ДВЕ БЕСКОНЕЧНОСТИ

ДВЕ БЕСКОНЕЧНОСТИ

1.

   Уже год, а, может быть, и более, а то и поменьше, дело не в мере, я практически не смотрю  «говорящую» накладку на стене. Коробку, в которой крутятся голосистые разномастные  лица. Иногда душа не выдерживает  и тащится прямо в экран, чтобы к микрофону прилипнуть. Особенно, когда слушаю программы, в которых речь идёт о Вселенной. Хорошо, красиво раскатывают без провалов, задумчивости и сомнений. Слова, как магнит притягивают. Слушаешь, слушаешь и голову повесишь. Поднять её помогает стакан водки. Жена ворчит.

- Когда ты не смотришь телевизор, - налетает она, - то человек, как человек, а когда посмотришь в болото (так она обозначается с главным информационным рупором) в пьяницу превращаешься.

- Ошибочка, - отвечаю я. – Не в пьяницу, а в человека разумного. Послушай, какие винты и шурупы закручивают. Тут гвоздодёром не вытянешь. Особый инструмент нужен, - намекаю я.

   Намёк пролетает. Безжалостная, потому что телевизор не смотрит, а с внучками возится. Старшей (Анюта) с рождения гнездо в нашей квартире свила, а младшей (Машка) недавно. Анюта уже точно от нас не улетит, а младшая, может быть, ещё выпорхнет.

2.

   После программы, в которой солидный и авторитетный дядя обстоятельно рассказывал о времени, которое может, как ускоряться, так и замедляться,  не выдержал я, крепко зацепил он меня своей блистательной речью, загрузился в машину. Притопил газ, колеса, взвизгнув, ободрали  хилую кожу  асфальта и вынесли на дорогу  к моему другу Вадиму, у которого я решил провести эксперимент и проверить, действительно ли всё так: замедляется и ускоряется время, а, может быть, и спотыкается.

   Дача Вадима находится недалеко от небольшого, зашарпанного подмосковного городка Белые Столбы. Хороший, летний, тёплый день. Веранда на открытом воздухе. Стол ломится. Жена Вадима Мария утяжелила его разносолом. Хозяйка. Дай ей клок пустой земли, так она его в рай превратит. Дёрнули мы с Вадимом, распахнулась душа, в тишину вошли, чтоб мысли гладью уложились.

   Вадим – ломовой мужик, словно из глыбы вытесанный. Природа долго над ним не трудилась и никаким лекалами не пользовалась. Хватила со всей силы  камнерубом, отвалила от скалы, дальше он сам себя и обтесал, и высверлил, и художественную резьбу на лице навёл. Словом, русский молодец.

  Как думаешь, - настраиваясь на голос авторитетного дяди в телевизоре, забурлил я, - время  ускоряется и замедляться?

- Если приказ есть, то может и аллюром, - ответил Вадим, распуская улыбку на всё лицо,- если приказа нет, то будет топтаться на месте или пешедралом чухать.

   Вообще-то он прав. По приказу даже войны начинаются. Что там говорить о каком-то времени, голос которого не слышишь и не знаешь, как оно выглядит. Электрон, например, можно увидеть. Он бегает вокруг ядра и  «светлячки» (излучение) испускает. А время? Не родился ещё такой человек, который время в охапку бы загрёб и показал бы, хотя бы не всё, а хвостик.

- Снимай часы, - сказал я, - клади перед собой и тащи два стакана воды. Один с холодной водой, другой с горячей и два куска сахара.

- Водку будем с сахаром пить и водой запивать?

- Да, - ответил я.

   Вадим, хотя и старше меня по званию, до генерала выдернулся, но мужик покладистый с солдатской душой. Послушался меня. В смысле жену Марию попросил.

- Сейчас проведём эксперимент, - говорю я. – Бросай сахар в стакан с холодной водой и засекай время, сколько он растворяться будет.

- Пять минут держался, а потом  сдался, слабак, - сказал Вадим. – А дальше что? Запивать?

- Бросай теперь кусочек сахара в стакан с горячей водой.

- Минуту выдержал. Вообще хиляк.

- Какой делаем вывод? – Я в воздухе вывел вопросительный знак. - Время  в стакане с горячей водой быстрее бежит, а в холодном медленней?

- Выходит, что время замедляется и ускоряется, из горячей воды, как ошпаренное выскакивает, а в холодной буксует, - ответил Вадим.- Часы у меня наградные, точные и правильные. Не ошибаются, как кремлёвские.

- А твоя  голова? – вмешалась  Мария. – Кремлёвская? Наградная? Правильная или неправильная? Совсем на пенсии от безделья опустел. Отклеиться от дивана не может, как приварили. - Она кандидат физических наук. -  Процесс растворения сахара в горячей воде быстрее протекает, чем в холодной. При чём здесь время и твои часы. Часы измеряют.- И влепила. -  Часовщик

- А как же телевизор, - отпахивает  Вадим. – Не согласовывается с  телевизором.

- Пошёл ты на хрен со своим телевизором, - отрезала Мария. -  Башкой нужно думать и подушки поменьше подминать.  С женой перепутал или как?

   Вадим, как черепаший панцирь. Камушки Марии не пробивают. Его нужно булыжниками бомбить, чтобы из костяной шкуры выбить.

- Ты, как с генералом разговариваешь, - начинает Вадим.

   Ответ Марии не приводим. Она женщина сдержанная и  деликатная, но может развернуться на все 360 градусов.

   Проскочили этот эксперимент, принялись за стол. Я сказал Вадиму, что ночью проведём ещё один.

   Нахлынул вечерок. В молодости такие вечерки на нас лихостью и бесшабашностью накатывались, кафе и ресторанами с «Чёрными глазами», которые вытряхивали всю стипендию, обрекая на месячную голодовку с горчицей и хлебушком. Вдобавок после загулов к нам ещё менты присасывались (не любили они слушателей Высшей школы КГБ и дежурили с вечера до утра возле нашего общежития на Шаболовке). От ментов нас отбивал преподаватель спецдисциплины полковник Гамбуржец ( в Гамбурге советским  резидентом работал). Вадим попытался тихо удариться в воспоминания о подружках институтских, да я тормознул  словами о следующем  эксперименте.  

   Фонарики на улице зажглись. Вышли мы вместе с  Марией. Интересно, видите ли, ей стало, что за эксперимент. Луна – красавица. Светом поливает. В полнолуние вошла. Сияющий лик в темноте вырезан.

   Эх! Мать твою! Были бы крылья и рванули бы на Луну и город Солнца Кампанеллы там выстроили. Так ведь не долетишь. Забьют. Недаром ракетами ощетинились. Земля на ежа стала похожа, поэтому инопланетяне и бояться  в гости к нам прилетать, боятся, что на «иголки»  приземляться

- Видишь два уличных фонаря, - говорю я, - светятся, как звёзды. А что между ними?

- Темнота, - небрежно бросает Вадим. – Мало фонарей поставили. Нужно было больше. Тогда и темноты не было бы.

-Глупый ты генерал, - отвечаю я -  Не темнота, а по-научному  чёрная материя и чёрная энергия между ними.

- А что по этой части  говорит телевизор?

   Мария и в этот раз не упустила момент. Приласкала мужа по полной программе, да ещё таким словами, что Вадим крякнул

- Пошёл ты на х... со своим телевизором. Скоро уже спать вместе с ним будешь. Только попробуй. Я тогда свободной женщиной стану и такие картинки в телевизор закачу, что ты в молодого лейтенанта скинешься. А какой лейтенантик был, - с восхищением добавила она. - Какие марш-броски делал. Ух!..

- Да ещё в противогазе, - брякнул Вадим.

- Ну что с ним сделаешь? – расстроилась Мария. - Я ему о ночных маршах, а он мне о дневных.

   Пропустим воспоминания Марии. Романтичные они. От них годы скатываются, и весь шевелиться начинаешь. Прислушаешься к себе. Раньше колокольным звоном отбивал, а сейчас какие-то бубенчики остались.

   Закончили мы с экспериментами где-то в полночь, а после  притянулись к столу и начали за научные мысли тосты поднимать:  за свёртывание пространства от созвездия Гончих Псов до Земли. Это же просто. Нужно взять чистый лист и на  верхней линии отреза и нижней напротив друг друга поставить две точки, одна точка обозначает созвездие Гончих Псов, другая – Землю, а потом переломить и сложить его руками и точки совпадут. Вернее не точки, а Гончие Псы и Земля.

   Вспомнили о дырах, прорехах, червоточинах в пространстве и времени, портале времени, звёздных вратах, кротовых норах, параллельных мирах, тонкой и утончённой материи. Это же тоже так просто. Обозначился словами и ныряй в их гущу. Не вынырнешь – твоё дело, белые халаты помогут, а вынырнешь, может, авторитет прихватишь и шоу раскрутишь. Подгребали мы и искривление пространства и разборку человека на атомы, например, в Москве и мгновенное его перемещение через Тихий океан  на остров Кики в кабинку по сборке атомов, в которой склеивался разобранный москвич. Словом, такой широкий круг  мыслей обозначили, за которые в средневековые времена на плахе оказались бы. Закончили, когда солнышко из-за горизонта  вскинулось, и утро светом размахнулось.

   Эксперименты своё взяли. Заклевали носами, расползлись по диванам. Выспались. Я в машину и домой собрался.

- Слушай, - проговорил Вадим, - эксперимент это, конечно, хорошо, а что ты хотел сказать или доказать ими.

- Эх, Вадим, Вадим. Да если бы дело было только в  этих экспериментах.  Люди ошалели, мозги  гайками закрутили, конфликтуют, убивают, информационные войны ведут (об Афгане не говорили, тема больная, сами едва выдрались), переговоры за переговорами, а люди гибнут, скоро планету  на бок завалят и с оси выдернут. В какой космический угол она покатится.

- Всё так. А резюме? Нужно же научный итог подвести. Может это, - щелчок по горлу

- У меня в машине робота пока нет и  программы, чтобы она сама ехала тоже. А резюме одно. Существуют две бесконечности, товарищ ты мой. Бесконечность Вселенной и бесконечность человеческой глупости.

- Да, - протянул Вадим. – Два орешка, и оба человеку  не по зубам.

   Ехал я домой невесёлый. Попытался свернуть пространство. Домодедово прямо к Белым Столбам пристегнуть. Как газ не топил, какие скорости не включал  – не получалось. Прилипла машину к асфальту, а дорогу сворачивать в трубочку никак не хотела. Ну и Бог с ней.

   Утро солнечное, лёгкий ветерок, небо безоблачное, дорога чистая, не загазованная легковушками и фурами, по бокам её безлесье. Простор. А главное на фонарных столбах телевизоры не повесили, но, наверное, скоро нужных монтёров найдут и навесят.

   Приехал я, а дома два кукушонка (две внучки) дожидаются. Зависли на шее, а мне большего и не нужно. Главное, чтобы время не ускорялось и не запахало....