда не придет в голову пересмотреть весь финал чемпионата мира в Уэмбли 1966 года, однако мы ищем в интернете тот спорный гол Джеффри Херста (Geoffrey Hurst), чтобы хорошенько рассмотреть его на мониторе компьютера».

Серьезное беспокойство

Когда Туссен в ударе, читать его такое же удовольствие, как Карла Уве Кнаусгорда (Karl Ove Knausgård) в футбольном блоге, а именно «Дома — На выезде» 2015 года.

Например, Туссен затрагивает тему невероятно консервативного отношения к игре у многих, включая и меня, и его самого. Германия должна играть в черном и белом, Франция — в синем, белом и красном, Дания — в красном и белом. Форма других цветов, например, на выездных играх или если у команды-соперника из принимающей страны цвета формы похожи, наполняет «эстетической неприязнью и метафизическим беспокойством».

Все должно быть, как всегда, потому что это часть ритуала, так же как и чемпионаты Европы и мира. Поскольку каждый из этих двух турниров проходит лишь раз в четыре года, оба сопровождаются огромными ожиданиями, им придается колоссальный вес. В отношении дилетантской Суперлиги и миллиардного бизнеса Лиги Чемпионов все, по моему мнению, как раз наоборот. И к той, и к другой я совершенно равнодушен, даже при том, что последняя предлагает зрителям более качественный футбол, нежели чемпионаты.

Исландия гоняет мяч

По одному пункту мы с Туссеном расходимся. Он, как и многие другие, без ума от сборной Бразилии. Я считаю, что ее чересчур переоценили, и вся ее репутация покоится на старых заслугах. Сегодня Бразилия — это сборная, состоящая из детей и подражателей, которые вообще не понимают футбол. Однако Туссен их любит. Похоже, и он ослеплен фантазией, которая имеет мало общего с реальностью: «артистическая игра, легкость и скорость Бразилии», пишет он, но когда он в последний раз это видел?

Если бы мы с Туссеном смотрели матч, в котором Бразилия проиграла, например 1:7 против Германии в 2014 году, я бы во власти интеллектуального регресса встал прямо перед ним и радовался со всем злорадством.

Злорадная радость явила свое уродливое лицо и когда Франция разгромила Исландию в четвертьфинале чемпионата Европы неделю назад. Вся Дания повелась на действительно впечатляющее «Huh», а также на примитивный, нахальный и бесстыдно скучный стиль игры. Тем не менее, они заслуживают объятий, ведь это очередная потрепанная история про Давида и Голиафа, как раз чтобы потешить нашу неполноценность.

Как мы уже знаем, Англия стала еще одним объектом ненависти из-за напыщенности и неспособности познать саму себя, и каждый раз, когда она вылетает, я радуюсь почти так же, как когда Дания забивает гол. В конечном счете, это происходит одинаково редко.

Впрочем, я отвлекся. У Туссена в «Футболе» тоже масса отступлений от темы, в которых он, например, описывает свою поездку в Японию на чемпионат мира 2002 года. Он делает это с долей поэзии и с вниманием к  особому японскому образу жизни и мысли. Читать это — настоящее удовольствие. Взять, к примеру, его наблюдение, что японцы говорят о «сухом дожде», когда наступает сезон дождей, но ни капли не падает на землю, или описание полностью пересохшей реки Камо в Киото и того, как «с ее течением становишься старше».

Противоположность хулиганам

Любопытны и рассуждения Туссена о различиях между европейскими и японскими зрителями. «В то время как большинство европейских футбольных фанатов — это агрессивные мужчины, наполненные пивом или вином расисты, в Японии — мягкая, утонченная, чувствительная, умная и культурная публика, или, выражаясь иным языком, в Европе футбол — мужское дело, а в Японии он как кораблекрушение: сначала женщины и дети».

Это не совсем не так, но в этом портрете болельщиков есть своя правда, что проявилось и на чемпионате Европы в этом году, где для хулиганов, в том числе из России, интеллектуальный регресс стал первейшей целью.

Известный писатель Туссен — противоположность хулиганам. Когда он в введении к «Футболу» пишет, что «вот книга, которая никому не понравится», он прекрасно понимает, что покривил душой. Его интересная и мастерская манера письма привлечет и адептов рассудка, и тех, кто отдается во власть эмоций, а также читателей, в ком сильны оба начала. Я имею в виду всех, кого завораживает полет мяча над травой и кто размышляет, что же в этом такого пленительного.