Вышинский и "царица доказательств"

 Если мало-мальски культурного человека (или тому, кто считает себя культурным) спросить, какие ассоциации у него вызывает фамилия Вышинский, то большинство тут же скажут; - «Вышинский – главный идеолог формулы «признание обвиняемого – это царица доказательств». Кое-кто добавит: «Вышинский – основной исполнитель преступной воли Сталина по ликвидации неугодных сталинскому режиму» Ну или что-то в этом роде.

Каким образом формируются подобные взгляды следи культурных слоев населения? За примерами далеко ходить не надо. Вот, например, интервью. Писатель Аркадий Ваксберг отвечает на вопросы корреспондента «Известий» Сергея Нехамкина. (http://www.izvestia.ru/person/article42030/, статья датирована 09.12.03.)

ВОПРОС:

- Аркадий Иосифович, для вас Андрей Вышинский - это...

ОТВЕТ:

- Это человек, который в любом случае сыграл исключительно важную роль в истории нашей страны. Зловещая, страшная фигура, очень интересная не только для историка, но и для литератора. "Андрей Ягуарович" - так его втихую звали. Любопытнейший объект психологического исследования. Палач? Бесспорно! И одновременно - весьма образованный, эрудированный господин (оказалось, одно не мешает другому). В частной переписке молодых лет - слегка сентиментален, ироничен, с чувством юмора (не Бог весть каким, но все-таки). Представить, что из этого заурядного, но милого, культурного, либерального юноши вырастет "тот самый" кровавый Вышинский - невозможно! Не случись 1917 год, интеллигентные люди, наверное, искренне почитали бы Андрея Януарьевича "за своего". И он действительно был бы "своим"! Но в 1917-м случилось то, что случилось, и черты характера, которые раньше дремали (или казались второстепенными), проявились, расцвели - а дальше все покатилось по наклонной плоскости.

 

Картинка, нарисованная «инженером человеческих душ» Аркадием Ваксбергом, впечатляет и безотказно действует на человеческое воображение и мозги.

«Зловещая, страшная фигура…»,

«Андрей Ягуарович…»,

«Палач? Бесспорно!..»,

«кровавый Вышинский…»,

который, оказывается, ранее был «милым, культурным и либеральным юношей».

 Возможно ли такое изменение личности на самом деле? Мне сложно судить, но, встречаясь с бывшими одноклассниками и однокашниками (а прошло уже 30 и 25 лет), я с улыбкой узнавал в них те же самые юношеские черты, которые были свойственны им 25-30 и более лет тому назад. Хотите сказать, что на нашу долю не выпадало таких потрясений, как в годы революции и гражданской войны? Кто-то из моих друзей и знакомых прошел Афганистан, первую и вторую чеченские войны, мы все вместе жили в эпоху «развитого социализма» имени Брежнева, в эпоху развала СССР имени лучшего немца по версии 1991 года Горбачева, в бандитские и для кого-то совсем безденежные 90-е под руководством мудрого бывшего первого секретаря Свердловского обкома КПСС и живем теперь в годы безудержной коррупции чиновников и неограниченной никакими рамками власти денег.

Разве на наши годы выпало меньше потрясений? «Не дай вам бог жить в эпоху перемен», – как-то изрек Конфуций фразу, ставшей, поистине, бессмертной.

Но чтобы кто-то из окружающих меня людей изменился коренным образом – такого я в своей жизни не видел. Так что версия «инженера» Ваксберга о превращении милого юноши в кровавого палача меня не убеждает.

Но вернемся к царице доказательств Вышинского. Обратимся к первоисточникам. Смотрим, что же на самом писал Андрей Януарьевич Вышинский в своей работе «Теория судебных доказательств в советском праве» (Москва, Юридическое изд-во НКЮ СССР, 1941):

«Было бы ошибочным придавать обвиняемому или подсудимому, вернее, их объяснениям, большее значение, чем они заслуживают этого… В достаточно уже отдалённые времена, в эпоху господства в процессе теории так называемых законных (формальных) доказательств, переоценка значения признаний подсудимого или обвиняемого доходила до такой степени, что признание обвиняемым себя виновным считалось за непреложную, не подлежащую сомнению истину, хотя бы это признание было вырвано у него пыткой, являвшейся в те времена чуть ли не единственным процессуальным доказательством, во всяком случае считавшейся наиболее серьёзным доказательством, «царицей доказательств» (regina probationum).

…Этот принцип совершенно неприемлем для советского права и судебной практики. Действительно, если другие обстоятельства, установленные по делу, доказывают виновность привлечённого к ответственности лица, то сознание этого лица теряет значение доказательства и в этом отношении становится излишним. Его значение в таком случае может свестись лишь к тому, чтобы явиться основанием для оценки тех или других нравственных качеств подсудимого, для понижения или усиления наказания, определяемого судом.

Такая организация следствия, при которой показания обвиняемого оказываются главными и – ещё хуже - единственными устоями всего следствия, способна поставить под удар всё дело в случае изменения обвиняемым своих показаний или отказа от них».

То есть, как видно из текста, «кровавый палач» Андрей «Ягуарович» Вышинский придерживался прямо противоположной точки зрения, чем та, которую нам пытается навязать еврей Аркадий Иосифович Ваксберг. Так что, поздравляю Вас, Аркадий Иосифович, вновь соврамши. А тех, кто верит, в ваксберговские побасенки – тоже.

Теперь уже становится интересно узнать, кто и когда именно стал втихомолку называть Вышинского "Ягуарычем" и кто и с какой целью запустил в ход лживую легенду про "царицу доказательств"