Замужем в Америке

    Иркутская журналистка Марина Лыкова знакома давним читателям «Пятницы» — она не раз публиковалась в нашем еженедельнике. Два года назад она вышла замуж за американца после знакомства по Интернету на одном из брачных сайтов и пяти (!) лет общения. Марина продолжает рассказывать читателям «Пятницы» любопытные вещи о жизни в США и о своем замужестве с американцем.

*В нашем городке очередное шумное нововведение: развернули кампанию по... лицензированию собак. То есть с 1 июля у каждой псины в возрасте от трех месяцев и старше, проживающей в нашем городе, должна быть собственная лицензия. Что-то типа паспорта. Цена «собачьего билета» восемь долларов (240 рублей) для некастрированных кобелей и сук и четыре доллара для тех, у кого уже никогда не будет потомства. Владельцам собак в возрасте от шестидесяти лет и старше предоставляется скидка в размере одного доллара с одного четырехлапого компаньона. (Замечу, что и кошек с котами лицензирование не обойдет стороной.

Но кошки в Америке не в цене: гербовая бумажка для когтистой твари стоит всего-то доллар. За хвост.) Выдаваться лицензии будут в нашем городке с населением в 60 000 в ближайшие выходные во всех крупных супермаркетах и продуктовых магазинах, а также в офисах врачей, выдающих слуховые аппараты. «Если Магомет не идет к горе, то гора сама шагает к Магомету». При этом животных не нужно приводить к столам по выдаче лицензий. Здесь, в Америке, верят на слово. Но для тех, кто вовремя не подчинился закону, цены за песий паспорт уже иные: тридцать долларов за бумажку как таковую, другие тридцать долларов — в качестве штрафа за то, что паспорт не был приобретен вовремя, и еще по 12 долларов (что-то порядка 350 рублей!) за каждый (!) просроченный день! (Считайте сами. Но и без математики скажу: в США дешевле соблюдать законы. Именно так дешевле.)

Да и еще: для тех, кто не заплатил за собачью лицензию вовремя, кроме увеличившейся в геометрической прогрессии суммы у пса непременно должен на шее красоваться металлический жетон с регистрационным номером собаки.

*Снова о собаках (уж коли я собачница по жизни, то в этом, должно быть, нет ничего удивительного): в нашем городе ветлечебницы начали новую программу — сбор крови у собак. И хотя есть в США национальный банк собачьей крови, но иметь свой собственный, местечковый, пожалуй, куда надежнее. Ведь с любой псиной в любой момент может произойти несчастье. И когда, тьфу-тьфу-тьфу, приспичит — когда еще дождешься той крови из того банка? А тут свой. Доморощенный. Под боком. Появились уже даже постоянные доноры.

Четырехногие и с хвостами. И их кровь уже помогла спасти жизнь двадцати щенкам. Одну из доноров-пионеров зовут Дэйзи. Она регулярно делится своей кровью начиная с 2008 года. Ее хозяйка работает в ветлечебнице... В лохматые доноры здесь возьмут не каждого американского пса. Во-первых, собака должна быть абсолютно здоровой и достаточно большой, чтобы могла безболезненно расстаться с 450 миллилитрами крови. Во-вторых, она должна весить не менее двадцати пяти килограммов и пройти тест на отсутствие червей в сердце. Но самое главное — псина должна быть выносливой. Исключительно выносливой и терпеливой. Мало кому даже из двуногих понравится выносить тыканье иглой и лежание на больничной койке в течение целых десяти минут.

Помнится, во времена моего студенчества в обмен на кровь можно было заработать немного денег, плитку шоколада и целый день «прогулять на больничном». А что же взамен дарованной крови получают питомцы? А ничего. Кроме питьевой воды да пары-тройки калорийных собачьих печенюшек. Ну и, конечно же, добрых слов. Благодарственных. Доброе слово, как известно, даже кошке приятно.

*Пот льется градом. Жара невыносимая. Ноги гудят. Все тело болит. Но надо продолжать лезть в гору. Почти отвесную. И при этом умудряться, выискивая глазами желтеющий островок, добраться до него и немедленно изничтожить. Безжалостно. Потому что перед тем как приступить к работе, я, Лина и еще несколько сотрудников прошли инструктаж: «Трава эта высоченная — не что иное, как сибирский сорняк, кем-то специально или по ошибке сюда, в Америку, засланный. Никто его тут не ест. Ни козы. Ни кони. Не полезно оно.

И каждое растение с желтыми, похожими на зонтики, цветочками, когда созреют семена, даст тысячу других таких же вреднейших сорняков. Избавиться от которых уже через несколько лет будет практически невозможно...» И мы, словно усталые козы, плетемся по отвесным горам с сыплющимися из-под ног камнями какого-то нескончаемого каньона и безжалостно рвем траву под названием вайда красильная. Почему бы и нет, если платят восемь долларов в час? (Оплата, признаться, минимальная, но для Лины и ее подруги — все какая-никакая занятость на пару недель (период цветения сорной для американского правительства травы), а для меня — лишняя возможность вернуть собственную талию на прежнее место...

*Многие знакомые мне американцы паникуют: экономический кризис идет ко второму витку. Простой народ в открытую рассуждает так: Обама, мол, скоро совсем страну развалит. И так уже экономика на ладан дышит. И скоро, в будущем году уж точно (!), даже в Америке жрать будет нечего. Ну, или еда все-таки (по прогнозам простых американцев) будет продаваться в магазинах, но стоить она будет та-а-ак дорого, что уже никаких долларов не хватит...

А подешевевший (как и ожидается) из-за кризиса доллар обесценится до фантастических низин...

В то, что в Америке в один прекрасный (?) день «нечего будет жрать», поверить мне пока невозможно. Но то, что люди, живущие здесь, в сытой Америке, зачем-то десятилетиями делают съестные запасы, я увидела собственными глазами. ...Хозяйка дома, в котором я перенимала опыт создания своего маленького продуктового магазинчика «на случай атомной войны», наотрез отказалась фотографироваться на фоне ее сбережений... «А вдруг, Марина, придут ко мне соседи с наступлением голода и все у меня отберут? Ты уж не говори никому о том, что я тебе показала, пожалуйста. И не показывай никому из местных эту фотографию...» Я дала слово никому-никому ничего не говорить... из местных. Хотя, признаться, что-то мне подсказывает, что такие вот «холодные комнаты» с провиантом на черный день есть здесь у многих.

Если не у каждого. И у американцев, как и в случае с моей хозяйкой, таких комнат под домом несколько. (В нашем же случае их аж пять!) Там есть все: сушеный и уже порезанный тонюсенькими ломтиками картофель и сушеные же абрикосовые дольки. Тоннами. Яичный порошок. Фасоль в банках. С мясом. Бульон в порошке. Куриный. Рис. Мука. Спагетти. Тоннами. Китайская лапша — пачками от пола до потолка. Шоколад и конфеты. Сахар и сотни банок со всевозможными джемами. Фруктовые компоты и спички. Питьевая вода бочками и подсолнечное масло в таких количествах, что можно поить целый пионерский лагерь круглый год. Гигиенические женские прокладки и туалетная бумага, туалетная бумага, туалетная бумага... Море туалетной бумаги и одноразовых стаканчиков да картонных тарелок... Если, случись что, не будет электричества, то и воды не будет. Как посуду мыть? Остается вариант с посудой одноразовой.

Продумано все и до мелочей. Тонны соли (ну как человеку без соли?!), море витаминов. Таких, которые безбоязненно хранятся лет эдак десять-пятнадцать. Признаться, шла я в гости, чтобы взглянуть на эту типично американскую «кладовку», с некоторой долей скепсиса. Ну чему не знавшие талонной системы американцы меня, пережившую перестройку и полки в гастрономах, наполненные исключительно водкой да солью, могут научить?! Стоит только начать сушить недоеденный хлеб, и все (на мой взгляд) будет в полном порядке... На божий свет я вышла со сверлящим в мозгу червяком тревоги: «Надо спешить. Успеть купить все то, что давно хранится в каждом из этих домов. Все то, что закупалось десятилетиями...», а также с книжкой. Брошюра так и называется: «Кладовка еды». И тут (кроме нехитрых, но экономичных рецептов по-настоящему питательных американских блюд) черным по белому сказано, сколько и чего всегда (!) должно быть в доме. В американском доме. На год вперед. Ведь, как написано в брошюре, «жизнь хрупка. Мир хрупок. Экономика страны... оставляет желать лучшего.

Цивилизация... Никто из нас не ведает, какая катастрофа может нас накрыть: болезнь, травмы, безработица. Лучше быть готовым ко всему». В общем, каждый (если верить брошюре) даже в сытой Америке сам в ответе за себя и свое семейство. (И это при том, что книженция была напечатана в 2003 году!) Итак, из расчета на один (!) месяц (!) на каждого (!) члена семьи в кладовке должно храниться: соли — одна «канистра» (то есть «жестянка»; муки белой — мешок (наших, российских, 50 кг, должно быть?); риса — мешок; быстрорастворимых хлопьев — мешок; по мешку же макарон, белого сахара, сухого молока...

Четверть галлона (галлон — 3,7 литра!) растительного масла. На ближайший год необходимо запасти (из расчета на одного американского едока): риса, муки, макарон, кукурузных хлопьев около 180 килограммов (400 фунтов); масла растительного, арахисового, сливочного, а также майонеза в общей сложности должно храниться в вашей кладовке два с половиной галлона (около девяти литров?); сухого супа и различных сухих смесей, сои (фасоли) — 30 килограммов (60 фунтов); сухого молока — 16 фунтов; сахара (в том числе белого и коричневого, джема и меда, моласиса и желе, кукурузного сиропа и фруктовых напитков) надобно запасти все те же тридцать килограммов. Из расчета на одного едока! Соли — восемь фунтов. Воды — из расчета как минимум 3,7 литра в день... Выходит 365 галлонов. Как минимум. Здесь же я узнала, что сахар, оказывается, можно смело хранить практически вечно. Официально указанный на мешках срок годности 20+ говорит о многом.

Морковь (высушенную?) можно хранить десять лет. Как и фруктовые напитки (сиропы домашнего приготовления?). Спагетти и макароны, сухую фасоль, яблочные высушенные дольки, сухой лук — восемь лет. Горячий шоколад (точнее, то, из чего, плеснув кипятка, можно получить горячий шоколад), шоколадный и ванильный пудинги, белую муку и сухие супчики хранятся всего пять лет. Рис — четыре года. Обезжиренное сухое молоко, картофельное пюре (которое надо также разводить горячей водой) хранятся 2—3 года. ...«Цивилизация хрупка. Экономика...» Завтра же спрошу мужа, что он предпочел бы на завтрак. На ближайшие пятнадцать-двадцать лет.