ПЕЧАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ

ПЕЧАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ

Мы живем в Германии 21 год, кажется, так долго и давно переселились сюда, но помню, будто это случилось вчера.
           Как это было? А было это так.
 После лагеря, из которого я освободился по истечении срока отсидки, продолжал жить с семьей в Гусеве, Калининградской области. Отношение властей ни ко мне, ни к моей семье не изменилось. Контроль КГБ, хоть и дистанционно, но усилился. Меня «устроили» на работу в «КИП», завода «Микродвигатель» города Гусева. В «КИПе» была сильна партийная ячейка. КИП, это лаборатория контрольно-измерительных приборов. На любом предприятии, почти элитный отдел.
    Зона, где я сидел, получала заказы от нашего завода и меня, как наладчика послали туда для выяснения некоторых технических недоработок.
    В администрации ОМ-216/8 мне выписали пропуск в зону и, предъявив его на вахте, не без трепета вошел на территорию лагеря, откуда совсем недавно освободился . География территории зоны еще не успела измениться, не успели измениться и обитатели этих мест. В рабочей зоне меня окружили зеки, бывшие сотоварищи.
    После возвращения из Калининграда разразился скандал, и администрацию завода изрядно пожурили.
    Вялотекущая жизнь шла своим чередом. Каждый втянутый в историю знал, кто виноват, и что делать. Однако находиться под «колпаком» г.б., было невыносимо.
 На некоторое время «горбачевская перестройка» меня дезориентировала. Расслабившись, дав волю откровению, тут же чуть не поплатился за это...
    ...Выскочивший из-за поворота «Москвич 412», на огромной скорости с правой стороны улицы, резко свернув на левую сторону, стремительно направляясь в то место, где я стоял у пешеходной «зебры». В последний момент мне удалось отскочить. Машина, задев бордюр, резко взяла вправо и быстро удалилась. За рулем «Москвича» сидел военный в чине капитана. Настолько растерявшись, произошедшим случаем, даже не успел обратить внимание на номер автомобиля. Возбужденный случившимся, дома рассказал об этом супруге. Решение уехать из СССР стало главным для нас. Никакая «Перестройка» не давала гарантии безопасности.
             Ехать далеко от границ Родины не хотелось, и мы приняли приглашение в пользу Германии.
  Наши немецкие друзья из «Международной амнистии», во взаимодействии с депутатами Бундестага и членами правительства Германии, сделали многое для нашего выезда из СССР.
Выезд разрешили в тот же день декабря 1987 год, года Горбачев с триумфом вернулся в Советский Союз после встречи с президентом США Рейганом. Уже вечером, вестовой, запыхавшись и запинаясь, не без удовольствия, выпалил: «Вам разрешен выезд!»
 На следующий день поехал в областной ОВИР. И, на удивление, не было никакой волокиты. Нам во всем сопутствовал «зеленый свет». В заключение оформления документов, пригласили в кабинет.
 Женщина, в форме капитана милиции, встала из-за стола и, держа в руке заграничные советские паспорта, протянула их мне.
  «А это зачем?» - спросил я. На протяжении многих лет, мною был, неоднократно подтверждаем, отказ от «советского гражданства».
Никогда не думал и не ожидал, что капитан советской милиции, способен быть человеком. Ее слова потрясли меня и чуть не вышибли слезу:
      «Возьмите паспорта, все-таки Родина».
 Сознавая, что в нашей стране все может за час измениться, мы стали лихорадочно собираться в путь.
  Часть вещей могущих еще понадобиться кому-либо, отправили багажом к родственникам. Более-менее приличную одежду с себя, раздали в Москве по друзьям и знакомым. Затем сидели и ждали только ответа от министерства внутренних дел Германии.
      В немецком посольстве в Москве, на ул. Большая Грузинская,17, встретили нас очень дружелюбно. Оставалось только закончить некоторые формальности с немецкой стороны. Воспользовавшись образовавшейся паузой, мы поехали в Сыктывкар проститься с Пименовыми. Но не знали, что с нашим другом Револьтом Ивановичем Пименовым, мы прощаемся навсегда. То был январь 1988 года.
     Наконец, 6 февраля 1988 года, Ту-154 начал разгоняться по взлетной полосе Шереметьево 2 и я с какой-то тревогой в душе осознавал, что расстаюсь с Родиной, может быть навсегда.
Через два часа сорок минут ТУ-154 начал снижение и, наконец, коснулся посадочной полосы. Вот она, Германия.
     Вот она страна, давшая нам убежище. Как примет она нас? Это предстояло узнать...

В глаза бросился блеск залов, глянец витрин аэропорта и дружелюбные улыбки пассажиров. На этом фоне мы выглядели оборванцами, только что покинувшими цыганский табор. Перед отъездом оделись в старое тряпьё, оставив добротную одежду нуждающимся.
Я держал на руках шестимесячную дочь Сашу, мама вела за руку сына Ваню.
Во Франкфурте на Майне нам необходимо было сделать пересадку и лететь дальше в Штутгарт.
На языке, который с трудом можно было выдать за немецкий, и мне удалось объясниться и найти путь к залу ожидания наполняемый пассажирами штутгартского рейса. Огромный самолет был почти полон, однако стюардесса все же нашла нам в центре четыре места и тут же быстро стала раздавать соки пассажирам. По привычке, мы, удобно устроившись, рассчитывали на многочасовой полет, как вдруг почти после взлета, на табло загорелось «пристегнуть ремни». Говорю Тане, «самолет пошел на посадку».
 -«Да не может быть, мы же только что взлетели». Но самолет действительно шел на посадку. Между Франкфуртом на Майне и Штутгартом было всего 200 километров.
Через пару минут самолет приземлился в Штутгарте. На выходе из аэропорта нас встречали супруги Дальхов, Роза-Мариа и ее супруг Клаус.
Белый Опель-Кадетт мчался по автобану Штутгарт - Зинген, к нашему новому месту житья-бытья. В пригороде Фридрихсхафена, Аллингене, мы на какое-то время остановились, и фрау Дальхов предложила зайти в конференц-зал местной протестантской церкви. Роза - Мариа рассказала, что в зале идет заседание фридрихсхафенской группы «Эмнисти Интернейшнел», члены которой длительное время боролись за наше освобождение. Наше появление в зале было встречено аплодисментами. В ответ я поднял руку и пальцами изобразил, V, символ победы.
Затем поехали дальше, в поселок Берг, не далеко от Равенсбурга. Дело в том, что основное жилье не было готово, и недельку мы прожили у знакомой госпожи Дальхов, Барбары Мисалик.
  Только через неделю квартирный вопрос был решен. Семья поселилась, на целых два года в поселок Эрискрих, на Кирхплатц 7, в трех километрах от Фридрихсхафена.
Мы не очень-то ожидали особого внимания к себе, поскольку не знали какую работу, проводили активисты «Эмнисти Интернейшнел»?
        Почти сразу по приезду нас повезли в редакцию газеты. Интервью не было, просто сделали фото семьи. Статью в газетах дала Розамариа Дальхов. С немецким языком у нас была напряженка, мы его очень плохо знали или почти не знали. Общались через переводчицу, Лизу Штрибель-Ранке. Эта женщина заслуживает отдельного описания. Активисты «Международной Амнистии» активно помогали нам адаптироваться. , естественно, оставалась Розамариа Дальхов.

                (операция холецистита в больнице города Фридрихсхафен:
   "...на второй день, после операции появились сильные боли
в области шва. Пришел хирург, пропальпировал шов.
Затем, не предупредив не о чем, полосонул по свежему шву
пинцетом с зазубриной! Я взревел от боли...
Пришла опекавшая нас от Эмистиинтернейшнел из группы
города Фридрихсхафен, фрау Дальхов и долго где-то
разговаривала, видимо с хирургом. На следующий день
меня вновь прооперировали. Результат операции видны на
фотографии..." 
)

За тем нас устроили на десятимесячные курсы немецкого языка, которые мы успешно закончили, получив свидетельства. Научиться говорить после курсов не удалось, нужна была длительная языковая практика. Такую практику можно было получить, только общаясь с местным населением, однако возможность была мизерна. Надо было искать работу. Устроили еще на одни курсы, затем практика в одном магазине-теле мастерской. Хозяин дал мне неплохой отзыв. В мои 45 лет практически не было возможности найти работу, но я прилагал усилия и наконец удалось найти место в г. Линдау, в 20 км. от места жительства.

          Хозяин, моложе лет на пять, пошел на риск и согласился взять меня на работу . Впереди ожидали три месяца испытательного срока.
Уже в первый день трудовой деятельности, стали проверять «на вшивость»! 
Предложили отремонтировать радиоприемник с неисправной верньерной системой,
Попросту натянуть нитку для поиска радиостанции, если кто когда-нибудь настраивал приемник, помнит этакий флажок-бегунок.
С работой справился за десять минут, это было совершенно нетрудно.
   «Как, уже готово?» - спросил мастер
   «Да» - говорю - «а чего тут делать-то?» 
   «И без схемы?» - удивился он же.
   «А зачем схема-то?» - спросил я.
   «Шпице!» - похвалил меня мастер.
«Шпице» - одобрительная характеристика, типа «здорово»!
Я подумал: смеются надо мной что ли?
Нет, не смеялись.
     Откровенно сказать, после советских теле мастерских и наших «Рубинов», «Электронов», «Радуг», «Рекордов», вначале боялся западной техники. Но ремонт оказался не слишком трудоемким, а самое главное облегчался, присутствие любых деталей и аппаратуры для ремонта. Через две недели хозяин подошел и сказал: «Я тебя оставляю, без испытательного срока».
Потихоньку пробовал говорить по-немецки, но еще очень слабо. В конце-концов, плохое знание языка, ну и, естественно, к тому же национальность, меня сильно подвели.

В СССР вовсю шла «перестройка» и немцы тоже не остались безучастны и это понятно. Горбачев подарил Западной Германии, Восточную, ГДР.
В ответ: немцы организовали посылку продуктов и вещей в СССР, под названием «Одно сердце для России».
Во время этой компании в мастерскую пришел клиент господина Шмидта, участник Войны, бывший офицер подводник, и, узнав, что я русский, попросил написать адрес на посылке отправляемой им в Белоруссию.
  По опыту, зная, что посылка вряд ли попадет адресату (ее просто своруют), прямо сказал об этом. На что бывший подводник ответил, и это меня покоробило: «Лучше я им туда пошлю, чем они сюда придут!».
   Мне не было понятно, что за боязнь перед русскими, здесь, в западной части Германии, куда Советская Армия не дошла? Приходилось бывать и в Восточной Германии, где советские войска стояли, но там население, даже после оккупации, было терпимо к русским, порой дружелюбно. Так или иначе, приходилось переваривать порой прямо-таки враждебное отношение. Ах, эта располагающая к себе западная улыбка, заимствованная с Востока, как она обманчива и коварна. Часто за такой улыбкой прячется звериный оскал.
 Попробуйте заговорить с немцем откровенно, на равных, посягните на его высокомерие и чопорность, попробуйте! Реакцию надо видеть!!! Вот когда слетает вся спесь, вся напыщенность, интеллигентность.
Цели писать негативно о немцах я не преследую, но кто им скажет со стороны, как они выглядят?
   Почти десять месяцев проработал у Шмидта в магазине-мастерской и последние месяц два стал замечать изменения в настроении хозяина. Как-то вечером, я задержался на работе, когда остальные механики ушли, остался доделать телевизор и уже закрывал его.
Какое-то тревожное предчувствие не покидало меня. Хозяин очень долго крутился возле меня, долго не решаясь сказать что-то важное. Вдруг он остановился напротив меня и выпалил:
     «Вадим, ты извини меня, но я вынужден тебя уволить. Но ты не подумай, что           увольняю, только из-за того, что ты русский».
    Лучше бы он последней фразы не произносил!
У меня что-то оборвалось внутри! Кивнув головой, закончив работу, вышел на улицу, сел в машину и поехал домой. По пути заехал в магазин, купил бутылку дешевого коньяка, и дома залпом выпил все 0.7 литра! Это помогло снять стресс. Утром пришел на работу, почти, как ни в чем не бывало.
Во время работы ко мне подошел ученик, уже зная историю с увольнением:
 «Тут есть в Линдау одна фирма «Интеркомбина», ей нужны радио механики. Подключился шеф: «Я не буду возражать о переходе и твой стаж останется непрерывным.» .
Шеф другой фирмы взял меня к себе.
Фирма «Интеркомбина» была дочерним предприятием швейцарской фирмы «Комбина», которая торговала ширпотребом с дальнего востока: Кореи, Тайваня, Малайзии и т.п. .
То была дешёвая бытовая техника: телевизоры, переносные и стационарные радиоприемники и магнитолы.
В коллективе я прижился. Враждебного отношения к себе не чувствовал, но когда попробовал уровнять себя с немцами, вроде как шуткой был одернут.
     Я сказал, что имею немецкие корни. На что последовало: «А мама твоя, наверняка немецкая овчарка?»
После этого случая никогда больше не упоминал о своей немецкой родне. 
      Дела у фирмы шли неважно и, в конце концов, она обанкротилась. Но все же я почти два года еще проработал. Уволили с работы самого первого, как самого старого и самого иностранного . Но, правда, мне опять быстро удалось найти работу и почти вблизи места жительства. На последнем месте я проработал до августа 1994, до того момента, когда заболел.
Ко всему прочему прибавилась забота о дочери. У нее осенью обострилась эпилепсия. Врач направил ее в клинику города «Корк ам Рейн», это в паре километрах от Страсбурга, но от дома 200 и к доченьке я ездил два раза в неделю. Лечащий врач центра затруднялся назвать заболевание дочери, классической эпилепсией и не мог подобрать медикаменты для влияние на источник болезни. Он прямо не говорил, но намекал, что заболевание дочери спровоцировано какой-то третьей стороной, например, «сглазом». Странно было слышать это от врача. В конце концов, медикаменты были назначены и мы забрали Сашу из клиники.
     Из нормальной школы, Сашу изгнали, да, именно, изгнали из-за болезни, хотя при поступлении в «Бодензеешуле» города Фридрихсхафена, дочь прошла специальный тест, на основании которого и была принята в школу. Учительница класса, куда попала Саша, по всему видно, считалась (как у нас говорили) «передовиком производства» и анкету собственную анкету и будущую карьеру портить не хотела. И это при всем притом, что в этом же первом классе, уже несколько лет, находилась девочка с болезнью Дауна или просто душевно больная, но она была немка!!! Вот и думайте, как хотите! Я нисколечко не преувеличиваю: весь процесс изгнания происходил именно из-за болезни дочери!
Поневоле пришлось переводить Сашу в школу для трудно обучаемых детей. Все бы ничего да учитель последнего класса начальной школы готовился к пенсии и все время жаловался на Сашу, что она плохо понимает немецкий язык. Акцентированное внимание учителя, постоянные замечания в адрес дочери, спровоцировали негативную реакцию одноклассников.
  Саша приходила после школы и плакала: «Папа, а чего они дразнятся: «Russen weg, so ein Dreck». Перевод простой: «Русское говно, вон отсюда»! Я пожаловался директору начальной школы. «Это неправда» - громко заговорил директор - «Это ваша говорит так про немцев и вообще ругается по-немецки»!
      «Как же она может ругаться по-немецки, если учитель и вы утверждаете, что она немецкого не понимает и плохо учится?» - говорю я.
Несколько раз пытался забрать дочь из школы, но по немецким законам, ребенок обязан (!!!) посещать официальную школу, без оглядки на качество образования и внеклассную атмосферу. После начальной школы Сашу направили (выбора не было) в специальную школу, большинство учеников которой составляли не немцы. Можно представить, что за образование давала такая школа. Там она научилась курить и еще многому чему.
   Ну, раз я о дочери повествовал, нужно упомянуть и о сыне, Ване. С Иваном было сложнее.
   Он получил психическую травму в детском саду, где его (ему было полтора года), сына «антисоветчика» воспитывал коллектив. Результат: сломана психика, парень до сих пор не любит детей. А при упоминании детского саду у него наступает истерика. Он старше дочери и ему пришлось раньше столкнуться с немецкой системой образования. Посидев недельку в нормальной школе, его перевели в специальную школу, для умственно-отсталых. Вот Ване бы подошла бы начальная школа, в которой училась Саша.
В группе, в которую входил и Ваня, всего-то было пять детей. Нас заверили, что с ним будут серьезно заниматься реабилитацией. Иногда я заглядывал в класс школы, где учился сын. Меня удивляло, что в классе он всегда сидел на матраце и занимался с игрушками.
Прошел год. Сын принес тетрадь с «успехами» и я обомлел: за весь год ребенок выучил только три немецкие буквы!
 Поехал в школу разбираться. Учительница, фрау Шерер, встретила меня приветливой улыбкой и мой вопрос парировала: «Да, он не может больше своих способностей».
 Дому я взял русский букварь и начал заниматься с Ваней. Через час сын читал: «Ма-ра мы-ла ку-клу». После этого по-телефону договорился с одним педучереждением протестировать Ваню, определить уровень его интеллекта. После теста экзаменатор сказал: «Мальчик очень запущен и ему нужно интенсивное обучение».
Результат теста я принес в школу и показал директору. Директор, естественно, ознакомил с тестом и учительницу. Ой, мама моя, что началось!
Учительница, в сговоре с одной родительницей, разыграли легенду, мол, наш Ваня в четыре часа ночи, тайком через окно покидает квартиру и едет на велосипеде за четыре километра в город к однокласснику.
Беру сына, сажу в машину и едем к многоэтажному дому, где живет одноклассник.
Подвожу к двери дома, где в стене множество кнопок квартирных звонков, с указанными рядом фамилиями. «Ну» - говорю - «где тут живет твой одноклассник, жми?» Сын, смотрит на меня вопрошающие: «Папа, а на какую кнопку давить?»
У меня вопросов не было. А у вас, читатель?

Как-то не заметил и опустил момент о жилье в Эрискирхе. Два года наша семья с позволения местного священника и местной общины Эрискирха, проживала в доме священника, по Кирхплятц 7. Но по истечении двух лет, священник стал настаивать о переселении нашей семьи в другое жилище.У нас не было возможности найти жилье, в то время это было проблематично. Но мы предпринимали усилия найти другое жилище. Даже написали в газете объявление:"Русская семья из четырех человек ищет 3-4-х комнатную квартиру. Тому кто предложит жилье в качестве предлагаем 1000 немецких марок как вознаграждение." К сожалению, на одного звонка не последовало. Через пару дней я рассказал о случившемся директору школы, в которой учился мой сын.
     -Вы что Вы, разве не знаете, что у нас после войны русских не любят?-
Адвокат местной общины Эрискирха, Vesenmayer,вам надо быстрее освобождать квартиру, иначе мы вынуждены применить полицейские меры. Я возразил:"В конце концов есть права человека и они универсальны!"
На что последовало:"Да есть! Есть немецкие права человека и все остальные!"
 

     Однажды, в начале девяностых годов, я зашел в местную Кирху, по Кирхплатц 7, Эрискриха. Иногда захаживал в пустой католический храм. В этот раз Храм Божий был обитаем. Тихонько зашел и обомлел. Прямо между Алтарем и паствой, сзади священника стояли два немецких солдата, времен «Второй Мировой Войны». В касках, в чёрной униформа с автоматами на груди. Насколько мне было известно из литературы о войне, черную униформу носили солдаты СС. Почти машинально я вышел из кирхи.

Этому случаю я вначале не принимал значения. Но со временем, последующие события заставили меня серьезно переосмыслить прошлое и будущее Германии. По крайней мере, практически на моих глазах возрождался немецкий нацизм. 

   

Часть истории уже описана мной. Не думал никого обидеть, но и замалчивать ничего не стал.

                      Не получается!  Мы живые, пока, и поэтому все человеческое нам не чуждо.

                      Для нас мораль и совесть понятие  пока не утерянное.

                      Однако понятие совести и чести у русских и немцев различное:«Что для русского хорошо, для немца - смерть»

                      Наглядный пример. Наша семья наняла немецкого адвоката:

                      «Anwaltskanzlei Ralf Becker Friedrichshafener Str. 10 • Eriskirch • 88097 Telethon: 075412869901 • Telefax:  

                       075412869902»

                            В результате сговора с противной стороной спора (иначе это ничем не объяснить), адвокат Беккер согласился

                 на  компромисс с  истцом, и получалось так, что мы согласны на добровольное выселение из жилья!

                   И это несмотря на то, что конфликт принял, очевидно, политическую окраску, в основе которой была

                 русофобия.

                  Сговор адвоката с истцом позволил продавить судебное решение о принудительном выселении нас

                   из квартиры без предоставления альтернативного помещения. 

                   Нахожу, необходимым, еще раз, совершить экскурс в предысторию конфликта.

Вначале 1988 года наплыв немцев переселенцев из Восточной Европы,

спровоцировал дефицит жилья.

                   По наивности мы посчитали вправе отождествлять себя немцам переселенцам.

                   Однако вскоре поняли, что это не так и  подтверждением был молчаливый ответ:

                    «Русская семья из четырех человек: двое взрослых и двое детей ищут жилье.

                    За предложение жилища ожидает вознаграждение в 1000 немецких марок».

                     В течение месяца после объявления не было ни одного письменного или телефонного сообщения!

                    Как-то разговорился с директором школы, где учился наш Ваня и рассказал о поиске квартиры.

                       Рассказал и об объявлении в газете «Вохенблат». Директор школы (таненхагшуле) херр Биндер улыбнулся..:

                    «Вы разве не знаете, что после «Второй Мировой Войны» у нас русских не любят?

                      Я недоумевал, сколько времени прошло после войны и,  причем здесь наше поколение не принимавшие

                    участия   войне? Даже организация «Эмнисти интернешнел» не смогла помочь нашей семье в поисках

                  жилища и

                    поэтому попросила продлить временное проживание в квартире церковной общины.

                    Но местный священник, господин Рау, стал настаивать на освобождении здания церковной общины.

                     К этому он  подключил адвоката Vesenmayer . Адвокат тут же приступил к делу:

        «Если вы добровольно  не освободите квартиру, вас будут выселять полицией». Я не нашел ничего возразить,

                     кроме как: «Ну, есть же права человека и они универсальны!».

                    Адвокат тут же парировал: «Да, есть немецкие права человека и все остальные». 

                   От удивления открыл рот  и на это ничего не смог возразить.Так я знакомился с немецким правом, знакомство

                     с которым продолжается вот уже двадцать с лишним лет. Квартиру, все же, нам удалось найти в фирме                     

                   Kreisbaugenossenschaft во Фридрихсхафене, что на Боденском озере, а конкретно в поселке

                   Eriskirch, где мы пока, по Talstrasse 5, проживаем. Это была квартира из трех комнат общей площадью 56          

                   квадратных метров. После двухлетнего мытарства обретение отдельной квартиры не стало счастьем,

                   но на лет 18-20 стабилизировало квартирный вопрос. Но через неделю в наш дом пришла беда.

                   То ли от  сырости и плесени в комнатах квартиры, то ли от недостатка тепла и излучающего запах

                   от продуктов       горения   солярки, а возможно от недостатка кислорода сжигаемого  соляркой,

                   Девочка лежала на диване и смотрела на свет лампы и не отвечала на вопросы.

                  Через полчаса дочь пришла в себя. Однако через пару дней случился новый и сильнейший эпилептический

                   припадок, после чего дочь попала в больницу города Равенсбурга. Теперь она 100% и болезнь прогрессирует

                  далее. В рождении Саши была своя мистическая история!Она родилась 17 июля 1987 года, в этот День

                    в 1918 была расстреляна Царская семья Романовых. Ну да это другая история. Итак, что же было дальше?

                   А дальше было следующее. После вселения в квартиру от Крайсбаугеноссеншафт, Тальштрассе 5

                  88097 Эрискирха, как законопослушный квартиросъемщик, я обратился к управляющему

                  Крайсбаугеноссеншафт во Фридрихсхафене, господину Фишеру. - По специальности я радиомеханик,

                  по ремонту телеаппаратуры. К тому  же, с конца девяностых годов ХХ века увлекался дальним

                  приемом телевидения. Это было ко всему и моим хобби.

                 Обращаясь к господину Фишеру, я просил разрешения установить спутниковую поворотную антенны

                  определив ей место.

Господин Фишер без колебаний дал словесное разрешение на установку спутниковой

                антенны. Детали: что и на каком месте можно установить антенну, определял хаусмайстер,

                 покойный господин  Фонбах. Милый немец, проведший  в плену семь лет.

 Дату установки антенны, определял работник  крайсбугеноссеншафт Фридрихсхафена,

господин Эдерле.

                                  Прошел месяц, но дату установки антенны, господин Эберле, не называл.  Прошло еще два месяца и еще,

                  а в общем шесть месяцев, но Эдерле так и не называл дату установки антенны.

                Наконец, я понял, господин Эберле просто саботирует решение  шефа крайсбау Фишера.

                Мое терпение наконец-то  лопнуло, и при последнем посещении крайсбау  я  был категоричен:

                - Решение об установки антенны есть!  Вопреки вашему,  пассивному противодействию, я приступаю

                к установке спутниковой антенны.  Буквально на следующий день, увидев во дворе дома

                установленную антенну, господин Эдерле разразился громом стенаний: «Это что Вы себе позволяете?»

  Моя супруга оторопела! Я в это время находился на работе и не слышал и не видел демонстрации

                протеста. На следующий день Эдерле успокоился, однако, история с установкой антенны,

                в конце концов, стала вялотекущей.  Все более обострялась проблема тепла в квартире.

                   Сырость и плесень в  квартире доходила до того, что приходилось два раза в год менять обои.

                   Не помогала и вентиляция помещения. Наконец-то господин Эдерле сообщил жильцам дома

                   по Тальштрассе: принято решение газифицировать отопление. В пятидесяти метрах от нашего

                   дома пролегла газовая магистраль. Но надежды наши не оправдались.Господин Эдерле ушел на

                   пенсию и решение о газовом  отоплении новая администрация Крайсбаугеносеншафт,

                   сочла дорогостоящей. Крайсбау установила электрическое отопление! Мы  пытались уговорить

                   администрацию Крайсбау  напомнить об обещаниях прежнего руководства, но господин Кюхле

                   парировал: «Не нравится здесь проживать? Убирайтесь (раус)! Примерно десять лет назад наша

                   семья просило через господина Баумана (Крайсбау) подобрать нам более достойное жилище,

                   нежели в котором мы проживаем теперь:«Мы думаем о вас и как только сможем что-то подобрать

                    вам, сразу сообщим». Дом, в котором мы жили, был построен в 1953 году и с тех пор 

                   по рассказам  теперь уже покойного соседа по дому господина Фонбаха, ни разу не

                   ремонтировался.

                   Шло время, вот  и старики Фонбах скончались и грешным делом намекнули Крайсбаугеносеншафт,

                   что нам было бы неплохо занять освободившуюся квартиру Фонбахов, по Тальштрассе 7,

                  напротив нашей. У Фонбахов была солнечная сторона и теплая. Я несколько раз и письменно,

                  и устно по телефону обращался к господину Кюхле и Бауману переселить нас в бывшую квартиру

                  Фонбахов. Прошло полгода, с того времени как квартира Фонбахов пустовала.

                  Мы были единственные претенденты из старых жильцов, претендовавших на пустующее жилище.

                  Я еще и еще раз настойчиво просил предоставить нам пустующее жилище.

                  «Мы не знаем, что вам ответить» - произнес в последнем разговоре господин Кюхле.

                  Квартиру, на которую претендовала наша семья  Крайсбау, вселили одинокого мужчину.

                   Это был очевидный недружелюбный акт именно ксенофобский. Я никогда не старался

                 афишировать и резюмировать, оскорбления изменено нашей семьи, поскольку считал просто

                 атавизмом прошлого. Но нам постоянно (косвенно) напоминали: вы не такие как мы...

                 Наши соседи по дому, подростки лет 10-14 Линке, демонстративно вымазывали дверь квартиры

                 фекалиями. Под окнами нашей квартиры подбрасывали собачье дерьмо

 (фото!).

                   Хаусмстер Гюнтер Гросс устроил под  квартиры мастерскую, дым от сварочных работ  

                   поднимался прямо

                   в комнату дочери. Зимой окна дома над нашей квартирой часто были открыты принудительно

                   господином Гроссом. Пол был просто ледяной, отчего не спасал даже толстый ковер. В летнее время

                   мы во двор практически не входили, потому  там хозяйничал бойцовый пес родственников семьи

                  Гросс.

                  Я не пытаюсь все описать в деталях, потому что это заняло бы очень много времени. 

                  И вот, развязка конфликта. Несколько лет, несмотря на ветхость жилища, Крайсбау пытался

                  систематически                     

                  увеличивать квартирную плату. Не однажды юристы «Митерфербанд» указывали администраторам             

                  Крайсбаугеноссеншафт об очевидной неправомочности увеличение цены за аренду жилья.

                  По всему было видно, что руководство жилищной конторы Крайсбау решила спровоцировать

                  конфликт.

                  Доведенный до нервного срыва. В средине лета,(2007-го) у меня произошел первый инсульт. 

                 Как только мне удалось перенести инсульт, последовало обострение отношение с Крайсбау и лично

                 с господином Бауманом.И это несмотря на то, что уже не однажды история с увеличением оплаты за

                 жилье повторялась неоднократно.  Мы пришли в контору господина Баумана с его извещением об

                 увеличение оплаты за жилье. Это была обыкновенная травля, и я не выдержал.

                 Бауман   закричал на меня: «Вон! (раус)». Во время перебранки с Бауманом, кто-то вызвал полицию.

 Однако, мы с супругой из здания Крайсбау не уходили, ждали появления полицейских и правильно

                 сделали.

                      Полицейские прямо-таки ворвались: «Где? Кто?»  «Да вот мы» - говорим.

                 «Где оружие, которым вы угрожали?» «Да нет у нас оружия! Есть газовый пистолет, но он дома!  

               Привезти?»

                «Это вы можете в России что угодно делать, а у нас правовое государство» - выпалил полицейский.

                         Адвокаты Крайсбу обрушились с обвинениями в мой адрес. Мы наняли своего адвокатом из Эрискирха,

                 господина Беккера. Я позвонил в Крайсбау и предложил Бауману извиниться перед нами за все то

                 унижения, которое мы пережили от Крайсбаугеноссенщафт.  Я практически описал обо

                 всех неудобствах

                и причинах болезни моей дочери, и моей лично. «Вы ничем не докажете ваши доводы» -

                 заявил Бауман.

                 Кюхле   добавил: «Чтобы не доводить до суда и не подвергаться судебным издержкам, лучше

                 добровольно освободите квартиру! Это будет стоить вам около 2500 евро!»

                 Понимая (и это фактически подтвердил по телефону Бауман), что, используя корпоративную этику,

                 наша семья не может рассчитывать на объективность суда.

                Я сообщил адвокату, что не собираюсь участвовать в судебном спектакле, в котором решение

                суда предопределено.  Суд прошел без нашего участия, и решение полностью удовлетворило

                 Крайсбаугеноссеншафт.

                    Странно  повел себя адвокат Беккер: он фактически согласился на выселение нашей семьи,

                без предоставления альтернативного жилья. Крайсбау же не уведомляя  семью, что продает дом

                частнику, мусульманину.Всем жильцам проданного дома Крайсбаугеноссеншафт выделил жилье,

                немцам!!!   Мы в это число не попали.    Результаты травли, по-другому назвать все случившиеся

                вокруг нашей семьи назвать трудно, я заболел раком прямой кишки.

                Во время операции  у меня случился второй инсульт и эпилептический припадок, серьезно

                нарушилось

                зрение и нарушение речи. Я не знаю, сколько мне осталось жить? Единственное мое желание

               защитить семью до моего ухода в небытиё.

Вадим Ковалихин, бывший советский политзаключенный. 10.03.2010 года.

Эрискирх на Боденском озере.

              Эта печальная история на этом еще не закончилась. Две недели в прямом смысле бездомными. На  

               некоторое время нас приютила семья русских немцев, а затем мы нашли место

               под крышей (мансарда). Пока нас не выкинули, но       

              ждем...