Учредительное собрание. Отношение монархистов к его роспуску

В продолжение темы про Учредительное собрание (первую часть - о реальных, а не мифических причинах его роспуска - см. здесь), интересно обратить внимание на то, как отнеслась к его ликвидации та часть общества, которая по определению должна быть враждебна как большевикам, так и решениям, которые они претворяли в жизнь. Это монархисты, о которых почему-то всегда забываем, обсуждая события Октябрьской Революции и Гражданской войны. Либералы льют слёзы по сей день, скорбя по безвременной кончине "российского парламентаризма" А что же монархисты, или  "черносотенцы", как их часто называли?
* * *
Характерно, что разгон УС был с удовлетворением воспринят крайне правыми монархистами. Так, профессор-монархист Б.В. Никольский выразился по этому поводу кратко, но ёмко: «Учредилку-то разогнали, – слава Богу». Да что там монархисты-черносотенцы! «Учредилку» недолюбливали даже и белые генералы, которые не очень-то склонялись к монархизму, предпочитая занимать позицию «непредрешенчества». По их мнению, вопрос о государственном устройстве будущей России, «освобожденной» от большевизма, должно было решить некое национальное собрание. Но вот УС таковым форумом они не считали, презирая его сторонников-«болтунов». Адмирал А. В. Колчак так вообще говорил, что повесит всех большевиков, но поставит им памятник только за одно – разгон «Учредилки».
            Будучи сторонниками сильной, самодержавной власти, правые очень уж не любили парламентаризм, который, по их мнению, только разлагал Россию. Даже большевики, и то, казались многим из них гораздо меньшим злом. Так, академик-монархист А.И. Соболевский, видный деятель Союза русского народа, сообщал в письме Никольскому: «Я голосую за список большевиков (они теперь моя пассия), веду за собой сестру и братьев и убеждаю знакомых». Свои действия он оправдывал тем, что большевики «уж больно здорово… расправляются с либеральной слякотью».
           А вот любопытная выдержка из письма самого Никольского, который обращался к своему знакомому Б. А. Садовскому: «Остается ответить на Ваш вопрос об испанском подданстве. Не Вы первый хватаетесь за такую мысль, и не Вам первому я отвечаю: бросьте, будьте мужчиной, а не истерическою женщиною, мечущеюся в трудную минуту от одной беспочвенной фантазии к другой. Чем большевики хуже кадетов, эсеров, октябристов, Штюрмеров и Протопоповых? Ничем. Россиею правят сейчас карающий Бог и беспощадная история, какие бы черви ни заводились в ее зияющих ранах…».
           Комментируя эти и другие подобные высказывания черносотенцев, исследователи А. Иванов и Д. Стогов отмечают:
«Характерно и показательно, что подавляющее большинство активных деятелей черной сотни, не испытывая никаких симпатий к большевистской власти, тем не менее уклонились от вооруженного противостояния ей. Лишь единицы из них приняли участие в Белом движении, да и то, как правило, находясь в правой оппозиции белому генералитету (например, Н.Е. Марков и В.М. Пуришкевич). В отличие от либералов и социалистов, процент вынужденно бежавших из страны черносотенцев также невелик – большинство из них осталось в России, разделив свою судьбу с Родиной». («Черносотенцы и большевики: правый взгляд на триумфаторов Октября»)

Ко всему этому необходимо прибавить еще и то, что многие монархисты активно поддержали большевиков, с восторгом встретив Октябрьский переворот и свержение «временных». Так, газета «Гроза», бывшая до Февраля органом Союза русского народа (показательно, что «демократическое» Временное правительство запретило все монархические организации), отреагировала на Октябрь следующим образом: «Большевики одержали верх: слуга англичан и банкиров Керенский, нагло захвативший звание Верховного главнокомандующего и министра-председателя Русского Царства, метлой вышвырнут из Зимнего дворца, где опоганил своим присутствием покои царя-миротворца Александра III. Днем 25 октября большевики объединили вокруг себя все полки, отказавшиеся повиноваться правительству предателей…» Чуть позже «Гроза» уверяла: «Порядок в Петрограде за 8 дней правления большевиков прекрасный: ни грабежей, ни насилий!»
            Многие монархисты-черносотенцы пошли на службу к большевикам. Активный член СРН, секретарь министра юстиции консерватора И. П. Щегловитова А. Колесов оказался единственным чиновником соответствующего министерства, который сразу и безоговорочно перешел на сторону советской власти. Выдающийся правый публицист А. Москвич стал руководящим работником ТАСС и одним из ведущих журналистов газеты «Известия».

Его коллега и единомышленник Е. Братин одно время служил заместителем председателя Харьковской ВЧК. А упоминавшийся выше Соболевский стал действительным членом АН СССР.
            О том, что на службу в Красную Армию пошли многие царские генералы и офицеры известно всем, кто хоть сколько-нибудь интересуется историей. Гораздо менее известно о том, что генералитет принял активнейшее участие в Октябрьском перевороте. Так, главнокомандующий армиями Северного фронта генерал-аншеф В. А. Черемисов увел подальше от Петрограда единственную опору Временного правительства – Конный корпус генерала П. Н. Краснова. В дальнейшем корпус был фактически расформирован. Кроме того, главком отказался выполнить распоряжение А. Ф. Керенского, приказавшего (в ночь с 24 на 25 октября) направить в Питер полки казачьих дивизий.
Что уж там говорить, если Зимний дворец брали вовсе не революционные «рабочие, солдаты и матросы», которые трижды и безуспешно пытались овладеть этой «цитаделью» Временного правительства (в 18.30, 20.30 и 22.00 часов 25 октября). Зимний был взят бойцами 106-й дивизии, вызванными телеграммой Ленина из Гельсингфорса. Командовал же этой дивизией полковник М.С. Свечников - военный разведчик, герой двух войн - русско-японской войны и Отечественной войны 1914-1918 годов. Именно он повёл в атаку на Зимний отряд из 450 бойцов. Помимо взятия Зимнего «спецназ» Свечникова отличился еще и тем, что предотвратил атаку 3-го конного корпуса генерала Краснова на Петроград.
При этом надо иметь в виду, что почти все военные, пошедшие на службу в РККА, придерживались монархических взглядов. О том, что большинство спецов-кадровиков были убежденными сторонниками монархии сообщает в своих мемуарах А. И. Деникин. (подробнее об участии русского офицерства в РККА см. здесь)
«В связи с такой оценкой становятся понятны и «откровения» выдающихся командиров Красной армии, пришедших в ее состав из рядов кадрового офицерства армии царской, — пишет Ф. Вергасов. — «Я был и остался монархистом, — убеждал своего приятеля, известного барона Врангеля, генерал Одинцов. — Таких, как я, у большевиков сейчас много. По нашему убеждению — исход один — от анархии к монархии... В политике не может быть сантиментальностей и цель оправдывает средства»... «Мы убежденные монархисты, — так пересказывал признания командования 1-й Революционной армии, в том числе Тухачевского, его приятель и однополчанин капитан лейб-гвардии Семеновского полка барон Б. Энгельгардт, в 1918-м служивший в штабе Тухачевского, — но не восстанем и не будем восставать против Советской власти потому, что раз она держится, значит, народ еще недостаточно хочет царя. Социалистов, кричащих об Учредительном собрании, мы ненавидим не меньше, чем их ненавидят большевики. Мы не можем их бить самостоятельно, мы будем их уничтожать, помогая большевикам. А там, если судьбе будет угодно, мы с большевиками рассчитаемся»... В этом «откровении» в сущности раскрывается тайна неосознанного полностью и многими идеологически «недопустимого», но внутренне глубоко естественного, органичного и логичного альянса монархистов и большевиков. Судя по свидетельствам современников, монархистами по своим убеждениям были также Альтфатер,... начальник штаба фронта, комкор Петин... профессор, бывший генерал Свечин, который в свою очередь полагал, что генерал Зайончковский по методам своего мышления представляет собой реакционера 80-х гг., восьмидесятника с головы до ног, и ни одной крупинки он не уступил ни Октябрьской революции, ни марксизму, ни всему нашему марксистскому окружению». («Россия и Запад. Советская военная элита 20–-30-х гг. и Запад»)

по материалу ст. А. Елисеева в "Завтра", 14.01.13 "Первый "красно-коричневый фронт"

Можно с автором в чём-то не соглашаться - но вот, например, современный исследователь, монархист В.Манягин, когда описывал судьбу и быт российских эмигрантов 20-30 гг, не нашёл выпускаемых в их среде монархических газет и журналов - а это о многом говорит.
Может быть, поэтому тему монархистов нынешние либералы обходят стороной, понимая, что в России до 1917 года у них было намного меньше идеологических союзников , чем им хотелось бы - причём в самом привелегированном классе?