Летом 1958-го, получив редакционное задание газеты «Советская Россия» сделать фоторепортаж о встрече генерального секретаря ЦК КПСС Никиты Сергеевича Хрущёва с его земляками, я срочно выехал в село Калиновка Курской области. К моему приезду на железнодорожной станции Глухово из спецпоезда уже выгружали два правительственных ЗИЛа.
Начальник охраны Хрущёва, полковник, пригласил меня в свой автомобиль. За нашими ЗИЛами следовала длинная вереница машин местного партийного руководства, а по обеим сторонам просёлочной дороги стояли поля кукурузы.
Неожиданно передний ЗИЛ остановился, и Хрущев, быстро выйдя из машины, вошёл в гущу кукурузных зарослей — видно, выискивая самый спелый початок. Полковник толкнул меня: «Иди, сними с кукурузой». Я выскочил за генсеком и хотел сделать кадр, когда он держал в руке початок, но тот свободной рукой сделал отрицательный жест, добавив: «Это не для печати».
Три года спустя я работал с камерой в Георгиевском зале Московского Кремля, куда в честь полёта второго советского космонавта Германа Титова были приглашены лучшие люди страны. Весь зал был уставлен длинными, с винами и яствами, столами. На небольшом возвышении стояли члены Политбюро и два первых космонавта с жёнами. Поздравив покорителей космоса, Хрущёв заговорил о передовой советской науке. Пригубив из своего бокала, он вгляделся в зал, словно ища там недругов, и укоризненно произнёс:
— Пусть знают те, кто мечтает о новой агрессии, что у нас есть такая бомба… — Тут он замялся и обратился к Микояну. — Анастас Иванович, какая бомба у нас?
— Равная по мощности 100 миллионам тонн нитротолуола, — ответил тот.
— Слышали? — вновь обратился к залу Хрущёв. — Так что подумайте, прежде чем что-то затевать против нашей державы…
А потом, глядя на Гагарина и Титова, полушутя добавил:
— А если надо будет, то посадим этих молодцов в управляемые ракеты. Сядете в ракеты?
— Сядем, Никита Сергеевич, — ответили они.
— Вот так-то, — изрёк Хрущев. И уже тихо, словно самому себе, добавил: — Такая бомба — это вам не кукурузный початок в руке…
Комментарии