Раскол в православии и борьба патриархов

Статья посвящена вопросам «великого раскола» в Русской православной церкви 17 века под влиянием реформы проводимой под руководством патриарха Никона и его сторонников. Проблема церковного раскола рассматривается в статье в широком теологическом и событийном контексте с учетом истории раскола единой всемирной христианской церкви на ее западную и восточную ветви.

Если мы начнем рассматривать вопросы, связанные с истоками церковного раскола в московском православии XVII века, то неизбежно должны будем постараться показать последовательность этапов и историческое значение этого важнейшего для истории и догматики РПЦ события 2 половины XVII века с точки зрения их событийности, а также исторических и духовных последствий для жизни русского общества. Хронологические рамки исследования самого этого раскола включают в себя в основном период с 1653 по 80-е годы XVII века и являются достаточными для всестороннего анализа как самого хода исследуемых событий и их текущих последствий так и их значения для жизни последующих поколений.

Актуальность данной темы и сегодня, безусловно связана с проблемами русской церкви и ее духовного наследия для народов России. Говоря об истоках, движущих силах и фигурах церковного раскола в Русской православной церкви во 2 половины XVII века. необходимо попытается осмыслить значение произошедших в то время событий и их роль как для церковной истории, так и для последующей духовной эволюции всего русского общества.

Необходимо отметить здесь что «раскол» первоначально начался внутри узкого круга единомышленников патриарха Никона начавшего церковную реформу («кружок ревнителей благочестия» куда помимо самого Никона входили первоначально и его будущие самые ярые оппоненты – протопопы Иван Неронов и Аввакум Петров), с исправления богослужебных книг по изначальным греческим образцам. В этих книгах накопилась масса ошибок в период с середины 15 до средины 17 веков, когда в результате непринятия в РПЦ Флорентийской унии 1439г. и захвата Константинополя турками в 1453г. почти на 100 лет прервались всякие связи между российским православием, материнской ей Константинопольской Патриархией и с главными восточными православными патриархиями в Антиохии, Иерусалиме и Александрии.

В этот период, когда РПЦ практически «варилась собственном соку» в богослужебные книги была сделана масса поздних самодеятельных «монастырских» вставок, исказивших первоначальный – византийский - ритуал канонического служения. При этом мы увидим что раскол начался достаточно естественным образом ввиду того что «действия Никона по изменению церковных обрядов вызвали смятение умов в русском обществе».

Далее мы должны будем достаточно подробно проследить за перипетиями церковной (но не только) истории показывая последовательную борьбу Никона за свои взгляды и нарастающее сопротивление «старообрядцев» (хотя сам термин, чаще употреблявшийся в народе как «староверы», возникает несколько позднее – со 2 половины 17 века, а поначалу противники реформ в церкви называли себя просто антиниконианами). И здесь очень важна будет скрупулезная хронологическая содержательность. Не стоит забывать и о той изощренности, а зачастую и просто непорядочности (вплоть до прямой лжи) к которой прибегали противники Никона с одной стороны и о терпимости патриарха с другой.

Такой образ Патриарха Никона не стоит считать идеализированным, поскольку на деле, и он сам и его сторонники уже после его смещения с патриаршего престола в последующем проявляли достаточно жестокости в преследовании своих противников. В современно исторической (да и богословской тоже) литературе слабо отражена порой и тема взаимодействия духовных и светских властей. Личные отношения между Никоном и царем Алексеем Михайловичем, сначала поддерживавшем Никона во всех его начинаниях, но потом отвернувшегося от него из-за «гордыни» патриарха в литературе посвященной этому вопросу часто не достаточно затронуты или отражены весьма туманно. (Известно что во время их последнего свидания в Никольской лавре в 1658г. царь кричал на Никона и обозвал его «мужиком».)

В результате Никон, обидевшись на царя сначала сам отстранился в 1658г. от патриаршеского служения и удалился в основанный им Ново-Иерусалимский монастырь, а потом в 1666г. был лишен патриаршества на соборе вселенских патриархов в Москве и сослан царем сначала в Ферапонтов а потом еще дальше, в Кирилло-Белозерский монастырь. Но дело его реформ продолжало жить, хотя часть из них пошла уже в какой-то мере вопреки его первоначальным замыслам. Общее значение данной темы можно расценивать, как необходимую сегодня попытку разобраться в хронологии, хитросплетениях и персональном участи фигурантов церковного раскола в России 2 половины 17 века.

Практическое значение этого вопроса нужно понимать и с точки зрения добросовестной попытки установления объективной истины, необходимой для беспристрастного знания истинных причин драматического раскола без которых невозможно воцарение подлинного и прочного мира внутри российского (а возможно и не только) православного сообщества.

Однако для того чтобы понимать данный вопрос всесторонне нужно рассматривать его в более широком идеологическом и пространственно- временном континууме. Так уже было сказано что потребность в пересмотре богослужебных книг (кстати высказанная впервые еще в начале 60-х годов 16 века московским митрополитом Филиппом /Колычевым/ умерщвленным впоследствии за его оппозицию опричнине Иваном Грозным) возникла поскольку с середины 15 до средины 17 веков, РПЦ практически «варилась собственном соку» и в богослужебные книги была сделана масса поздних самодеятельных «монастырских» вставок.Такая «автаркия» РПЦ стала, как тоже уже было сказано результатом непринятия Флорентийской унии 1439г. Встает вопрос - что такое была флорентийская уния и почему она не была признана в РПЦ?

И теперь нам предстоит раздвинуть наши хронологические границы исследования еще на несколько веков назад и вперед. Флорентийская уния .была результатом длительных, но часто прерывавшихся переговоров между византийским клиром к которому подключался часто а еще чаще инициировал который сам Константинопольский император и папской курией на предмет канонического воссоединения некогда единой вселенской («патриаршей») кефалической (то есть по сути изначально «православной») церкви, которая примерно за 100 лет после взаимных отлучений Константинопольского патриарха кардиналом Гумбертом Мурмутьерским (от лица папы) и папы от лица патриарха Михаила Керулария разделилась на две взаимоотрицающие главенство и ключевые положения догматики друг друга церкви – Римско-кефалическую и Греко-кефалическую.

Первую возглавлял римский первосвященник, вторую фактически константинопольский (а «древние восточные патриархи» как то антиохийский, иерусалимский и александрийский обычно следовали в фарватере Константинополя – александрийский, правда в меньшей степени ввиду своего монофилитства и исторически сложившейся оппозиции между Александрией и Константинополем еще со времен доюстиниановской Византии).

Поначалу после «великого раскола» между главным соперничающими церквями – которые организационно сложились как вполне независимые и все более соперничающие еще задолго до 1054г. не было явного взаимного антагонизма – просто одни называли других папистам а те другие нарекли первых схизматиками (т.е. раскольниками).

Но все изменилось после захвата Константинополя западным рыцарством под руководством венецианцев и его разорения под предлогом неуплаты им оговоренного вознаграждения за возведение в ходе 4 крестового похода на константинопольский трон претендента. Неуплаты законно оговоренной суммы из-за интриг, жадных, коварных и неумных греков – советников императора и его самого.

Главными догматическими расхождениями между церквями были:

1. Главенство папы (духовное и политическое) на основе преемства (наместничества) св. Петра у римского первосвященника, подкрепленное в ипостаси светской власти «Константиновы даром» папе.

2.

Культ Девы Мари, выросший в папстве до такой степени что делал ее фактически 4-м участником Святой Троицы.

3. Утверждение папой догмата Filoque [Филокве] («и от сына»). То есть введение в «халкидонский» символ веры 1451г., признанные всеми христианскими церквями кроме армянской (монофизитской) и александрийской/«коптской» (монофилитской) добавление «и от сына» в той части произносимой формулы, где упоминается об исхождении Святого Духа.. (У греков только «от Отца» – в традиционном «халкидонском» варианте а у латинян «от Отца и от Сына» - примерно с 860г.)

4. Власть папы над чистилищем и само понятие «чистилища» (заимствованного из позднеантичной – преимущественно неоплатонической – идеи о наличии некоей области «лимба» для переселяющихся в загробный мир душ, которые недостаточно хороши сразу для рая, но и недостаточно грешны для ада.

Последний этот догмат, правда, распространялся среди западных теологов и религиозных деятелей позднее всего и вызывал, пожалуй, наибольшие споры. Однако мы можем встретить его уже у Фомы Аквинского в его «Summa theological» в творчестве таких титанов раннего Ренессанса как Петрарка и Данте Алигьери и наконец, в завершенном виду у Николая Кузанского уже в 15 веке. Против него, особенно после появления к началу 15 века представления о власти папы над чистилищем и его возможности досрочно оттуда «вызволять», активно выступали сначала видные средневековые оппоненты папства как Джон Виклиф в Англии и Ян Гус в Чехии, а потом Лютер, Кальвин и Цвингли в эпоху Реформации.

В Западной Церкви, догмат о чистилище а потом и о власти папы над ним были закреплены прежде всего на I и II Лионском (14 век), Феррарско-Флорентийском («примирительном» в 1438-39гг) и Тридентском (1545-1563гг.) соборах. И что характерно на Ферраро-Флорентийском Соборе 1439г., одним из самых значимых итогов которого как раз и стало подписание Флорентийской унии, грекам не вменялось в обязанность принять учение о чистилище. Эти и другие компромиссы (например по “filoque” и языкам церковнослужения, обрядовым особенностям евхаристии /тип применяемого хлеба/, традиции постоблюдения и т.п.) вошедшие в текст унии легли потом в основу создания уже с конца 15 века Униатской церкви на территории Великого Княжества Литовского, вошедшего с 1569г в состав единого польско-литовского государства Речи Посполитой. Церкви, которая существует и по сей день на большей территории западной Украины.

Однако подписав унию, сами греки фактически отказались ее выполнять и тем ускорили падение Константинополя, лишив представителей западного рыцарства всякой мотивации его отстаивать. А вслед за этим на поместном соборе 1444г. во Владимире уния с Римом была отклонена и промосковским клиром. Почему так произошло?

Причины это как всегда идущие рука об руку политика и эгоизм. Когда Михаил Керуларий гордо в свою очередь екскоммуницировал (изъял из церкви) папу и его клир он считал себя гордым властелином востока средиземноморья и наследником «подлинного Рима» не меньшим чем папа на западе. Но уже через 17 лет после этого понеся сокрушительное поражение под Манцикертом (1071г.) Византия фактически утратила контроль почти над всей Малой Азией – основной житницей империи – источником ее военной и экономической мощи.

Вскоре после этого благодаря завоеваниям норманнов византийцы навсегда потеряли и плодородный юг Италии, который они удерживали почти 6 веков после развала Западной Римской Империи (Калабрию, Базиликату и обл. Тренто с портами Отранто и Бари). Церковь на этих землях отошла под папскую юрисдикцию. И баланс церковных сил в бассейне средиземноморья навсегда сместился в пользу Рима. Греческий клир не мог всего этого простить папству и тем более подчиниться его власти. Ведь тогда могли бы безвозвратно лишиться своих привилегий богатейшие монастыри Афона. А вот османские султаны готовы был эти привилегии подтвердить и даже расширить.

И потому лозунгом таких деятелей как Геннадий Сколарий (ставший впоследствии 1-м патриархом при османах уже в Истанбуле в 1453-59гг.) было: «лучше турецкая чалма, чем папская тиара» (что вобщем и не удивительно потому как вариант чалмы вошел у константинопольской знати в моду уже в начале 15 века). Отвергая Флорентийскую унию в 1444г. промосковские митрополиты не только солидаризировались с греками, но и преследовали собственные интересы.

Эти интересы и вообще связанные с той эпохой в жизни церкви события достойны отдельного исследования. Однако если кратко то непризнание Флорентийской унии и солидаризация во взглядах на нее с партией Сколария давала РПЦ в ее промосковской части возможность провозгласить наконец свою самостоятельность (в виде автохтонной великой митрополии) от Константинополя (уже ставшего Истанбулом) и от греческой церкви в целом. Что тем более удобнее было сделать через неприятие унии поскольку партия Сколария в среде греческого клира после 1453г. оказалась в меньшинстве и поддерживалась в основном афонским монашеством, получившим гарантии неприкосновенности для своих земель привилегий и прав автономного управления от Мехмета II.

А большая часть наиболее авторитетных греческих клириков и среди них такие выдающиеся теологи восточной церкви как архиепископ хиосский Виссарион (ученик великого поздневизантийского философа Плифона), ставший впоследствии кардиналом Римской церкви, перебралась сначала в непокоренный турками до конца 15 века Эпирский Деспотат а отчасти (и в последствии) в Италию. И там их обширные знания в области древнегреческой философии и теологии ранней церкви обогатили культуру высокого Ренессанса.

Прямым результатом автаркического существования московской части РПЦ (киевская не утратила связи с греками) стало ее постепенное теологическое одичание и обрядовая самодеятельность, которую потом и пришлось исправлять Никону. А далее столкнувшись с сильнейшей оппозицией со стороны части не принявшего реформ паствы РПЦ для защиты своих позиций пошла на дальнейшее сближение (вполне в духе византийской традиции) с государством. Это сближение привело, в конце концов, к тому что церковь в московском царстве а затем и в Российской империи полностью «легла под государство» уже при Петре I, учредившем в 1721г. прямое госуправление церковными делами в лице Правительственного Синода.

Далее лишившись остатков своей самостоятельности РПЦ неумолимо стала терять и свой авторитет, воспринимаемая в образованных кругах как «приводной ремень» государства. Дошло до того что и сама тайна исповеди в РПЦ стала «относительной», ведь согласно еще петровским указам, священник узнавший на исповеди о «противуправительственном заговоре» должен был тут же донести об услышанном «куда следует».

В дальнейшем подобное развитие событий с трендом в сторону падения церковного авторитета, в том числе и в силу гонения на «антигосударственные» элементы их числа духовно алчущей интеллигенции (ярким примером тут стало отлучение Льва Толстого) привело к антицерковным и просто антихристанским настроением в массах, что открыло дорогу большевизации России со всеми вытекающими из этого ужасными последствиями в том числе и для самой церкви.

Сегодня, когда возрожденная РПЦ, чей московский патриархат несет на себе неизгладимую печать «сталинской шинели», вновь склонна ассоциировать себя с государственными интересами и искать государственной поддержки ей, пожалуй, стоит внимательно изучать подлинные причины и последствия великого раскола 17 века чтобы вынести из этого для себя правильные уроки и не наступать в очередной раз на одни и те же грабли.