Новая стратегия, старые вопросы

Дождались! Наконец-таки стратегия развития Северного Кавказа, о необходимости которой так долго говорили президент, премьер-министр и их полпред, была явлена миру. 6 сентября 2010 года Александр Хлопонин на совещании под руководством Владимира Путина представил этот документ.

Центральным пунктом новой программы является создание специальной корпорации по развитию Северного Кавказа (как будто опыт только постсоветских двух десятилетий не научил тому, что создать корпорацию и достичь результата — не одно и то же!). В стратегии обозначаются задачи поистине революционного масштаба и размаха. К 2025 году (а конечным годом стратегии является именно этот год) темпы валового регионального продукта в самой проблемной части должны вырасти до 7,7%, а доходы республиканских бюджетов возрасти в 4 раза (вкупе, естественно, с увеличением заработной платы для трудящихся). В планах «партии и правительства» также увеличение рабочих мест (создание новых 400 тысяч) и снижение уровня безработицы с нынешних 16 до скромных 5%.

Наверное, к этим проектам можно было бы отнестись так же, как к планам по удвоению ВВП в общероссийском масштабе или к инициативам «Единой России» (кто не читал предвыборные программы этой партии, настоятельно рекомендую).

Однако здесь есть один нюанс, который не позволяет и дальше упражняться в иронии. Речь идёт о волнообразном росте числа терактов и диверсий на Северном Кавказе. Только в последнее время произошли такие резонансные акции, как нападение на родовое гнездо Рамзана Кадырова Центорой, атака военной части 136-й мотострелковой бригады в Буйнакске и взрыв рядом с Центральным рынком во Владикавказе. За каждым из этих событий своя история. Возьмём тот же Центорой. Это не обычный чеченский населённый пункт, а родовое село президента республики Рамзана Кадырова. Как и любое начальственное гнездо (а тем более на Кавказе), оно гораздо лучше обеспечено средствами безопасности, чем города и сёла обычных трудящихся. По некоторым оценкам информированных жителей республики, Центорой — это второй по уровню укреплённости пункт после Ханкалы (место расположения аэродрома). Следовательно, это село играет особую символическую роль и для республики в целом, и для российской политики на Северном Кавказе, которая позиционирует президента Чечни как наиболее успешного руководителя в регионе.

О том, что боевики в Чечне никуда не исчезли после отмены КТО, писали много. Аналитики и правозащитники с помощью эмпирических данных доказали, что кривая террористической активности в Чечне в 2009—2010 годах не пошла вниз. Однако нападение на Центорой (кстати сказать, первое за шесть лет!) выделяется в ряду других инцидентов. Прежде всего своим символическим значением. Согласимся, что отдельные диверсии, нападения на военные или гражданские объекты, теракты смертников не могут сравниться с нападением на родовое село президента республики, олицетворяющего собой сегодняшнюю российскую политику на Кавказе.

Рассмотрим коротко атаку террориста-смертника на военную базу в дагестанском Буйнакске. Объектом этой акции стала воинская часть гвардейской отдельной мотострелковой бригады, входящей в состав 58-й армии. Эта армия, преемница 58-й армии Вооружённых сил СССР, была сформирована в 1995 году специально для действий на Большом Кавказе. За плечами армии и две чеченские кампании, и участие в операциях в других республиках Северного Кавказа, а также в пятидневной войне с Грузией. На сегодняшний день она является главной ударной силой России в самом горячем её регионе, который к тому же имеет неспокойные границы (грузинский рубеж). Что же касается теракта во Владикавказе, то, учитывая непростую динамику осетино-ингушских отношений, каждая такая акция — это проверка на прочность осетин и ингушей, точнее их готовности не сорваться в новый конфликт.

Вот как прокомментировал эту ситуацию общественный деятель и правозащитник Виссарион Асеев: «Это неслучайная дата — 9-е число. Сегодня мусульманский праздник Ураза-Байрам, поминание усопших. И то, что этот взрыв приурочен к этому дню, это, на мой взгляд, однозначно… Я уверен, что кто-то всё-таки пытается настойчиво стравить два наших народа. Правящим классам это не надо точно. Новая осетино-ингушская война не нужна. После переназначения Мамсурова (главы Северной Осетии.

— С.М.) все задачи решены, и им сейчас нужно тихо, спокойно работать». И особняком в этом ряду стоит взрыв в Пятигорске 17 августа 2010 года. Этот акт случился не просто на территории Северного Кавказа, а, что называется, дома у полпреда. И хотя резиденция Александра Хлопонина в Пятигорске ещё не заработала в полную мощь, именно этот город был избран столицей Северо-Кавказского федерального округа.

Но если свести все эти истории к какому-то общему знаменателю (понятно, что всякая генерализация будет условна), что в итоге мы можем получить? Во-первых, мы зафиксируем существование Северного Кавказа в двух параллельных реальностях. Прямо как в известной журналистской байке советских времён «Два мира — два Шапиро». В нашем же случае один Кавказ будет регионом, где «кто-то кое-где у нас порой» что-то взрывает, но при этом власти «держат ситуацию под контролем», планируют масштабные экономические проекты, а комфортабельные курорты скоро затмят популярные Хургаду с Антальей. Второй Кавказ будет иметь другой лик. Это будет регион с растущей нестабильностью (показательно, что, помимо восточной части Кавказа, его западная часть всё чаще фигурирует в оперативных сводках в связи с сообщениями о терактах).

И дело не просто в количественном увеличении терактов, а в неумении властей дать интерпретацию событий. В самом деле, возникает резонный вопрос: «Кто оплатит эти новые рабочие места, рост ВРП и прочие прелести северокавказской стратегии, если в регионе нет элементарной политической стабильности и предсказуемости?» Где терроризм вызван не только собственно экстремистскими призывами и неблагополучной социальной обстановкой, но и чиновничьей коррупцией и самоуправством, а также отсутствием должного контроля со стороны федеральных институтов власти.

И ладно бы Москва не понимала значение политики, делая упор на экономический базис (сказывается марксистско-ленинская закваска). Но ведь «экономические проекты», предложенные хотя бы в стратегии-2025, выглядят как добротные пиаровские продукты, а не продуманные бизнес-планы. Таким образом, следующий принципиально важный вывод — задачи управления регионом подменяются пиаром. В «техническое задание» (которое должно стать настольной книгой для каждого чиновника на Северном Кавказе) не вводятся те реальные проблемы, которые стоят сегодня перед самой опасной частью российского государства. На какой же результат при этом мы можем рассчитывать? И рассчитываем ли мы на него вообще?

Ответы на эти вопросы намного важнее сегодня, чем поиск версий относительно организаторов того или иного взрыва. Собственно говоря, уже с 2004 года наиболее резонансные террористические акции проводятся под лозунгами радикальной исламистской идеологии (даже тогда, когда её проповедники путаются в элементарных теологических понятиях или сдабривают их изрядной порцией национализма). И почерк терактов в Буйнакске или Владикавказе никак не говорит о том, что за терактами стояли иные идейно-политические силы. Почему август — сентябрь 2010 года стали новой точкой кипения? Да просто потому, что после многочисленных скандалов внутри «Эмирата Кавказ» (структуры во многом виртуальной, играющей роль скорее информационной дубины) радикалам надо показать их ресурсы. Такое стремление подогревается ещё и серией столь же резонансных «ликвидаций» влиятельных полевых командиров (таких, как Магомедали Вагабов).

После такого нападения, как атака на Центорой, тезис о том, что подполье — это кучка отчаявшихся маргиналов, буквально усыхающих на ходу от болезней, требует как минимум серьёзного осмысления, а как максимум — столь же серьёзной корректировки. Но и такого понимания недостаточно. Нужны методики и техники успешной нейтрализации идеологов террористической борьбы. Наверное, их аресты и суды сделали бы больше для конечного поражения радикалов, чем та вендетта, в которую боевики втягивают власть.

Наверное, широкая и квалифицированная информационная кампания с разоблачением установок (моральных, психологических, политических) террористов также смогла бы успешно сыграть на опережение. Однако все эти реальные (а не пиаровские) стратегии могут быть воплощены только тогда, когда и государство, и общество осознают простую вещь: от Северного Кавказа не надо откупаться, его надо интегрировать.