ВЫСАДКА СОЮЗНИКОВ В НОРМАНДИИ В 1944 - ОПЕРАЦИЯ "ОВЕРЛОРД" - ЭФФЕКТНЫЙ СПЕКТАКЛЬ

По данным немецкого генерала Мюллера ( не того, который гестапо, а того, который Гиллебранд и, которому, в отличие от первого, похоже, можно верить) через десять дней после вторжения союзников, на 15.06.1944г., на всём Западном фронте, группы армий «Б» и «Г» во Франции и Нидерландах, немцы имели 53 дивизии. Из них боевой опыт на восточном фронте имели 6 танковых и 1 парашютная дивизии. 40 дивизий новых, сформированных в конце 43-го – начале 44-го года из призывников 1926 года рождения, то есть семнадцатилетних. Остальные дивизии находились на западе с начала войны. Почти половина западных дивизий (19) были стационарными, т.е. не имели подразделений связи, транспорта и тылов и, стало быть, не могли передвигаться. Три из них располагались на участке вторжения. Таким образом против 25-ти высадившихся дивизий союзников немцы теоретически могли сосредоточить около 37-ми дивизий. За те полтора месяца, что союзники отсиживались на плацдарме, такое сосредоточение можно было произвести даже двигаясь пешком и только ночами. При этом надо учесть, что 9 из 37-ми дивизий были танковыми и 1 моторизованная. В свою очередь, как было сказано, 6 танковых дивизий были дивизиями восточного фронта, действовавших там с начала войны, а две из них «Адольф Гитлер» и «Райх» вообще были элитными войсками Германии, а значит каждая из них стоила нескольких необстреляных дивизий союзников. На 1.06.1944г. на вооружении этих дивизий имелось 1552 танка, 765 из которых «тигры» и «пантеры», и 310 самоходок. Таким образом, возможность устроить союзникам кровавую баню с последующим морским купанием у немцев определённо была. Тем более, что при тесном соприкосновении с противником ни авиация, ни корабельная артиллерия помочь союзникам не могли.

Однако, сосредотачиваться никто не стал. Даже в фалезском котле оказалось только 13 дивизий, а ведь это был уже конец августа. Причём ни фон Рундштедта, ни Роммеля при всём желании никак нельзя заподозрить в профессиональной некомпетентности. Они-то точно умели воевать и точно знали, что, как и где надо сосредотачивать. Однако делать этого не стали.

Почему? Не потому ли, что старый и мудрый фельдмаршал, который ещё весной 41-го спрашивал у Гитлера, знает ли тот, что значит вторгнуться в Россию, давно уже понял две вещи. Во-первых, война в любом случае проиграна, а поэтому, во-вторых, вопрос только в том, кто будет победителем и кому сдаваться в плен. И здесь выбор был небольшим и вполне очевидным. С одной стороны американцы, на головы которых за всю войну не упало ни одной немецкой бомбы и которые, по большому счёту, никаких претензий к Германии не имели, а с другой - русские, которые за перебитые на восточном фронте горшки без всякого сомнения заставят заплатить по полной программе. А вот насчёт «горшков» мог ничего не знать Роммель, а уж бывший командующий группы армий «Юг» фон Рундшедт всё знал досконально. И фельдмаршал сделал правильный вывод, за который в конце войны ему был премного благодарен каждый немецкий зольдат имеющий одну цель – любой ценой сдаться в плен союзникам. Именно поэтому силам вторжения противостояли не 37, а всего 7 дивизий. Именно поэтому в день «Д» весь командный состав дивизий был собран на командно- штабные ученья подальше от своих частей( случайность конечно). И некому было дать приказ на контратаку, которую надо было даже не провести, а только обозначить, т.е. выйти на пляж, скомандовать деморализованным десантникам «Хенде хох!» и принять капитуляцию. Но команды не было...

Да, кстати говоря, и для Гитлера до последних дней (его и войны) единственным шансом на благоприятный для Германии поворот событий оставалась надежда на то, что союзники передерутся с Советами. А как бы они могли передраться между собой, если бы высадка сорвалась? Нет, не было и у фюрера большого желания слишком упорно оборонять Нормандию, тем более сбрасывать обратно в море своих спасителей. Вот такой она получается, «величайшая и решающая» битва второй мировой войны. Зря переживал Эйзенхауер – высадка не могла не состояться. И всё же вклад союзников в нашу, общую, победу был. Вклад неоценимый и решающий, но «про это будет в следующий раз».