Как Европа спасала РФ от стихийного бедствия

Москве, можно сказать, сильно повезло — ветер переменился как раз в тот день, когда здоровые, взрослые люди стали замечать признаки отравления. Конечно, смог еще несколько раз возвращался в столицу, но не столь эффектно, как это было неделей раньше.

Если отъехать от Москвы к востоку или к юго-востоку буквально на 30-40 километров, то понимаешь, что пожары по-прежнему полыхают, просто ветер переменился, и гонит дым в другую сторону.

Впрочем, для большинства москвичей проблема лесных пожаров улетучилась вместе со смогом — это легко заметить по количеству реплик в блогах. Теперь ведомство Шойгу может спокойно рассказывать о том, что «за минувшие сутки площадь природных пожаров в России значительно сократилась – более чем на 23 тысячи га (с 45,8 тысяч га до 22,7 тысяч га)».

Сейчас борьба с огнем в Шатуре и Мещере — это скорее позиционная война. «Потушенные» участки леса дымят, и, стоит пожарным и добровольцам прекратить поливку, среди гор пепла вновь вспыхивает огонь. В глубине леса пожар продолжается, и его никто и не собирается тушить — ждут сезона дождей.

В здании администрации Спас-Клепиков (это районный центр Рязанской области, где дотла сгорели несколько деревень, а количество лесных пожаров измеряется десятками) у турникета постоянно дежурят с десяток МЧСовцев. При них нет ничего — ни средств связи, ни техники, ни даже подробной карты.

При этом они не слишком разговорчивые — каждое слово приходится вытаскивать буквально клещами. «Где сейчас горит?» — «Везде», «А куда стоит помощь везти?» — «Спросите в соцобеспечении», «А где добровольцы работают?» — «В лесу». Попытку посмотреть карту (не специальную МЧСовскую, а обычную карту района) восприняли как посягательство на государственную тайну — «Немедленно покиньте штаб МЧС».

Спрашиваем, как проехать в деревню Колтуки — она так же, как и Криуши, выгорела дотла. Злобно: «свою карту надо иметь». Впрочем, один дельный совет они нам все-таки дали: «Поезжайте в Рябиновку, там поляки стоят и белорусы».

Белорусские партизаны

Белорусов расположили в турбазе «Мещера». Ворота на въезде в турбазу давно сорваны, среди сосен стоят деревянные домики, ржавые вагончики и еще какой-то хлам. Неподалеку от этого места селение с чудесным названием Болонь: в том районе уже несколько недель горит торфяник. Соответственно, вся база в дыму, припаркованные автобусы с белорусскими номерами покрыты слоем пепла.

Прибывших бойцов разместили в административном корпусе: по виду он недавно отремонтирован (здание снаружи обили модным в тех местах сайдингом)но, внутри, это обычная провинциальная турбаза со всеми ее неудобствами и обшарпанностью. Здесь живет около полутора сотен белорусских пожарных. В Россию они приехали 7 августа, и останутся, пока пожары не будут погашены — или пока МЧС не откажется от их услуг. Рядовой состав на днях сменился полностью, а вот офицеры вздыхают, что остались здесь надолго. «Похоже, мы тут застряли до сентября».

Договариваемся встретиться с группой белорусских пожарных в лесу у село Криуши. Очаг, который охраняют бойцы, совсем рядом с деревней. «Охраняют» в буквальном смысле – лес здесь поджигали искусственно, чтобы «встречным палом» погасить другой пожар. «Приехали тут специалисты из Красноярска, окопали лес по кругу и подожгли. А мы смотрели, чтобы огонь через дорогу не перекинулся. Сейчас вроде решили больше так не делать».

Пытаемся разговорить бойцов насчет мотивации: «почему приехали?» Пожарные осторожничают, «родина сказала «надо». «Мы тут все добровольцы. Никого сюда ехать не заставляли» — «А деньги? Заплатят вам за эту командировку?» — «Очень немного». — «Ну а сколько именно?» — «Не знаем».

Другой боец и вовсе, с обидой: «Мы к вам пожары тушить едем, а вы нам — газ перекрываете». Что забавно: в момент, когда в рязанском лесу мы разговаривали с прокопченными и усталыми белорусскими пожарными, российские власти в очередной раз шантажировали Лукашенко показом на НТВ фильма «Крестный батька»-3 и злобными заявлениями вокруг «обещаний» признания Абхазии и Южной Осетии. «Мы можем опубликовать и другие высказывания Александра Лукашенко, которые будут небезынтересны как Белоруссии, так и международной общественности»: это слова помощника президента России Сергея Приходько.

Замглавы белорусской делегации подполковник Белый со смехом говорит, что в России их уже воспринимают «как иностранцев».

Едем в лес. Приезжаем на место, и тут выясняется, что мы с белорусами друг друга неправильно поняли: они-то думали, что мы с телевидения, и будем снимать очередную постановку.

Вкратце нам объясняют суть недоразумения: в лесу работать очень жарко, а смена длится почти сутки. По правилам пожарный должен быть одет в «боевку» — тяжелый огнезащитный костюм. Естественно, большую часть времени ее никто не надевает — «только если верховой идет».

«Приезжал генерал, смотрел. Сказал, что он нас понимает, и что пока никто не видит, можно. Но в кадре нам без боевки все равно нельзя».

«Давайте как со всеми. Мы оденемся, специально для вас что-нибудь разожжем и на камеру потушим».

Постановочный пожар в наши планы не входит. Мы же не федеральный телеканал.

«Выключите камеры, не снимайте нас. Так, все, мы сворачиваемся и уезжаем».

По дороге обратно белорусы жалуются, что за время работы в России напрочь убили свои машины. «Пригнали сюда 20 единиц техники, все лучшее. Здесь машины просто не выдерживают нагрузки, выходят из строя».

Польские интервенты

Полякам все откровенно завидуют, и поэтому рассказывают дурное. Якобы, они никогда не ходят в леса – так как боятся повредить свои красивые, блестящие машины. Стоят на окраинах деревень, охраняют дома от возгорания. Однако, за водой их машины приезжают так же часто, как и техника белорусов – а уж они-то точно работают в самом пекле.

Организация тушения пожаров по-польски — отдельная тема. База находится в селе Рябиновка, на полпути между Криушей и Спас-Клепиками. Тут развернут пункт связи, больше похожий на микроавтобус, с помощью которого телекорреспонденты выходят в прямой эфир, и стоит большая цистерна-танкер. К ней, как к самолету-дозаправщику, ездят из леса машины помельче. Когда бочка пустеет, танкер отправляется в рейс до ближайшей речки (она примерно в 15-20 километрах).

Второй слух, которым с удовольствием делятся завистники — это «особые условия», касающиеся, которые якобы выдвинула для себя польская сторона. Между тем, основной штаб польской миссии развернут на территории полуразвалившегося пионерлагеря «Радуга». Обшарпанные корпуса, запущенная территория, пожалуй, единственное достоинство — озеро с небольшим пляжиком.

Не рассчитывая на комфортное размещение, поляки привезли с собой абсолютно все: палатки, генераторы, туалеты, душевые кабинки, передвижной госпиталь и даже питьевую воду. Конечно, 170 человек выпили бы этот склад за день: эту воду, как рассказывают, берут с собой в дорогу и в лес, на пожары.

Спят польские пожарные все же в корпусах, хотя многие на их месте предпочли бы раскладушки и палатки: кровати в пионерлагере явно рассчитаны на детей и подростков, но не на здоровых мужиков.

Отдельно дежурит машина связи, и при ней — несколько российских солдатиков. Машинка по виду чуть старше, чем тот лес, который сейчас тушат всей Европой (напомним, эти леса почти целиком выгорали в 1972 году). Через нее происходит обмен информацией между российской и польской стороной.

Единственное, что не предусмотрели поляки — это вопрос стирки. Сейчас грязную одежду приходится стирать самостоятельно, но со дня на день им должны привезти машины-автоматы.

Еду обеспечивает российская сторона — администрация пионерлагеря. Спрашиваем: нравится ли? «Кормят хорошо, но мало». «Куда ж им больше», — возмущается директор лагеря — «и так делаем им гигантские порции. С другой стороны да — мужики здоровые, работа тяжелая, может, и правда мало».

В отличие от белорусских коллег, поляки будут в России только до 19 августа — договор о помощи рассчитан на 10 дней, а дальше — «как Шойгу договорится». Из-за красивой техники лагерь стал местом паломничества тележурналистов: кажется, здесь побывали уже все российские каналы. При нас тут работала группа «Первого»: корреспондент очень смешно командовала координатором польской делегации, объясняла, что нужно, а что не нужно говорить на камеру.

Работают пожарные посменно: днем в дежурство уходит 100 человек, ночью — остальные 60. В штабе висит единственная виденная нами актуальная карта очагов пожаров.

Рядом с медицинской палаткой поляков сидит еще несколько бездельничающих МЧСовцев. Один из них живо интересуется, откуда мы и что здесь делаем. Потом, в разговоре роняет: «как же надоели эти журналисты, шастают и шастают».

Министерство глупой походки

В 80-х в Англии было очень популярно телешоу «Летающий цирк Монти Пайтон». Один из их самых популярных скетчей назывался «Мinistry of silly walks» («Министерство глупой походки»). Понятно, что пародировали комики: безудержную трату средств налогоплательщиков на не совсем понятные мероприятия практикует любое государство мира.

В ситуации всеохватывающих лесных пожаров МЧС показало себя типичным «министерством глупой походки»: ни одна из заявленных функций толком не исполнялась, тогда как ее глава рассказывал телезрителям о том, каков злодей президент Грузии Михаил Саакашвили.

Мы бы не хотели делать поспешных выводов, но за всю поездку по Рязанской области мы видели всего с десяток работающих российских пожарных машин, две бригады мужиков непонятной организационной принадлежности (то ли лесники, то ли добровольцы), и с десяток поливочных машин. Это на трассу длинной минимум в 40 километров, по обе стороны от которой полыхали пожары.

Сотрудников ведомства Шойгу мы видели либо бездельничающими, либо предъявляющими нам какие-то претензии. Работали на пожарах только «иностранцы»: белорусы и поляки. А российские силовики испарились сразу после визита Путина.

Но, что самое странное: в то время, когда Москва задыхалась от смога лесных пожаров, ни одна специальная машина не покинула пределов столицы. Не самые близкие к России страны: Франция, Германия, Азербайджан, Польша, Белоруссия, Армения, Украина нашли возможность предложить помощь российским регионам, но не Москва.