Ограбление населения России как многовековая традиция

Постоянное повышение цен и тарифов и, наконец, создание так называемого «фонда капитального ремонта» подвинули меня познакомить почтенную публику с многовековой историей ограбления населения России по дореволюционным источникам: «Отсутствие энергии, знаний и разумной широты замысла, хищническое истребление лесов и бессмысленные траты сокровищ, накопленных скопидомными отцами, ценою крови и пота рабочих, низвели этот край до экономического минимума. Теперь эксплуатировать его явилась французская компания. Кто виноват в этом? Говорят, отсутствие капиталов. Но они, эти злосчастные капиталы, были. Жаль только, что попали они в дурацкие руки, которые сумели в какие-нибудь двадцать лет раскидать их на игру, разврат и кутежи, на хамство и пьяные оргии, где даже не было утонченного цинизма, а только один смрад и грязь. «Случается податями крестьян начнут донимать, так они избы свои на сруб в заводе продают на дрова» - сказал ямщик. «А ведь крестьянская изба считается неприкосновенной?». «На бумаге. Эх вы, питерские. Написали вы закон и думаете, что так его и исполняют. А у нас народ до того дошел, что ни в закон, ни в его исполнителей не верит. Я похохотал от души наивному рассказу кизеловского ямщика о министерских чиновниках. Так и нарисовался он предо мною, как расплюевский поросенок, во всей своей неприкосновенности. Сидит он в петербургской канцелярии, а то, пожалуй, и департаментом управляет, по хозяйству проекты пишет, и проекты удостаиваются одобрения. По ним составляют министерские циркуляры о распространении по всему лицу земли русской чилийского удобрения. Или о посеве у самоедов колвинских египетской пшеницы, найденной на мумиях в пирамидах, близ развалин Мемфиса. Ничего то, этот агнец Божий толком не знает, мякины от хлеба не отличит, а тоже ораторствует. Да и как ему не добиться возможности вредить. Писарем сядет – кончит директором департамента. Разве у нас таких нет? В нашей отечественной службе чучело за стол посади, в определенный период это чучело будет производиться из одного чина в другой, к праздникам станут украшать его регалиями, а, в конце концов, смотришь, тайный советник с безграничными полномочиями заплевывает и загаживает родину. Истинно велик Бог земли русской! От одного департамента земледелия и сельского хозяйства должна бы Россия умереть с голоду, а она ничего, живет пока…». Немирович-Данченко Василий Иванович – Кама и Урал. СПБ, 1904. «Саратовский губернатор С.Д. Терский, открывая губернское земское собрание, усиленно рекомендовал земским гласным следующий новый способ борьбы с дороговизной. Это свободная конкуренция общественных учреждений. В Саратовской губернии он уже испробован. В Вольске город устроил мясную лавку и цена сразу понизилась на 5 копеек за фунт и не повышается до сих пор. В Балашове устроена городская пекарня и ржаной хлеб продается по 3 копейки за фунт, при себестоимости 2,75 копейки. Если мясо, хлеб и дрова будут под гнетом городской конкуренции, цена на эти товары не может быть искусственно повышена». «Русская старина», 1916, июня, с.407-408. «Еврей даже честно добытый товар продает дешевле русского купца. Одна дама из Киева для покупки приданого дочери поехала в Париж. И что же? Вещей в Париже было куплено вдвое больше, чем можно было приобрести на эти деньги в Киеве. Грузин пьет свое кахетинское вино не для того, чтобы согреться. Его тешит, как замечает француз, сам процесс опьянения. Рабочие, пьющие водку, могут употреблять менее питательную пищу. Исследования Паркса в английской армии показали, что при хорошей пище можно обойтись без спиртных напитков. Истинная экономия для государства – не урезывание интендантских расходов, а охранение здоровья солдат». Андреев В. – Современная Россия. Киев, 1876. Просматривая журнал «Вестник Европы» за 1905 год, обнаружил интересную статью Николая Катаева «Народная бедность и ее причины» (№9, с.266-284). В статье приведены любопытные данные о том, насколько дороже платил за товары русский потребитель по сравнению с немецким потребителем: За чай на 304%. За табак на 687%. За уголь на 200%. За бумагу на 690%. За полотно на 225%. За хлебобулочные изделия на 357%. За сельскохозяйственные машины на 159%. «Фунт (400 граммов) чая, ценой 31 коп. в Лондоне, русскому потребителю стоит 1руб. 40коп. Обнищание у нас идет параллельно с быстрым повышением цен на все предметы потребления». Выступая на заседании Верхошижемского сельскохозяйственного общества Вятской губернии 20 декабря 1905 года, агроном Шалдыбин отмечал, что налоги следует устанавливать с доходного рубля, а косвенные налоги на чай, сахар, табак, спички, железо, керосин, ситец и водку отменить. При этом он пояснил, что сахар у нас продается по 18-20 копеек за фунт, а наш же сахар за границей продается по 8 копеек за фунт и им откармливают свиней. (ГАКО, ф.718, оп.1, д.15, л.93). Вятские кооператоры очень хорошо понимали необходимость честной и свободной конкуренции в условиях рынка. Приводился такой довод в ее пользу. «Пока на Вятке работали три пароходные кампании: Булычева, Небогатикова и Тырышкина, цены пассажирских пароходов были довольно умеренные; но как только все эти фирмы объединились в товарищество, цены тотчас же поднялись в два-три раза и тарифы реки Вятки стали чуть не самыми высокими в России. То же случилось на Каме, когда все камские пароходства вступили между собой в соглашение» («Вятский кооператор», 1919, №9, с.3). Не случайно, известный российский мыслитель Константин Кавелин прозорливо отмечал: «Каждый подданный от управляющей власти вправе требовать, как только, чтобы отвращаемы были все препятствия, могущие встретиться в его свободной деятельности». («Вестник Европы», 1872, №4, с.903). «Наш крестьянин является столько же землевладельцем, сколько и рабочим. От земледелия он кормится, денежные же расходы своего хозяйства покрывает главным образом из сумм, добываемых посредством заработков. Авторы капитального исследования о влиянии урожаев и хлебных цен на народное хозяйство вычислили, что 70,7% всего крестьянского населения России не обеспечены даже продовольствием, 20,4% обеспечены продовольствием и отчасти кормовыми средствами и только 8,9% имеют избытки хлеба на продажу. Эти 8,9% крестьянского населения и составляют земледельческий рынок для промышленности России». Воскресенский А.Е. Общинное землевладение и крестьянское малоземелье. СПБ: Издание товарищества «Литература и наука», 1903, с.67-68. «Ни одного шага не сделаем мы в смысле программы для поднятия хозяйства, пока этот основной, нравственный вопрос не будет решен! Горе в том, что мы не организованы, разбиты, не сплочены. Мы, из-за удушливого тумана, попросту не видим друг друга. Закон всеобщий и неизменный: чем больше поверхность крестьянской земли, тем хуже хозяйство, тем население беднее, пьянее, тем больше недоимки. Даже при отсутствии казенных платежей, казенная Архангельская волость Тамбовской губернии пропилась и прохозяйничалась до того, что чуть не половина дворов безлошадные. А третья часть бездомовные. Вот блестящее доказательство, что без живой, личной, интеллигентной силы, вне общины стоящей, но с нею духовно связанной, община мертва в хозяйственном смысле. Характеристика западных денежных форм одна, с частными видоизменениями: борьба. Подробности битвы прочтите у Э. Золя в романе «Деньги». Государству до этого дела нет. Биржа владычествует надо всем, не только терпит ограничения со стороны государства, но сама уродует его и ограничивает. Изучая наше финансовое хозяйство, я вижу, что нигде, быть может, в русской жизни не приносит столь печальных плодов заимствованное хозяйство, как здесь. Мы готовую чужую систему взяли и задыхаемся в ней, как в чужой системе образования, как в чужой гражданственности. Предлагаю освободиться от гнета финансовой системы, которая направляет всю нашу материальную обстановку. Вы хотите правильно работать, но хищничать?

Нельзя. Денег нет. Открыть кабак можно, ссудную кассу можно. Скупать хлеб, эксплуатируя помещика и мужика – можно. На это деньги найдутся. На дело – их нет. Не угодно ли найти денег на прочное, вернее скромное дело, приносящее 6-7% дивидента? Ни копейки. Можно делать только то дело, которое позволяет занимать на обороте деньги у частных лиц, платя от 12 до 36% в год. Вот вам ключ к нашей финансовой системе. Мы добываем золото, производим хлеб, лен, скот. Все это вывозится. Зачем? Да, прежде всего, для уплаты по нашим долгам, для расплаты за то, что народ не потребляет (предметы роскоши, машины), для покрытия расходов русских путешественников за границей (одно это составляет 300 миллионов золотых рублей в год). В общем, получается картины истинной кабалы, источник которой чужая финансовая система. Крестьянская волость сделалась исключительно фискальной единицей. Старшина исключительно сборщик податей, хозяйство падает и тает на глазах. Но волость осталась по-прежнему волостью, ибо, хотя и не отвечая ничуть потребностям народа, она одна отвечает фискальным потребностям государства. Остановлюсь над значением прихода, как местной земской и административной единицы. Разница в этом смысле между волостью и приходом громадная. У волости высший принцип – сословность, почему и не могли в нее войти ни духовенство, ни личные владельцы дворяне. У прихода высший принцип «единения веры и любви», почему из прихода невозможно исключить никого носящего православное имя. Нужно ли говорить, какая связь у нас на Руси крепче? Отчего у нас нет, и не было дворянства, как сословия, а сшитое искусственно оно оказалось безжизненно. Сословный ли дух сплачивает наше дворянство, крестьянство, крестьянство, горожан? Нет, этого духа русская жизнь и душа русского человека почти не знают. Сплачивает нас вера, язык, родина и общие местные интересы. Язык и родину исключим. Они, хочется верить, не в опасности и их связующая сила сейчас, так сказать, без употребления. У дворянства общих и сословных интересов нет, а вера, сильно ослабшая, если и есть, то может вязать его больше с соседями-крестьянами, чем со своей искусственной корпорацией. Вот почему и связи между дворянами нет никакой и сословие настолько мертво, что заведомо не умеет и не хочет пользоваться даже своими широкими политическими правами. Часто ли на дворянских собраниях поднимаются государственные и политические вопросы? Никогда почти. Крестьянство, как сословие, связано неизмеримо прочнее, и не верой (вера связала бы приход), а насущными ежедневными и опять же искусственными интересами круговой поруки. Главная забота «мира» заплатить подати. Эта преобладающая забота настолько тяжела, что подрывает другие естественные связи общины, например общинное хозяйство. Она так испортила народную жизнь, что Великоросс, общинник искони веков, уже готов уйти из общины и разрушить ее. До того здоровая жизнь этого несчастного «мира» убита жизнью фискальной». Шарапов С. Письма о голоде. Обмен мыслей. СПБ, Русско-славянский книжный склад, 1892. «Надо уметь быть организованными и уметь совместно действовать. Этого качества у нас нет. Мы индивидуалисты. У нас нет навыков в совместной деятельности. Наша история последнего времени, уклад нашей жизни не содействовали у нас развитию этих качеств. Мы были разрознены, сидели, как пауки по углам, и потому мы не умели совместно действовать. А между тем, организованность – огромная сила. Надо отбросить барьеры, которыми уставлена наша жизнь. Надо не только дать свободу человеку и влить в него свободу. Надо вырастить у нас людей сильных волей и крепких. Весь уклад жизни у нас был не тот. Мы культивировали у себя людей-зайцев. У нас была культура заячья. Мы их разводили везде. Зайцу мы давали дорогу и в школе, и в литературе, и в жизни, и на государственной службе. Ведь творцом в жизни являются не железные дороги, не банки, а зиждительный дух человека. Человек, окрыляемый этим духом, творит новые формы жизни. Когда смотришь вокруг себя и умственным взором обнимаешь огромные пространства, занимаемые нами, так и хочется крикнуть: «Да где же тот человек, который мог бы оживить эти спящие богатства? Где тот творец стальной энергии, который мог бы создать великие картины на полотне нашей истории?». Ведь он был у нас прежде и действовал на исторической арене. Ведь мы покорили большие земли, утвердили наше господство в Сибири, на далеком севере. Куда же он ушел? У нас не хотели этого человека, его боялись. У нас желали могильной тишины, среди которой должны были жить маленькие люди и квакали, только квакали, как лягушки в болоте. У нас боялись сильной, яркой мысли, стальной энергии. Таких непоседливых, беспокойных людей у нас не любили, не давали дорогу. Больно, тяжело за нашу землю, за наше население, понуро ходящее по земле. Мы не привили широким слоям нашего населения жажды творения, желания работать, сознания чувства долго перед страной и родиной. А нашу молодежь мы держим в апатии и не зажигаем в ней жажды творения. Мы дух творения не только не возжигали, а угашали. И вот результат. У нас везде барьеры и заборы, везде препятствия, препоны. Этим самым мы отбивали охоту творить, ярко, вдохновенно работать. И русское общество не понимало великого значения работы на экономической арене. Люди сильные волей, люди, дерзающие свою волю противопоставлять воле других, люди гордо мыслящие, могущие писать на страницах истории, - творят ее. И где таких людей культивируют, те страны идут вперед. У нас, к сожалению, таких людей не культивировали. Наоборот, у нас обрывали ростки свежей мысли. Производительность американского рабочего в золотопромышленности в пять раз выше, чем у наших рабочих на ленских приисках. Заработная плата американского рабочего тоже в четыре раза выше. Большой интерес представляет описание условий быта американского рабочего. Плата рабочим на рудниках колеблется от 3 до 4 долларов в день (от 90 до 120 долларов в месяц). Рабочий уплачивает два доллара в месяц за квартиру, один доллар в пользу клуба и 25 долларов за стол. А стол там не только обилен, но и изыскан (при трехразовом питании). Рабочий получает утром (на завтрак). Овсяную кашу с молоком. Бифштекс с луком. Солонину с овощами. Вареный картофель. Яйца. Блинчики. Хлеб. Масло. Мед. Сироп. Кофе. Молоко. За вторым завтраком он получает. Устричный суп. Вареную баранину с пикулями. Франкфуртские сосиски. Вареную треску. Печеный картофель. Кислую капусту. Зеленый горошек. Сладкий пирог. За обедом. Жареную лососину. Ростбиф. Печеный картофель. Кукурузу. Вареные бобы. Свежую землянику. Чай. Печенье. В помещениях для рабочих паровое отопление, электрическое освещение, пружинные кровати, ванные комнаты, бассейн для купания. На приисках – прекрасные клубные помещения с развлечениями для отвлечения людей от пьянства, библиотеками. Делается все, чтобы привлечь хороших рабочих на прииски и привязать их к ним. При много предметности в наших школах, не создается в учащихся навыков творчества, не вырабатывается наблюдательности (просто нет времени для этого). И уже, конечно, не остается места для развития воображения. А из высшей школы выходят у нас люди лишь механически усвоившие себе известный цикл наук, но не умеющих разбираться в самой жизни. Мы безвольны. Мы ушли в слова. И дело у нас заслоняется словами. Поэтому мы и стоим на одном месте. Мы очень много говорим, но мало творим. Здесь важно создание другого кадра учителей. Учителей Божьей Милостью, которые бы смотрели на учащихся, как на драгоценный материал, вверенный им для чеканки. Пусть входят они в школу, на кафедру со священным трепетом, и пусть своим священным огнем зажигают сердца. Мы не дадим гранить алмаз неопытным рукам, а души детей мы отдаем в руки нередко совершенно невежественных лиц. Пора посмотреть на это открытыми глазами. Пусть идея создания великой обновленной России греет наши сердца, пусть она жжет наш мозг, пусть она руководит нами в наших желаниях». Озеров И.Х. – «Новая Россия». Петроград, 1916.