Один вывод из мыслей Савельева

Публичная активность Сергея Вячеславовича Савельева производит на меня сильное, но смешанное впечатление. Одним соображением, которое навеяно его лекциями, я хотел бы здесь поделиться. С. В. Савельев неоднократно доносил до слушателей мысль, что само морфологическое устройство человеческого мозга приводит к двойственности мотивов нашей активности. Подкорка требует осуществления базовых биологических программ, коих он (по меньшей мере у мужчин) насчитывает три: (1) питание и накопление ресурсов для оного (отсюда алчность), (2) передача генов (половой интерес, успех у женского пола) и (3) повышение своего ранга в популяции (социальный "успех" особенно в англосаксонском смысле, понты и т.д.). Разумеется, перед нами серьезно обновленное и естественнонаучно фундированное изъяснение истины того, что у известного шарлатана Фрейда было смутно усмотрено, мистифицировано и именовалось инстанциями Es ("оно", у англосаксов Id ) и das Ich ("Я", у англосаксов Ego). Добавляя очень важный класс нашей обусловленности, который С.В. Савельев именует "социальными инстинктами" и почти полную неизменимость которого во взрослом человеке он подчеркивает, наш автор завершает свое биологическое развенчание фрейдятины. Ведь в разряд "социальных инстинктов" вошло и всё то, что в психоанализе проходило как Über-Iich ("сверх-я", у англосаксов Super-ego), и по справедливости многое, многое другое, хотя бы родной язык.
Однако в одном нерадостном выводе Фрейда касательно нашего устроения С.В. Савельев с ним по сути согласен: не дано нам обрести целостность нашего бытия и наших устремлений, мы так и будем представлять собою иллюстрацию басни Крылова "Лебедь, рак и щука". К счастью, у знатока дифференциальной морфологии мозга находится обнадеживающее дополнение пусть не для всех из нас. Савельев утверждает, что у людей с выраженными определенными способностями - а те непременно обнаруживаются морфологически в индивидуальном устройстве полей и подполей коры ГМ - их дарования оказываются третьею посредствующею силою в хроническом несогласии рассудка и социальных инстинктов (они в коре) и досоциальных инстинктов подкорки. Так что мужчина с дарованием по природе предрасположен к большему счастью, нежели заурядный. Спору нет, о том, что найти это счастье бывало в истории обычно трудно и тяжело, и говорить нечего.

Как и о том, что, не найдя его, человек с призванием мучается в жизни гораздо больше прочих людей.
Эти соображения я проиллюстрирую самонаблюдением. У меня имеются три специальные способности: языковая (склонность к языкам, чувство стиля,умение хорошо писать), философская (я примерно с 18- летнего возраста обрел умение входить в созерцание идей) и вокальная (на склоне лет я вдруг пошел и с успехом продолжаю идти по пути,который вполне может меня вывести на профессиональный уровень оперного пения). На всякий случай отмечу, что я не занимаюсь здесь хвастовством, то есть не прибегаю к простенькому приему повышения своего популяционного ранга, но пользуюсь своим разумом для описания объекта, с которым успел весьма недурно познакомиться,- а именно, со своим природным устройством.
Теперь самое важное, подтверждающее мысль Савельева. По моему опыту, стремление осуществить и развить свою специфическую способность во мне бывало регулярно столь же сильно или даже сильнее, чем позывы занять повыше место в иерархии или заполучить себе завидную женщину. Уже в молодости, в пору гормонального роскошества, я не бегал на свидания по девушкам, потому что большую часть времени мне БОЛЬШЕ ХОТЕЛОСЬ,БОЛЬШЕ ВЛЕКЛО учить какой-то язык или читать Гегеля. Поэтому о своей мужской привлекательности для женщин я узнал и ее осознал чрезвычайно поздно, Мне было не до того.Точно так же я всю жизнь остаюсь возмутительно - с расхожей точки зрения - равнодушен к карьере. Ведь чтобы сделать карьеру, человеку приходится много сил и времени тратить на какую- то,простите, ХРЕНЬ, к которой нимало не влечет. А мне и так хорошо, и не потому, что я лентяй: я же и без карьеры могу удовлетворять свои влечения тут же: заниматься философствованием,учить венгерский язык или, в последние годы, разучивать вердиевские арии и романсы Чайковского. Всё это меня и захватывает, и дает большое физическое удовольствие. И не устаю я от этого.
Словом, вот итог: специфическая способность проявляется для самого человека как влечение, переживаемое,данное его сознанию примерно так же, как стандартные биологические влечения.
Есть тут что дальше развить, но в другой раз.