Мировой порядок формируется под влиянием множества переменных. Однако основная схватка традиционно проистекает между крупнейшими центрами экономической силы — США, Китаем и Евросоюзом. Впрочем, эта упрощенная формула не отличается новаторством. Хотя бы потому, что история часто развивается по спирали, повторяясь на разных этапах. А главное совпадение прошлых эпох с настоящим заключается в следующем: даже в XVIII—XIX веках западные колониальные державы достигали подлинного величия путем захвата торговых артерий Европы с Китаем и Индией, удерживая Османскую империю от неминуемого распада.
Достаточно вспомнить Опиумные войны (1839−1842 и 1856−1860 гг.) Англии иФранции с Поднебесной, которые не случайно совпадают с Восстанием тайпинов (Крестьянская война в Китае 1850-1864 гг.) и Восстанием сипаев (1857−1859 гг.), не говоря уже о Крымской войне (1853-1856 гг.) европейской коалиции (Англии, Франции, Османской империи и Сардинского королевства) против Российской империи. Кто знает, как сложилась бы судьба Китая в XX веке, если бы после 1855 года Кавказская армия генерала Николая Муравьева удержала за собой Карс и остальные районы Западной Армении? Сложный вопрос.
Проблема состоит в том, что классическая историография издавна диктует проблемный принцип анализа, который страдает фрагментарностью восприятия. И только глобализация вынуждает нас рассматривать происходящие события сквозь призму взаимозависимости. Обо всем по порядку. Начнем с основного события и его прямого следствия: планетарный финансово-экономический кризис 2008 года, запущенный с подачиамериканского ипотечного рынка, заложил «бомбу» под арабо-мусульманский мир, расположенный между Востоком и Западной. «Взрыв» прогремел в конце 2010 года. Как и следовало ожидать, Китай первым почувствовал неладное, договорившись (в ноябре 2008 г.) с правительством Мьянмы о строительстве экономического коридора к Индийскому океану, чтобы избежать давления со стороны Тихоокеанского флота США. Ведь Пекин никогда не забывал борьбу британских империалистов за Гуанчжоу.
Китайцы сопротивляются как могут. Чтобы не стать заложницей Малаккского пролива, «узкого горлышка» (500 миль), разделяющего Тихий океан от Индийского, КНР виюне 2013 года запускает через Мьянму газопровод (с ежегодной пропускной способностью12 млрд кубометров), а к августу 2014 года — достраивает нефтепровод с годовоймощностью 12 млн тонн сырой нефти. 2013 год станет знаковым во всех смыслах: 14 марта Си Цзиньпин вступает в должность председателя КНР, а уже 7 сентября, выступая вКазахстане, китайский лидер провозглашает доктрину «экономического пояса Великого шелкового пути». Эксперты мгновенно подхватывают мысль. «Идея экономического пояса Шелкового пути — это попытка соединить Центральную, Восточную, Южную и Западную Азию различными способами экономического сотрудничества», — заявил тогда представитель Академии общественных наук Китая Цзян И, которого цитирует британская Би-би-си.
Тем не менее реальная политика оказывается на поверку противоречивой. Пример тому — вековая эпопея вокруг строительства Тайского канала (через перешеек Кра на югеТаиланда), который позволил бы судам КНР входить в Индийский океан из Южно-Китайского моря в обход Малаккского пролива и расположенного на его берегах Сингапура. Но власти Таиланда не готовы делегировать национальный суверенитет китайцам, мотивируя свойотказ причудами местного законодательства, которое запрещает иностранцам оформлять землю в собственность. И дело здесь не только в региональной конкуренции, но в самойистории: с 1897 года между Таиландом и Британией действует соглашение, по которомутайская сторона отказывается от строительства канала, чтобы сохранить значимость Сингапура.
Мало что изменилось с тех времен. Правда, роль горделивых британцев взяли на себя американцы, которые ныне концентрируют военные усилия в Азии, чтобы удерживать контроль над китайской экономикой. Справедливости ради напомним, что Тайский канал мог стать ровесником Суэцкого, но история распорядилась по-своему: в 1882 году архитектор Суэцкого канала Фердинанд де Лессепс так и не получил разрешение Парижа на постройку аналогичного проекта в Юго-Восточной Азии. Французская империя была измотана финансово и морально, чего нельзя сказать про современный Китай. Пекин намерен переиграть Вашингтон на военном поприще: 22 мая с.г. Китай и Таиланд запускают военно-морские учения Blue Strike 2016, которые продлятся до 9 июня. И это только вершина айсберга.
Китайцы играют по-крупному. Несмотря на временный спад, КНР уже завязала на себя около 30% мирового экономического роста. Более того, министр иностранных дел Ван И призывает Россию ускорить процесс интеграции Евразийского экономического союза (ЕАЭС) с «Шелковым путем». «Китай и Россия должны ускорить интеграцию экономического пояса Шелкового пути и ЕАЭС, чтобы успеть собрать ранний урожай», — образно заявил глава дипломатического ведомства в кулуарах саммита ШОС в Ташкенте. Ван И настроен решительно, особенно после того, как президент России Владимир Путинзаявил по итогам саммита РФ — АСЕАН, что позиции Москвы и Пекина по сопряжению усилий «Шелкового пути» и Евразийского союза «абсолютно стыкуются». Данный факт тревожит США. Поэтому президент Барак Обама идет на отмену оружейного эмбарго Вьетнаму: американцы намерены всячески препятствовать экспансии Пекина в Южно-Китайском море и «попортить кровь» Москве, на долю которой приходится более 90% вьетнамского импорта вооружений. Чем же обусловлена нервозность американцев?
Все просто.1 мая президент Путин одобрил Федеральный закон N 120-ФЗ «О ратификации Соглашения о свободной торговле между Евразийским экономическим союзом и его государствами-членами с Социалистической Республикой Вьетнам». Теперь на очереди Таиланд. Вашингтон сделает все, чтобы саботировать создание трансконтинентальной зоны свободной торговли, судьба которой решится в Москве. У Америки остался единственный козырь — хаос, который из Восточной Европы и Закавказья постепенно переносится в Среднюю Азию.
Комментарии